Святослав СИРОТА: «Готов отвечать по всей строгости закона»

Найти его оказалось не так уж сложно. В бега неплохой в прошлом вратарь, занимавший после завершения игровой карьеры ряд чиновничьих должностей, а с декабря 2008 года возглавлявший профессиональную футбольную лигу, не отправился — хотя обвинения в нецелевом использовании средств, как уверяют те, кто ведет внутреннее расследование финансового скандала в ПФЛ, могут обернуться для него не только административной, но и уголовной ответственностью. Служебный мобильный телефон, известный многим журналистам, лежавшему в кардиологическом отделении одной из столичных клиник Святославу Сироте отключили, как только информация о пропаже 2,8 миллиона гривен просочилась в прессу, но он разослал эсэмэски с новым номером — в том числе и автору этих строк.

ПРОВЕСТИ РЕВИЗИЮ ПРЕДЛОЖИЛ САМ

- Если журналисту настолько легко удалось связаться с вами, почему это так и не смог сделать вице-президент ПФЛ Николай Лавренко? — интересуюсь у собеседника первым делом.

- А когда и где, если не секрет, он об этом заявил?

- В конце прошлой недели в интервью нашей газете.

- Спрашиваю об этом потому, что в последние месяцы не просто постоянно поддерживал контакты с Лавренко и почетным президентом лиги Равилем Сафиуллиным, но и лично присутствовал на всех заседаниях комиссии, назначенной Центральным советом ПФЛ. Тот же совет 29 октября рекомендовал мне уйти в отпуск — чтобы не иметь возможности оказывать прямое влияние на ход расследования и предоставить комиссии полноценный доступ к финансовым документам, который я якобы перекрыл.

- Вас эта рекомендация не смутила?

- Смутила, конечно. Но на меня оказывалось сильнейшее психологическое давление со стороны людей, инициировавших разбирательство, а впоследствии — отстранение меня от должности.

- Верно ли я понимаю, что речь о Лавренко и Сафиуллине?

- Так и есть. Но чтобы вы смогли взглянуть на ситуацию с моей точки зрения, мне следует обратиться к хронологии событий. Начну с того, что слухи о якобы существующих у нас в ПФЛ финансовых нарушениях докатились до меня лишь за несколько дней до того, как Лавренко впервые об этом заявил.

- Слухи?

- Если точнее, мне позвонили руководители клубов, имена которых не хотелось бы называть, и предупредили: 25 сентября будет поднят вопрос о том, что в лиге происходит нечто, подрывающее ее престиж и ставящее под сомнение авторитет президента. Именно в этот день на заседании Центрального совета при обсуждении одного из вопросов встал Лавренко и перечислил претензии, которые с прошлой недели гуляют в интернете. Речь шла, к примеру, об условиях, на которых ПФЛ были взяты в лизинг автомобили. Будь я преступником, чувствующим за собой вину, наверное, повел бы себя иначе, попытался бы дело как-то замять. Но вместо этого не просто выступил с инициативой создать комиссию, которая изучила бы финансовую деятельность лиги, но и предложил самому Лавренко возглавить расследование. И, в соответствии с уставом, поручил ревизионной комиссии осуществить глобальную проверку. Вот только ревизия все не начиналась.

- Почему?

- Четкая картина стала складываться позднее. А поначалу я никак не мог понять, почему ревизоры, перед которыми по моему распоряжению распахивались все двери и которым предоставлялись все документы, медлила. Затем в комиссии сменился председатель, хотя по уставу, на который я в нашем разговоре еще буду ссылаться, это исключено. Полагал, что выводы ревизии с уличающими или, напротив, оправдывающими меня документами будут переданы комиссии во главе с Лавренко. Ведь аудит — это парафия людей, знающих толк в финансах.

ДАВЛЕНИЕ МОРАЛЬНОЕ И АРТЕРИАЛЬНОЕ

- Нецелевое расходование средств, в котором вас обвиняют, говорят, привело к полному обнищанию лиги: на счету не оставалось ни копейки, сотрудники аппарата три месяца не получали зарплату, а завхозу не за что было купить даже бумагу для факса…

- Полная ерунда. До 29 октября, когда я был вынужден уйти в отпуск, все сотрудники ПФЛ получали причитающиеся им деньги своевременно. Более того, на счетах лиги в «Донгорбанке» и «Партнер-банке» были аккумулированы около трех миллионов гривен.

- Примерно такая же сумма фигурирует и в обвинениях ваших оппонентов. Вам, кстати, объяснили, какие затраты были признаны нецелевыми?

- Лишь в общих чертах. Все дело в том, что претензии на трех заседаниях комиссии по проверке финансовой деятельности лиги мне предъявляли исключительно на словах, не показывая ни единого документа.

- Но не взяты же эти 2,8 мил­лиона гривен с потолка?

- Нет. Скорее всего, затраты, о которых идет речь, действи­тельно имели место быть.

- То есть вы подтверждаете наличие нецелевого использо­вания средств?

- Я допускаю, что оно могло существовать. О чем-то я мог быть в курсе, о чем-то — нет.

- Поясните, что вы имеете в виду.

- Например, как я уже гово­рил, мы брали автомобили в ли­зинг. Рационально это было или нет — вопрос дискуссионный, но я знал об этом и лично визиро­вал договора. Меня слегка вве­ли в заблуждение по части пре­имуществ этой акции, но ведь не в личный же гараж я поста­вил эти машины. Они по-преж­нему находятся в ПФЛ, и лига пользуется ими как и прежде. Между прочим, о большей час­ти предъявляемых мне обвине­ний я узнал из интернета.

- Например?

- Впервые прочитал там о неком столике за 20 тысяч гри­вен. Но как здравомыслящий человек я бы такую покупку ни­когда не санкционировал. И ес­ли на соответствующих доку­ментах стоит моя подпись, зна­чит, как и на некоторых бума­гах, которые мне все же предъя­вили, либо подделка, либо фак­симиле.

- Менее чем через неделю после ухода в отпуск вы были госпитализированы, что дало оппонентам повод заявить, что вы прячетесь за больничными стенами от необходимости да­вать объяснения…

- На одном из сайтов прочел, что мою госпитализацию сочли дешевым фарсом. Однако меня на самом деле подвело здоро­вье: моральное давление действительно привело к повыше­нию давления артериального. Это не помешало, повторюсь, лично присутствовать на всех заседаниях комиссии ПФЛ, где мне предъявлялись обвинения, от которых глаза на лоб лезли. В конце концов, чтобы понять, что я не симулянт, достаточно набрать телефон «скорой помо­щи» и осведомиться: когда, в ка­кую больницу и с каким диагно­зом был доставлен Сирота Свя­тослав Анатольевич, и по-преж­нему ли он там находится. Кстати, чтобы присутствовать на заседаниях, больше напоминавших допросы в духе инкви­зиции, мне приходилось отпра­шиваться у врачей, и они далеко не всегда одобряли мои от­лучки. А в лигу представлен больничный лист, где указано точное место госпитализации.

НУЖНА ГРАФОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА

- При этом вас все равно не могли найти коллеги из ПФЛ?

- Возможно, просто не там искали? А по телефону со мной и в самом деле какое-то время было сложно связаться: слу­жебный номер отключили — как я считаю, чтобы изолировать от прессы и запустить слух, что я в бегах.

- Среди прочего вас обвиня­ют и в том, что вы передавали взаймы огромные средства структурам, прямого отношения к лиге не имеющим.

- Насколько я понимаю, на самом деле речь идет о создан­ном по решению Центрального совета ПФЛ дочернем предпри­ятии «Футбол-Профи». Причем исключительно с благими на­мерениями — зарабатывать деньги для наших клубов. Со­гласно уставу, распорядителем кредитов является президент лиги, но в этом случае мне, ви­димо, следовало вынести этот вопрос на рассмотрение ЦС. Кредиты, к слову, выдавались в двух случаях — сотрудникам по их просьбе, что было предусмо­трено уставом и давно являлось обычной практикой, и дочер­ней организации, что стало осу­ществляться уже в мою быт­ность президентом.

- Чем занимается дочернее предприятие?

- Сейчас в связи с происхо­дящими в лиге событиями его работа приостановлена. А в свое время оно занималось со­действием клубам в приобрете­нии спортивной экипировки. Был период — торговало углем, собираясь направить прибыль на покупку мячей. Был еще ряд проектов, не отложившихся в памяти — о них лучше рассказал бы директор предприятия.

Возможно, в «Футбол-Про­фи» и в самом деле были вложе­ны немалые средства, но чтобы разобраться, в чем виноват я, а в чем мое окружение, хотелось бы изучить все финансовые документы. А доступа к ним у ме­ня, повторюсь, нет. Даже члены комиссии, составленной из президентов клубов, оперируют выводами ревизоров, а не кон­кретными бумагами. И в каче­стве иллюстрации важности изучения каждого документа в отдельности приведу вам один пример. По инициативе Лавренко я некоторое время назад прямиком из больницы прие­хал на встречу с ним и Сафиуллиным.

- Когда это было?

- 18 ноября. Лавренко при­нялся снова обвинять меня в финансовых нарушениях, и вдруг говорит: «Вы там пол по­стелили на нереальную сумму!» — «Какой пол?» — спрашиваю. И тут он показывает мне документ, в котором внизу написано «Сирота», а подпись-то — не моя. Видно это даже без графологи­ческой экспертизы, которую я готов инициировать. А если есть один поддельный договор, нужно проверять и остальные. Именно поэтому я и стал наста­ивать на предоставлении доку­ментов, на основании которых меня обвиняют.

Хочу быть правильно поня­тым: готов отвечать за все нару­шения, которые делались в ре­зультате визирования Сиротой тех или иных бумаг. Но в то же время важно отделить докумен­ты, действительно мною подпи­санные, и те, на которых мой автограф просто подделан. В результате я написал два заяв­ления. В первом, на имя главы ревизионной комиссии и ис­полняющего обязанности пре­зидента ПФЛ Николая Лаврен­ко, изложил свое видение ситу­ации и попросил взять у меня письменные объяснения. По­нятно, что для их подготовки мне обязательно нужно видеть финансовые документы, явля­ющиеся краеугольным камнем разбирательства, взятые у сот­рудников лиги объяснения, а также проект выводов ревизи­онной комиссии. Бумаги эти или их копии я попросил дать мне всего на десять дней, но мне отказали, ссылаясь на по­становление Центрального со­вета об обеспечении конфиден­циальности соответствующих материалов. Мне предложено отвечать перед комиссией уст­но, не имея полного представ­ления о том, в чем меня на са­мом деле обвиняют.

Ну, а второе заявление я на­писал после уже упоминавшей­ся в нашей беседе встречи с Лавренко и Сафиуллиным. На ней мне показали сперва объяс­нительные моих бывших под­чиненных. Разные по форме, но одинаковые по содержанию: мы, мол, ни в чем не виноваты, все финансовые нарушения были исключительной инициа­тивой Сироты. Почитать их -покажется, будто я зажимал людям пальцы в дверном про­еме, заставляя выполнять неза­конные действия. Договор же, который мне показал Лавренко, увидел в первый раз в жизни — и готов утверждать, что подпись президента лиги на нем просто подделана. Изложив эти обсто­ятельства в заявлении, дал по­нять, что если расследование будет вестись предвзято, имея целью не найти виноватых, а обнаружить признаки моей ви­ны, оставляю за собой право об­ратиться в следственные орга­ны с целью проведения внеш­ней проверки.

САФИУЛЛИН УСЛЫШАТЬ НЕ ЗАХОТЕЛ

- До сегодняшнего дня об этом финансовом скандале на страницах газет и в интернете говорили исключительно Лавренко и Сафиуллин, причем по­следний уже на этой стадии разбирательства обвинил вас в воровстве, заявив, что «Сироте не место в лиге» и что вы «пере­путали свой карман с карма­ном ПФЛ». Между тем — если ошибаюсь, поправьте меня — именно Сафиуллин год назад был главным инициатором ва­шего избрания. Столь резкое изменение его отношения к своему протеже еще до окон­чания расследования вас лич­но не удивило?

- В некоторой степени я дей­ствительно был удивлен.

- Вы допускаете, что в декаб­ре 2008-го нынешний почетный президент ПФЛ и другие поддерживавшие вас лица были заинтересованы в избрании главой лиги молодого и недостаточно опытного в кулуарных и финан­совых вопросах человека, чтобы затем возложить на него всю ви­ну за финансовые нарушения?

- К сожалению, такой вари­ант я не исключаю.

- Встреча с Сафиуллиным в присутствии Лавренко утверди­ла вас в предположении, что все было именно так?

- Утверждать это наверняка не могу — равно как и представ­лять себя жертвой заговора. Но совершенно очевидно, что Равиль Сафович во время того разговора меня не слышал — или не хотел слышать. Взглянуть на положение дел моими глазами он так и не пожелал.

- Вы допускаете, что люди, которые сейчас вас обвиняют, могут стоять за инициаторами финансовых нарушений в ПФЛ?

- Чтобы утверждать это, нужно иметь доказательства. Но я могу вам сказать, что ситу­ация в лиге напоминает мне де­тективы Чейза и Агаты Кристи, в которых обычно преступник подбрасывает улики тому, кто должен стать козлом отпуще­ния. Все дело шито белыми нитками: не странно ли, что че­ловек, находясь в президент­ском кресле лиги, полгода не со­вершал никаких противозаконных действий, а потом раз — и украл весь бюджет ПФЛ?

- В интернете о коррупции в лиге писали и задолго до того, как вы стали во главе этой организации. Работая в структуре ПФЛ на разных должностях, вы не замечали признаков системных нарушений?

- До избрания президентом я занимался исключительно спортивными направлениями и в финансовые вопросы не вникал — хотя бы потому, что, как вы верно заметили, не имел в них достаточного опыта. Возглавив же лигу, стал предлагать изменения, которые, вполне до­пускаю, могли многим не понравиться. Например, летом я обратился к Центральному со­вету с инициативой скорректи­ровать принцип выплаты сот­рудникам ПФЛ зарплаты. Прежняя система казалась мне недостаточно законной: люди получали кредит, клали его на депозит, ежемесячно снимая проценты. Планировал внести изменения, проводил на этот счет консультации, но сделать ничего не успел — как снег на го­лову свалилось обвинение в не­целевом расходовании средств.

- Вы прослеживаете связь между намечавшейся реформой и начавшимся против вас расследованием?

- Не исключаю, что эти со­бытия действительно связаны.

В ЗДРАВОМ УМЕ И ТРЕЗВОЙ ПАМЯТИ

- Возможно ли, что финансо­вый скандал — часть борьбы за кресло президента ПФЛ? И кто, по вашему мнению, может пре­тендовать на него после вашего отстранения?

- Называть конкретные фа­милии не стану хотя бы потому, что рискую ошибиться. Пред­ставьте: подозреваю кого-то, а он — ни сном, ни духом. Есть и другой вариант: в разгар скан­дала придет человек, о прича­стности которого к происходя­щему никто не догадывался, — и выступит в роли этакого мес­сии, спасающего ситуацию.

- Сафиуллин, по вашей ин­формации, не планирует вер­нуть себе в лиге всю полноту власти?

- Лично он, насколько я знаю, баллотироваться не станет. Но, не исключено, окажет поддержку одному из кандидатов.

- Каким вы видите дельнейшее развитие событий?

- Прежде всего, рассчиты­ваю получить документы, на основании которых меня обви­няют в нецелевом использова­нии средств. Хочется верить, что произойдет это в начале недели — в понедельник или во вторник. Будет инициирована графологическая экспертиза, целью которой является уста­новление подлинности моей подписи на целом ряде бумаг. Скажем, на смете, которая не соответствовала сразу не­скольким решениям Централь­ного совета. Я точно знаю, что смету не подписывал, отпра­вив документ на доработку. Письменных на тот момент распоряжений не давал, но в моем рабочем дневнике спор­ные пункты были отмечены.

Если не получу документы в свое распоряжение, буду вы­нужден, повторюсь, обратить­ся в следственные органы или в управление по борьбе с эко­номическими преступления­ми, которые путем внешней проверки могли бы устано­вить истину: внутренняя про­верка, на мой взгляд, проводится субъективно.

И в завершение хотел бы сказать, что, несмотря на проб­лемы с артериальным давлени­ем, даю это интервью, находясь в здравом уме и трезвой памя­ти. Ни о каких рискованных действиях, включая попытки суицида, не помышляю — и рас­считываю в полном здравии до­жить до окончания разбира­тельства по моему делу. Если же со мной что-то случится, имею все основания считать, что это станет следствием ока­зываемого на меня прессинга со стороны людей, заинтересо­ванных в одностороннем рас­следовании скандала в ПФЛ…

Дмитрий ИЛЬЧЕНКО