Валерий ЛобановскийНезадолго до этой даты «Взгляд» договорился о встрече с его дочерью Светланой. Она назначила встречу в ресторане «У Мэтра», который расположен в нескольких километрах от тренировочной базы «Динамо» в Конче-Заспе.
Ресторан был открыт еще при жизни Валерия Васильевича, правда, тогда он носил другое название. А после смерти отца Светлана Валерьевна решила увековечить его память таким названием, ведь Мэтр - это уважительное прозвище знаменитого тренера еще при жизни.
— Какие у вас возникают первые ассоциации, когда вы слышите имя отца?
— Хотя уже прошло больше десяти лет со дня его смерти, мне до сих пор кажется, что отец жив. Может быть, потому, что видела папу я очень редко — он был постоянно на сборах, выездах, играх. Просто не могу свыкнуться с мыслью, что его с нами больше нет.
— Дома Валерий Васильевич был мягче, чем на работе?
— Да. Но кардинально своих принципов даже дома не менял. Думаю, это было связано с манерой воспитания отца моей бабушкой, которая тоже была весьма строгой. Думаю, отец на себе оценил преимущество такого стиля воспитания и поэтому придерживался его.
— Правда, что Лобановский даже свои дни рождения толком не отмечал?
— У него на это просто элементарно не хватало времени. Поэтому ни его, ни мамины, ни мои дни рождения действительно не отмечались. Он мог просто позвонить, поздравить нас. И все.
— В одном из своих интервью вы говорили, что отец любил быстро водить машину, и его даже останавливали и штрафовали гаишники. Честно говоря, не могу представить картину, чтобы в Киеве кто-то из инспекторов ГАИ осмелился оштрафовать Лобановского.
— (Улыбается). Такое действительно было. Просто папа по своей натуре был азартным человеком. Азарт у него проявлялся не только в спорте, но и в жизни.
— Когда он стал относиться к вам как к равной?
— Я никогда не претендовала на подобное отношение. С моей стороны такие притязания были бы просто нереальными. Папа был очень эрудированным человеком. Он обладал широким кругозором, прекрасно разбирался в самых разных областях — науке, истории, политике, экономике. Мог разговаривать и дискутировать практически на любую тему. Имел просто огромный багаж знаний. Поэтому я даже мысленно не могла поставить себя на одну ступеньку с ним. Он у нас был главным в семье, даже когда отсутствовал.
— У Валерия Васильевича действительно были предложения из Западной Европы?
— Президент итальянского «Интера» Массимо Моратти хотел пригласить отца в свой клуб, уже после его возвращения из ОАЭ. Но эти планы были неосуществимы. Для того, чтобы довести до игрока свои требования, папа считал, нужно обязательно досконально владеть языком. Работать же с переводчиком в клубной команде он не хотел. Уже когда отец вернулся в Украину и принял «Динамо», о легионерах, которые тогда стали появляться в команде, он говорил: «Они заиграют только тогда, когда выучат русский язык».
— А как же он тогда согласился уехать в ОАЭ?
— Там была другая ситуация. Активное участие в переговорах принял сириец, который заканчивал в Киеве институт физкультуры. Его отец хорошо знал — араб проходил практику на базе «Динамо». В ОАЭ папа уезжал вместе со знакомым арабом, который прекрасно знал язык, футбольную терминологию и менталитет страны. В ином случае, думаю, папа бы не поехал в Эмираты.
— Почему у него не все получилось во время работы в ОАЭ?
— Восток, как мы помним из фильма «Белое солнце пустыни», дело тонкое. Отец не мог пойти на компромиссы даже ради такого тонкого дела. Шейх ему «посоветовал» оставить в команде тех игроков, которые играли еще до прихода Лобановского. Папа прямо сказал, что такие футболисты ему не нужны. На этой почве у них и возникло недопонимание.
— Правда, что когда вы навещали отца в ОАЭ, то возили ему полный чемодан газет и видеокассет из Украины?
— Папа внимательно следил за жизнью страны — как СССР, так и Украины. Поэтому, когда он вернулся в Киев, в одном из интервью сказал: «Мне кажется, я никуда и не уезжал». У него всегда был интерес к тому, что происходит на родине и, конечно, в его любимом киевском «Динамо».
— Но ведь Валерий Васильевич не сразу принял предложение тогдашнего президента клуба Григория Суркиса. Поговаривают, что во многом это было связано с первым президентом «Динамо» Виктором Безверхим, с которым у Лобановского были дружеские отношения. Якобы ваш отец далеко не сразу воспринял смену власти в «Динамо».
— Ко всему новому отец относился с осторожностью. Поэтому, когда клуб возглавили Григорий Михайлович и Игорь Михайлович, папа следил, что они привнесут в команду. Увидев заметные позитивные сдвиги в «Динамо», он принял предложение Григория Суркиса.
— Ваш отец любил говорить афоризмами. Например: «Все будет так, как должно быть. Даже если будет иначе». Вам какие больше всего запомнились?
— Папа очень не любил глупых людей и дураков. В разговорах со мной он любил повторять: «Думай». Делал паузу, а затем продолжал: «Если можешь». Тем самым задавал своеобразное направление. Дескать, ты все время должен быть в работе, нельзя просто проводить время в бездумье.
Также отец говорил: «В шахматы играют многие, но разбираются не все. В футбол играют немногие, но разбираются все». Или: «Мы с пониманием относимся к вашему непониманию».
— Он мог одной фразой объяснить многие ситуации?
— Отец был отличным психологом и прекрасно понимал, что может сказать, а что нет. У него было огромное количество фраз и примеров, которые при серьезном разговоре сразу же смягчали беседу, сглаживали назревающий конфликт. Например, в одном из розыгрышей Еврокубка «Динамо» дома крупно уступило. Естественно, папа был недоволен игрой ребят. Но в раздевалке бросил им фразу: «Молодцы, что проиграли. Теперь в Европе нас будут меньше бояться».
— Лобановского было легко вывести из себя?
— Думаю, нет. Он был уравновешенным человеком. По крайней мере, дома. Я не помню, чтобы он хоть раз взрывался. Единственное, что было, так это когда я приходила к ним домой и громко разговаривала с мамой, то папа предлагал нам выйти поговорить в другую комнату. Дескать, я смотрю телевизор, а вы мне здесь мешаете.
— Говорят, что годы, проведенные в ОАЭ и Кувейте, сильно подорвали здоровье Лобановского. Согласитесь с этим мнением?
— Нет, потому что здоровье подорвали годы накануне его отъезда на Средний Восток. Критика, очень часто огульная, на отца шла просто волнами и почти полтора десятилетия! Отца обвиняли в том, что он не дает дорогу молодым. Дескать, собой закрывает эту дорогу. Но позвольте, братья Кличко тоже много лет закрывают дорогу другим боксерам. Просто не нашлось соперника, который мог победить наших чемпионов. Так и в СССР не нашлось тренера, который мог бы сделать что-либо подобное. Папа вроде как не обращал на эту критику внимания, но на самом деле это его больно ранило. В итоге в конце 1980-х у папы появилась аритмия, и он уже не имел возможности поддерживать свое здоровье, тренируясь вместе с командой.
— Правда, что вы родились, когда «Динамо» играло в Тбилиси со своими грузинскими одноклубниками?
— Да, причем диктор на стадионе объявил, что у Валерия Лобановского родился сын. А папа потом в шутку говорил, дескать, с этого момента и начались все мои неприятности.
— А как отец отнесся к вашему заявлению о том, что вы выходите замуж?
— Нормально. Это был исключительно мой выбор, если вы об этом. Папа просто сказал: «Не мне с ним жить». И когда я родила Богдана и Ксению, на известие о рождении внука и внучки отец реагировал удивленным: «Как? Уже?!»
Николай Федоренко
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Загрузка комментариев
