Олег САЛЕНКО: «Киевлянам обошелся по цене новой «Волги»

- Впервые в жизни пять мя­чей в одном матче забил еще в Кельне, на традиционном тур­нире среди 16-летних, — вспоми­нает Олег. — Помнится, еще полу­чил там какой-то индивидуаль­ный приз. А через несколько лет повторил это достижение на Ме­мориале Гранаткина, когда мы со счетом 7:1 обыграли сборную Швеции. А команда у скандина­вов была очень приличная, в ней наверняка засветился кто-то из будущих призером ЧМ-1994, но мы в то время об этом не знали. Каждый верил в свою звезду, а загорелись не наши, а шведские.

ГОЛЫ НА ЗАКАЗ И НИГЕРИЙСКОЕ НАВАЖДЕНИЕ

- В памятном матче с Камеру­ном четыре мяча вы провели с иг­ры, еще один — с «точки». Уверенным исполнением одиннадцатиметровых ударов отличались с детских лет?

- Штатным пенальтистом считался практически во всех своих командах и, как правило, партнеров не подводил. Был ли у меня секрет? Пожалуй, был один. Перед самым ударом обя­зательно смотрел на вратаря. Он падал в один угол, а я бил в другой. Впрочем, самое главное в этом деле — психологическая устойчивость. Когда на табло горят цифры 3:0, подходишь к мячу спокойным, как удав. Но если ситуация более сложная, нервы могут завалить.

- Но вы, судя по статистике, отличались завидным хладнокро­вием?

- Я-то? Нет. В игре заводился с пол-оборота. Но всегда застав­лял себя собраться в нужный момент.

- А вот за пределами футболь­ного поля с собранностью иногда возникали проблемы. Что за ис­тория стряслась с вами накануне юниорского чемпионата Европы 1988 года?

- Женился. Супруга приехала на базу. А из этого «грандиозно­го» события раздули много шума из ничего. В итоге главный тре­нер Борис Игнатьев указал мне на выход. Три дня жил у друзей, вдруг раздался звонок Колоскова: «Давай, возвращайся и боль­ше не чуди». А я и не собирался. Первенство Европы мы выигра­ли, обыграв в финале звездную команду португальцев — 3:1. А мне вручили почти все возмож­ные индивидуальные призы. Банда у нас тогда была сума­сшедшая. А годом спустя почти наверняка стали бы и чемпиона­ми мира среди молодежи, если бы в четвертьфинале не сваляли дурака в поединке с Нигерией.

- Как можно было проиграть встречу, за 22 минуты до оконча­ния которой вы вели — 4:0?!

- Расслабились раньше вре­мени. Уже видели себя в полуфи­нале, а там проходимые, как нам казалось, американцы. Значит, уже в финале. А там Португалия, которую мы уже обыгрывали. Пока обо всем этом думали, про­пустили четыре мяча подряд, а потом проиграли по пенальти. Хотя сборная, повторюсь, у нас подобралась уникальная. Силь­нее ее впоследствии уже не было.

- Чего стоила хотя бы линия атаки, в которой рядом с вами блистали Сергей Кирьяков и еще не переквалифицировавшийся в защитники Юрий Никифоров…

- Никифоров был очень хо­рош, но в основе обычно играл Кирьяков, а держать такого иг­рока на скамейке было нерацио­нально. Вот наши наставники и решили попробовать одессита в обороне. Там он и остался.

- Вам, как я слышал, тренеры иногда и количество голов зака­зывали. «Давай, мол, Олег, поло­жи им «трешку». И вы клали…

- Клал. В Кишиневе, помнит­ся, ко мне подошел второй тре­нер Нико Амираджиби, уважае­мый в Грузии человек и говорит:»Сделаешь хет-трик — дам пока­таться на своей «девятке». Вече­ром того же дня сел за руль. Та­кая уж у нас была команда, что о количестве голов вопрос не стоял. Стоило только разо­злиться, и они сыпались, будто из рога изобилия.

- Борис Петрович Игнатьев слыл очень мягким наставни­ком. Но на некоторые ваши про­ступки откровенно закрывал глаза, считая Саленко колос­сальным талантом…

- Тренеры прощают, когда пе­ред ними стоят высокие задачи, и в команде есть игроки, без ко­торых высоких результатов не добиться. Тот же Ромарио мог проспать предматчевую трени­ровку, а на следующий день, как ни в чем не бывало, выйти на по­ле в основном составе.

ВИНА РИОХИ И ПЕРВЫЙ ЛЕГАЛЬНЫЙ ТРАНСФЕР

- Свой первый гол в высшей лиге вы забили, едва получив паспорт — в 16 лет.

- Садырин выпустил меня в концовке выездной встречи с московским «Динамо» при счете 3:3. А потом случился победный мяч. Сергей Дмитриев пронесся по флангу и нашел меня точным пасом на «пятачке». Подстрахо­вать голкипера хозяев решил бросившийся на линию защит­ник, но я пробил таким непости­жимо удачным образом, что мяч прошел у него между ног. У моск­вичей тогда много талантливой молодежи было — Колыванов, До­бровольский, только-только на­чали подпускать к основе из дуб­ля Кирьякова…

- Правда ли, что вы стали первым в истории советского футбо­ла игроком, за переход которого из одного клуба в другой были за­плачены деньги?

- Да, и притом совершенно официально. До того, как я ушел из «Зенита» в киевское «Динамо», процедура эта выглядела, по меньшей мере, странновато. Со­биралась так называемая судейско-техническая комиссия — СТК, на заседании которой пят­надцать довольно далеких от футбола людей решали, может ли состояться тот или иной трансфер. А тут такой преце­дент: клубы сами договорились между собой, обговорили сумму, игрок без лишнего пафоса пере­брался из одного клуба в другой.

- И какой была сумма?

- Поначалу назывались ка­кие-то баснословные цифры — полмиллиона, даже миллион. Но в итоге компенсация составила 36 тысяч рублей. Приблизитель­но столько же в то время стоила новая «Волга».

- Из «Динамо» после развала Союза вы уехали в «Логроньес», где забивали в каждом втором матче. Правда ли, что президент клуба в знак восхищения присы­лал вам ящиками легендарное местное вино.

- Он содержал свой винный заводик и как-то после очеред­ной удачной игры заявил, что отныне я буду пить благородный напиток исключительно его соб­ственного производства. С тех самых пор я и стал разбираться в винах, после чего информация о годе урожая уже не была для ме­ня пустым звуком. В автономии Риоха, административным цен­тром которого был Логроньо, вино было сродни идеологии. Когда ты заходил в ресторан, то о тебе судили не по одежде, а исключи­тельно по заказанному напитку. Моей любимой маркой стала «Арданца» — классическое вино одной из самых знаменитых винных бодег Риохи.

«ПИСЬМО 14-ТИ» И «ШЛАГБАУМ» РОМАНЦЕВА

- Вернемся к легендарному матчу с Камеруном. Сколько мя­чей вы могли забить в той встрече при стопроцентной реализации?

- Возможностей отличиться у нашей сборной было, хоть отбав­ляй. Но не могу сказать, что лич­но я особо транжирил моменты. Более того, забил почти все. что мог. Последний пятый гол вооб­ще положил на полном «рассла­боне»: уже точно знал, что мяч упадет в сетку. Мог забить и ше­стой, но в выгодной ситуации предпочел отдать пас Дмитрию Радченко, который набегал пра­ктически на пустые ворота.

- Всем известна старая добрая истина: форвард должен быть эгоистом. Вы им были?

- И да, и нет. В этом вопросе, как говорится, места знать на­до. К примеру, в «Динамо» та­кая манера игры никем не при­ветствовалась: здесь нужно бы­ло играть на команду. А вот в «Логроньесе» от меня ожидали именно здравого эгоизма. В смысле, нужно было брать мяч, тащить к воротам и забивать. В этом смысле очень показателен пример Андрея Шевченко. В «Милане» человек тянул на себе всю команду, потому что все время бил по воротам. А в «Челси» начал играть в пас и… сел на скамейку.

- Вашей «Золотой бутсы» и ше­деврального достижения на ЧМ-1994 вполне могло и не быть, подпиши вы злополучное «Письмо 14-ти»…

- Я думаю, что, случись такая же ситуация сегодня, всей этой катавасии никогда бы не про­изошло. Сели бы футболисты, тренеры и представители феде­рации за один стол, цивилизо­ванно обсудили бы все вопросы и пришли к общему знаменате­лю. А тогда вокруг сборной вита­ла атмосфера какой-то странной вседозволенности, бунтарский дух… Я сразу сказал ребятам, что в вопросах экипировки, спонсорских контрактов, усло­вий труда и объемов премиаль­ных полностью их поддержи­ваю. Но под пунктом о снятии Садырина никогда не подпи­шусь. Получается, что Пал Федорыч в свое время пригласил меня в «Зенит», а я ему нож в спину?..

- Некоторые из тех, кто прин­ципиально стояли на своем, да­леко не сразу простили «отказ­ников», решивших поехать на чемпионат мира. К примеру, именно так поссорились лучшие друзья Игорь Шалимов и Алек­сандр Мостовой…

- Ребят в эту историю втрави­ли искусственно. И все хорошо знали, кто ее закрутил.

- А именно?

- Главным требованием уль­тиматума являлась рокировка Садырин — Бышовец. И Анато­лий Федорович в случае реали­зации этого плана обещал ребя­там выбить повышенные преми­альные. Ну а лично я ни с кем не ссорился.

- Почему же тогда матч с Каме­руном стал вашим последним по­явлением в майке сборной?

- После чемпионата мира на­циональную дружину возглавил Олег Романцев, сформировав коллектив преимущественно из бывших и нынешних спартаков­цев. Меня же Олег Иванович технично убрал, так ничего никому не объяснив. Ему попросту не нужен был единственный игрок, чей авторитет вырос на проваль­ном для всей команды амери­канском мундиале. Вот и поставил передо мной пожизненный шлагбаум.

- И все же, почему «золотые мальчики» советского футбола, обыгрывавшие на юношеском уровне всех подряд, включая звездные сборные Югославии и Португалии, так никогда ничего не выиграли?

- Эта сборная развалилась с распадом Союза, после чего во всем футбольном хозяйстве на­чалась невиданная перестройка. Перспективное поколение так и не смогло достичь всего того, на что было способно. А ведь спо­собных ребят в стране было, хоть отбавляй. Это сейчас сборные собирают по ниточке, а тогда та­лантов было столько, что многих приходилось отсеивать.

ЧЕТЫРЕ ОПЕРАЦИИ И ОШИБКА ИМЕНИ «ГЛАЗГО»

- Выступавший в Испании в то же время, что и вы, Игорь Корнеев самой большой ошибкой в своей карьере назвал отказ от сотрудничества с «Барселоной» по системе «1+1». Какой из сво­их поступков по прошествии долгих лет вы считаете самым необдуманным?

- Не нужно было в 95-м ухо­дить из «Валенсии». Имя на Пи­ренеях я себе уже сделал, болель­щики относились с уважением — до сих пор узнают меня во время периодических приездов. Ну а пришедший в клуб Луис Арагонес прямо заявил, что собирался строить вокруг меня новую команду. Но тут подвернулось предложение от «Глазго», куда меня приглашали под Лигу чемпионов. Приехал в Шотландию и констатировал, что по сравне­нию с Испанией, где футбол сродни религии, это просто небо и земля. Вот тогда-то понял: ни­когда нельзя уезжать из по-настоящему футбольных стран во второстепенные. То же самое из раза в раз повторяю, обращаясь к молодому поколению.

- Все тот же Борис Игнатьев давал вашей игре самую высо­кую оценку. Не обидно, что ваше время утекло, как песок сквозь пальцы?

- Все могло бы сложиться сов­сем иначе, если бы не злополуч­ная травма колена. Я ложился на одну операцию за другой, а после четвертой понял, что про­сто устал. Вернуться на преж­ний уровень не давала боль.

- Зимой 2005 года вы в редак­ции «СЭ» высказали твердое на­мерение стать тренером. Четыре года прошло, а воз и ныне там?

- Для меня все происходящее в отечественном цеху наставни­ков — одна сплошная загадка. Эта структура напоминает какой-то закрытый клуб, куда пускают только своих, а чужим дорога заказана. И ценны в ней вовсе не профессиональные качества, а умение вовремя подлизаться к сильным мира сего. Мне же ин­тересно создавать конкуренто­способную команду, а не зани­маться коммерцией, будучи ка­лифом на час. Вот и жду подхо­дящего момента.

- Да, но ожидание без практи­ки может затянуться?

- С удовольствием поработал бы, к примеру, в клубе первой лиги, но их возглавляют преимущественно местные специа­листы. Платить зарплату приез­жим в условиях экономического кризиса работодатели не гото­вы. Кроме того, хочется не от­бывать номер ради галочки, а решать конкретные спортив­ные задачи.

- Соответствующей лицензи­ей обладаете?

- Да, «Диплом-А» получил не­сколько лет назад. Но в ближай­шее время снова отправлюсь за парту. Тренерская лицензия — не водительские права. Ее нуж­но подтверждать. Каждые че­тыре года.

Михаил СПИВАКОВСКИЙ

Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости