Роман ГригорчукВ общем, получилось у нас, как у Евгения Онегина:
«Имел он сча́стливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка».
Причем где-то — не слегка.
Травма в день рождения
— 22 марта вам исполнилось 49 — как шутили болельщики, чутьчуть не пятьдесят. Самый необычный подарок, который получили?
— Ничего необычного в этот раз не было. Разве что сюрприз от дочки, которая живет за границей, — не знаю, какой, потому что еще не доставили. А подарок, который не получил в день рождения, — это победа над «Таврией».
— Приходились ли игры на ваш день рождения ранее?
— Неоднократно. Вы же понимаете, к 22 марта сезон уже возобновляется. Самый запоминающийся день рождения на футбольном поле случился, когда я еще был игроком и выступал за «Прикарпатье». Мы были на сборах в Болгарии и проводили товарищеский матч. В первом тайме я забил три мяча, и тренер в перерыве говорит: «Нормально, молодец. Меняем тебя, отдыхай». Я не согласился: «Хочу еще поиграть, забить». Но во втором тайме надорвал заднюю поверхность бедра и пропустил около 2–3 недель.
«Стоит четко определиться с развитием клуба»
— После «Лиона» вы узнаёте, что шестерых легионеров в «Черноморце» нет. Первая мысль?
— В голове тут же возникла аналогия. Ведь когда я тренировал «Вентспилс» и мы вышли на очень серьезный уровень, даже имели шансы попасть в группу Лиги чемпионов — в тот момент у нас круто поменялась политика клуба. Та ситуация имела свои особенности, свои причины. Я тогда вообще ушел из «Вентспилса».
Сейчас похожая ситуация с «Черноморцем». Команда выросла и, уверен, была способна дать бой грандам и побороться за высокие места. Но мы попали в труднейшее положение. Впрочем, мы не жалуемся и не опускаем руки, потому что это вызов. И мы работаем по принципу: чем сложнее — тем интереснее. Наша задача — проделать колоссальнейшую работу, достойно сыграть оставшиеся игры, добывать победы и улучшать игру.
— А не было мысли: «Ну что, опять все заново?»? Не всё, конечно, но кое-что нужно же делать по новой.
— Мне сейчас часто задают вопрос: «Строится ли новый „Черноморец“?». Я не могу сказать, что да. На мой взгляд, построение новой команды начнется тогда, когда руководством клуба будет четко, конкретно обозначено дальнейшее направление развития ФК «Черноморец».
Да, мы могли сделать резкие шаги, объявить, что строим новую команду, и внедрить в нее большую группу молодых футболистов. Но здесь не нужны искусственные ходы. Не стоит брать футболиста, понимая, что шансов играть в большой футбол у него мало, и ставить его, лишь бы ставить. Это быстро всем надоест: и сам футболист пострадает, и клубу будет неинтересно, и всем остальным станет скучно.
— Не очень понимаю, почему надоест футболистам. Потому что ничего не будет получаться?
— Не в этом дело. Такие шаги были бы оправданы, если бы было видно: да, там есть люди, которые близки к уровню первой команды. Но у нас ситуация сложилась иначе. Есть группа футболистов, но они пока не близки, за исключением Данченко и еще нескольких игроков, которых мы постепенно подтягиваем. Правда, и они далеко не отвечают нужному уровню.
— Почему не отозвали из аренд Балашова и Слинкина?
— И Слинкину, и Балашову предоставлена возможность играть. Мы за ними внимательно следим, хотим видеть их прогресс и надеемся, что летом они вернутся и реально усилят команду.
«Главный универсал — Иван Бобко»
— Понятно, что обойма узкая и выбирать не из кого. Но расстановка — вопрос вопросов. Перед игрой с «Таврией», готовя материал о том, каким будет весенний «Черноморец», я нарисовал для себя пять схем, из которых выбирал. А можно было и больше придумать...
— Мы хорошо знаем своих футболистов, их возможности и характеристики. В свою очередь, они знают наши требования. И вот ситуация. Осталось 13 футболистов, близится игра, на которую нужно сформировать состав. Не скажу, что я постоянно прибегаю к этому принципу, но всё же склоняюсь к тому, что на поле должны играть из этих тринадцати десять сильнейших на данный момент. Поэтому неизбежно кто-то из игроков оказывается на другой позиции, не столь привычной для него. Что, безусловно, не решается без обсуждения с самим игроком.
— К примеру, выход Ребенка слева в обороне несколько удивил.
— Здесь не было ничего невероятного. Он и в «Металлисте» выходил на позиции крайнего защитника. И по своим характеристикам он соответствует определенному уровню игры в обороне. Поэтому нельзя назвать это решение рискованным или экстравагантным.
У нас большая проблема с центральными защитниками. Может, в других командах есть универсальные футболисты, и, например, опорный может сыграть центрального защитника или крайний защитник способен выйти в центр обороны. Если мы сместим кого-то с другой позиции в центр защиты, то это никак не будет выглядеть лучше, чем если мы поставим Тейку и Петю Ковальчука. На данный момент ничего лучше на этих двух позициях мы не можем придумать — это просто невозможно.
— Просто данность.
— Да. Сильнее них нет. Потому этот сезон мы играем с ними и надеемся, что каждую игру они будут проводить все лучше и лучше.
— Какие еще позиции, на ваш взгляд, «смежны» по навыкам футболистов? Сейчас все говорят о Филиппе Ламе, который из крайнего защитника стал опорным хавом. Дейли Блинд, Вернон Анита, Давиде Сантон — аналогичные примеры. В конце концов, Иван Бобко, даром что опорник, способен сыграть слева в обороне.
— Всё верно. Впрочем, в моем понимании характеристики современного крайнего защитника не сильно похожи на характеристики опорного полузащитника. Бесспорно, бывают настолько универсальные футболисты, которые способны играть в разных амплуа. Тот же Бобко: может сыграть крайнего защитника, опорного и, к примеру, атакующего игрока. Почти весь прошлый сезон он отыграл на позиции оттянутого нападающего. То есть это вопрос каждого конкретного футболиста. Нельзя сказать, что любой крайний защитник может сыграть опорного. Лам, о котором вы сказали, обладает нужными качествами, чтобы играть на позиции опорного так, как хочет Гвардьола в «Баварии».
Просто к опорным полузащитникам выдвигаются разные требования — как в нашем чемпионате, так и за рубежом. Есть команды, где опорный сконцентрирован на чисто оборонительных действиях. Все зависит от того, как тренер строит игру.
Что касается «смежных», как вы сказали, позиций, то это, конечно, крайний нападающий и крайний защитник. Эти игроки должны уметь выполнять максимальную длинную скорость, чего не скажешь, например, об опорном полузащитнике. Ему достаточно короткой и средней максимальной скорости. Без длинной скорости на фланге играть нельзя, потому что придется по-другому строить игру.
Если взять атакующую группу игроков, то, по моему мнению, четыре нападающих должны играть безболезненно на любой позиции. Безболезненно. И крайний нападающий, и первый нападающий должны уметь играть на врывание из глубины, уметь цеплять мяч спиной или боком к чужим воротам, где-то сыграть на себя, где-то подыграть. Плюс работать в режиме «атака и сразу мощнейший прессинг». Все это навыки и нападающего, и вингера, которыми все атакующие футболисты должны владеть.
— Итоговое по теме: можно сказать, что среди той обоймы, которая есть, самый универсальный игрок, помимо Бобко, это Де Матос?
— Вовсе нет. Позиция, где он может себя проявить лучше всего, — фланговый нападающий. Защитника Де Матос играет хуже, чем нам нужно. На позиции первого нападающего тоже. Поэтому он как раз узко специализирован.
Не скажу, что у нас есть сильно универсальная фигура. Если брать, например, центр поля — опорного и инсайдов, то и Кирилл Ковальчук, и Гай, и Аржанов способны сыграть на любой позиции в рамках этой группы. Назовем это узким универсализмом. Широких универсалов у нас нет.
«Даже тренируя «Реал», изучал бы «Гранаду»
— «Лион», с которым вы бились в плей-офф ЛЕ, играет по непопулярной нынче схеме с «ромбом» в центре поля. Зачем? Сейчас же никто так не играет. Есть ведь более эффективные тактики.
— Вопрос не в самой схеме. В принципе, во многих командах по ситуации получается этот «ромб» в тот момент, когда крайний нападающий смещается к середине или «в отскок», а крайний защитник идет вперед. Самой схеме не нужно придавать значение. Очень важно, как она работает. И, конечно, все зависит от фазы игры. Если это просто «ромб» ради «ромба», то он ничем не грозит.
— У «Лиона» он как работает?
— Достаточно неплохо. Хотя я всегда акцентировал внимание, что «Лион» хорошо играет на атаку. Потому что в моем понимании оборонительные действия при такой схеме должны выглядеть подругому. Но в плане атаки определенным моментам у них стоило поучиться.
— Вы говорите, если «ромб» работает, как нужно, то он имеет смысл. В чем преимущества этой тактики?
— Нет преимуществ. Ни одна тактика не имеет преимуществ. Каждая тактика должна правильно работать по всем фазам игры — в этом и заключается сила и организация игры. Сама по себе тактика — или «ромб», или с акцентом на фланги, или в два нападающих и тому подобное — не имеет никакого значения.
— Вы готовитесь и подстраиваетесь под каждого соперника...
— Не соглашусь, что мы подстраиваемся под кого-то. У нас есть пакет атакующих действий, который мы не меняем. Мы лишь можем что-то выделять, выбирать из этого пакета в зависимости от того, как действует соперник в обороне. Это и есть наши корректировки. Что касается обороны, то мы свои действия изменяем, отталкиваясь опять же от того, как играет оппонент — при переходе из обороны в атаку, в начале атаки, в позиционной атаке. Мне кажется, более правильная формулировка — построение игры с учетом действий соперника в обороне и в атаке, а не подстраивание.
— ОК. А если бы тренировали «Реал», то «Гранаду» тоже бы изучали в деталях?
— Конечно. Я бы учел особенности любой команды, любого соперника. Дай Бог, чтобы я тренировал «Реал», я очень этого хочу (улыбается). В команде даже самого высокого уровня я бы изучал сильные и слабые стороны соперника, потому что это очень упрощает задачу победы в каждой игре.
— Вторник: становится известно, что «Лион» прилетел вторым составом. Среда: вы смотрите ЛЧ или ищете информацию на французских резервистов?
— Лигу чемпионов смотрел, конечно, но краем глаза. В тот день я провел очень большую работу, поскольку нужно было посмотреть все те матчи, когда «Лион» играл дублирующим составом, в частности, матч ЛЕ против «Риеки». Я хотел угадать состав, понять, кто выйдет. Пересмотрел те игры, когда они играли в пять защитников. Это нельзя назвать схемой с тремя защитниками, потому что «Лион» играет реально в пять защитников без какихлибо стеснений.
— Раз заговорили о трех защитниках... Почему успешен «Ювентус», играющий 3-5-2? В одной из книг об истории футбольной тактики четко объясняется, как ей противостоять и почему 4-3-3 гораздо эффективнее.
— Не соглашусь. Такую информацию я не встречал, хотя по тактике очень много прочитал и посмотрел. Ведь прежде чем что-то делать, нужно изучить все, что делают другие. Изучив, ты понимаешь, что ничего не знаешь. Начинаешь постепенно что-то делать сам, опять же с оглядкой на то, как работают другие. И только потом формируется свой взгляд. Это нормальные этапы обучения.
Как я уже говорил, я не могу отдать предпочтение ни одной системе игры. Тактически выигрывает тот, кто свою тактическую схему умеет наилучшим образом разложить по игре, по фазам игры в конкретном матче. Тогда можно иметь тактические преимущества.
А так все системы могут быть эффективны. Возьмите трех защитников. Лет 6–7 я играл по такой схеме в Латвии. Причем мы играли в три защитника и с одним опорным — сложная атакующая система. При этом мы меньше всех пропускали. Вопрос не в количестве защитников, а в том, как схема трансформируется в течение игры.
Вспомнить всё
— Кто решает по ходу игры, когда поменяться местами, например, крайним защитникам?
— Им приходится меняться, когда они доигрывают эпизоды после стандартных положений в наши ворота. Просто так меняться флангами им незачем.
— Насколько важен быстрый забитый или пропущенный гол? Я считаю, это штамп, который прочно вошел в головы футбольных людей.
— Да, стереотипное понятие. Быстрый гол, конечно, важен. Вообще любой гол важен, какой бы он ни был — быстрый или поздний. Но никаких преимуществ, никаких гарантий победы быстрый гол не дает.
— То есть вы не готовите варианты, что делаем, если пропускаем/забиваем до 20-й минуты?
— Мы учитываем, что есть команды, которые долго раскачиваются. Или, наоборот, не очень хорошо готовые функционально — тогда мы в концовке должны взвинтить темп, доиграть эпизоды, максимально сократить паузы. Об этом можно говорить, но больше это касается функционального состояния соперника.
— Готовите футболистам мотивационные видео?
— Как-то был разговор не то чтобы о черновой работе, а о действиях в отборе, об оборонительных и прессингующих действиях наших нападающих. И в этом был мотивационный аспект, поскольку на примере больших мастеров и звезд мы показывали, как они играют на оборону. Раз так отрабатывают футболисты высочайшего уровня, то само собой мы тоже обязаны отыгрывать в защите.
Бывало, прибегали к показу видео, когда наша команда была не в порядке, где-то шла на спад. Мы собирали разные отрезки своих же матчей, чтобы показать ребятам: «Вот, это же вы. Не забыли еще, что вы умеете?» Впрочем, вряд ли это мотивационные видео в чистом виде, это скорее конкретный футбольный материал.
— О чем во время игры можете спросить помощников?
— Мы очень много говорим до игры. Я всегда выслушиваю всех — видение, понимание, взгляды. Общаемся и советуемся постоянно. А самая интенсивная работа проходит вечером после ужина накануне игры. На поздний вечер и на полночи я имею хороший материал для обдумывания, который позволяет принимать финальные решения.
Во время игры мы можем посоветоваться на предмет действий определенного игрока. Хочется, чтобы вся картина, действия каждого футболиста были перед глазами — чтобы в перерыве можно было вспомнить все, что делал каждый. Но этому я пока еще не научился. Нужно искать способы, чтобы видеть все детали на поле. Потому общение с помощниками важно с той точки зрения, что какие-то эпизоды я могу упустить. И быстрое обсуждение позволяет сопоставить свое видение с отзывом других людей. Если мы втроем видим одинаково, понятно, что мы правы.
— Какого плана наставления можете дать футболисту, выходящему на замену?
— Бывает, что я даже слова не говорю. Все вещи оговорены на теории. Если от футболиста требуется просто внести свежесть, то он и без меня это понимает — он же сам смотрит, как развивается игра. Перед матчем мы говорим игроку: «Ты готовишься на эту позицию, но должен быть готов сыграть на той и на той». Тогда футболист знает свои функции и функции соседей по амплуа. Это слишком объемная информация, чтобы рассказать ее за минуту перед выходом на поле. Поэтому мы много общаемся с ребятами именно до игры.
Ну а если требуются тактические изменения, то кратко объясняю футболисту, что он должен сделать и что нужно передать кому-то из игроков на поле. Пример? Такое разъяснение может касаться позиций, которые нужно занимать при стандартных положениях.
Подачи: от ворот или в сторону ворот?
— Что думаете об аналитических статистических компаниях?
— Отношусь к таким компаниям с большим уважением, потому что они выполняют очень глобальную работу. Но здесь возникает проблема трактовки понятий. Все по-разному считают те же пасы, отборы, перехваты. И я хочу научиться видеть все сам.
Если мне нужно что-то конкретное по игре, то я прошу компьютерщика, который мне готовит нарезку. Или, например, меня интересует все, что сделал на поле футболист Иванов. Потом можно сделать такую же нарезку по нему из прошлых игр. И тогда можно сопоставлять, выявлять какие-то тенденции и закономерности в его игре. Такой информации я верю.
В течение матча все основные технико-тактические действия (отборы, перехваты) я и так вижу. Ведь у нас стоят цели и задачи, и я вижу, футболисты выполняют их или нет.
— Какие статистические параметры для вас наиболее важны?
— Например, первый нападающий за игру должен совершить такое-то количество отборов. После игры анализируем итоговую статистику с нашими критериями — выполнил игрок то, что требовалось, или нет. Другой пример — врывания в определенную зону в зависимости от наших задач на игру. И это тоже понятно — футболист ворвался или не ворвался. В таких ситуациях не нужны никакие заумные системы. Хотя любой материал имеет значение. Самое главное — как ты этим воспользуешься, как ты «прочитаешь» эти цифры.
— Чего спрашиваю. В прошлом сезоне в «Манчестер Сити» посчитали, что эффективнее после угловых крутить мяч к воротам. Результат: «Сити» забил 15 голов после угловых — больше всех в АПЛ.
— Слышал. Кстати, мы с «Манчестер Сити» пользуемся одной программой для нарезки игр. Вся подобная статистика очень интересна, но важно понять, как применить такие знания к себе. Голы забиваются как после подач в сторону ворот, так и после подач от ворот. Нельзя сказать, что раз «Ман Сити» так подает, то и нам нужно делать так же и мы будем забивать больше. Вопрос в том, какие футболисты есть в распоряжении у тренера — которые лучше себя реализуют при подачах в сторону ворот или наоборот, будет ли при этом сильная передача или «висящая», когда футболист может зависнуть в воздухе и вколотить мяч. Здесь много разных нюансов, и единого рецепта просто не существует.
— Почему «Черноморец» чаще крутит стандарты к воротам? Кажется, это иногда мешает.
— То, что чаще в сторону ворот, — однозначно, не спорю. Суть в исполнении этих стандартов. Если, к примеру, Бобко из трех передач в сторону ворот две не добивает до ворот, а одну катит низом, то понятно, что не имеет значения, какая это подача — в сторону ворот или от ворот. Всё равно из нее ничего не получится. Любая подача свободного или углового несет в себе конкретный вариант — куда ты подаешь, в какую точку, как при этом перемещаются футболисты, выполняют ли они дополнительные блокирующие маневры и тому подобное. Вопрос намного глубже. Нельзя сказать: «Сегодня мы подаем в сторону ворот» и точка. Куда в сторону ворот? Как? Можно ближе к воротам, можно дальше, можно в определенную точку.
— Получается, что умения футболистов «Черноморца», играющих по мячу, больше располагают к подачам в сторону ворот?
— Мы подавали и так, и так, а потом анализировали, что из этого выходит. И как раз после подач стандартов в сторону ворот мы забили на порядок больше. Значит, это мы умеем лучше. Не берем в расчет последнюю игру (против «Ильичевца». Интервью состоялось перед игрой против «Металлурга» З. — авт.), потому что там все стандарты были выполнены крайне плохо. Но на определенном этапе, когда вы, видимо, и отметили для себя, что мы подаем к воротам, приоритетными для нас были именно такие подачи.
Талмуды американского футбола
— Валерий Карпин как-то рассказывал, что общался с баскетбольными и мини-футбольными тренерами. Они дают по 20-25 стандартных положений на матч, и игроки все помнят. Он же в «Спартаке» давал футболистам 5-6 стандартов, и они всё равно ошибались, путались.
— Согласен с Карпиным. У меня есть похожие наблюдения. Проблема в стереотипном мышлении футболистов, преимущественно старого поколения. Это вопрос обучаемости, о чем мы уже говорили с вами в предыдущем интервью. Нужно правильно поставить работу.
Возьмем гандбол — все комбинации наиграны. И комбинации там достаточно длинные. Не три паса и гол, а все намного серьезнее. Перевод мяча с одной стороны на другую, постоянные перепасовки, кто-то с линии выходит и т. д. А американский футбол? Игрокам дают целые талмуды, в которых все ходы расписаны. Что касается футбола, я уверен, что будет тенденция к улучшению. И люди будут с большей ответственностью и большей верой к этому относиться. Дело не только в стандартных положениях, можно придумать целый ряд интересных комбинаций. Но со стандартами намного проще. Всегда очень сложно найти двадцать минут на тренировке, чтобы поработать над стандартами, особенно при холодной погоде. И я считаю, что куда полезнее посмотреть листик со стрелочками и обсудить нюансы с партнерами — и это не нужно тренировать на поле. Я убежден в этом. И только такое будущее. Если люди умные, творческие, то они разберут стандартные положения, сидя за чашечкой кофе с бумагой в руках, на которой стрелочками будут указаны все маневры.
— Не верится же, что баскетболисты умные, а футболисты глупые.
— Вопрос так поставлен. Так сложилось, так повелось, что баскетболисты раньше начали продумывать всё, что связано с комбинациями и стандартами. Футболисты в этом плане недорабатывают. Пока.
«Баварию» и «Реал» не пропускаю»
— Как вы просматриваете будущих соперников — постоянно в течение сезона, помечая какие-то особенности, или пачками смотрите игры соперника непосредственно перед матчем?
— В прошлом сезоне я смотрел сжатые нарезки — не два голевых момента, а минут 30 самого важного. И так по каждому матчу после каждого тура. Что-то помечал, записывал. Сейчас смотрю те игры, которые предоставляется возможность посмотреть — когда сами не играем, например. А соперника я отсматриваю уже перед очной игрой, смотрю 5–6 последних матчей. Пока еще весной столько даже не сыграли, поэтому смотрю все матчи, что успели провести после возобновления чемпионата. К тому же набираем нарезки на отдельных игроков — самых острых, самых опасных в составе соперника.
— Когда всё успеваете? Кроме всего прочего, наверняка смотрите и европейский футбол. Вот недавно признались, что видели матчи Тейку за «Краснодар».
— Тейку я видел только в нарезках матчей чемпионата России. Кстати, если он будет играть у нас так, как за «Краснодар», нам будет намного легче.
— Всё же сколько футбола смотрите?
— Не так уж и много. Все игры нереально посмотреть. Стараюсь внимательно следить за теми командами, которые мне очень интересны. Сейчас это «Бавария» и «Реал», чьи матчи я не пропускаю вообще. Слежу, что происходит в «Барселоне», в ПСЖ. Французов я, признаюсь, знаю меньше, хочется за ними понаблюдать. «Ювентус» интересен в плане поучиться. Сейчас всегда есть что смотреть.
Не забывайте, что есть и наши матчи, которые нужно пересмотреть и подготовить теоретические занятия. За день мы не успеваем разобрать свой матч. Поэтому делим теорию на два дня — сначала по атакующим действиям, потом по оборонительным. Затем нужно посмотреть следующего соперника и показать футболистам, как он играет. Но это не так страшно, как может показаться.
— Сколько спит главный тренер «Черноморца»?
— Нормально, часов шесть-семь — с полвторого до восьми.
Психологический профиль игрока, разведчик
— Вы часто употребляете словосочетание «положительный человек» или «положительная фигура» в отношении своих футболистов. Аналогично вы говорили о Самодине. Есть сомнения, учитывая то, что за полгода он ни разу не подошел к журналистам после игр.
— Не могу комментировать, поскольку не знаю, сколько раз он общался с прессой. Я могу судить по тому, о чем мы говорили, как мы жили, как работали. Я все-таки считаю его хорошей, положительной фигурой и умным человеком.
— Исполнительный директор «Днепра» Андрей Русол рассказывал, что перед трансфером игрока селекционный отдел клуба анализирует его психологический профиль. Занимаетесь ли вы таким?
— Обязательно. Сильно анализировать мы не можем, так как у нас нет таких возможностей, как у больших клубов. Но клубы, которые платят большие деньги за игроков, по-другому вести себя просто не могут. Чтобы пригласить игрока в такую серьезную команду, как «Днепр», нужно учесть все мельчайшие нюансы. Об игроке нужно знать всё. Причем не за месяц, а хотя бы за 6 месяцев, а лучше за 9-12.
Тогда ты уже четко представляешь, что этот игрок делает на поле, и понимаешь, как он будет выглядеть в тех или иных ситуациях, которые ты для себя смоделировал. Ты знаешь, какая у него семья, какие татуировки он предпочитает, как он выглядит, как одет, как общается с прессой, как приезжает на игру, как уезжает. Это легко отследить, для этого не нужно быть разведчиком. Всё это видно по телевизору, просто нужно собрать материал. И посмотреть не один раз, а длительное время вести игрока. А еще лучше — услышать от людей, которым ты веришь, что это за человек, на их взгляд. И в идеале перед подписанием дорогостоящего игрока, если бы у нас была такая возможность, я бы два-три раза встретился с ним лично и поговорил. На все темы. Ведь в разговоре человек познается намного лучше.
— Дома «Черноморец» играет в черно-синих футболках, на выезде — в белых. Цвет футболок как-то сказывается на взаимопонимании игроков?
— Честно, много об этом не думаю. Но все такие нюансы нужно учитывать, вы правы. У нас и черносиняя, и белая форма, скажем так, мягкие для глаза, и вряд ли здесь есть какие-то мешающие или отвлекающие моменты. Если бы у нас была форма ярких цветов, то в какой-то момент это могло бы сказаться. Не уверен, что помешать или, наоборот, помочь, но как-то повлиять точно могло бы.
Расскажу удивительную историю, раз мы о цветах заговорили. Основные цвета «Вентспилса», где я работал, — синий и желтый. Как-то мы пригласили одного футболиста на просмотр. И как вы думаете, на какие цвета он испытывал аллергию? На синий и желтый (смеется). Представляете? Впервые в жизни столкнулся с таким типом аллергии. Причем выяснилось это уже после подписания контракта. У него начали болеть ноги, прошел медицинское тестирование — и выяснился такой факт. Возможно, с точки зрения медицинских понятий эта аллергия называется иначе, но суть не меняется. Даже не имел представления, что у человека может быть такая реакция на цвета. (Предположили бы, что это всё же не аллергия, а идиосинкразия, тоже более чем неприятная болячка, причины которой исключительно в мозгах, а не в каких-нибудь антителах Е. Или же повышенная чувствительность зрительного нерва именно в этой области спектра, что ли! Но сам подбор цветов, конечно, веселит... — ред.)
— Как-то анализируете свои высказывания, опубликованные в прессе?
— Всегда. Читаю все, что говорю. Перечитываю все пресс-конференции, потому что хочу учиться. Разговаривать нужно уметь. Нужно понимать, как слышится то, что ты говоришь, насколько точно переданы эмоции и дух того, что ты хотел выразить словами. Ведь слышать себя очень трудно. Признаю, мне есть чему поучиться в этом направлении.
— Когда мы общались в последний раз, вы рассказывали, что дали задание футболистам выучить гимн «Черноморца». Как обстоят дела сейчас?
— Выучили. Даже легионеры знали текст.
— Готовы петь?
— Думаю, да (улыбается).
«Что? Где? Когда?»
— В начале марта вы задавали вопрос знатокам в «Что? Где? Когда?». Кто вас подтолкнул?
— О, я давно хотел. А тут как раз подвернулся случай, когда всё совпало — поступило предложение от продюсера передачи, с которым мы знакомы. Между прочим, недавно клацали дома телевизор и краем глаза смотрели «Что? Где? Когда?», и сын меня спросил: «А что это за передача?». Я говорю: «Скоро увидишь, как папа будет знатокам вопрос задавать!»
Раньше я часто смотрел «Что? Где? Когда?», а в последние годы — нет, только если случайно попадал.
— Почему именно этот вопрос решили задать*?
— Скоро будет еще одна передача, где я опять задам вопрос. Оба вопроса футбольные, конечно, но не чисто футбольные, а, скажем так, приближенные. Тот вопрос, который будет, еще интереснее, мне самому было очень любопытно его сформулировать.
Григорий ЗАЙДМАН, журнал «Футбол»
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (17)