Павел ШКАПЕНКО: «Таран обещал оставить след бутсы у меня на лице»

На тренер­ском поприще Павел замечен не был, колонок в газетах не вел, на телевидении, в отличие от Виктора Леоненко, не «за­жигал». Но получив во время чемпионата мира в ЮАР при­глашение от экс-партнера по динамовской атаке в студию одного из телеканалов, не сту­шевался. Оказалось, что с ло­гикой, интеллектом и красно­речием у Шкапенко все в по­рядке. И вроде бы не терялся он никуда, если разобраться...

ИНЦИДЕНТ В БАССЕЙНЕ

— Каким это образом, в се­мье медиков вдруг вырос фут­болист? — поинтересовался у 37-летнего экс-плеймейкера бело-голубых корреспондент «СЭ».

— Стадион был рядом с до­мом, вот и гоняли в футбол — с утра до вечера. Однажды во двор вышел тренер, посмотрел на нас некоторое время, а потом подозвал парочку ребят: не хотите, мол, заниматься в секции? Так я и стал игроком команды с экзотическим на­званием — «Трансформатор».

— Родители не противились?

— Мой отец очень любит футбол. И впоследствии часто приезжал на мои матчи в Ки­ев.

— Слышал, что в детстве вы занимались плаванием, но ре­шили бросить его из-за шутки товарища?

— Этот парень был мне не товарищем, а одноклассни­ком. В бассейн, который рас­полагался неподалеку от моего дома, мы ходили вместе. И в один прекрасный день он вдруг ни с того, ни с сего хвать меня за ногу и давай тянуть вниз. Хорошо, девушка-инст­руктор оказалась в нужное время в нужном месте и спас­ла меня от... продолжения за­нятий плаванием. В тот самый момент я и подумал, что вод­ная стихия — это точно не мое.

— В спортивной гимнастике, по своему же признанию, у вас получалось куда лучше...

— А мне это дело нравилось куда больше. Полгода ездил вечером на тренировки, кото­рые длились по два с полови­ной часа. В конце каждого за­нятия тренеры выставляли нам оценки по 5-балльной системе, и у меня всегда были чет­верки, иногда даже с плюсом.

Акробатические навыки, кста­ти, во многом помогли в футбо­ле. Растяжка у меня была что надо, да и с вестибулярным аппаратом никаких проблем не возникало. Может быть, от­того и головой я играл непло­хо, без труда выполняя разные пируэты в воздухе.

— Правда ли, что в детстве вы страстно мечтали играть в «Днепре»?

— Ага. Запорожско-днепропетровское дерби считалось особо принципиальным. Мы, конечно же, болели за свой «Металлург», но и «Днепр», счи­тавшийся сильным раздражи­телем, очень уважали. А о пер­спективе получить предложе­ние от «Динамо» всерьез никто не думал, хотя именно там выступали два моих самых ува­жаемых игрока в советском футболе — Заваров и Бессонов. А из мировых звезд отдавал предпочтение Платини, кото­рый выступал на моей самой любимой позиции — под напа­дающими.

— Какая нога считалась ва­шей рабочей, а какую исполь­зовали на танцах?

— Сложно сказать. Меня с детства учили, что нужно по­чаще играть слабой ногой. И в один прекрасный момент я по­нял, что уже не знаю, какая из них сильнее.

ИСПЫТАНИЕ ЦЫМБАЛАРЕМ

— А кто научил вас так изу­мительно играть головой? Ва­ши партнеры вспоминают, что соперничать со Шкапенко на втором этаже было почти бес­полезно...

— Спасибо первому тренеру Николаю Григорьевичу Скрыльнику, который кури­ровал мой спецкласс. Он по­казал мне, как правильно от­талкиваться от земли. Объяс­нил, как нужно выбирать по­зицию. Росточка то, в прин­ципе, я был не самого большо­го, так что приходилось опе­режать соперника за счет вер­ного поиска своей «точки» в штрафной. К слову, именно прекрасный выбор позиции помог так часто забивать го­ловой и Реброву, который умел прочитать ситуацию на шаг вперед.

У нас с Сергеем даже была специальная до­машняя заготовка, которую мы оттачивали на трениров­ках. Он выскакивает на подачу углового в район ближнего угла вратарской и пробрасы­вает мяч головой на дальнюю штангу, откуда я и поражал ворота. Иногда мы с ним ме­нялись местами, но в общей сложности таким образом за­били не менее полдесятка мя­чей.

— В первом матче за коман­ду мастеров «Металлурга» ва­шим визави по бровке оказа­лась другая будущая звезда постсоветского футбола...

— Это была игра на Кубок СССР. Мы играли в Одессе против «Черноморца». Меня поставили на правый фланг, а слева у хозяев действовал мо­лодой Илья Цымбаларь. Так он «отвозил» меня так, что за­снуть в ту ночь я не мог до рассвета. Много лет спустя мы с Ильей учились в Киеве на тренерских курсах, и я ему сказал, что меня за всю мою карьеру так никто не гонял.

— Даже «Барселона»?

— В Каталонии мы с Ребрухой набегались за десятерых, чтобы хоть как-то помочь Ви­те Леоненко. Но в той встрече одна команда «возила» другую и спереди, и сзади. А так, что­бы один в один, случай с Цымбаларем в моей практике уни­кальный.

— Вы выступали в молодеж­ной сборной Союза. Нерас­крывшихся талантов там, ви­димо, хватало?

— Да, помню было два очень интересных парня из Львова. Надежды подавали огромные, а впоследствии оба потеря­лись. Даже фамилий их вам не скажу, просто не помню.

— Олега Тарана вы называе­те одним из своих учителей?

— Точнее даже «крестным папой». Когда я пришел в «Ме­таллург», он взял надо мной глобальное шефство. В столо­вой сидели за одним столи­ком, да и на поле я распола­гался как раз под ним. Покрикивал на меня Олег Анатолье­вич прилично. А однажды да­же пообещал изуродовать (смеется)...

— За что это?

— Расскажу. В последнем туре чемпионата СССР мы иг­рали в «Лужниках» со «Спар­таком» и вели 1:0. А минут за десять до конца встречи я вступил в единоборство с вор­вавшимся в штрафную Мос­товым. Саша, как он это умел делать, красиво подставился, и судья, недолго думая, ука­зал на «точку». Так вот мы по­беду и упустили. После матча пришел в раздевалку весь ободранный, ноги в крови, настроение ниже плинтуса, а тут подходит ко мне Таран и внушительно так говорит: «Еще раз деньги у пацанов от­нимешь, и след этой бутсы ос­танется у тебя на лице до кон­ца жизни». Так сказать, воспитывал во мне чувство кол­лективной ответственности.

ТЮРЕМНЫЙ РЕЖИМ ФОМЕНКО

— А потом вы попали в «Ди­намо»? История, как и у многих игроков с периферии, по­дозреваю, была детективной?

— Ничего подобного. Дело было так: молодежка наша играла на зарубежном турни­ре — кажется, в Голландии, а вместе с нами ездил селекци­онер киевского клуба Анато­лий Сучков. Так получилось, что я там голов назабивал — полную авоську, и уже на об­ратном пути товарищи по ко­манде начали меня аккурат­но «подтравливать»: мол, да­вай, готовься переходить в «Динамо». А вскоре в Запоро­жье приехала целая делега­ция из Киева во главе с Суч­ковым и менеджером столич­ного клуба Михаилом Ошемковым. Тут же вызвали моего батю, и начались интенсив­ные переговоры. Я желанием не горел, но опытные ребята — Сорокалет, Таран, Гарик На­конечный покрутили пальца­ми у виска: «Ты чего тут заду­мался? А ну бери бутсы и мо­тай в Киев». Да, куда мне в Киев, отвечаю, там — Яковенко, Цвейба, Лужный, Демья­ненко... Через месяц вернусь!

— Не вернулись.

— Но хотел. Как в «Динамо» приехал, так сразу надрыв мышцы случился. Я уже ве­щи паковать начал, но Ана­толий Пузач, добрая ему па­мять, успокоил: «Ты давай, лечись. Мы на тебя рассчи­тываем». В первой игре вы­шел на замену и забил «Днеп­ру» — мы тогда 2:1 выиграли. Да и в команде постепенно адаптировался. Коллектив тогда был дружный, безо вся­кой «дедовщины» — все обща­лись на равных. И работали на совесть. Один Паша Яковенко чего стоил! Вставать любил рано утром, сразу та­щил меня в тренажерный и на разминку. После чего нас все время ставили в пару на игровых упражнениях. А за ним, я вам скажу, не уго­нишься: он же все задания выполнял в одном темпе без остановок!

— Едва ли не лучший период в «Динамо» вы провели под руководством Михаила Фо­менко, которого все считают приверженцем очень жесткой дисциплины?

— Да, при Михал Иваныче я и играл постоянно, и забивал немало. Наставник он дейст­вительно строгий, все же вос­питывался не где-нибудь, а в Союзе. И дисциплина у него, по сравнению с сегодняшни­ми временами, как в тюрьме. С базы при Фоменко мы не вылезали, что для молодых холостых парней было насто­ящей пыткой. В город пуска­ли один раз в неделю, все ос­тавшееся время разве что не выли от тоски. Но справедли­вости ради замечу, что имен­но работа Фоменко дала тол­чок для прогресса всего «Ди­намо»,

— Вас не удивляет, что Ми­хаил Иванович сейчас не ра­ботает?

— Меня ничего не удивля­ет: не работают сейчас мно­гие достойные специалисты, зато есть такие, кто постоян­но кочует из клуба в клуб, ду­рит руководителей и зараба­тывает на кусок хлеба с мас­лом. Вот такие люди у нас на плаву. С одной стороны — странно, с другой — удивлять­ся нечему: в стране царит бардак, и футбол — не исклю­чение. Не открою Америку, если расскажу, что многих детей в клубные школы берут за деньги. Пацан на голову слабее другого, но рядом па­па, который может «забаш­лять». Вот и получается, что из 15 человек принимают как минимум штук шесть левых. А достойные стоят и плачут. Разве это нормально?

ЯИЧНИЦА НА УЛИЦЕ УРИЦКОГО

— Вспомните самую памят­ную беседу с Лобановским?

— Валерий Васильевич, как правило, приглашал в свой кабинет сразу троих футболистов. И вот однажды вызывают к нему Леху Антюхина, Андрея Гусина и меня. А потом Лобановский минут десять воспитывал несчастного Гуся. «Твоя, — говорит, — игра, — девяносто минут на заднице кататься. За игру три подтрусника менять дол­жен!» Андрюха сидит крас­ный, мы — ржем как кони. «А вы чего вообще веселитесь?» — оборачивается к нам Васильич. Ну, тут уже не до смеха стало.

— Правда, что после памят­ного домашнего матча с «Бар­селоной» в машине отца вы минут пять сидели абсолютно молча?

— Да. Ехали на базу с Рес­публиканского стадиона, вдруг я смотрю: у папы по ли­цу слезы текут. «Ты чего, ба­тя?» — спрашиваю. — «Ничего, сынок: горжусь тобой, вот и все». Я в той игре забил ката­лонцам головой от 11-метро­вой отметки, да еще и заста­вил Кумана сфолить на себе в штрафной после чего Леон реализовал пенальти.

— Разруха в «Динамо», как говорят, в те времена была полная.

— Было такое. Приезжие футболисты первое время жили в гостинице «Украина»: условия совершенно спар­танские. Питались, по сути, только на базе, а в гостинич­ные номера покупали себе кипятильники. Чуть пообвыкнув, мы с Ребрухой ски­нулись и прикупили себе те­левизор. А потом Йожеф Сабо заметил, что мы там просто с ума сходим и поднял вопрос о служебных квартирах. Серо­му дали жилплощадь на Краснозвездном, а мне — на Урицкого. Переехав, первым делом поджарил себе яичницу. Вроде бы ничего особен­но, зато своими руками!

— А потом появился первый автомобиль...

— Полгода в Киеве поиграл, а тут знакомые приехали и решили продавать машину. 525-я BMW переходной моде­ли обошлась мне в три с по­ловиной штуки баксов. В первый день зимы как раз выпал снежок, ну я Ребрухе и говорю: «Поехали в город, по­гуляем». Сели в машину, музончик включили, а тут как раз Толя Демьяненко выхо­дит. «О, — говорит, — ну все! Девчонкам в Киеве — хана». Мы засмеялись: «Да, все нор­мально, Васильич!» Подни­маемся так резвенько по брусчатой дороге, а перед на­ми КАМАЗ плетется. Ну, я ре­шил пойти на обгон, смотрю -по встречной еще одна объ­емная помеха несется. Вда­вил я, значит, педаль до са­мого пола и потерял контроль над своим «бумером». Упер­лись мы, значит, передком в бордюр, стоим, кипим, зато музыка орет. Когда на базу вернулись, Демьян «подтра­вил»: «Что-то вы, пацаны, бы­стро нагулялись».

— Машину хоть восстанови­ли?

— Нет. Вот в таком самом виде ее и продал. BMW с тех самых пор для меня — запре­щенная марка. Да и потом через три года нам выдали 190-е «Мерсы». Совсем другое дело (улыбается).

ОСТАП БЕНДЕР ИЗ ЭЛИСТЫ

— Лобановский сравнивал вас с Бессоновым. Непонятно только по какому признаку: по манере игры или подвер­женности травматизму?

— Видимо, и по тому, и другому. А вообще-то, об этом мне поведал сам Влади­мир Бессонов. Честно гово­ря, немного обидно вышло. Лобановский ведь мне дове­рял, и первые сборы при нем я отыграл в основном соста­ве. А потом надорвал связку колена, пропустил пару ме­сяцев, и понял, что поезд ушел. Из-за одного резкого движения лег, на операции мне вырезали часть мышц, а в ноге после уколов образо­валась какая-то каша... Так вот и полгода накапало. В конечном итоге мы с Витей Леоненко попросились в ЦСКА. Но армейцем я про­был всего полсезона. После­довало приглашение от «Ура-лана», и я решил попробо­вать, что такое Калмыкия и с чем ее едят.

— Но в Элисте вы провели всего один матч. Что случи­лось: не выдержали нагрузок Яковенко?

— Хуже. Денег нам не пла­тили вообще. Хотя трениро­вочный график у Павла Але­ксандровича и вправду не сахар. Помнится, в «Динамо» кто-то начал ныть по поводу нагрузок, так Лобановский ответил: «Что вы тут жалуе­тесь? Лучше посмотрите, что Паша делает в „Уралане“!» Редко бывало, чтобы после тренировок у кого-то из игроков от перенапряже­ния не шла кровь. Не говоря уже о том, что на кипрских сборах мы почти три месяца сидели в одной гостинице. Хорошо хоть жены иногда приезжали, чтобы мы вооб­ще с ума не сошли.

— С президентом Калмыкии Кирсаном Илюмжиновым ви­делись?

— Да, было дело. В Москве Илюмжинова познакомили с новичками команды, мы не­много пообщались. Впечат­ления? Остап Бендер — один в один, только костюмчик значительно лучше (смеет­ся). Но это я в хорошем смысле...

— А потом вы попали в эпи­центр весьма неприятной ис­тории?

— В придачу к безденежью оказалось, что руководители клуба подделали мои подпи­си в контракте о том, что ка­салось суммы подъемных, и мне пришлось обращаться в суд. Кстати, спасибо Яко­венко, порекомендовавшему мне хороших людей, кото­рые и помогли найти новую команду. Меня позвали сра­зу две московские команды — «Динамо» и «Торпедо».

— Почему выбор пал на ав­тозаводцев?

— Из аэропорта было ехать ближе (смеется). А если серьезно, пообщался с на­ставником команды Витали­ем Шевченко, он показался нормальным приятным че­ловеком, и мне стало инте­ресно с ним поработать. Во­прос по личному соглаше­нию решили за пару минут, но полученные деньги по­тратил на квартиру в Киеве. Связывать свою жизнь с Бе­локаменной как-то не пла­нировал: уж очень тяжелый город...

— Вас не удивило, что у Шевченко несколько лет на­зад, мягко говоря, не получи­лось в «Черноморце»?

— Не его команда, навер­ное, оказалась. Или не его руководство. А может быть, сам Виталий Викторович чуть-чуть изменился. Меня из «Торпедо» он убирал по­степенно, возникли малень­кие трения.

— На какой почве?

— У меня была очередная травма, и в команду взяли моего коллегу по амплуа Кормильцева. «Уралану» Сергей обошелся «автозаводцам» в 800 тысяч долларов, по тем временам деньги немалые. Сами понимаете, не ставить его было невозможно: руко­водство бы этого не оценило. В принципе, мы вполне мог­ли играть и вместе, но тре­нер решил иначе. Как только стало ясно, что место в со­ставе я потерял, то сразу пришел на разговор с глав­ным. Шевченко меня удер­жал, пообещав, что вскоре все изменится. Но когда я в очередной раз не попал в ос­нову, а потом наставник вы­пустил меня на замену на... 89-й минуте, терпение лоп­нуло. Вскоре я по арендному соглашению перешел в «Шинник», где за один круг стал лучшим бомбардиром команды. Коллектив у нас подобрался супер — Дима Хомуxa и Серега Гришин успе­ли засветиться в сборной России, а белорус Саша Кульчий до сих пор активно шевелится, да и вообще, ска­жу я вам, сохранился просто здорово. Да и тренер наш Александр Побегалов пока­зал себя очень грамотным мужиком, который рос и учился вместе с нами...

ДЕСЯТЬ БОЛТОВ ПО ПЯТЬСОТ ЕВРО

— В ту пору футболисты как раз начинали обзаводиться агентами? Вас эта чаша не миновала?

— Миновала. Я все свои во­просы решал сам. Не могу сказать, что это правильно. В идеале каждый должен за­ниматься своим делом: фут­болисты — выходить на поле, а агенты — защищать их интересы... А еще представители этой профессии должны быть порядочными людьми. А по тем временам многие люди только называли себя громким словом «агент», а в глазах одни деньги светились.

— Правда, что в «Кубани» пришлось играть в обороне?

— Да, подошли как-то тре­неры, говорят: Паша, так и так; у нас защитник сломал­ся. Так что нужно будет завт­ра тебе последнего сыграть. Нужно, значит, нужно. Я за свою карьеру на всех пози­циях переиграл. Разве что вратарем не был.

— В какой команде вам пла­тили лучше всего?

— В «Торпедо» или в «Куба­ни». В Киеве, когда я только приехал, мы получали по 500-600 долларов. Хотя со временем, как вы понимаете эти цифры росли.

— Самые крупные преми­альные в карьере получили в России?

— Да, тысяч десять, навер­ное.

— Азартными играми не ба­ловались?

— В казино ходил пару раз, но тратил по чуть-чуть, без фанатизма. А вот, что меня действительно заводило, так это тотализатор. Ставил я в большей степени для повы­шения собственного интере­са. Бывали, конечно, удачи, но в общей сложности проиг­рал я немало.

— Играть, как я знаю, вы со­бирались лет до 35...

— У меня в 2003-м за пол­года две операции было. Пять болтов в плечо встави­ли и столько же — в крестооб­разные связки. Одна такая железяка стоила пятьсот ев­ро. Из-за чего, собственно, и не бегаю по ветеранам. Как-то раз позвали, но я быстро понял, что на полную бегать на смогу, а в полноги — не умею. Беречь себя не при­вык, выкладывался по мак­симуму. Вот и отдуваюсь. Плечо и сейчас ночью поба­ливает, а иногда даже выска­кивает. Хорошо хоть в аэро­портах не звенит, когда через металлоискатели прохожу.

— С гражданской женой Ок­саной вы жили долгие годы. Как познакомились?

— В компании, а потом она мне сама позвонила. Мы ведь так и не расписывались, ни­кто не настаивал.

— Читал, что одно время она учила вас бизнесу, свя­занному с недвижимостью?

— Ей это было интересно, а мне — как-то не очень. Окса­на до сих пор работает риэл­тором в фирме, только мы уже не вместе.

— А чем занимаются ваши дочери — Полина и Маша?

— Живут с мамой в Переяславе-Хмельницком. Когда могу — приезжаю, а созвани­ваемся постоянно. Детки у меня супер. Старшая Полина недавно ездила в спортив­ный лагерь, плакала в труб­ку, что нагрузки у них боль­шие. «Ничего, — говорю ей, — доця, терпи. Папа твой так полжизни мучился».

ПОКУШЕНИЕ НА ЭЛЕКТРИКА

— Вы заканчивали тренер­ские курсы. Что дальше?

— Получил лицензию кате­гории «Б». Могу работать по­мощником наставника в вы­сшей лиге или главным тре­нером в первой. Со мной вме­сте учились Максимов, Са-ленко. Заваров. Бессонов, и все мы сидели в одном классе с Мироном Маркевичем, ко­торый посещал курсы повы­шения квалификации. Жаль, что у нас в стране боятся до­верять молодым специали­стам. Смотрите, как далеко пошел Максимов! А все пото­му, что нашлись руководите­ли, которые доверились Юре. И разве он кого-то подвел? Этот человек знает футбол изнутри, а не. как говорит Йожеф Сабо, — смотрит на по­ле с вертолета...

— Ваш друг Виктор Леоненко с Йожефом Йожефовичем до сих пор поладить не мо­жет...

— У нас с Сабо отношения нормальные. Человек он, ко­нечно, непростой, дружить нам было тяжело, но до экс­цессов дело не доходило. Он ругался, я молчал. А вот Вите палец в рот не клади, этот за словом в карман не полезет.

— Однажды вы сказали, что любите постоянно что-то себе доказывать. Какие цели при­влекают вас сегодня?

— Внутри неумолимо сидит желание попробовать себя на тренерском поприще. Раз­говариваю со знакомыми ре­бятами, жду предложений...

— ...ездите на рыбалку. Са­мая крупная рыба, которую вы поймали: сом или лещ?

— Сомики попадались ки­лограмм по 6-7, а однажды вытащил трехкилограммово­го леща. Кроме того, люблю с братом на карасей охотить­ся, они у него в Запорожье здоровые — больше килограм­ма. Рыбалка — это моя вторая после футбола страсть. Поси­дел с удочкой, а вечерочком развел костерчик, сидищь с друзьями, отдыхаешь. С фут­болистами, кстати, стараюсь не охотиться: с выдержкой у них большие проблемы.

— Как-то раз вы публично заявили, что вам не нравится Алиев. Уже изменили свое мнение?

— Так, когда это было! Сей­час я за Сашу очень рад, он — молодец, правильно сделал, что ушел к своему тренеру, а там раскрепостился. Я счи­таю, что засиживаться на од­ном месте хороший игрок не может. Прогрессирующему футболисту постоянно нуж­ны перемены. Так что, наде­юсь, однажды по стопам дру­га Алиева пойдет и Милевский.

— В «Динамо» у футболи­стов были весьма интересные прозвища. Как называли вас?

— Так получилось, что на базе киевского клуба в Чапаевке мы появились вместе с Сергеем Ребровым. Так Витя Леоненко нас вечно «травил»: Ребруху — Петькой, я — меня Чапаем. А мы и вправду не разлей вода были. Я Сереге даже в его радио-хобби помо­гал. Он ведь полбазы своими аппаратами обвешал. Одна­жды чуть электрика не убил, заставил его по дереву на крышу лезть. Мастер этот килограммов тридцать ве­сил, настоящий «сухарь», но веточки под ним хрустели не по-детски.

— За популярного телеком­ментатора Виктора Леоненко рады?

— Еще как! Я вообще счи­таю, что лучше «горбыли» Ле­она послушать, чем сухие цифры, озвученные постав­ленным голосом. Сидел у Ви­ти в студии — получил удо­вольствие. Пошутить, уко­лоть — в этом он мастак.

— А вот Сергей Коновалов, оказывается, знатный певец. Вы его вокал в караоке слы­шали?

— А я всегда говорил, что Конол не в ту дверь посту­чался! Какой там футбол, ему бы в шоу-бизнес — сам Лепс бы аплодировал. Хотя, если серьезно, Серый сейчас активно занимается тренер­ской деятельностью, парал­лельно комментируя матчи чемпионата Украины. И по­лучается у него это все не ху­же, чем в караоке.

Михаил СПИВАКОВСКИЙ

Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости