(статья датирована 10.6.10, накануне открытия ЧМ. В тексте есть неточности , но в общем любопытный взгляд на футбол вцелом. И кстати в свете последних событий последняя фраза выглядит почти пророческой)
Скоро застучат барабаны и зазвучат трубы. Пришло время: у нас снова чемпионат мира. Покойный Ринус Михелс, также известный как «генерал», тренер голландской команды, которая проиграла Германии финальную встречу в 1974 году, правильно отметил, что «футбол — это война». Когда голландцы взяли реванш в 1988 году и победили Германию, став чемпионами европы, на улицах Голландии танцевало больше людей, чем в день, когда закончилась настоящая война в мае 1945 года. Как-то раз в 1969 году футбольный матч между Гондурасом и Сальвадором в действительности привел к военному конфликту, известному как Футбольная война. А началось с того, что фанатов гондурасской команды атаковали и осквернили гондурасские гимн и флаг. Конечно, футбольные войны являются редкостью, но идея, что международные спортивные соревнования обязательно вдохновляют на теплые братские отношения — идея, выдвинутая бароном де Кубертеном, основателем современных Олимпийских игр, является романтической фикцией. Жестокость британских футбольных хулиганов, например, отражает особую ностальгию по войне. (Жизнь в мирное время скучная, а британская слава осталась далеко в прошлом.)
Теннис не создает безумия в национальном масштабе. Даже бокс не делает этого, за исключением очень редких случаев, когда Джо Луи, «коричневый бомбардировщик», победил Макса Шмеллинга, нацистского фаворита, в 1938 году. Не зря говорят: существует национализм и существует футбольный национализм ? И что последний ощущается более глубоко. Футбольный национализм помогает иметь традиционных врагов. Американцам, которые не так хороши в футболе, трудно разделить веселье голландцев, когда те нанесли поражение немцам в 1988 году, или веселье корейцев, когда они побеждают Японию. Возможно, самым лучшим примером спортивного национализма такого типа была не футбольная игра, а финал чемпионата мира по хоккею в 1969 году, когда Чехословакия победила Советский Союз, спустя всего год после того, как советские танки ворвались в Прагу. Чешские игроки направили свои клюшки в русских, словно ружья, и их победа спровоцировала антисоветские беспорядки дома.
До Второй мировой войны футбольные клубы часто имели этническую или религиозную составляющую: «Тоттенхэм Хотспур» был «еврейским», в то время как «Арсенал» был «ирландским». Пережитки такой маркировки остались: над «Аяксом» из Амстердама все еще насмехаются провинциальные оппоненты и называют его «еврейским клубом». А клубы из Глазго, «Селтик» и «Рейнджерс» все еще разделены по религиозной принадлежности: «Селтик» является католическим, а «Рейнджерс» — протестантским. Футбольный стадион стал своего рода резервацией, где табу на племенное безумие и даже расистский антагонизм были ослаблены. Впрочем, не все футбольные игры полны негативных чувств и жестокости. Чемпионат мира этого года также может стать фестивалем братства и мира. Мало кто теперь будет беспокоиться, если выиграет Германия.
Ян БУРУМА
профессор кафедры демократии и прав человека в колледже Бард, США
Project Syndicate, 2010
