Андрей ВОРОНИН: «На Евро очень многое будет зависеть от первой игры со шведами»

Неудивительно, что у журналистов Воронин в этот вечер был нарасхват. Удивительно другое: футболист, лишь на сутки отлучившийся из сборной Украины, которая турецкий сбор сменила на австрийский, никому из коллег не отказал. Хотя, подозреваю, больше всего ему хотелось побыть рядом с очаровательной супругой. «Это даже неприлично, — укорила меня Юлия, когда наша с Ворониным беседа завершилась. — Я ведь Андрея минимум две недели теперь не увижу! А вы так надолго его забрали».

Что ж, простите нас, Юля. Могу только позавидовать вашим взаимным чувствам.

КОМАНДА НЕ БЫЛА ГОТОВА К ПЕРЕСТРОЕНИЯМ

А разговор мы начали с других чувств — тех, которые у футболиста вызвал показанный на церемонии видеоролик, рассказывающий о его карьере.

— Когда все это показывали, признаюсь, накатило, — не стал скрывать Воронин. — Не то чтобы слезу пробило — но приятно. И в то же время обидно, что все закончилось так, как у нас. Имею в виду «Динамо».

— Помню, зимой вы хотели не только попасть в Лигу чемпионов, но и выиграть золотые медали. Что же произошло с командой?

— Трудно сказать. В первую очередь, наверное, дело в том, что мы перестали демонстрировать ту игру, которую показывали раньше. И которая привела нас близко к вершине. Она радовала наших поклонников, иной раз вызывала восхищение противников, но в последнее время мы от нее ушли — уж не знаю почему. И особого результата, кстати, не достигли.

— Быть может, вы, футболисты, испугались тех высот, которых достигли?

— Нет, мы не боялись. Мы с ребятами прекрасно понимали, что будет нелегко, но при этом знали: нам по силам обыграть любую команду. Не представляете, как мы хотели доказать, что достигнутое нами в 2011-м не было случайностью.

— Если не футболисты, то кто виноват — тренер?

— Виноваты мы все вместе. По-другому и быть не может. На поле ведь все равно выходят игроки. У нас командный вид спорта. Просто мы испугались продолжать играть в тот футбол, который демонстрировали раньше. И начали играть от обороны. Этого многие не понимали, в том числе внутри команды. Ребята разводили руки: почему нужно отказываться от футбола, который приносил успех? Мы же взяли и поменяли тактику. Но опять же — есть тренер, который решает, несет ответственность, выбирает состав, тактику, стиль игры. Вот он и решил, что для команды так будет лучше.

— Вы сначала сказали, что не боялись, а потом: «Мы испугались». Кого имели в виду — тренерский штаб или игроков?

— Думаю, тренерский штаб испугался. Главным образом после поражения от «Зенита» — 1:5.

— После которого вас с Семшовым не поставили на четвертьфинальный кубковый матч с теми же питерцами...

— Дело даже не в том, что нас с Симой не поставили. Гораздо хуже, что мы продолжали играть от обороны. Постоянно.

— Можно ли сказать, что Силкин к тому моменту «поплыл»?

— Мне трудно судить. Не знаю, что произошло. Не только для меня, но и для многих в команде стало сюрпризом, почему все получилось так, как получилось. Честно говоря, команда не была готова к тем глобальным перестроениям, которые произошли.

— Есть две версии: по одной — Силкин испугался свалившейся на него ответственности, по другой — руководители начали заставлять его включать в стартовый состав Джуджака и Нобоа, купленных за миллионы. Где правда?

— Ну не мое дело рассуждать на подобные темы. Скажу одно: это нормальное явление во всех командах — если игрока берут за большие деньги, то для того, чтобы он играл. То, что Джуджак с Нобоа выходили в основном составе, не стало сюрпризом для многих из нас. Даже для тех, кто в результате оказался на скамейке, хотя в прошлом году приносил результат. Это футбол! Думаю, когда брали этих игроков, руководители хотели усилить команду.

— На взгляд со стороны, именно появление венгра и эквадорца повлияло на то, что вы оказались на лавке...

— Не исключено, может, и так. В целом я не понимаю и не пойму до конца, почему так получилось. Тренер сказал, что я не готов. Когда мы с ним разговаривали, он объяснил, что моя замена связана с чисто тактическими соображениями: дескать, команде надо играть в оборонительный футбол. А я — не оборонительного плана футболист.

— Но ведь в трех стартовых весенних матчах вы взяли лишь одно очко. Может, поэтому Силкин и решил состав перетряхнуть?

— Когда нет результата, всегда кто-то что-то начинает менять.

— То есть это не проблема легионеров, правда? Тем более что на условно вашем месте играл Мисимович...

— Считаю, что нет. Хотя в одном интервью тренер сказал, что лимит на легионеров никто не отменял. Но не думаю, что проблема в этом. С другой стороны, пришли два легионера. А всего можно играть шестерым.

— А может, проблема в том, что вы были не в лучшей форме?

— Готов сказать одно: все команды, исключая «Зенит», стабильно теряли очки. Питерцы же прошли дистанцию довольно ровно. И ЦСКА не очень удачно выступил на весеннем этапе, и «Локомотив», да и «Спартак». Последние две игры красно-белые как-то выиграли — и вылезли. Мы в матче с ними по идее должны были выиграть. Но дело не в этом. Не считаю, что был в плохой форме. Мы все готовились к продолжению чемпионата, чувствовал я себя хорошо.

Да, не получилось с «Анжи» в стартовом матче. Можно все свалить на поле. Но это не отговорка, хотя поля действительно были ужасными. Затем не самый плохой матч с ЦСКА. Не самый яркий, но все равно — хороший. А потом случилась игра с «Зенитом». Такие иногда бывают. Что говорить, если в Лиге чемпионов команды иногда по восемь штук пропускают. В общем, не считаю, что игра с «Зенитом» была показательной и требовала срочно что-то менять.

НЕ ДУМАЛ, ЧТО СЫГРАЮ В ФИНАЛЕ КУБКА

— Подтверждением вашей хорошей формы стал полуфинальный кубковый матч с «Волгой», когда вы вышли во втором тайме и, по сути, решили судьбу поединка.

— Чувствовал себя и впрямь нормально. Только вот игровой практики не хватало. Когда ты не в тонусе, всегда хуже. Если тебя выпускают на 10-15 минут, то за это время тяжело что-то сделать, проявить себя. В матче же с «Волгой» понимал: команда проигрывает, надо забивать и выходить в финал. Слава богу, получилось.

— А что не получилось в финале?

— Скорее всего — и это, наверное, было заметно, — «Рубин» физически выглядел лучше нас. Может, потому, что казанцы отдохнули. Если не ошибаюсь, перед нами они в гости к «Анжи» поехали чуть ли не резервным составом. «Динамо» же накануне сражалось с «Локомотивом». Плюс мы, похоже, отучились играть в атакующий футбол, а привыкли в тот, который нам весной прививали. Мол, бог даст, за счет контратаки какой-нибудь гол забьем.

— Может, не самый приятный вопрос, но от многих приходилось слышать: не выпусти Силкин в финале Семшова с Ворониным, все сложилось бы по-другому. Есть что сказать по этому поводу?

— Пожалуй, есть. Я, например, не ожидал, что сыграю в финале. Узнал об этом за полтора, максимум за два часа до начала. И, честно говоря, склонялся к тому, что не выйду. Ведь за три дня до этого не попал даже в заявку на матч с «Локомотивом». Тем не менее не могу знать, как вышло бы. Получилось так, как получилось. Мы сыграли плохо. Думаю, болельщикам было неприятно смотреть такой финал. Тем более что нас приехало поддержать довольно много людей. Но поверьте: все ребята очень хотели победить.

Вы не представляете, насколько отвратительной у нас в раздевалке была атмосфера после игры. Все ребята переживали, понимая, что уже ничего нельзя изменить. Настроение было ужасное. Мы ведь помимо выигрыша Кубка еще хотели доказать, что «Динамо» может побеждать «Рубин». Увы, не получилось.

— А что за история с так называемым нападением Уилкшира на Романа Еременко?

— Честно говоря, не знаю. Сам потом в газетах прочитал.

— Вы близко общаетесь с Семшовым. Сложившуюся ситуацию наверняка обсуждали. Что можно озвучить из ваших диалогов? И почему Игорь потом играл, а вы нет?

— То, о чем мы говорили, останется между нами. А за количество проведенного игроками на поле времени отвечает тренер. Он принял решение: команде будет лучше, если я играть не буду. Могу сказать одно: чувствовал себя нормально и, если бы играл, приносил бы максимальную пользу. Почему не играл? Не знаю. Думаю, ответить на этот вопрос не смогу никогда.

— Разговор по душам у вас с Силкиным состоялся?

— Мы разговаривали раза два или три... Я хотел узнать причину — плохо я готов или что-то еще. Тренер говорил то, что озвучивал в прессе. Есть определенная тактика, которой мы придерживаемся. Играем с сильными командами, потому «Динамо» будет действовать от обороны, за счет контратак и флангов. Так, мол, лучше.

МНЕ ТОЖЕ СЛУЧАЛОСЬ НЕ ЖАТЬ РУКУ ТРЕНЕРУ

— То, что Семшов, будем называть вещи своими именами, вынес сор из избы, — правильно?

— Тяжело ответить, правильно или нет. Я тоже человек эмоциональный.

— Но при этом вы себе подобных высказываний не позволяли.

— Не позволял, верно. Но, если честно, сказать мог. У меня ведь тоже был момент, когда я не пожал тренеру руку, а повернулся и ушел. Потом извинился — и конфликт на том завершился. Было это в сборной с Олегом Владимировичем Блохиным. Подобное иногда случается. На эмоциях. Это не вынос сора из избы, а просто мнение футболиста.

— Но Семшов позволил себе «полить» тренера публично, перед телекамерами.

— Может, какие-то слова были сказаны неправильно, но это, считаю, эмоции. Сима (Семшов. — Прим. «СЭ») — человек спокойный, и я, честно говоря, прочитав его интервью, удивился. Но, повторюсь, не считаю это выносом сора из избы. Ничего такого уж страшного Игорь не сказал. Просто высказал свое мнение.

— На следующий день после демарша Семшова состоялось какое-то собрание с участием руководителей клуба. Вы на нем присутствовали?

— Нет. Конечно, ситуация была неприятной. Команда борется за медали, а тут — внутренние проблемы. Хотя никто ни с кем не ругался. Почему-то все считают, что если тренер не ставит игрока в состав либо футболист не выходит по каким-то иным причинам, значит, имела место ругань. Ничего и близко не было! Ни споров, ничего похожего!

ПРАКТИЧЕСКИ УВЕРЕН: ЛЕТОМ «ДИНАМО» ПОКИНУ

— Но раз такая история случилась, может, и она сказалась на том, что «Динамо» в итоге осталось за чертой призеров и не выиграло Кубок?

— Тяжело ответить. Может, где-то и сказалась. А тут еще и пресса скандал стала раздувать — журналистам ведь это интересно. В последнее время динамовская тема не сходила с полос газет и экранов телевизоров. Предполагаемый конфликт Силкина с игроками и персонально — с Семшовым и Ворониным — обсасывали со всех сторон. Я уже, наверное, месяц не давал никаких интервью, а все равно где-то что-то проскальзывало. Возможно, эта лихорадка и сказалась. Но началось все, думаю, намного раньше.

— Когда?

— Я тот момент помню. Но называть его не стану.

— Почему? Это же очень интересно...

— Понимаю. Но не стану.

— В какой момент вы решили, что покинете «Динамо»?

— Наверное, в апреле. Какой-то конкретной даты или матча не назову.

— Это окончательное решение?

— У меня еще два года контракта с «Динамо». Слава богу, никаких проблем с руководством клуба у меня не было, с президентом сохраняю нормальные отношения. Не все, конечно, зависит от меня, но если все будет складываться нормально, то практически уверен: летом «Динамо» покину.

— От кого еще зависит — от динамовского руководства?

— Да. Я не могу просто повернуться и уйти.

— Довелось слышать, что ваш агент настаивает на том, чтобы из «Динамо» вы ушли бесплатно. Это правда?

— В эти дела не влезаю. У меня с агентом очень хорошие отношения, мы знаем друг друга уже 17 лет. Я ему доверяю чуть ли не больше, чем себе.

— Можно назвать если не клубы, то хотя бы направления, в которых идут переговоры?

— Клубы — европейские. Не исключаю, что в России больше вообще играть не буду.

— Почему?

— Я здесь себя хорошо чувствовал, но хочу еще получать удовольствие от профессии.

— То есть у вас нет желания играть в России?

— Про отсутствие желания я не говорил. Когда приехал в Москву, испытал особые эмоции. «Динамо» — отличный проект. Был и, насколько знаю, есть. Клуб хочет расти, строит большой современный стадион. Здесь выделяют деньги на футболистов, команду. Мне было очень интересно. Сохранил множество хороших воспоминаний и, надеюсь, много хороших друзей. Но если будет серьезное предложение из Европы, уеду.

— А если, допустим, из «Спартака», ЦСКА, «Зенита» — рассмотрите?

— Ничего исключать нельзя, возможно все. Пять лет назад даже не думал, что когда-нибудь приеду играть в Москву. Поэтому ни от чего зарекаться нельзя. Вон у меня жена собиралась пойти учиться в Москве на курсы дизайнеров, но теперь, наверное, не пойдет.

«ХВОСТ» ОТРЕЗАЛ НЕ НА УДАЧУ — ПРОСТО НАДОЕЛ

— Ваша ситуация в «Динамо» может сказаться на перспективах в сборной?

— Может. Все, конечно, зависит от меня, от того, как буду показывать себя на тренировках, но последнее слово, как водится, за главным тренером. У нас в команде на данный момент 26 футболистов. Сейчас лечу на сбор в Австрию, а в ближайший вторник тренер назовет 23 игрока, которые поедут на чемпионат Европы.

— У вас был разговор с Блохиным?

— Нет. Да Олегу Владимировичу сейчас и не до этого — вы ведь знаете, у него мама умерла. Он даже со сбора уехал раньше на два дня.

— Как оцените шансы Украины на Euro?

— Очень многое будет зависеть от первой игры со шведами. Нам обязательно надо их обыгрывать. Следом ведь предстоят два матча с очень сильными соперниками. Шведы тоже сильны, но послабее Англии и Франции. Конечно, на чемпионатах Европы всякий раз кто-то «выстреливает». Но на таких турнирах слабых попросту не бывает. Поэтому на прошедшем в Турции сборе у нас было по две тренировки в день. Кто-то думал, что мы там с женами отдыхали. Ничего подобного! Жены — да, были с нами, однако плотный спортивный режим никто не отменял.

— Жены в таких ситуациях мешают или помогают?

— Не сказал бы, что они мешали. У нас в восемь утра был подъем, в полдевятого — первая тренировка. Проводить время с женами мы могли только после обеда.

— Часто команда добивается успеха, когда бьется за тренера. За Блохина сборная биться будет?

— Скажем так: мы сборная, которая играет на домашнем чемпионате. И должны это четко понимать. Вся страна за нас будет болеть, надеяться, переживать. Плохого отношения к делу никто не простит. К тому же Блохин такой человек, который всегда умеет настроить команду. Так было на чемпионате мира в 2006-м, так будет и теперь. Да, за Блохина сборная будет биться.

— Вы сказали, что отстричь свою косичку хотели давно. Но, может, поменять имидж все-таки решили на удачу — из-за нагрянувшей черной полосы?

— Нет, ни в коем случае. Просто уже действительно надоело. Только вот Юля долгое время не соглашалась.

— И каким же стал решающий аргумент для жены?

— Ничего особенного. Сказал: хватит, устал.

— И финал Кубка, перед которым вы прическу поменяли, совсем ни при чем?

— Об этом не думал абсолютно.

Александр МАРТАНОВ