Он встретил меня на летней площадке принадлежащего ему ресторана в центре столицы. То есть, выражаясь футбольным языком, принимал на своем поле. Приятели, телефонные звонки, а также чутко затаившийся между чашкой чая и сахарницей диктофон.
Владислав ВащукТаков антураж сегодняшнего быта лучшего свободного защитника в истории украинского футбола, пытающегося найти себя в старой отрасли, но в новом качестве.
Что ж, с выбором позиции у Ващука проблем никогда не было.
Кое-что о вреде курения
— Как чувствуете себя в роли ресторатора?
— Я не ресторатор, я — владелец. Менеджментом занимается управляющий — Дмитрий Углицкий. Рестораном — шеф-повар. И мои друзья по-прежнему приходят сюда посмотреть футбол, покурить кальян. Летняя площадка у нас одна из лучших в городе: кухня разнообразная, сервис оперативный, машин не слышно, вокруг — деревья, тишь да благодать...
— Ваш любимый сорт кальяна?
— Кисло-сладкий на воде — в простой чашке. Вообще-то, кальян штука вредная. Спортсмены, если будут увлекаться, обзаведутся постоянной одышкой.
— Радикальные кадровые решения принимаете?
— Стараюсь быть сдержанным в таких ситуациях и отдаю инициативу Дмитрию, так как он руководит процессом. Я лишь могу порекомендовать или дать совет, если он попросит. А принципиальные решения должен принимать один человек. Двое — это уже анархия.
— Представим себе, что в обед вы забежали в ресторан и вам нужно пообедать. Вы говорите: «Мне как обычно», и вам приносят...
— ...роллы. В форс-мажорных ситуациях суши — лучший вариант. Я сейчас ем то, что полезно. Поменьше хлеба и гарниров. Мясо употребляю, но только с салатом. В основном, предпочитаю рыбу.
— Сколько вы сейчас весите?
— После аварии набрал пять с половиной килограммов. Но теперь вот снова начал заниматься собой и постепенно сбрасываю лишнее. А от моего игрового веса сегодняшний отличается, может быть, на два кило.
Обгон на киевской окружной
— Со дня вашего нашумевшего ДТП прошло более полугода. Физические и духовные раны почти зажили. Так все же, что произошло ранним утром 20 ноября?
— По приглашению друзей я полетел на матч Франция — Украина. Вернулся расстроенным. Еще перед выходом на поле увидел лица некоторых игроков и сразу понял, что парни слегка перенервничали.
— Но ведь в первом матче 2:0 было! Откуда мандраж?
— Не знаю, но с первых минут команда начала отбиваться. Веры в себя не было никакой. Вышли какие-то квелые, сначала я думал, что удастся перебороть себя в игре — мяча разок коснутся, уверенность и вернется. Но, увы, не снизошло...
— Вину тренера в этом усматриваете?
— Нет. Наоборот — признаю заслугу, что прошли так далеко. В Фоменко никто не верил, а вот я всегда помнил, как именно он взял меня в «Динамо» и провел тогда со мной именно тот разговор, который нужно было провести с мальчиком, чтобы вложить ему в уши самые нужные вещи. Михаил Иванович так и сказал: «Хочу видеть тебя в основе». Я ответил: «У вас серьезные люди на моем месте — тот, этот». А Фоменко говорит: «Я тебя не спрашиваю, кто у меня играет, я тебе говорю, что играть должен ты!».
— Однако мы отвлеклись. Так что же случилось после матча?
— В Киев прилетел под утро: машина ждала меня на парковке в Жулянах. Мой автомобиль в тот момент находился на ремонте, и друг дал мне свою Toyota Camry.
— Ситуация на киевской Окружной была форс-мажорной?
— Да, нет, все вышло банально. Я обогнал с правой стороны грузовик, увидел милицию, притормозил, и в этот момент он въехал в меня сзади. Сила удара была такой, что заднее сиденье оказалось впереди меня. Подушки безопасности? Говорят, что они сработали, но я этого не проверял. Восстановлению машина не подлежала. Все вопросы с хозяином машины уладили уже после, да его больше интересовала моя жизнь и здоровье, а не автомобиль.
— Ведущие теленовостей говорили, что вы родились в рубашке...
— Доктора считают, что после таких аварий 99 процентов людей остаются как минимум с инвалидностью. А я ничего не помню. Сознание потерял на месте. К счастью, мимо места столкновения ехали знакомые и друзья, которые видели аварию, тут же набрали брата. Я же пришел в себя только в реанимации. Повреждения были серьезные, но могло быть и хуже. Ни одной операции не понадобилось: все зажило само собой. Разве что в первое время сильно болело плечо, из-за чего я не мог ходить в тренажерный зал. Спал плохо, часов в 5-6 утра постоянно просыпался от ноющей боли. Но сейчас все это уже позади.
— Не пробовали подобно Виталию Реве восстанавливаться с помощью йоги?
— Желание попробовать есть, но к этому нужно прийти. А вот для детей некоторые упражнения из дзюдо, кунг-фу и других восточных единоборств могут оказаться очень полезными. Относительно недавно читал, что на координацию движения и растяжку вредно влияют планшеты, смартфоны и видеоигры. Это касается не только детей. Даже вас... По телефону много разговариваете?
— Ну, как все...
— А кинь сейчас мяч, может, и ногой мимо махнете.
Пари в парилке
— Давайте отмотаем кинопленку на два года назад. В марте 2012-го, еще не попрощавшись с футболом, вы говорили, что ждете предложения, которое может изменить многое, если не все. Что это было?
— Ох, уже и не помню, что я тогда имел в виду. Какой-то вариант, кажется, предлагали в Азербайджане, но туда я ехать не собирался. Это должно было быть предложение, от которого я бы не смог отказаться.
— Представим себе, вам звонят сегодня и говорят: хотим иметь такого опытного человека, собираемся в конце июле — решай. Хватило бы вам двух месяцев?
— Экспериментами, если честно, немного пресытился. В «Волыни» у Кварцяного сам себе мастер-класс устроил. Кому и что доказывать? Вот недавно один человек 70-го года рождения мне в сауне сказал: «Я тебя обгоню на любую дистанцию — 15 метров или тридцать...» Я ему ответил: «Слушай, я с тобой спорить не буду. Оно мне не нужно. Просто не интересно. И потом ты даже не знаешь, как я бегаю. А ведь я тебя, скорее всего, обгоню и сильно расстрою...» В общем, на слабо меня брать не нужно. Предложение должно быть интересным, ради которого я буду готов идти на жертвы, готов терпеть, готов от чего-то отказаться... Готов делать первое, второе, третье... А пока такого не будет — с места не двинусь.
— Самый забавный звонок за последнее время?
— Только пришел в себя в реанимации — идет вызов: «Влад, ждем тебя на „Кубке Легенд“. Приедешь?» «Вы что, — отвечаю, — я в реанимации, я разговаривать толком не могу, потому что больно, а вы хотите, чтобы я куда-то там приехал...» — «Ну, через два месяца-то уже будешь готов?» Вот тут мне стало очень больно, потому что пришлось смеяться: «Вы это, издеваетесь или серьезно?..»
Полтора месяца прошло, начал иногда приходить в зал, переодеваться. Торчал на чужой половине площадки, а партнерам говорил: «Теперь буду смотреть, как вы отдаете пасы, а я буду стоять и забивать голы». Первое время у меня и координация была не та, и скорость. Ребята понимали, что я — после аварии, старались беречь. Поначалу играть долго я не мог. Но потом потихоньку все встало на свои места.
— Не так давно общался с Сергеем Мизиным и задал ему вопрос: реально ли обыграть на «Кубке Легенд» россиян с Титовым, Аленичевым, Тихоновым, Смертиным и компанией? Знаете, что он ответил: «Недели две тренироваться нужно, тогда шансы есть».
— Более того, нужно тренироваться одной конкретной командой. Как это, кстати, делают россияне, которые заранее угадывают на этой своей площадке любой отскок. Но я сейчас подхожу к соревновательному моменту несколько иначе. Главное, чтобы все поиграли и получили удовольствие. Исходя из этого, придумал свой турнирный формат. Хотел экспериментально опробовать его на турнире сотрудников энергетических компаний 15 марта на базе «Динамо».
— Так в чем же суть вашего новшества?
— Пока не расскажу. Но формат действительно уникален. По крайней мере, в Украине турниров по такой схеме пока не проводят.
Селекция по принципу «тетриса»
— До того, как стать одним из руководителей «Арсенала», вы работали консультантом в Запорожье. Но недолго.
— Думал, что буду помогать тренерам. «Металлург» тогда вел переговоры с Заваровым и Ковальцом, однако потом меня переориентировали: сказали, что будет лучше, если я буду консультировать президента по части управления клубом. Когда поняли, что нормально разбираются сами, признаться, что я уже не нужен, уже не могли. Но я понял это сам и спокойно ушел.
— Тогда-то и выбрали себе амплуа спортивного директор?
— Специфика в том, что у нас эту должность обычно занимают администраторы или чьи-то родственники. Даже если эти люди болеют за дело, в футбол они никогда не играли и принимать верные решения в непростых ситуациях им значительно тяжелее. А опытный человек может и президента в чем-то убедить и тренера уберечь от каких-то не нужных вопросов...
— Запорожская футбольная школа по праву считается одной из 3-4 лучших в Украине. Почему же тогда клуб постоянно пасет задних в премьер-лиге?
— Школа растит перспективные кадры, их продажа позволяет выживать клубу. Игроков распродают, а тренеры собирают воедино тех, кто остается. Так что работать в «Металлурге» сложно. Ты вложил в кого-то силы, человек развился и его тут же забрали. Такой вот замкнутый круг.
— Ваша встреча с Онищенко — это судьба?
— Я Александра знаю очень давно. Когда мы познакомились, мне было едва за двадцать. Онищенко не имел тогда прямого отношения к футболу, но однажды обмолвился, что хотел бы стать руководителем какого-то клуба. А когда я узнал, что он все-таки решился на такой шаг, то сам вышел на связь. Когда мы встретились, он сказал: «Не поверишь, я тоже сразу подумал о тебе».
— Сложности в вашей работе начались сразу?
— Не без этого. Тот же Виктор Головко, бывший генеральным директором «Арсенала» при Рабиновиче, говорил: «Ты много ездишь». А мне нужно было много ездить, нужно было доказывать футболистам, что мы уже не пишем долговые письма, а платим реальные деньги. А они верят в это только, если ты их привозишь и показываешь.
Своеобразным моментом было решение по переезду в Вышгород, где имеются действительно хорошие поля и созданы неплохие бытовые условия. Было желание выкупить базу в Счастливом — даже существовала об этом предварительная договоренность. Но в середине августа я понял, что документы мы не получим, и смысла идти на такие траты нет.
Битвы суперагентов
— Сколько времени у вас было, чтобы поскрести по сусекам и собрать команду из ничего?
— Полторы недели. Конечно, были те, кто сказал «да» — именно потому, что звонил я, а не кто-то другой. При этом я твердо стоял на том, что нам нужно понизить среднюю зарплату, зафиксировать ее, а пяти-шести лидерам платить больше, но ненамного, чтобы не было конфликта в коллективе. Мы планировали строить сильную команду, собирать ее постепенно, складывать как элементы в «Тетрисе»...
— Кто из футболистов, которых вы бы хотели пригласить, в итоге оказался в другом месте?
— Мы хотели многих ребят, но по финансовой составляющей договорились далеко не со всеми. Мне очень нравился Антонов, которого я, кстати, рекомендовал и «Динамо», потому что искренне считаю его очень сильным игроком. Этот форвард приезжал в расположение «Арсенала», провел спарринг и даже забил гол. Однако он принадлежал «Днепру», и его судьбу решали там.
— А что тесные некогда отношения между «Днепром» и «Арсеналом» не подразумевали сотрудничества?
— Может быть, когда-то какая-то связь и существовала, но я ее не прочувствовал. Непонятных людей вокруг команды вилось немало. Многие тогда смотрели на Онищенко и думали: главное — подобраться к нему поближе, и вот тогда мы начнем зарабатывать деньги. Суперагенты хотели крутить свое кино, супер-директора мечтали занять теплое место, супер-футболисты — играть в основе... А я, скажем так, всем мешал. Особенно, когда занимался кадровыми вопросами.
Вот вам пример: у нас был молдавский игрок, который был подписан, но в итоге не был заявлен (видимо, речь идет о защитнике сборной Молдавии Ионе Жардане. — авт.). Я даже узнал, что в Киеве ему сделали зарплату в 10 раз больше, чем на родине. И главное — посредники рассказывали, что это супер-футболист! Парень — защитник, я с ним потренировался, посмотрел на него и честно сказал, что ответственности за этот трансфер не несу! Он был тогда слабее меня, который на тот момент уже не играл. Ничего личного, хороший парень, может, еще когда-нибудь и звездой станет, но я обязан был, прежде всего, думать про команду. Это — профессиональный футбол, здесь все жестко.
Или вот еще пример: поступает пожелание от руководства клуба — подписать игрока одной известной украинской команды. Я — вменяемый человек, решения начальства не обсуждаю. Звоню агенту игрока, звоню владельцу клуба, договариваюсь, чтобы отпустили с миром, заявляю про зарплату игрока, спросив, естественно, о ней у первых двух, и тут начинается самое интересное. Появляются люди, очень переживающие за судьбу «Арсенала». Ну и за меня, как за человека, занимающегося кадровыми вопросами, видимо, тоже. Говорят: «Ну что же вы, ему зарплата такая совсем не нужна, он готов и за половину играть... Вы только нам не мешайте, а то всем, включая владельца команды, станет ясно, что вы его зарплату себе присвоить хотите...» И начинается чехарда: агент игрока уже вроде, как и не агент вовсе. Хорошо хоть от клуба не вынудили отказаться... Подписывается контракт: игрок сам не понимает, что подписал. Думал, что соглашается на одну зарплату, получает совсем другую. Я — не святой, и понимаю, что в футбольном бизнесе прав тот, кто вкладывает меньше денег и получает больше выгоды, но уверен на сто процентов, что грязь и подлость не остаются безнаказанными, а порядочный подход к своему делу рано или поздно даст положительный результат.
Клуб для Милевского
— Бывало такое, что вы расходились во взглядах с Юрием Бакаловым?
— У нас не было ни игроков, ни времени. Так что в те полторы недели, когда создавалась команда с нуля, мы работали очень плотно и согласованно. Последнее слово оставалось всегда за ним. Я мог помочь ему договориться с кем-то или отговорить, указав на объективные недостатки.
— Бакалов говорил, что работа с Кучуком сильно изменила его как тренера...
— Бакалов еще о себе заявит. Хотя почему заявит... Уже заявил! «Славутич», конечно, не его уровень, но он доказал, что можно добиваться результата даже с командой второй лиги.
— А что за странная ситуация сложилась с Гоменюком?
— У Владимира была травма колена. Нужна была операция. Он сделал ее за свои деньги, а восстанавливался в Харькове. У нас в тот момент ситуация уже была нестабильна, и «Металлист» взял его в оплачиваемую аренду. Мы поступили по-человечески, потому что Гоменюк сам просил нас дать ему такую возможность, и мы пошли на этот шаг. Он очень ответственный парень и хороший игрок, так что его результативность в концовке сезона меня совершенно не удивляла.
— В первых турах мы смотрели на состав обновленного «Арсенала» и думали: «М-да... И кто все эти люди?»
— Половину основы составлял молодняк. И, по большому счету, никто из них шансом проявить себя не воспользовался. Я считаю, что проблема лежала в области психологии. Они не верили в себя, хотя потенциал у каждого был серьезный. Вот был у нас парень из «Милана» — Доминик Адийя. Для того, чтобы нормально играл, ему постоянно нужно было говорить: ты — хороший, ты — классный, ты — молодец... Но он все равно постоянно был в дисбалансе: то могу, то не могу. А ведь был способен свернуть горы. Но Адийю больше волновала финансовая составляющая вопроса.
— А что скажете об Андрее Богданове?
— За него я лично просил Игоря Михайловича, и во втором полугодии он у нас появился. Ему комфортно было играть в «Арсенале», но, на самом деле, он тоже был способен на большее. Я ему говорил: «Ты, если гол не забил, ничего на поле не сделал». Но он радовался малому. То есть, я планку поднимал, а он ее опускал.
— Правда, что вы вели переговоры с Милевским?
— Разговаривали. Он сказал, что есть нюансы, которые не позволяют ему принять наше предложение. Я, кстати, предлагал ему еще потом команду в Европе.
— А точнее?
— В бундеслиге. Откуда связи? Так я в 2004 году, перед тем, как попасть в «Черноморец», был на просмотре в «Майнце». Готовил тогда себя как проклятый: занимался с Инной Кравец — прыгал со штангой, делал все, что она говорила. На первых порах был готов играть за копейки, понимал, что команда — не самая богатая. Но не сложилось. А когда в 2006-м встретились с Клоппом в Германии, на чемпионате мира, он сказал: «Эх, жаль мы тебя тогда не взяли...»
— Клопп — сильный тренер?
— Очень! Исключительно тонко чувствует игроков.
Штраф без права апелляции
— В те времена, когда «Арсенал» стоял на грани жизни и смерти, вы сто раз говорили, что не понимаете мотивов Вадима Рабиновича. Время прошло. Хоть сейчас что-то поняли?
— То, что Вадим Зиновьевич живет по своим законам. Главная проблема заключалась в том, что с первых же дней мы работали на честном слове Рабиновича. Много раз просили его и его команду подписать бумаги, хотели поменять генерального директора, но он не давал, оставил нам в клубе своего человека, который гнул его линию. Чтобы вам было понятнее — Александр Онищенко обеспечивал 100-процентное финансирование клуба с первых дней. 70 процентов шло по назначению, а еще 30 — туда, куда хотели Рабинович и Головко. То есть, уходили на погашение отнюдь не самых «горящих» долгов, созданных командой Рабиновича. В общем, у нас не было стопроцентного контроля над ситуацией. В колесах все время торчали палки, мы все время ожидали какого-то подвоха...
— Что бы вы сделали сейчас, будь возможность вернуть все назад?
— С самого начала поставили бы более жесткие условия. А так приобрели, пусть горький, но очень поучительный опыт. Себя упрекнуть не могу: боролся до последнего, дергал за все ниточки и рычаги. Был у Конькова: добился, чтобы глава ФФУ рассказал об этой ситуации действующему тогда президенту страны. Это случилось на домашнем матче Украина — Англия, но позитивного воздействия на ситуацию не оказало.
— Были матчи, когда ваш «Арсенал» откровенно «убивали» судьи?
— Откровенно — нет. Но это зависит от футболистов: все можно предотвратить. Была у нас одна история, когда я играл в «Черноморце». Приехали в Запорожье, и мне до игры сказали: «Арбитр заряжен, все нормально — вы проиграете». Но в самом начале игры мы забиваем гол, а минут за двадцать до конца второй. При этом, центр поля не переходим, вообще, судейство, мягко говоря, жесткое. Мы выигрываем, а я после игры спрашиваю своего информатора: «Так что, неужели денежки придется возвращать?»
— Подозреваю, что «горбылей» на эту тему в футбольном мире хватает с лихвой...
— А как же! Есть легенда, что у какого-то судьи выпали деньги из кармана, когда он доставал желтую карточку. (Улыбается). А вообще, с ребятами из судейского корпуса можно и нужно дружить.
— Что за история, когда в КДК ФФУ вам выписали штраф без права апелляции?
— Нам тогда с донецким «Металлургом» два пенальти дали. Вот там, наверное, все же убили. Я по ходу матча подсознательно понимал, что на «точку» рано или поздно укажут, как бы команда не играла. Был на той игре, все видел, все понимал, и после игры высказался, а штраф мне дали очень хитрый: такой, чтобы не опротестовать. Но я не в обиде: сам виноват — не сдержался, все-таки в футболе нужно уметь контролировать эмоции, даже если ты уже и не на поле.
Двусторонка в бронежилетах
— Вы уже решили для себя, чем будете заниматься в дальнейшем: менеджментом или тренерским делом?
— У каждого футболиста должна быть своя детская школа — пусть маленькая, но своя. Нужно все-таки передавать свой опыт детям. До аварии хотел этим заняться, но необходима инфраструктура. А у нас ничего не построено. Только три больших манежа — в Конча-Заспе, в Мариуполе и в Днепропетровске. Детям нужны поля, а у нас в столице все площадки застроены. Потом приходят родители и говорят: а куда можно устроить ребенка? Хорошо бы государство приняло соответствующий закон и выделяло землю для социальных проектов, как это происходит за границей, если ты решил не дом себе построить, а что-то — для людей.
— Кстати, а тренерская лицензия у вас есть?
— Да, категории «А». Но если серьезно, для занятий тренерской деятельностью на высоком уровне, конечно, необходим Pro-диплом. Детей я, естественно, могу тренировать, чем иногда и занимаюсь в качестве хобби. И, скажу, с ними совсем не просто. Они порой начинают баловаться, а их 20-25 человек. И вот ты подходишь и начинаешь каждому ногу разворачивать. Трое-четверо кивают, а потом опять начинают бить по мячу как прежде, и ты, разумеется, злишься... Начинаешь объяснять опять, и так по кругу... Так что сегодня меня больше привлекает менеджмент.
— Андрей Русол, занимающийся схожей деятельностью в «Днепре», в прошлом году проходил стажировку в «Барселоне», брал уроки по скайпу. А у вас есть желание постажироваться за рубежом?
— Конечно, есть. Когда человек говорит: все знаю и умею, можно от него отказываться как от специалиста. Учиться нужно всегда. С удовольствием поехал бы в дортмундскую «Боруссию» по стопам Реброва. Кстати, Юргену Клоппу я через Серегу передавал привет.
— Вы упомянули фамилию Реброва. Почему еще не в «Динамо»?
— Все зависит от решения руководителей клуба. На сегодня я очень рад за моих однокашников — Серегу Федорова, и Сашу Шовковского, которые востребованы в родном клубе.
— Говорят, что другой немецкий супертренер Феликс Магат заставлял своих игроков бегать по пляжу голыми. Ну а вас тренеры чем-то серьезно удивляли?
— Валерий Васильевич Лобановский — царствие ему небесное! — удивлял. Я до его появления думал, что мы, динамовцы, уже пробежали все, что могли, но оказалось, что мы еще и не начинали... А к примеру Виталий Кварцяный говорил прямо: «Если я сказал биться головой о штангу — бейтесь, а скажу копать — будете копать». Однажды придумал, что вся команда будет бегать в песочных «бронежилетах». Объяснил, что у меня больные колени, что были операции. Виталий Владимирович расстроился: «Да, значит, ты не будешь? Жаль...» А ребята все бегали, Рома Максимюк, вообще, как сумасшедший носился. И так это все Кварцяному понравилось, что он еще и двусторонку в «бронежилетах» закатил, а я исполнял роль нейтрального. Так ребятам и сказал: «Кто устанет — пас на тренера». Бедные парни: бежать в этих бронежилетах тяжело, а остановиться еще сложнее...
— 14-минутную запись разбора полетов от Кварцяного слышали?
— Помнится, когда он меня пригласил, я спросил: «Виталий Владимирович, бить не будете?» — «Влад, ну что ты, это все злые языки!». Но прошло какое-то время, и мне показалось, что я попал в «Газмяс». Порой тренер меня же убеждал, что я играю в какой-то свой футбол. С кем-то играли, я влево-вправо отдаю, а он кричит: «Влад, что ты тут динамовский футбол устроил? Бей вперед — на высокого!». Один раз попытался со мной поговорить на повышенных тонах, так я уже думал, что все, в Киев еду. Подошел к нему. «Ты видишь, — сказал Кварцяный, — у меня плохое настроение». — «Да, — отвечаю, — но я тут причем?» У меня тогда травма была, а он подумал, что я филоню. Мол, если голова не оторвана, должен играть!
Отец будущего ди-джея
— Сегодня вы ведете холостяцкий образ жизни. Как чувствуете себя в этом качестве?
— Знаете, я заметил такую тенденцию: как только у спортсменов, и в частности футболистов, заканчивается спортивная карьера, их семьи часто распадаются. Скорее всего, это происходит потому, что люди на протяжении долгих лет редко бывают дома, большую часть времени проводя на сборах и тренировочных базах, не имея возможности выстроить те отношения, которые предполагает семья. Компенсируют деньгами свое вечное отсутствие и считают, что дома все в порядке. Заканчивается карьера, и они внезапно оказываются дома каждый день, и иногда оказываются рядом с абсолютно чужим человеком, которого не было возможности узнать поближе, потому что и не жил с ним толком, а так, встречался иногда. Многие семьи распадаются, как только возникают финансовые проблемы, а они, конечно же, возникают после окончания карьеры. Очень жаль, потому что часто страдают дети, да самому спортсмену после окончания карьеры нужна, прежде всего, поддержка и понимание, а не развод и раздел имущества...
— Как бы то ни было, сегодня вы — завидный жених, и наверняка найдутся девушки, которые попытаются этим воспользоваться...
— Знаете, когда-то мне говорили: рано или поздно ты научишься разбираться в людях. Прошло время, и действительно научился. Интуиция сама подсказывает, с кем можно общаться, а с кем — не стоит.
— Как думаете, сколько времени нужно, чтобы ваше сердце занял другой человек?
— Сейчас передо мной стоит другая задача: наладить жизнь после спорта, заложить какой-то новый фундамент. То, что было в спорте — хорошо, мы обо всем помним, но нужно идти дальше. Мне же никто ничего не купил и никаких достижений не придумал. Сыну и дочери я так и говорю: «Хорошее — в копилку, плохое — в корзинку...»
— С детьми общаетесь регулярно?
— Конечно, мы друг без друга не можем. Люблю их обоих очень сильно. Мои дети — это лучшее, что у меня есть.
— Виталик занимался в школе «Арсенала»...
— До сих пор занимается. Чаще всего появляется на позиции правого защитника. Хотя мне он нравится на позиции опорного хавбека.
— Парню скоро будет 12. От компьютера отогнать сложно?
— У него сейчас другое хобби — учится у моего знакомого ди-джея. Так вот на день рождения Василисы он сам написал свой авторский сет. Сначала стеснялся, но потом сыграл его на празднике — маленькие детки танцевали вовсю, и Виталик поймал кураж. В какой-то момент пришлось сказать: «Так все, Виталик, хорош, что-то ты совсем разошелся».
— Правда, что у вас дома жила крыса?
— Да, Виталик как-то купил. Гладенькая такая, розовая... Говорили, что она долго не проживет, а она года три протянула.
— А как там ваше мандариновое дерево?
— Их уже два — цветут, дают плоды. Мне кажется, здесь все зависит от ауры людей, которые о них заботятся. Я ведь их не только поливаю, но и разговариваю.
— Это как?
— Ну, историю жизни рассказывать необязательно, но поздороваться, несколько ласковых слов сказать — конечно, можно. А можно и дерево послушать, если оно захочет с вами говорить...
Михаил СПИВАКОВСКИЙ
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (15)