Хроники киевского «Динамо» военного времени…

Продолжение через четыре года...

Для динамовцев, проводивших в связи с постройкой нового стадиона в Киеве все свои игры на выезде, следующей по календарю должна была стать встреча 22 июня с командой Красной Армии из Москвы, которая открывала бы новую арену-красавицу, возведенную в столице Украины.

Перед входом на стадион, со стороны улицы Анри Барбюса, красовалась новенькая красивая арка с надписью «Стадион им. Н.С. Хрущева». Вся территория арены была увешана портретами вождей партии, членов правительства, спортивными лозунгами. Открытие намечалось на 17.00.

Вечером движение транспорта на Крещатике было перекрыто, народ вереницей шел на футбол. Тогда население города было близко к миллиону, но главная улица была забита — большинство направлялось на стадион. Игроки «Динамо», как все, добирались до места предстоящей баталии пешком.

Праздник планировали начать известные в то время киевские гимнасты, чемпионы СССР — Аджат Ибадулаев и Таисия Демиденко. Затем ожидалось выступление четырех союзных силачей-тяжеловесов. Но игра не состоялась. Как пелось в песне тех лет: «22 июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война...», а приехавший в Киев популярный радиокомментатор Вадим Синявский, лежа на подоконнике гостиницы «Континенталь», кричал в телефонную трубку: «Бьют зенитки! Мимо... Вот, кажется, попали».

На рассвете самого длинного светового дня — 22 июня — самолеты Люфтваффе атаковали «Объект № 12» (так фашисты обозначили Киев).

Падали первые бомбы недалеко от подземного штаба Киевского укрепительного района в Святошине и на Воздухофлотском шоссе, где якобы был запасной штаб КОВО — в подвале недостроенного учебного корпуса Инженерно-строительного института. По официальным данным, 22 июня от бомбежек в Киеве погибло 25 человек. Хотя многие поговаривали, что жертв было намного больше.

Несмотря на происходившее среди многочисленных массовых мероприятий, запланированных на 22 июня в Киеве, отменили только открытие нового стадиона. Добравшимся до места игры футболистам, тогдашний главный тренер динамовцев Михаил Бутусов сообщил, что игры не будет, они могут расходиться, но завтра он их ждет всех на тренировку... Пришедшим же на открытие зрителям было обещано, что по купленным билетам они смогут прийти на стадион после того, как враг будет изгнан с территории страны. Последние матчи первенства в других городах были сыграны 24 июня, «Динамо» занимало 8-е место...

Тогда мало кто мог себе представить, что на свою следующую встречу в чемпионате страны против московского «Локомотива» из последнего, игравшего, харьковского состава команды Бутусова на поле в футболках с буквой «Д» на груди почти четыре года спустя 13 мая 1945 года выйдут только Махиня и Балакин, а среди 40,000 болельщиков пришедших на первый послевоенный матч своей любимой команды проведенный на стадионе «Динамо» будут и те, кто уцелел и сохранил билет на ту несостоявшуюся игру в первый день страшной войны...

Маховик, перемалывавший судьбы

Кровавая мясорубка войны с жестокой легкостью ломала судьбы миллионов людей. Ее жертвами стали и футболисты киевского «Динамо». Во время обороны столицы Украины в районе Ирпеня погиб левый крайний Иосиф Качкин. Не вернулись с фронта защитник Михаил Волин и полузащитник Борис Афанасьев.

Не получивший возможности выйти на поле 22 июня молодой вратарь «бело-синих» Олег Лаевский, поменяв бутсы и футбольную экипировку на солдатские кирзовые сапоги и военное обмундирование, отправился в боевую часть. «Когда уже были слышны залпы под Фастовом, мы начали занимать оборону Киева. Сначала в Теремках, в Голосеево, там шли очень тяжелые бои. Потом нас перекинули под Ирпень, но немец не пошел в лоб на укрепрайон, где были доты а обошел оборонительный рубеж, овладел Черниговом с севера, Кременчугом с юга и закрыл всю киевскую группировку в котел. Большинство попало в плен, а мы начали отходить. Были организованы группы, нам попались хорошие руководители (один из них, помню, был старший лейтенант с „молотками“), они вывели нас до Лубен. Там заняли оборону, а немцы поперли опять, аж до Золотоноши...».

Вратарь Николай Трусевич, защитник Алексей Клименко, полузащитник Иван Кузьменко и нападающий Павел Комаров были зачислены в истребительный батальон Киевского укрепрайона, но с боями вынуждены были отойти в родной город.

Из воспоминаний предвоенного капитана «Динамо» нападающего Константина Щегоцкого: «Почти перед самым отступлением наших войск нас с Ячменниковым нашел на стадионе Трусевич. Раненный в ногу, очень худой, в обмотках, с большим шрамом на щеке Коля производил гнетущее впечатление. Мы его накормили, собрали еду для товарищей и обнялись на прощание за воротами стадиона «Динамо». Как оказалось навсегда...

Расстрелы и шарики...

А ведь совсем недавно жизнь, и в особенности ее футбольная составляющая, была для шутника и балагура вставшего в ворота «бело-синих» Николая Трусевича, как и для его товарищей, совсем иной. Историю он и его одноклубники творили, что называется своими ногами.

24 мая 1936 года киевское «Динамо» проводило свой первый матч в чемпионатах СССР.

В правительственной ложе, как и на трибунах, — битком. Здесь и генсек компартии Украины Станислав Косиор и один из ведущих советских военачальников — командарм первого ранга Иона Якир и министр внутренних дел Украины Всеволод Балицкий, прибывший на стадион названный в его честь... Первый из них три года спустя будет приговорен к расстрелу, второй проживет еще меньше, будучи чуть более чем через год Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР приговоренным к смертной казни, а третий, справившийся с задачей «безусловно выполнить план хлебозаготовок» и обрекший миллионы украинцев на голодную смерть, уже в ноябре 1937 года будет схвачен и 27 ноября того же года приговорен Военной коллегией Верховного Суда к привычной процедуре -расстрелу.

Вернемся, однако, на киевский стадион «Динамо». Советские люди, второй половины 30-х годов прошлого столетия не только негодовали и требовали «расстрелять, врагов народа как бешеных собак», но и по-своему радовались жизни. В числе этих радостей, несомненно, был и футбол, хотя простые киевляне, в отличие от партийных лидеров и военачальников ,покидали столь ожидавшееся футбольное действо в не самом лучшем расположении духа. Их любимцы, игравшие в футболках красного цвета (далее вы поймете, почему эта деталь особенно важна) проиграли 1:5 московским одноклубникам. Не спас и Коля Трусевич вытащивший из сетки ворот «свой» мяч после того, как он заменил легендарного Антона Издковского ушедшего с поля из-за травмы при счете 0:4. Табло в то время было «живым», так как забитые мячи в зависимости от цвета футболок играющих показывало результат в виде разноцветных воздушных шариков, прикрепленных к шестам, которые недовольные крупным поражением киевляне так и норовили пустить по ветру.

Не смотря на провальный старт киевские динамовцы закончили первый союзный чемпионат в качестве вице-чемпионов, а в 1937 году завоевали бронзовые награды. Трусевич в сезоне 1940 года стал вровень с самим мэтром киевской вратарской школы Издковским, проведя 13 матчей в первенстве из 24-х. Казалось, у него и других игроков команды долгая и блестящая футбольная карьера. Но так не произошло и всему тому виной война.

Слава героям, позор предателям

Оказавшись в оккупированном Киеве Трусевич, вместе с рядом других динамовцев, вошел в состав объединенной команды «Старт», которая провела серию матчей против различных команд, сформированных оккупантами. Самым значимым из них стал матч-реванш с «Flakelf» (сборной, собранной из солдат и офицеров противовоздушной обороны, а также лётчиков и механиков киевского аэродрома) завершившийся 9 августа 1942 года победой киевлян — 5:3. Интересная, но очень важная деталь. Команда играла против немцев в форме красного цвета! И это тогда, когда весь Киев пестрел листовками, на которых фашисты сообщали о расстрелах сотен и тысяч невинных горожан в качестве предупредительной меры саботажа и других проявлений малейшего неповиновения и провокаций! К «Динамо» это имело самое прямое значение, ведь как писалось ранее, именно в форме этого цвета киевляне провели свою первую историческую игру в чемпионатах СССР!

Торопиться с выводами фашисты не стали. После игры мифологизированной советской пропагандисткой системой как «матч-смерти» никто из игроков победившей команды арестован не был, но 18 августа, через два дня после последнего, девятого, матча (не с немцами), арестовали только динамовцев. Из показаний капитана «Старта», Михаила Свиридовского: «Схваченных обвиняли в том, что «Динамо» был организован НКВД, а раз так — значит, цель организации понятна... Из восьми арестованных был освобождён только Балакин, который состоял в команде «Локомотив».

Первым под пытками на допросе гестапо, будучи схваченным как участник организации внутригородского сопротивления погиб Николай Коротких, который был единственным среди футболистов кадровым сотрудником НКВД (фашисты нашли его довоенную фотографию в чекистской форме).

Судьба остальных динамовцев помещенных в сырецкий концентрационный лагерь была для одних трагической, а для других крайне драматичной. Николай Трусевич, Алексей Клименко и Иван Кузьменко были расстреляны 24 февраля 1943 года.

Полузащитник Федор Тютчев, который с началом Великой Отечественной войны вступил в ряды Красной Армии, оборонял Киев, попал в окружение, а после чудом бежал 5 октября 1943 года из концлагеря, вплавь переплыл Днепр и присоединился к частям Красной Армии. Скончался в 1959 году от сердечной недостаточности.

Павел Комаров вывезен в Германию, где работал на заводах «Мессершмитта», а после войны эмигрировал в Канаду.

Но не все оказались способными проявить мужество и выдержку. Георгий Тимофеев, поступил на службу в гестапо. Впоследствии этот единственный изменник был изобличен и осужден на пять лет.

Забудем навсегда этого негодяя, ведь все остальные динамовцы, как могли, порой ценой собственной жизни приближали победу над врагом. Их собирательные образы высечены в монументе на родном стадионе «Динамо», там, где они, возможно, провели свои самые яркие моменты жизни.

Они никуда не ушли, они вместе с нами, провожая на подвиги новые поколения мастеров киевской футбольной школы.

Олег Задерновский