В июле 2010-го из Грузии пришла шокирующая новость: арестован лучший бомбардир чемпионата России-99, бывший нападающий «Алании», киевского «Динамо» и донецкого «Металлурга» Георгий Деметрадзе. С нападающим, изрядно похудевшим, но сохранившим свою фирменную улыбку, в Тбилиси встретился корреспондент «СЭ».
Георгий Деметрадзе
— Перед нашим разговором встретил в гостинице Каху Каладзе с охраной. Теперь он государственный деятель, вице-премьер. Но в конце мая на день снова стал футболистом, устроив в Тбилиси прощальный матч. Правильно ли говорить, что в тот день и вы попрощались с футболом?
— Можно и так сказать. А вообще я впервые за три года вышел на настоящее футбольное поле. К слову, на проводы Кахи билетов было не достать. Не помню, когда такое у нас случалось. Стадион битком. Футбол — праздник, особенно для соскучившейся по нему Грузии.
— Вы сильно похудели.
— Да, последние два года хлеб почти не ел. Если в тюрьме его кушаешь, потом толстеешь. Там особо не подвигаешься — камера небольшая.
— Много килограммов потеряли?
— Десять. Такой вес держу уже шесть месяцев. Чувствую себя нормально.
— И на сколько человек та камера, где вы сидели?
— Первая на шесть человек. Столько нас и было. Потом повезли в особую тюрьму, в «крытку», где сидят с большими сроками (25 — 35 лет) или получившие пожизненное наказание. Камера тоже на шестерых, но жили втроем. Тяжеловато пришлось. А последние месяца четыре провел уже на зоне. Там проще: в футбол играли, телевизор смотрели — считается удобством.
Арестовали же меня здесь в Тбилиси летом 2010-го — днем 7 июля. Их было человек тридцать, с оружием. Сильно избили, хотя никакого сопротивления не оказывал. Зачем — разве можно справиться с такой толпой, да еще вооруженной? Повезли в отделение. Тот, у кого дело, предложил дать показания на друзей, ну и частично признать свою вину. Мол, тогда меня тут же отпустят. Отказался — перевели в тюрьму. Там тоже убеждали, обещали выпустить в зале суда. Ответил, что против своих ничего не скажу, хоть расстреливайте. В итоге в марте 2011-го мне дали шесть лет.
Моя вина состояла в каких-то «воровских традициях». Понимаю, когда ты совершаешь что-либо криминальное и должен за это отвечать. А тут наказали за то, что я якобы имел отношение к воровскому миру. Приговор обжаловал — срок оставили. Обратился в Верховный суд — итог тот же. Потом наш сумасшедший президент трижды собирался меня помиловать. Я отказывался. За что миловать, если не виновен? Тогда он своей волей снял два года. Такое редко случалось в Грузии, два или три раза. Судимость пока осталась, но ее скоро снимут. Выпустили меня этой зимой по амнистии как политзаключенного. Я выступал против старой власти. Какой президент, такая и власть. Криминал же творился, сумасшедший криминал! Даже имя упоминать не хочу. И президентом его не считаю. Столько плохого сделал для Грузии, как ни один враг за всю историю! Что натворил с народом!
— Случалось, что раньше в Грузии сажали известного футболиста?
— По-моему, я первый. Решили таким образом показать пример, чтобы другие боялись. Мол, известный ты или нет — не важно. Актер ты, футболист, политик — если не с ними, то враг.
— Летом 2008-го и я случайно чуть не попал у вас под раздачу. Рано утром в аэропорту меня обещал встретить Мамука Кварацхелия, наш корреспондент в Грузии, уже много лет работающий медиа-офицером УЕФА. Только приземлились, позвонил ему. «Еду, скоро буду», — сказал он. И пропал. Только спустя несколько часов, когда я нашел дом Кварацхелии, его брат тихо, чтобы не слышала мама, сообщил, что Мамуку обнаружили в лесу связанным и сильно избитым.
— Такое у нас часто происходило. Людей избивали, похищали, убивали.
— Но это же не та Грузия, которую мы знали!
— Такой ее сделал этот Саакашвили. Он чувствует, что приходит конец, дрожит.
— В тюрьме у вас была возможность поддерживать связь с внешним миром?
— Все прослушивалось. Подслушивали и разговоры с адвокатом, когда он приезжал в тюрьму. То же самое происходило, когда меня навещал мой священник. В камеру закидывали «наседок». Мы, правда, быстро узнавали, кто есть кто.
— Что было самым трудным?
— Смириться с тем, что ты должен все время находиться в закрытом помещении. А я же человек подвижный. Но самое трудное — видеть, как рядом, у тебя на виду до смерти избивают и пытают людей.
— При вас?!
— Конечно. В метре-полутора от меня.
— А вас там не трогали?
— Слава Богу. Стеснялись, наверное.
— Кормили плохо?
— Не сказал бы, что ужасно. Однако баланду я почти не ел. У нас были карточки, можно было заказывать еду из магазина. А вот на «крытке» при особом режиме карточку закрыли на 28 дней, звонить не давали, общаться ни с кем не мог. Я поссорился с начальником тюрьмы, и меня так наказали. Ни туалетной бумаги, ни зубной щетки, ничего! И так четыре недели! В карцере тоже сидел — пять дней.
— Прогулки давали?
— По часу каждый день, кроме суббот и воскресений.
— Родственники и друзья могли навещать?
— Свидание давали раз в месяц. Телефонный звонок — раз в две недели по 15 минут. Помню, однажды позвонил Кахе. Связь сразу оборвалась. Вернулся в камеру, а за мной заходят человек двадцать. «Зачем ему звонил, для чего?», — спрашивают. «Это мой друг — кому хочу, тому и звоню», — отвечаю.
— Каладзе же был в оппозиции.
— Да. И слава Богу, что власть сменилась!
— И все-таки, за что вас так?
— Ненавидел их, открыто говорил правду, дружу с Кахой.
— Вы сказали, что на зоне разрешали проводить футбольные матчи. Вы тоже играли?
— Да. Там хорошее поле с воротами. Ровный асфальт.
— Асфальт?!
— Хороший. И игроки неплохие. Со мной сидел бывший президент тбилисского «Динамо» Мераб Ратиани. Да вся элита Грузии сидела в тюрьме (смеется)!
— Вы и раньше так со смехом воспринимали происходившее?
— Смеяться начал на зоне. Там стало полегче. А вот тем, кто пытал, кто издевался, не до смеха. Почти все тюремные начальники, офицеры сидят... в тюрьме.
— В футбол могли играть час-два в неделю?
— Каждый день, но до определенного времени, когда закрывалась зона — до семи вечера или, если летом, до половины восьмого.
— А когда же работали?
— В каком смысле?
— Ну, нужно же было, наверное, что-то, например, мыть, убирать, чистить.
— Нет, что вы. Там такое считается «западло». Для этого есть определенные люди, «курочки».
— Помните тот день, когда вышли на волю?
— Вообще не помню — столько было эмоций!
— Народу много собралось вас встречать?
— Очень — родственники и друзья.
***
— Как-то вы обмолвились, что по выходу из тюрьмы хотели бы наесться шашлыка и выпить вина. Осуществили мечту?
— Вина выпил — стало плохо. Как и почти все мое футбольное поколение, я — человек непьющий. Нужно было отметить, а организм не принял. Старшие поколения поддавали, мы — нет. Они могут по два-три дня пить, а я в жизни столько не выпью.
— А шашлык?
— Вот его принял (смеется).
— В целом долго приходили в себя?
— Два-три месяца все необычно. Непросто после тюрьмы. Точнее, непросто после нашей тюрьмы! У нас они, наверное, самые жестокие. Были те, кто сидел и в Европе, и в России, и в Украине. Но такого, как в Грузии, не встречали нигде.
— Приобрели новых друзей в тюрьме?
— Конечно. Знаете, из тех, кто сидел, процентов 70-80 — невиновные. Был бизнес — отняли. Владел землей — отобрали. Большинство уже на воле.
— Вы обижены на судьбу, что так все для вас сложилось?
— Нет, жаль только потерянного времени.
***
— Что значит Гигуша?
— Так меня называют родные и близкие люди. Это производное от Георгия.
— А испанцы как вас звали?
— Хорхе, украинцы и русские — Жора, Деми.
— Грузинский президент вас невзлюбил. А вот семья украинского президента — наоборот. Ходила байка, что вам звонила жена Леонида Кучмы и пела «Тбилисо». Это правда?
— Правда. Только звонка не было. Все произошло в раздевалке, куда она зашла и спела эту песню. Уже не помню, с кем тогда играли, и что заставило ее так поступить. Может, Каха вспомнит.
— Как же женщину в раздевалку пустили?
— Ну, она все-таки жена президента.
— Почему вы судились с федерацией футбола Украины?
— Из-за лимита на легионеров.
— Вам кто-то посоветовал так поступить?
— Считал, что на хороших иностранных футболистов лимит не должен распространяться. У нас в донецком «Металлурге» было много легионеров. Иск подал, но ничего добиться не удалось.
***
— В прощальном матче Каладзе вы забили единственный гол команды его друзей. Шота Арвеладзе заработал пенальти, но мяч отдал вам.
— Спасибо ему. Я так хотел пробить! Столько не играл — мне этот гол был очень нужен!
— Пробили хитро, не на силу.
— А я всегда так делал. Что касается Кахи, то он очень-очень много для меня сделал, старался доказать, что я не виновен. Но с этим сумасшедшим президентом ничего никому было не доказать. Хорошо, что пришла новая власть. Заметно, что люди почувствовали себя свободнее, улыбаются, говорят, что хотят. Раньше это было невозможно — ни в Тбилиси, ни в целом в Грузии.
— Вы сейчас каким-то образом связаны с футболом?
— Пока отдыхаю. Вернусь ли в той или иной роли в футбол, не знаю. В Грузии ситуации очень тяжелая. У большинства клубов, за исключением тбилисского «Динамо», денег нет. Я же пока собираюсь в Монте-Карло. Дима туда приглашает.
— Селюк?
— Да. Как я вышел, он сразу позвал меня в Барселону. Но визы не было.
— А по его профилю предлагал вам работать — агентом, менеджером?
— Разговоры были, но подробнее поговорим при встрече. С Димой мы дружим давно, познакомились, когда мне было лет девятнадцать. С того времени он мне всегда помогает.
***
— Вы становились лучшим бомбардиром...
— ...чемпионатов России, Украины и Грузии.
— Довольны, как сложилась карьера?
— В целом доволен. Играл в России и Украине, стал первым грузином, кто поехал играть в Испанию. «Реал Сосьедад», «Фейеноорд», киевское «Динамо», донецкий «Металлург», «Алания», «Локомотив», тель-авивский «Маккаби»...
— Не многовато команд?
— Нормально. Повидал достаточно.
— Может, стоило задержаться в одном клубе — к примеру, в «Алании»?
— Сейчас-то рассуждать легко. Скажу, что в России болею за «Аланию», а в Украине — за «Металлург».
— Не за «Динамо»?
— Что вы, конечно, за «Металлург»! Родная команда, как и «Алания».
— У которой дела идут не очень.
— Страшно жаль, что она вылетела из премьер-лиги. А вот у «Металлурга» все обстоит более или менее неплохо — сыграет в Лиге Европы.
— Один арбитр вам просил передать привет. Не знаю, помните ли вы Александра Штернгеля. Он рассказывал, что вас очень сложно было судить. В том числе из-за одного трюка. Вы незаметно дергали защитника за майку, провоцируя его на ответное действие. Затем отпускали опекуна, а тот через мгновение пытался вас задержать рукой или задерживал, и вы падали. Судья видел только вторую фазу и назначал штрафной или 11-метровый удар.
— Хороший трюк!
— Но упомянутый мной арбитр со временем его разглядел.
— Опытный квалифицированный судья Штернгель это сделал, а некоторые его коллеги вообще ничего не замечали. Не осуждайте: нападающий должен приносить пользу команде.
— Однако есть дриблинг, скорость, финты. Финт Месхи, к примеру.
— Не видел, чтобы его повторяли. Футбол стал скучнее. Индивидуальностей меньше — будто всех штампуют на одной фабрике. Не считая, конечно, Месси, Криштиану Роналду и им подобных.
— Так вернитесь!
— Куда уж мне. Три года, образно говоря, баланду кушал.
— Эдуард Стрельцов вернулся.
— Но он не сидел в грузинских тюрьмах!
***
— Кого вы считаете ректором своего футбольного университета — Валерия Газзаева или Валерия Лобановского?
— Как футболист я сложился при Газзаеве.
— С ним общались после выхода из заключения?
— Нет. Но, думаю, с Валерием Георгиевичем где-нибудь снова пересечемся.
— Вы, наверное, знаете, что он возглавляет оргкомитет объединенной лиги. Как вы считаете, осуществим такой проект?
— Непростой вопрос. Интерес к такому турниру будет — по 8 команд из России и Украины. Тбилисское «Динамо» не зовут, хотя можно было пригласить грузинские, азербайджанские, белорусские, армянские клубы. Если российско-украинскую лигу удастся создать, подобный чемпионат может стать очень сильным. Но не попавшие туда команды умрут, как и в целом футбол в двух странах.
— Каков уровень грузинского футбола?
— Скажу честно, очень низкий. Кроме тбилисского «Динамо» хороших команд не вижу. Была «Зестафони», но развалилась. Наверное, финансовый кризис. Играли тут кутаисское «Торпедо» и «Чихура» в Лиге Европы. Одна дома проиграла 0:3 «Жилине», другая тоже дома не сумела выиграть у «Вадуца». Не вкладывают в грузинский футбол. Необходимо стадионы строить, спортивные комплексы. И еще — с каждым годом, с каждым поколением футболистов дела все хуже. В чем причина? Не знаю.
— А вы согласились бы детей тренировать?
— Только представьте: двадцать два таких, как я. Как сложно будет тренеру — у меня нервов не хватит (смеется).
— Еще будучи игроком говорили, что собираетесь поле открыть в своем районе. Построили?
— Есть маленький стадион имени Деметрадзе. Но недавно какие-то люди хотели на этой площадке что-то строить. Местные им не дали.
— Бывало такое, что по молодости много денег тратили — на друзей, знакомых?
— Когда есть деньги, я всегда их трачу. Ничего не откладываю — не такой я человек, другим родился. Хотя мой жизненный опыт говорит, что надо откладывать.
***
— Вам нравилось в Испании?
— Очень! Сан-Себастьян — красивейший город.
— Но Тбилиси — любовь на всю жизнь. Чем он вас пленил?
— Словами сложно передать. Тут я родился и вырос. Это моя родина, без которой не могу.
— А собираетесь в Монте-Карло.
— И там хочу побывать, и в Донецк съездить. Но конечной остановкой всегда будет Тбилиси. В Киев тут летал на один день. У меня в украинской столице квартира, много друзей. Но никого не предупредил, прилетел и улетел втихаря. Иначе до сих пор оставался бы там.
***
— Где вы были в августе 2008-го?
— В Киеве. Когда случилось то, что случилось, был в шоке. Война!
— Отношение к России после этого изменилось?
— Конечно, нет! Политика политикой, но на дружбу, культуру, спорт ее переносить не стоит.
— Вот и московское «Динамо» прилетело с целью наладить былые отношения.
— Это здорово, что приехала российская команда. А знали бы вы, сколько сейчас русских на наших курортах. Вам, правда, визы не нужны. В отличие от нас — а то я часто гостил бы в Москве.
Александр БОБРОВ
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (99)