Загруженное изображениеДикань не москвич, ему бы быт свой в столице наладить как следует, а времени пока хватает лишь на то, чтобы ловить мячи и говорить, говорить, говорить в подставленные диктофоны.
— Устали от прессы?
— По сравнению с «Тереком» разница чувствуется, что скрывать. Каждый день приходится давать интервью, а иногда и несколько. Не могу сказать, что это плохо, все-таки общение с журналистами — часть моей работы. Но когда работы становится слишком много, подсознательно хочется, чтобы ее было чуть-чуть меньше, тут вы правы. Не очень люблю, когда моей персоне уделяется столько внимания.
— Это вы в 33 года не очень любите. А лет в 20, наверное, были бы счастливы: вот она, слава!
— Да мне и сейчас в душе приятно. Просто выделяться не хочется. Я ведь не один на поле выхожу.
— Во вторник вы подыскивали себе квартиру в Москве. Нашли?
— Да, в Сокольниках.
— Спартаковский район. Сами выбор сделали или с семьей советовались?
— Жена специально прилетала из Харькова. А со среды и дочка уже в Москве. Можно сказать, мы переехали.
— У вас на безымянном пальце правой руки широкое двухцветное кольцо. Обручальное?
— Да, и у жены точно такое же. На игры и тренировки снимаю, а в быту привык уже, не мешает.
— Семья жила с вами везде, где вы играли?
— Во всех городах мы были вместе. И в Краснодаре, и в Хабаровске, и в Симферополе, и в Кисловодске, где базировался «Терек». А пока переходил в «Спартак», жена с дочкой гостили у родителей в Харькове.
ИЗ ДЕСЯТИ ПЕНАЛЬТИ ЗАБИЛ ДЕВЯТЬ
— Свою удачную игру в Марселе вы закрепили матчем в Нальчике, в ходе которого отразили пенальти от Леандру. Гадали или играли «по удару»?
— Леандру уже забивал мне с «точки» несколько туров назад, еще в «Тереке». Тогда он бил в другой угол. Выводы я сделал и приложил определенные усилия, чтобы он исполнил удар, как мне нужно.
— Хотите сказать, что вынудили его бить именно в правый от вас угол?
— По крайней мере мне хочется в это верить, раз уж так все получилось. Хотя бразилец мог в последний момент поменять направление удара, и как все вышло бы в этом случае, никто не знает.
— Вы вообще удачливы в отражении пенальти?
— В смысле статистики? Можно сказать, что я в этом деле никакой. Два-три раза за карьеру, по-моему, брал одиннадцатиметровые, не больше. Хотя класс вратаря это нисколько не характеризует.
— Это характеризует его удачливость.
— Значит, в Нальчике я был удачлив.
— Вы ведь еще и бьете пенальти, не так ли?
— Не бью — бил. Причем давным-давно. Из десяти девять попал в Хабаровске.
— А что ж про свои голы с игры молчите?
— Это еще раньше было, в глубокой молодости. Играл во второй украинской лиге за «Авангард-Индустрию» из города Ровеньки, был железным запасным. Мне говорят: «Побегаешь в поле?». «Если надо — побегаю», — отвечаю. Ну и побегал минут двадцать. Случайно забил.
— Головой или ногой?
— Оба — ногой.
— Вон сколько наколотили! Спартаковских тренеров поставили в известность о том, что вы потенциальный бомбардир?
— Это прессе интересно, а в «Спартаке» и «Тереке» на такие вещи всерьез никто не реагирует. Зачем мне делать чужую работу, если партнеры способны справиться с ней лучше?
— У «Терека» в российской премьер-лиге имидж немного специфической команды. Вам удалось с ней сродниться за два года выступлений?
— Конечно. А что вы имеете в виду, говоря о специфике?
— Базу в Кисловодске, удаленную от домашнего стадиона. Плотную опеку руководства республики. Эмоциональность тренера Анатолия Байдачного.
— Разве опека — это плохо? Мне в «Тереке» было комфортно. И карьерный подъем, так получилось, оттуда начался. А за Байдачным я в период его предыдущей работы в российских клубах не следил, но по личному опыту могу сказать в его адрес только хорошее. В конце концов, эмоции — часть футбола.
СПАСИБО СМОЛЬЯНИНОВУ
— Кто из всех тренеров, с которыми довелось работать, оказал наибольшее влияние на ваше вратарское и личностное становление?
— Мне кажется, все понемногу. Единственный, кого могу выделить, — Олег Смольянинов, с которым судьба свела в Хабаровске. Мы до сих пор дружим и продолжаем общаться, хотя он сейчас уже не связан с футболом.
— Знаменитые дальневосточные перелеты в пору выступлений за Хабаровск вам до сих пор вспоминаются, наверное?
— Не все было так мрачно. Раз, другой — потом к перелетам привыкаешь, организм перестраивается. Девять часов в одну сторону, восемь в другую, итого семнадцать в неделю — почти режим.
— Почему в одну сторону дольше?
— Потому что Земля крутится.
— Помимо отраженного пенальти в Нальчике запомнился еще и довольно сложный для вас удар Гогуа.
— Я был к нему готов, но эти наши любимые «Джабулани»... А от Гогуа всегда нужно ждать подобных трюков, это опасный игрок.
— В одном из интервью вы с благодарностью вспоминали свой краснодарский период. «Кубань» в вашей жизни занимает особое место?
— Все-таки четыре года, проведенные в Краснодаре, — срок серьезный. Дочка там родилась. Жене нравилось. Болельщики любили. До сих пор два больших баннера храню, все руки не дойдут повесить их в гараже.
— Что за баннеры?
— «Дикань, храни „Кубань“!»
— Жильем на Кубани не обзавелись?
— Нет, мы снимали квартиру. Каждый год новую.
— Почему?
— Зимой жилье не нужно было — сборы, разъезды. Зачем платить, если в квартире никто не жил? А с марта — апреля подыскивали вариант.
— Почему не остались в «Кубани», если вас все устраивало?
— Во-первых, срок контракта закончился, а продлить не предложили. Во-вторых, не хотелось сидеть в запасе. Понимал, что Володя Габулов — вратарь российской сборной, который будет играть, потому что ему необходима практика. В общем, ушел в «Таврию». При всем уважении к симферопольской команде, это был шажок на ступеньку вниз. Зато я получил возможность стабильно играть.
НАДО БЫ ЗАЙТИ НА СВОЙ САЙТ
— У вас есть персональный интернет-сайт. Сами завели?
— Болельщики. Я заходил туда пару раз из спортивного интереса. Фотографии посмотрел. Прочитал поздравления с днем рождения трехлетней давности. С тех пор, по-моему, там ничего не обновлялось.
— Ошибаетесь. После перехода в «Спартак» активность на вашем сайте возобновилась. Бывший тренер просит вас с ним связаться...
— Надо же! Будет возможность — зайду, ознакомлюсь.
— Даже с учетом спортивного долголетия вратарей попасть в 32 года в сборную, а в 33 — в «Спартак» — не самый типичный случай. У вас есть ответ, почему так получилось?
— Потому что было желание работать и добиться большего — вот и вся закономерность. Не могу сказать, что уже чего-то добился, пока об этом говорить рано. Состоялся определенный карьерный подъем — так будет точнее.
— Переходя в «Спартак», вы знали о том, что руководство красно-белых старается не приглашать игроков старше 28 лет, считая такие приобретения не самыми ликвидными с точки зрения футбольного бизнеса?
— Не знал. Что ж, если владелец клуба сделал ради меня исключение — спасибо ему большое.
— У вас нет ощущения, что в «Спартаке» у вас прибавилось сугубо вратарской работы по сравнению с «Тереком»?
— Если это действительно так, может, оно и к лучшему? Вратарю нужно быть в тонусе, а не засыпать в воротах. С другой стороны, как можно сравнивать целый сезон с несколькими играми? В «Спартаке» я еще не провел столько встреч, чтобы делать категоричные выводы. Против «Сатурна», скажем, всего три-четыре раза вступил в игру. В то же время были у меня и в «Тереке» очень сложные матчи.
— Если вратарь все время на виду и получает высокие оценки — значит, к этому помимо атаки соперника приложила руку собственная оборона, согласны?
— Знаете, к этому вопросу можно подходить с нескольких сторон. Мы ведь все вместе играем, а не каждый сам за себя, правильно? Одиннадцать человек делают общее дело. Вспомните эпизод на первой минуте игры в Нальчике. Я побежал навстречу Дышекову, который выходил со мной один на один, то есть фактически страховал Макеева. А меня подстраховал Ибсон, который вынес мяч из пустых ворот. Можно долго разбирать, кто там герой, а кто нет. Но главное заключается в том, что мы отстояли свои ворота.
Евгений ДЗИЧКОВСКИЙ
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (11)