Анатолий Тимощук, фото - footballtop.ru.— Анатолий, в прошлом сезоне вы выиграли с «Баварией» Лигу чемпионов — это высшее достижение для игрока в клубном футболе. С «Зенитом» такой успех вряд ли можно повторить в ближайшее время. К чему же вы будете стремиться в Питере?
— Знаете, когда мы с «Баварией» сыграли первый финал в Лиге чемпионов и проиграли, я сел и думаю: «Это же была мечта всей моей футбольной жизни — выиграть этот турнир». И друзьям говорю, мол, как так, проиграли, ведь победа была так рядом, в одной игре... Во втором финале, который мы проиграли по пенальти, были намного сильнее соперника, опять же приехали друзья и родные, мы сели вместе и я сказал: «Такого больше, наверное, никогда не будет. Это же невозможно! Переигрывать соперника, играть дома, при своих болельщиках и уступить»... И с третьей попытки мы все же выигрываем этот финал! Поэтому я стараюсь по жизни придерживаться девиза «Проси невозможного — получишь максимум», это слова Наполеона. И так оно и есть. Я каждый год просил того, что казалось невозможным, и в итоге достигал тех целей, которые я перед собой ставил. Пусть было тяжело, были проблемы, сложные моменты, но я это пережил. Стремился, работал, шел, чтобы добиваться результата и помочь команде в достижении целей. И в Питере для меня есть цели: победа в чемпионате, в Кубке, выход в групповой этап Лиги чемпионов. И с первого до последнего матча надо биться за результат.
— Со многими игроками «Баварии» поддерживаете отношения?
— С Томасом Мюллером, с Нойером, с Манджукичем, Шакири... С ними я и общался в основном, когда был в команде. Знаете, в айфоне есть такая программа what’s up — и вот у нас там создана группа, в ней человек двадцать. Кто-то что-то выставил туда — и понеслось обсуждение, разговоры (смеется). То есть у нас там такая своя тусовка. Правда, особо следить за этим сейчас нет времени — какие-то бытовые вопросы, подготовка, частые матчи. Так что не могу даже сказать, с кем сейчас играет «Бавария», против кого... Но отношения стараюсь поддерживать.
— Вы сейчас перечислили игроков, которые являются суперзвездами европейского футбола. В «Зенит» же в прошлом сезоне также пришли две звезды — Халк и Витcель. Вы сейчас поработали с ними какое-то время бок о бок, можно ли говорить, что они действительно на голову сильнее большинства игроков в российском чемпионате?
— Знаете, очень тяжело любому игроку индивидуально строить игру. Ведь все зависит от игры команды в целом. Да, есть яркие единицы, например, Месси, который решает эпизоды в одиночку. И делает это постоянно. Но таких футболистов, повторюсь, очень мало. И все тут зависит от самих игроков, насколько они будут развивать тот потенциал, который у них есть. Потому что в любом возрасте ты можешь прогрессировать, стремиться, расти.
В российском чемпионате играть нелегко — тут очень много неуступчивых команд, очень много борьбы. И новым игрокам всегда нужно перестроиться, почувствовать это. Халк и Витсель сейчас — часть нашей команды, я надеюсь, они будут помогать нам в достижении целей. Мы сейчас должны быть одним целым, не имеет значения, сколько нас человек — 20, 25... Я это как никогда ощутил в «Баварии» — отношение к тем игрокам, которые не всегда выходят на поле. И тренер, и руководство не раз заостряли внимание на том, что мы сильны не как команда из 11 человек, а должна быть обойма — 20-22 игрока, которые участвуют в тренировочном процессе и держат форму.
Почему «Бавария» прошлый сезон сыграла так уверенно и мощно? Потому что в любой момент, когда выпадал какой-то игрок или тренер дал отдохнуть «основным» игрокам, мгновенно шла замена в составе, которая не сказывалась на результате и самой игре. Не имеют значения связки, сыгранность, расстановка на поле... Мы просто выходили и добивались результата. Поэтому и побили все возможные рекорды, которые были. Любой матч взять — матч против БАТЭ в Лиге чемпионов, где играли не все основные игроки; встреча с «Ганновером», которому мы отгрузили шесть голов... Каждый из нас хотел играть, и если есть стремление и здоровая конкуренция, то любой клуб будет этому только рад. Даже если вспомнить момент с травмой Тони Кросса — без него команда продолжала идти хорошим ходом, хотя он и является стабильным игроком основы. Но ему была найдена достойная замена, и мы продолжили играть на прежнем уровне.
— Неоднократно приходилось слышать от того же Хеннеса, что Тимощук — уникальный человек для команды, создающий отличный микроклимат. Из-за этого вас как-то даже отказались отдать в аренду в «Вольфсбург». Чем же вы так покорили все руководство «Баварии»?
— Мне действительно было непросто в игровом плане, но я выходил и работал на каждой тренировке. И это видел каждый человек, в том числе и из руководства, из тренерского штаба. Было тяжело, что-то болело... Но если я вышел — я стараюсь на сто процентов. И накал на тренировках был выше иногда, чем даже в матчах. Выходили, бились друг против друга в формате «четыре на четыре» или «пять на пять». За счет этого постоянно сохранялось качество. У нас была группа игроков, которая поддерживала качество игры, ее темп. Никто ведь рядом с тобой стоять просто так не будет — партнеры видят твою работу и сами «заводятся». Потому и конкуренция у нас была высокая. Все это в итоге вылилось в результат.
— Вашим основным конкурентом в команде был ван Боммел. Вы с ним как-то обсуждали эту тему «противостояния» на одной позиции?
— Когда я пришел в команду, он был игроком основного состава. А меня брали именно на его позицию. Но случилась смена тренерского штаба, и новый тренер Луи ван Гал сразу сказал мне, что здесь я играть не буду. Я не провел ни одного официального поединка. Я поинтересовался причинами такой ситуации, а он мне ответил, что это его видение, что он не очень любит тех игроков, которых не сам приглашал в команду, поэтому мне будет тяжело. Я ответил, что не согласен с его мнением, что буду с этим бороться, доказывать в тренировочном процессе. Может, на тот момент это показалось ему смешным, но в дальнейшем именно сам ван Гал никуда не отпустил меня, когда я хотел уйти в аренду. Но при этом за четыре года в «Баварии» я сыграл в 134 официальных матчах. Да, есть полные матчи, есть, где выходил на замену — но это матчи за «Баварию», что всегда приятно. Так что эта цифра говорит сама за себя, это хороший уровень.
— Когда ван Гала уволили, а вы остались в команде, было чувство какого-то внутреннего торжествования: дескать, ты ушел, а я-то остаюсь?
— Многие об этом говорили, мол, ты его пережил. Но я к этому спокойно относился. На месте ван Гала мог оказаться любой тренер — когда ты работаешь в таком клубе и не даешь результат. Но поплатился он за свой прагматизм, за свои отношения с людьми. Более удивительно для меня было, когда ко мне подошел второй тренер, которого поставили вместо ван Гала, и сказал — у меня будешь играть все игры. А нам тогда надо было занять третье место, чтобы попасть в Лигу чемпионов. Я его спрашиваю: а что ж вы ван Галу об этом не говорили?! Оставшиеся пять официальных матчей, плюс еще и товарищеские, я провел в основном составе. В итоге мы достигли цели, заняли третье место.
Так что в футболе бывает очень много непонятных, парадоксальных вещей. Но тем, кто не пережил их изнутри, очень легко это анализировать. В такой команде, как «Бавария», нужно биться не только за то, чтобы попасть в основной состав, но даже в обойму из 18-19 человек, которые готовятся к игре. И для меня каждая тренировка была сродни какому-то принципиальному поединку. Ну а когда на твою позицию покупают игрока стоимостью 40 миллионов, ты в любом случае понимаешь, что первое время доверие к нему будет очень высокое, и при любых результатах его однозначно будут ставить в основной состав. Но я все равно продолжал работать и стремился сохранить свое место. При том же Хайнкессе было время, когда мы с Густаво по одной игре менялись, пока тренер не мог определиться, кто же будет играть на этой позиции. Одним словом, разные моменты своей жизни и карьеры я ощутил как раз в Мюнхене. А сейчас с удовольствием вернулся в Питер и надеюсь, что мои опыт, форма и отношение к делу помогут «Зениту» добиваться нужных результатов.
— Если можно, вернемся к фигуре ван Гала. Понятно, что после провала во всех турнирах его в Мюнхене вспоминают только нехорошими словами. Но ведь было и что-то хорошее в его работе с командой?
— Ван Гал — хороший специалист. У него были интересные упражнения, тактические расстановки, хорошо построенный тренировочный процесс. Но отношения с игроками, с руководителями клуба, я считаю, тоже имеют очень большое значение. Опять-таки мы возвращаемся к тому же микроклимату — очень тяжело добиваться результата, когда у тебя в команде очень много несчастливых, в плане работы, людей.
Иногда случались просто парадоксальные вещи. Вот он мне как-то говорит — поменяй номер. С чего вдруг? Мне клуб дал выбор — либо 4-й, либо 44-й. Я выбрал 44-й, почему я его должен менять? А он мне отвечает, что у него такое видение футбола, что игровые номера должны быть только до 39. Я уже болельщикам объявил, все прочитали об этом, к чему все это? Такая же история была с другим игроком, взявшим 77-й номер, — ван Гал заставил поменять его на 13-й. А я ответил, что менять не буду. И он начал рассказывать, что из-за такого отношения я играть не буду... Но я все равно от своего не отступал, как и он. Такие моменты казались парадоксальными, было удивительно, как вообще такое может быть?
Вот у нас на базе был такой коридор, где висели фотографии всех игроков. И он как-то спрашивает — а почему тут две фотографии Тимощука висит? А получилось так, что мой силуэт виден на дальнем плане фотографии с Клозе, лица даже не видно. А он уперся — ну вот же, за Клозе, ты ведь там бежишь. Цеплялся к самым неожиданным моментам!
Один раз была маркетинговая фотосессия, пять дней снимались. На третий день меня пересаживают на другое место. Я спрашиваю у человека, который за это отвечает — дружище, а в чем дело? Мне говорят: ван Гал пришел, все перечеркнул, сказал, что не хочет, чтобы я на этом месте сидел. Именно моя позиция ему не понравилась. Просто до абсурда все доходило. Но меня все это «дергало». И в таких мелочах, в таком отношении у него не было коммуникации со штабом и с командой, в которой он работал. И в этом была его ошибка.
— Не могу не спросить вас о потенциальном объединении чемпионатов России и Украины, работа по которому сейчас активно ведется. Вы играли в обоих первенствах. Интересен ли подобный проект?
— Воплотить в жизнь такую идею очень тяжело. Хотя она интересна. В плане качества футбола мы можем выиграть. Но я считаю, что есть очень много минусов. И их больше, чем плюсов. Во-первых, не понятно, что будет с командами, которые не примут участия в этом чемпионате. Во-вторых, никакая из команд не хочет терять места в еврокубках. Третий вопрос — перелеты. Летать с Украины по пять-шесть часов сложно. Кроме того, не надо забывать о болельщиках, которые хотят ездить на матчи своих команд. Одно дело перемещаться по Украине, где час лету или можно сесть на поезд, а другое дело — приехать, например, в Казань или Пермь. Все эти организационные моменты очень сложны.
— Сейчас вы вернулись в «Зенит», а если в какой-то момент вам позвонит президентдонецкого «Шахтера» и предложит вернуться в «Шахтер» — поедете?
— «Шахтер» для меня — клуб, в котором я делал первые большие шаги в футболе. Я рос вместе с командой, мы добивались результатов, казавшихся невозможными. И я рад, что в свое время выбрал именно «Шахтер»: в такой амбициозной команде легко прогрессировать, идти к наивысшим целям. Этап карьеры в «Зените» был не таким продолжительным, но сравнимым, в эмоциональном плане, со временем, проведенным в Донецке. И если будет предложение от «Шахтера» — будем думать. Я с огромным уважением отношусь к этому клубу, к его президенту Ринату Ахметову, который делает невозможные вещи ради роста и прогрессирования команды.
— Я к чему задаю такой вопрос: рано или поздно вы закончите карьеру игрока, и вам надо будет где-то «осесть». Так где же? Донецк? Питер? Мюнхен?
— На данный момент база моей семьи в Мюнхене — мои дети родились в этом городе, им там комфортно. Но каких-то поворотов в своей дальнейшей судьбе я не исключаю.
Дмитрий Малышев
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (11)