Иван ЯРЕМЧУК: «Лобановский подбирал футболистов под свою систему игры»

Оно действительно — мало кому (и были такие?) Удавалось так стремительно пройти путь от второй лиги до сборной страны, стать одним из ее лидеров, ярко заявить о себе на чемпионате мира. Неординарность Яремчука проявлялась не только на футбольном поле. Его умение удивлять поступками не раз были темами публикаций спортивных, а то и бульварных изданий.

«В Киев попал по протекции»

— Бильярд это еще хобби или уже спорт?

— Для меня — хобби. Чтобы серьезно заниматься бильярдом, как и любым видом спорта, требуется время. Выступал в чемпионатах Украины, был призером. Но чтобы постоянно держать себя в надлежащей форме, игровом тонусе, нужно тренироваться по 5-6 часов ежедневно. А это много. Поэтому играю в свое удовольствие.

— А материальная мотивация?

— В соревнованиях любителей есть ставки, но они символические — для интереса, для стимула. Без мотивации любое соперничество теряет смысл. Как и в футболе, кстати.

— Говорят, в большую игру вы попали по протекции?

— Киевскому спортинтернату меня порекомендовал мой земляк Янош Фабиан, который когда-то выступал за киевское «Динамо» и хорошо знал Виктора Жилина, а тот в Киеве именно и вел, как говорят, мальчишек 1962-го года рождения. В столицу предложили переехать мне, а также Ивану Дишкарю — тоже из Большого Бычкова. Он был талантливым футболистом, техническим, хорошо поле видел. К сожалению, с футболом у него не получилось.

— То есть, знакомство в футболе тоже чего-то стоит?

— Конечно. Иногда и ко мне обращаются помочь кому-то, договориться о смотринах в команде, чтобы специалисты оценили перспективы того или другого парня. В этом смысле протекция всегда была и будет — в ней ничего плохого нет. Ведь на самом деле дальше все зависит от самого игрока, его таланта и умения.

— После окончания киевского спортинтерната время поиграли за «Днепр» (Черкассы), затем пошли защищать родину в ряды киевского СКА. Говорят, не совсем добровольно...

— Четыре года отыграл за Черкассы. А потом пришло время служить в армии. Мной заинтересовался львовский СКА. Это меня устраивало. Команда первой лиги, домой недалеко. В конце сезона даже съездил во Львов, мне выписали документы и отпустили. Приезжай, говорят, после отпуска. А я в Черкассах отпускные не успел получить. Поехал за ними. Когда подходил к гостинице «Спорт», где жили футболисты «Днепра», обратил внимание на подозрительного парня, который крутился неподалеку. Но особого значения тому не предоставил.

Поднялся на свой третий этаж, стал собирать вещи. Слышу вдруг за окном шум, машины подъехали. Смотрю: милицейские «бобики», военные с автоматами... Я догадался, что это по мою солдатскую душу, а парень у входа разведчиком был, видно. Решил не сдаваться. На этаже в конце коридора был туалет — там и затаился. Однако это не помогло, нашли. Двери выбили, меня вытащили, да еще и пинков предоставляли. Одели наручники и повезли в райотдел. Там посадили в камеру. «Все, — говорят, — добегался, дезертиры. Теперь — сидеть! »

— Испугались?

— Еще как! Я совсем молодым был, а тут тюрьма за уклонение от воинской службы! Добрался как-то к окошку и прошу слезно: «Сообщите Жилину, пусть выручает». Наконец, все обошлось. Позже понял, что таким образом меня у львовян «перекупили» киевские армейцы. Сначала немного же и послужил. В спортроте. Месяца два чистил картошку, в наряды ходил. А там и столичный СКА начал играть, он тогда во второй лиге выступал...

— Тогдашняя второй союзной лига была серьезным турниром, где было немало сильных команд...

— Мы не отставали. За киевский СКА тогда выступали сильные игроки — Насташевский, Мукомелова, Синельников, Радаев... Боролись за выход в первую лигу в переходном турнире в Омске, встречались за Кубок СССР с тбилисским «Динамо».

— Команда армейцев была в поле зрения селекционеров киевского «Динамо».

— На наши матчи постоянно приходили Коман, Пузач, другие динамовцы...

— Кто-то из них, видимо, и заметил вас? Ведь вскоре и сами стали игроком «Динамо»?

— Не знаю, кто именно порекомендовал меня Лобановскому. Мог и наш армейский тренер Фомин. Он когда-то тоже играл за «Динамо», поэтому хорошо знал Валерия Васильевича, у них были дружеские отношения.

— Чем, как вы думаете, приглянулись? Лобановский, как известно, предпочитал атлетических, так сказать, функциональных футболистам. А вы особыми физическими данными тогда не выделялись...

— Не думаю, что именно физические параметры были определяющими для Лобановского. Вот возьмите того же Раца или Беланова... А еще раньше — Трошкина, Дамина... Они все не гиганты и не гренадеры. Лобановский подбирал игроков не по росту, а по функциям, под свою систему игры. А чем я ему приглянулся? Возможно, настойчивостью, скоростными данными, выносливостью. Он такие качества у игроков ценил. И забивал я довольно много.

— Однако армия и милиция в целом всегда конкурировали за спортсменов. Не возникло сложностей с переходом из армейского в динамовский клуб?

— Игроков это интересовало. Все решали за нас и без нас — наверху. Наша задача играть. Что делали, закатив штанины, — играли же ногами (смеется).

— Вас официально приняли на службу?

— Официально служили те, кто имел высшее образование и имел право на офицерское звание. Они даже какую-то доплату получали за свои звездочки. Я званиями не занимался.

— Вы довольно быстро закрепились в основном составе динамовцев...

— На первом собрании в Гантиади меня поставили на матч с ленинградским «Зенитом». Сыграл, пожалуй, неплохо, забил мяч. Так, проскочив дублеров, и попал в основу.

— И уже в первом сезоне стали чемпионом и обладателем Кубка СССР. Здесь у кого из молодых футболистов может закружиться голова. Как оно со «звездностью»?

— Это не про меня. Никогда не ставил себя выше кого-то, независимо от того — партнер это по команде или просто болельщик. Человек я тусовочный, люблю общение. Когда был молодым, на дискотеки ходил, в ресторанах «висел». С того времени у меня до сих пор много разных знакомых.

— А как к вашей вальяжной жизни относился Лобановский?

— Вальяжность мог позволить себе только в выходные. Ведь играли тогда в сезон довольно много — фактически через три дня на четвертый. И доверял мне Валерий Васильевич. Ведь не пил и не курил, и он знал об этом.

— А вообще — Лобановского в команде боялись?

— Он любил дисциплину. Опоздал на тренировку или, не приведи Господи, на матч — штраф, спорил на поле с судьями — штраф, позволил себе какие-то реплики в адрес тренера — штраф. Однако мы должным воспринимали его требования и выполняли их. Лобановский был для нас авторитетом. Мы не то, что боялись Васильевича — мы уважали и любили его. К сожалению, такие отношения между игроками и тренером нынче редкость. Игроки, в том числе и совсем молодые, считают возможным и нормальное спорить, а иногда даже хамовито относиться к старшим в команде. В наше время такого не было.

«Перед матчем венгры над нами издевались. На поле уже издевались мы»

— Следующий 1986-й вообще был блестящим! Кубок кубков, чемпионат мира в Мексике... А еще были матчи с венским «Рапидом», где вы забили два мяча. Произошло это 19 марта, в день вашего рождения. Наверное, эти голы для вас — особенные?

— Забитый мяч — всегда событие. Мячи в ворота «Рапида», конечно, помню. Один из них забил головой, что, учитывая мой рост, уже примечательно. Я и другим известным командам забивал. «Утрехту», московском «Спартаке»... Правда, никогда не придавал особого значения, так сказать, авторству, главное — команда забила.

— Вы не участвовали в отборочном турнире чемпионата мира. Зато, как и многие другие динамовцев, были включены в состав команды буквально перед вылетом в Мексику...

— Тогда вместо Малофеева, который не справился с обязанностями тренера, сборную возглавил Валерий Лобановский. И взял в команду тех, кого знал. А нас он знал, как облупленных. Тогда сразу 12 или больше динамовцев включили в команду. Однако были там и спартачи, и тбилисцы, и минчане... Вместе и отправились за океан.

— Или впервые летели так далеко?

— На уровне сборных практически еще не выступал. Это был мой первый серьезный вояж.

— Как встретила Мексика?

— Поразил Мехико. Огромный город, где скопилось около 20 миллионов жителей. Накануне чемпионата Мексика потерпела мощное землетрясение. Много руин, прикрытых рекламными щитами, повреждены коммуникации. Однако люди — приветливые и, казалось, счастливые, очень дружелюбные и гостеприимные. Поселили нас в частной гостинице, в достаточно удобной и уютной, с бдительной охраной — так неудобств мы практически не имели.

— Виктор Серебряников рассказывал мне, что на чемпионате мира 1970-го в той же Мексике из-за жары приходилось ночью выносить матрасы на двор и там спать. Как вы переносили мексиканские условия?

— Помню, как трудно было на поле. Вечером шел дождь. А утром начиналась жара — все дымились просто. А играли же днем! Нам пакеты постоянно бросали со льдом, питьевой водой. А к тому же, высокогорье, разреженный воздух...

— Сборная СССР начинала турнир матчем с венграми. Установку на матч помните?

— А мы ее с Пашей Яковенко... проспали: жили в одной комнате и легли отдохнуть. Просыпаемся и чувствуем, что-то не то — тихо как-то. И тут доходит — время установки, а нас не разбудили, забыли, видно, о нас. Мы моментально — на собрание. А установка заканчивается. Лобановский уже все всем рассказал — кто где играет, как действует, что должен делать на поле. А тут мы вдруг заходим! Валерий Васильевич посмотрел на нас удивленно, но ничего не сказал. Как тренер не заметил нашего отсутствия — до сих пор не понимаю! Но на матч с венграми нас с Пашей поставил. Мы старались и сыграли удачно. Как, впрочем, и вся команда.

— Мягко сказано: вы буквально разбили венгров — 6:0. Такого начала от вас никто не ожидал. Прежде, пожалуй, соперники. Ведь у венгров тогда была довольно приличная команда...

— У них действительно была сильная сборная. Накануне чемпионата они обыграли даже бразильцев в товарищеском матче. И на матч с нами соперники выходили в хорошем настроении — довольны такие, шутили, смеялись...

— Вы — закарпатец. Понимали их?

— Я — нет. Вася Рац понимал — он же мадяр по национальности.

— Что рассказывал?

— Говорил, что венгры издеваются, сейчас, мол, «обуем этих» русских«. Нас и без этого не нужно было настраивать на поединок, а такое еще больше подстегнуло. Мы показали им, кто лучший сапожник. Один, два, три, четыре, пять, шесть забитых мячей...

— А свой гол на 66-минуте помните?

— Получил пас, вышел один на один с вратарем. Но вместо того, чтобы просто пробить, начал импровизировать. Сделал замах, перевел мяч с ноги на ногу. Голкипер последний момент мяч задел, но с левой я все-таки забил. И тут мне в спину кто-то как даст! Защитник, видно, догнал. Аж в глазах потемнело! А потом еще и Беланов с объятиями налетел! Весело, словом.

— Был еще один гол, который затем записали на венгра Дайку, буквально за десять минут...

— Комментатор по стадиону объявил, что мяч забил я. А на кого записали, наконец, не имеет значения, главное, что гол был!

— После такой победы вы все стали одними из самых популярных на чемпионате. Чувствовали это в отношении местных болельщиков?

— Пристальное внимание соперников почувствовали. На одну из наших тренировок тайно пробрались чужие видеооператоры. Ребята их заметили, вызвали охрану, затем «разведчиков» попросили покинуть трибуны. Повышенный интерес к игре нашей команды был понятен — другие сборные начали чемпионат осторожно, даже вяло, а тут такая фиеста в нашем исполнении!

— После первых матчей группового турнира мэр Леона устроил официальный прием для делегаций команд группы «С», где выступала и сборная СССР. Помню, как на вечеринке один из французов несколько раз подходил к нам, пожимал руки и подносил вверх большой палец. А потом брался за голову, показывал нам на пальцах номер семь — ваш игровой номер — и сказал: «Оля-ля!». Это стоило понимать, что главная головная боль сборной Франции привели именно вы...

— Приятно, но на поле выходил не только Яремчук, а еще десять умелых футболистов. И опасаться французы имели не меня, а всю команду.

— В центре поля в следующем матче вам пришлось действовать против Платини. Как нейтрализовали действия лидера французской команды?

— Кроме Платини, у французов были еще и Фернандес, Жиресс, Тигана... Многие сильные игроки, они далеко не подарок... Против всех действовали цепко и максимально внимательно.

— Матч с французами сыграли вничью — 1:1. Но на последней минуте все могло бы измениться, когда вы получили пас от Раца...

— Я должен был забивать — позиция для удара была стопроцентно голевой. Но свело ногу, и я промахнулся. Бывает.

— На последний матч группового турнира с канадцами выставили фактически резервный состав. Если такими игроками можно, конечно, считать тех же Блохина, Протасова, Литовченко и других... Берегли силы?

— Впереди была 1/8 финала, плей-офф. Разумеется, это учитывали. Нужно было также испытать, кто не участвовал в первых матчах. Встреча с канадцами в этом смысле подходила лучше.

— Как настраивались на бельгийцев?

— Подготовка к матчу ничем не отличалась от других. Тренеры подробно разобрали возможные действия соперников, наши действия — словом, все привычно, без особых акцентувань и закачек, по-деловому.

— Бразильцам приписывают фразу о том, что соперник может забить сколько сможет, а они ему — сколько захотят. Вам было по силам забить бельгийцам столько, сколько было нужно для победы?

— Забить, наверное, могли. Но в футболе, знаете, всякое бывает. Можно быть сильным, вести в счете, но в конце концов проиграть. Футбол — непредсказуемая игра.

— Бельгийцев недооценили?

— В спорте все складывается из мелочей. Где-то недобиг, где гаву поймал, где-то расслабился. Нечто подобное, возможно, и присутствовало в матче с Бельгией.

— Как восприняли поражение игроки?

— Кто-то плакал на поле, кто-то — в раздевалке. Я, признаюсь, тоже не удержался. Ведь объективно мы были все-таки сильнее, и игра удавалась. Ошибки судьи все свели на нет.

— Что вам сказал после игры в раздевалке Валерий Васильевич?

— Нужно забыть то, что произошло. Нужно работать и двигаться дальше. В футболе жизнь продолжается.

— Помню комический сюжет на мексиканском телевидении. Стоят двое местных болельщиков рядом с футбольным полем, которое выгорело, а один спрашивает: «А что это с травой?» — «Да советские же играли! Знаешь, какая у них скорость? Реактивная! ». Так где здесь мяч закопан?

— Чемпионат мира в Мексике был первым подобным турниром для большинства игроков нашей команды. Нас переполняло желание выступить лучше, продемонстрировать все, на что способны, мы рвались в бой.

— Буду тогда конкретным. Иван, применялись в подготовке команды фармакология, стимуляторы? По крайней мере, такие предположения возникали.

— Витамины, таблетки какие-то для восстановления сил нам давали. Мы тогда не слишком вникали в это. Позже интересовался у людей, причастных к нашей подготовке, применяли ли мы допинг. Ответили, что нет. Склонен верить им. Ведь нас после матчей проверяли на употребление запрещенных веществ, мы проходили допинг-контроль. Если бы запрещено было, его обнаружили бы.

«Главное — не сосредотачиваться на неприятностях. Они, как и успехи, также проходят... »

— После мексиканского чемпионата произошла история, которую вы, вероятно, не очень любите вспоминать. Имею в виду Кубок Сантьяго Бернабео и ваше столкновения с игроком «Реала» Хорхе Вальдано...

— Игровая ситуация не предполагала серьезного столкновения. Вблизи углового флажка я прикрыл мяч корпусом — типичный и в целом не угрожающий для футболиста момент. И тут ни с того, ни с сего Вальдано со всей глупости (другого слова не подберу) врезается в мою опорную ногу — перелом, который вывел меня из строя на год.

— Наверное, много раз анализировали ту игровую ситуацию. Как думаете, чемпион мира действовал в пылу борьбы или все-таки сознательно нанес травму?

— Трудно сказать. В игре, конечно, всякое бывает. Но чтобы в неофициальном турнире ногу поломать и связи повредить сопернику, прыгнув сзади? Аргентинец какой-то заведен был. Возможно, кто-то из наших прижал его надо, вот и решил злость согнать. А под раздачу досталось мне.

— Вальдано приходил к вам в больницу извиняться за грубость...

— Приходил, извинялся, подарил в знак примирения золотые часы.

— Носите хронометр?

— Украли его. У меня тогда дома дверь фактически не закрывались. Куча людей, приходили, уходили, опять приходили. Кто-то и украл. Жаль — хорошие был часы. Лучше бы я его продал — один знакомый «авторитет» хотел купить те часы.

— С такими людьми тоже общались?

— А они также болельщики. И среди них, не удивляйтесь, много порядочных людей. Один из них после удара Вальдано предложил: «А давай с него неустойку возьмем!». На полном серьезе!

— Травма помешала вам поехать и на чемпионат Европы 1988-го года, где советская сборная стала вице-чемпионом континента. А в тот раз что случилось?

— Во время игры на первенство Союза с «Араратом» в Ереване мне сломали палец на ноге. Казалось бы, мелкая, но очень неприятная и неудобная для футболиста травма. К Евро я, к сожалению, так и не восстановился. А сборная СССР сыграла здорово, ребята могли и «золото» получить.

— Чемпионат мира 1990-го года был менее удачным, чем предыдущий. И для сборной, и для вас лично. В Италии вы, кажется, только на замены выходили.

— Был в неплохой форме. Но по моему игровую позицию чаще ставили Шалимова — ему доверяли почему-то больше. Тогда в сборной решал тренерский штаб, а там разные люди были — каждый покровительствовал своему.

— На мундиале сборная СССР два матча проиграла и лишь последний — в камерунцев, которые уже обеспечили себе место в плей-офф, — выиграла.

— Поражения, знаете, тоже разные бывают. Наш матч с аргентинцами судил тот же Фредрикссон, который «слил» нас на предыдущем чемпионате во встрече с Бельгией. Отличился он и тогда. В одном из моментов Марадона вынес мяч из своих ворот рукой. Не увидеть фол мог разве что слепой! Таким, наверное, швед и был: сделал вид, что никакого нарушения не было! А назначил бы тогда пенальти — смотри, по-другому пошла игра. Начудил судья, уже аргентинец Карделлини, в матче с румынами, когда назначил одиннадцатиметровый в наши ворота. За то, что Хидиятуллин нарушил правила в метре от штрафнуй! Свое доказали в последнем матче, когда победили с крупным счетом.

— Камерун тренировал тогда, между прочим, советский тренер Валерий Непомнящий. И стали говорить, что, мол, сдал он игру, чтобы не таким громким был провал СССР в Италии...

— Глупости. Во-первых, это чемпионат мира, где каждый играет за себя, а не за кого-то. Во-вторых, а оно ему, Непомнящему, надо? Не он хотел проиграть, а мы хотели выиграть. И дверями мы хлопнули!

— Это правда, что футболисты бастовали перед одним из матчей группового турнира, пригрозив, что не выйдут на поле, если руководство не выполнит взятых перед командой материальных обязательств?

— Было такое.

— А то, что премиальные за участие в турнире выдали компьютерами?

— Их пообещали, но, мне кажется, так и не дали. А компьютеры тогда у нас стоили больших денег.

— Вы знали, что на игроков сборной СССР будто готовится покушение, который опять же будто спланированное арабскими террористами?

— Да вы что? Для меня это откровение. Нам об этом не говорили. Если это правда, то, наверное, не хотели волновать. Ведь тогда не до футбола было.

— А какое-то особое внимание спецслужб чувствовали? Какие, скажем, дополнительные ограничения и т.д.?

— Нет. Мы привыкли к тому, что с нами постоянно ездили кагэбисты. А в Италии жили далеко в горах, в Чокко. Оттуда на матче добирались вертолетом, а затем на стадион — автобусом. Возможно, это и были ограничения.

— Последний ваш матч в Италии стал и последним в составе сборной. У вас еще были возможности вновь выступить на высшем уровне? Скажем, приглашали в украинской сборной?

— Нет, не звали.

— А к русским, которая готовилась на чемпионат мира 1994-го года? Тогда несколько ведущих футболистов отказались выступать за нее, появились, так сказать, вакансии, а вы в это время выступали за российский клуб...

— Я был уже возрастным футболистом. Поэтому и не интересен, наверное, для них.

— Но, если бы позвали, поехали бы? Некоторые, скажем, Михайличенко, отказался от приглашений россиян...

— Я тоже гражданин Украины.

— С перестройкой футболисты, те же динамовцы, начали осваивать зарубежные клубы, где были лучшие условия, платили больше. А вы засиделись, хотя вполне заслуженно могли претендовать на какой-то из выгодных контрактов. Не приглашали или не пускали?

— Приглашение, знаю, были. Мной интересовались «Порту», ​​"Аякс"... Однако от игроков в этой ситуации ничего не зависело: отпускать или нет того или иного футболиста решало руководство клуба. Существовал и своеобразный возрастной ценз — до 28-ми за границу советским было нельзя. Поэтому и варились, как говорится, в своем соку.

— Жалеете, что поздно попали за границу?

— Сожалею. Полузащита киевского «Динамо» второй половины 1980-х годов был одним из сильнейших в мире. Мы все были на ходу, в оптимальном возрасте и форме. Нас ценили. Чтобы тогда позволили поиграть за приличный европейский клуб, возможно, и достиг в футболе гораздо большего.

— Футболисты — люди публичные и популярны. Не секрет, что популярность имеет и другую сторону — многие хотят быть на короткой ноге со знаменитостями. Иногда чрезмерное внимание сторонников не то, что надоедает или мешает, а провоцирует на не совсем спортивный, скажем так, образ жизни. Для вас это было проблемой?

— Всегда с пониманием относился и отношусь к любопытства относительно меня. У нас любят спорт и уважают спортсменов. Это своеобразная дань, которую нужно принимать. Часто предлагают и выпить за, так сказать, компанию. Но здесь все зависит от тебя. Не отказываю в общении, но стараюсь не чаркуватись. И люди это воспринимают, понимают. У меня со всеми уровне, по-человечески нормальные отношения.

— Ваши партнеры рассказывают, что вы были душой команды, любили шутки и розыгрыши. Что-то веселенькое расскажете?

— Шутил, преимущественно, не я, а надо мной. Вот, скажем, прозвали меня безногий. Почему? А кто их знает? Бегаю, вроде, как все, а то и быстрее многих. Но — Безногий... Однако не обижался. Без насмешек нельзя в команде.

— Несмотря травмы, перипетии жизни, вы и сейчас в довольно неплохой спортивной форме. Поддерживаете боевой тонус?

— Играю за ветеранов. Правда, в последнее время уже меньше. Сейчас, кроме бильярда, увлекся спортивным покером. Он интересен от того самого казино, потому что в нем все зависит не от случая, а от самого игрока.

— Это тот покер, который Андрей Шевченко официально рекламирует?

— Да. Это сейчас — популярная игра. По спортивному покеру проходят турниры и даже чемпионаты мира.

— Уже несколько лет в одном из районов Киева проводится турнир среди любительских команд на Кубок Ивана Яремчука. Как возникла идея его проведения?

— Этот турнир — особенный. Участие в нем принимают бывшие наркозависимые, те, кто сумел преодолеть болезнь или стремится к этому. Таких много, и это преимущественно молодые люди. Мы с друзьями помогаем им снова найти себя в жизни, стать на путь исправления.

— Вы верите в Бога?

— Я — из верующей семьи. У меня родители ходили в церковь. И я хожу. Недалеко от того места, где живу, в Голосеево, есть монастырь, намоленные места. Туда и хожу.

— Вы прихожанин какой-то конкретной церкви?

— Для меня не имеет значения конфессия. Бог — один.

— Вы эмоциональный человек?

— Да.

— Эмоциональные, открытые люди часто максималисты по жизни...

— Это не самая плохая человеческая черта. Она помогает в спорте. Впрочем, в жизни, возможно, иногда и мешает. А еще стараюсь не зацикливаться на неприятностях. Они, как и успехи, также проходят...

Юрий Бондарь
Это интервью на украинском языке (источник) >>>