Виктор Корчной: „Ich bin Schachgroßmeister!“. 1 сентября 2017.
Михаил Прусикин, гроссмейстер.
В год моего рождения Виктор Львович Корчной находился в шаге от цели своей жизни – шахматной короны. К середине-концу восьмидесятых, когда я начал поглощать шахматные книги в промышленных количествах, Виктор Львович уже 30 лет входил в число сильнейших шахматистов мира.
Тем не менее, имя Корчного встречалось только в одной книге – сборнике А.Е.Карпова "Сто победных партий", вышедшей в легендарной серии ВШМ в 1984 году. Из книги следовало, что Корчной был, конечно, шахматистом неплохим, но вклад его в шахматное искусство заключался исключительно в ряде более или менее эффектных поражений от Анатолия Евгеньевича. О том, что эта картина не вполне соответствует действительности, я узнал лишь году в 1993-м, когда талантливый Лёня Шмутер начал знакомить Сашу Голощапова и меня с партиями Корчного по свежеприобретённому сборнику партий В.Л. Неожиданно выяснилось, что отсутствие имени Корчного в серии ВШМ (для Карпова, любимца номенклатуры, было сделано исключение) объяснялось исключительно работой советской цензуры, что Корчной обладает интереснейшим стилем, что он на протяжении десятилетий регулярно обыгрывал всех ведущих гроссмейстеров мира и даже – кто бы мог подумать! – самого Анатолия Евгеньевича! Примерно в то же время я прочёл "Антишахматы", познакомившись таким образом ещё и с биографией безликого для меня ранее "претендента".( Есть такая известная байка про то, как некий любитель долго докучал Таррашу каким-то ладейником, в котором он, любитель, поставил ладью сзади проходной и проиграл. Тарраш долго-долго пытался отделаться от надоедливого субъекта, а потом, не преуспев, потерял терпение: "Да, ладья всегда должна располагаться позади проходной! Кроме тех случаев, когда это не так!" Так вот, судя по нашей партии, и конь на краю доски иногда стоит просто отлично! )
Виктор Львович был известен крутым нравом. Я сам не раз присутствовал при том, как он после незаслуженных, по его мнению, поражений объяснял не последним шахматистам, что играть они не умеют и вообще должны поискать себе более подходящее занятие. Поэтому, признаюсь, к концу партии я уже начал опасаться громов и молний, которые неизбежно обрушатся на меня по её окончании. Но ничего подобного не произошло – Корчной подал мне руку и молча удалился, оставив меня один на один со свалившимся на меня счастьем красивой победы над великим шахматистом. Знающие люди подтвердили мне после, что реакция В.Л., вернее, её отсутствие, была высшей формой признания, доступной Корчному. Кстати, о крутом нраве. В 2006 году на круговике во франконской Швейцарии я присутствовал при такой сцене: в ресторане местный любитель обратился к Корчному с просьбой об автографе. Тайминг был выбран крайне неудачно, поскольку свою партию Корчной в этот день проиграл, но любитель об этом, наверное, не догадывался. "Если бы за каждый автограф я просил 50 центов, я был бы сейчас богатым человеком!" – сообщил Корчной и автографа, конечно, не дал. Впрочем, я совсем далёк от мысли рисовать портрет "вздорного старика". Биография Корчного – результат и следствие его жёсткого, противоречивого характера. А эпизод, рассказанный мне несколько лет назад участником событий, до сих пор вызывает у меня восхищение. Когда Корчному уже было за 80 и здоровье стало его подводить, Виктор Львович участвовал, тем не менее, в очередном чемпионате Швейцарии. С трудом поднявшись со стула во время одной из партий, он поковылял в туалет, но движения давались ему с огромным трудом. Молодой швейцарский мастер Оливер Курман попытался помочь В.Л., но тот лишь раздражённо отмахнулся. После партии Корчной сам обратился к Оливеру: "Знаете, Курман (именно так, на "вы", но без "герр"), как Исус сам нёс свой крест, так и я буду".
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости