Полузащитник киевского ««Динамо»» Олег Гусев рассказал обо всем на свете: от нынешнего чемпионства до предложений из Европы и нежелания вести публичный образ жизни.
Олег Гусев (фото: Рэдрик Шухарт)Чемпионство
— Неделю назад «Динамо» оформило первые золотые медали за последние шесть лет. Как отметили?
— Официальная часть — 30 числа. После победы над "Днепром" команда собралась в ресторане, посидели, каждый высказался.
— В каком тоне?
— О том, что наболело за все эти годы. С хорошими пожеланиями. Очень долго ждали эти медали — с 2009-го, а для многих ребят — вообще первое золото в карьере. Я думаю, мы заслуженно завоевали это чемпионство.
— Если коротко: все шесть лет «Шахтер» просто был сильнее, чем «Динамо», или вы считаете, что дело не только в этом?
— Прежде всего, «Шахтер» — сильная команда. Будь это не так — не выступали бы они в Лиге чемпионов так, как им это удавалось, не выходили бы из группы. Но все знают, что у нас происходит в футболе: что было десять лет назад, что было пять лет назад и как сейчас.
— И как сейчас?
— Люди, которые понимают в футболе, знают, что сейчас происходит. И что происходило тогда. Лишний раз напоминать... Сейчас из «Шахтера» постоянно звучит: «Вот, там дали пенальти, там удалили». Пусть вспомнят, что было предыдущие шесть лет, когда нас выгоняли ни за что.
— Получается, сейчас к «Шахтеру» относятся так, как к «Динамо» до смены власти?
— Нет. Просто в жизни все возвращается на круги своя. Мы стали чемпионами. Стали заслуженно, и, что самое главное, я не помню ни одной игры, где бы нам помогли выиграть. Ни одной. Точно так же мы ни одного матча не проиграли. Пять раз сыграли вничью, а остальные выиграли. Я надеюсь, что так будет и в следующем году.
— Ваше отношение к «Шахтеру» как-то изменилось за последний год: возможно, вы им сочувствуете или, наоборот, раздражаетесь после некоторых заявлений с их стороны?
— В «Динамо» я 12 лет. Луческу в «Шахтере», кажется, 10 или что-то около того. Так вот, все это время я слышу о том, что Федерация какая-то не такая, судьи какие-то не такие и так далее. Никогда еще было такого, чтобы они проиграли и признали свою слабость. Теперь говорят, что их не любят нигде, не так встречают, не так судят...
Но мы привыкли уже к этому, на нас это не действуют. Если хотят, пусть ищут причины поражений не в себе, а в ком-то другом.
— «Шахтер» конкретно в этом сезоне, наверное, имеет право на такие заявления: команда проводит все матчи на выезде, а «Динамо» с некоторыми соперниками играет два раза в сезоне домашние игры.
— Конечно, им тяжело. Никто и не спорит. Но что, «Динамо» в этом виновато? Точно нет.
— Нынешний чемпионат Украины — это уровень того времени, когда вы начинали?
— Нет. Сейчас еще хуже, чем было тогда. Десять лет назад команд набиралось побольше. Не было ни одного клуба, где бы по году не платили зарплату. Не было ни одной команды, средний возраст которой колебался бы в районе 18 лет, как сейчас в Мариуполе или "Карпатах". Ребята молодые, талантливые, амбициозные, но опыта нет: как их можно сравнивать с теми, кому уже по 25? Они изначально проигрывают.
Отсюда такие результаты. Одну игру проводят хорошо, вторую проваливают. Уровень падает. Надеюсь, что наша страна и футбол переживут этот тяжелый период.
— Верите в то, что футболисты могут ставить против себя в букмекерских конторах?
— Верю, конечно.
— То, что им не платят, оправдывает их?
— Не знаю. Тяжело судить. Много странных результатов, много слухов. Не пойман — не вор. Осуждать кого-то я не имею права. Тем более, без доказательств.
Пиар
— Выступление в Лиге Европы вы оцениваете с позиции «четвертьфинал — уже отлично» или с позиции «слишком слабо сыграли против "Фиорентины" — значит, плохо»?
— Честно, я очень недоволен. У меня не так много времени осталось в футболе, чтобы разбрасываться четвертьфиналом еврокубков. Очень хотелось пройти как можно дальше. После "Эвертона" казалось, что есть все шансы дойти до финала.
По сравнению с прошлым годом шаг сделан огромный, это понятно. Но все равно должны были проходить дальше.
— "Фиорентина" действительно по классу настолько выше, чем «Динамо», как это казалось визуально, или на те матчи просто пришлось что-то вроде мини-спада?
— Думаю, второе. Мне вообще тяжело объяснить, что во Флоренции произошло. И еще, очень важно, где проводишь второй матч: на выезде или дома. Мы на "Олимпийском" два раза исправляли ситуацию, а тут пришлось решать в гостевом матче. Будь наоборот, все могло бы сложиться иначе. Но рассуждать в духе «если бы, да кабы» не будем. Проиграли заслуженно — во второй игре "Фиорентина" нас переигрывала, еще и удаление: шансов почти не было.
— В тему к тому, что «у меня не так много времени осталось в футболе». Я правильно понимаю, что ваш контракт с «Динамо» заканчивается в декабре 2015-го?
— Да, так и есть.
— И?
— Пока идет сезон, движений никаких нет. Будет еще игра на Кубок, думаю только об этом. Думаю, движения начнутся, когда закончится сезон.
— Ваши переподписания контракта хотя бы раз не были формальностью? Ну, с дискуссиями по зарплате или по длительности, например?
— Почти всегда — как формальность. Меня устраивали условия, которые предлагались, за один день подписывали — так было почти всегда.
— Почти?
— Ну, или вообще всегда.
— У вас никогда не было агента, но некоторые агентские компании на своих сайтах заявляют Олега Гусева своим клиентом. Пиарятся?
— Скорее всего, да — пиар. За всю свою карьеру я не подписал ни одного контракта ни с одним агентом, ни одной бумажки. Официально ничего такого не было.
— Как часто вам звонят заграничные агенты, предлагают варианты?
— Звонят постоянно, но когда доходит до дела — постоянно что-то срывается.
Деваться некуда
— У вас до меня миллион раз спрашивали о возможном переходе в европейский клуб, но я так и не понял одного: была ли у вас мечта заиграть в Европе?
— В начале, может быть, и была мечта. Я такой человек, что мне тяжело что-то менять. Если я привык к одному месту, то менять ничего не буду. Есть люди, для которых это легко, для которых это норма, а для меня же наоборот — очень сложно вносить какие-то кардинальные изменения в жизнь. Только если уже деваться некуда.
— Бывали ситуации из разряда «деваться некуда»?
— Бывали. Правда, не в футболе.
— А где?
— В другой сфере жизни. Но мы эту тему оставим.
— По моей информации, за все время в «Динамо» на вас приходило одно конкретное предложение — от питерского "Зенита". Вы наверняка знаете больше — расскажите.
— Честно, я не знаю больше. Факсов из клуба мне никто никогда не показывал. Были только звонки агентов: «Давай перейдем туда или туда, тебя и там хотят, и там предлагают». Когда я встречался с Игорем Михайловичем, он говорил: «Ты нам нужен». Так было раньше, по крайней мере.
— Вы не спрашивали: мол, нет ли по мне, часом, предложений?
— Игорь Михайлович сразу говорил, что нет.
— «Если бы не травмы, Олег Гусев легко бы заиграл в любом европейском топ-клубе», — слова Андрея Несмачного полуторагодичной давности. Согласны?
— Не знаю даже, что мне на это можно ответить. Если Андрей говорит, что мог бы — значит, так и есть. Ему со стороны виднее. Но я никогда не стремился куда-то кровь из носу перейти. Мне всегда нравилось в «Динамо».
И потом, поступи конкретное предложение, я пошел бы к Игорю Михайловичу, капал ему на мозги: «Давайте рассмотрим, будем думать». Но, повторюсь, спрашивал и не раз после того, как что-то читал в прессе: «Это правда?», но всегда получал ответ, что ничего в клуб не поступало. В любом случае: желанием покинуть «Динамо» я никогда не горел.
— Правда ли, что когда-то "Металлист" очень хотел вас пригласить?
— Было дело. Мирон Богданович очень хорошо отзывался о моей игре. Но при всем уважении к этой команде и к финансовым условиям, которые там предлагали, — такой мой переход многим был бы непонятен. Короче говоря, я отказал.
Фартлек
— Самый тяжелый период для вас в «Динамо»?
— Наверное, после травмы. Получил в игре против "Таврии", весной 2008 года. Говорили, что через полгода вернусь на поле, но восстановление постоянно затягивалось, а возвращение — откладывалось. Когда вернулся — было очень тяжело. Нога болела, все болело — так продолжалось полгода. Семин ставил меня, но ничего не получалось.
— В чем была главная проблема?
— Не знаю. Не чувствовал себя уверенно. Нога болела через игру. Потренируюсь — болит, и так постоянно. Потом пришел Газзаев, я прошел сборы, стал набирать форму.
— Как вообще можно выжить на сборах Газзаева, будучи еще не совсем здоровым?
— Я думаю, нам вообще повезло, что прошли три сбора с ним — ребятам из ЦСКА не завидую, на их долю больше выпало. Удар приличный был, конечно. Бегать приходилось много — и не только на сборах, но и во время сезона. Люди, которые не играли, постоянно в фартлеке были. Не играешь — бегаешь там по три раза за неделю. Георгиевич умел вынуть душу (улыбается).
— Как футболисты к этому относились? Тяжело поверить, что они бы стали биться на поле за такого тренера.
— Наоборот все хотели играть. Если не попадаешь в состав — приходиться бегать в фартлеке. Такая вот была мотивация (улыбается). Так что, все стремились в основу попадать.
— Говорят, некоторых это настолько все напрягло, что они решили организовать отставку Газзаева. Правда?
— Такого точно не было. Даю сто процентов. Как можно это «организовать»? Поехать в Молдову, "Шерифу" проиграть 0:2? Надо себя не уважать, чтоб так делать. Просто сложилось так. Мы 60 минут бежали, а потом — все, останавливались. Возможно, где-то был просчет в подготовке. Но я могу сказать точно, что никто никому специально не проигрывал и никого не сливал.
— В какой период вы получали наибольшее удовольствие от футбола, удовлетворение от проделанной работы?
— Наверное, при Семине.
— В первый или во второй приход?
— Во второй. Играл в каждом матче, чувствовал, что на меня рассчитывают. За сезон 2010-2011 забил 15 мячей во всех турнирах. Когда есть такая поддержка тренера — играешь совсем по-другому. Перед каждой игрой ощущал, что сегодня точно забью или, как минимум, удачно отыграю.
— Сейчас у вас есть похожее ощущение?
— Нет.
— Следует ли из этого что-то?
— А что из этого может следовать? Следует то, что мы — чемпионы, а, значит, тренер делает все правильно.
Травма
— Когда-то экс-игрок «Шахтера» Эдуардо получил тяжелейший перелом в игре за лондонский "Арсенал", а первые слова, которые он услышал от доктора звучали так: «Парень, ты будешь играть в футбол». Какие слова услышали вы первым делом в днепропетровской больнице после того самого страшного случая?
— Первое, что я помню, это машина скорой помощи. Очнулся: «Куда везете, — спрашиваю, — у нас же игра?». «Да какая уже игра», — ответили. Одели мне корсет на шею, было подозрение, что повреждены шейные позвонки. Повезли на МРТ глянуть, нет ли ничего такого. Сразу после МРТ сказали, что все нормально, и я еще легко отделался.
А то, что зубы повыбивало, так это ничего, можно легко исправить. Сказали, что могу теперь боксом заниматься — удар держу неплохо (улыбается).
— В итоге, вы вернулись на поле довольно быстро.
— Да, повезло, что так все хорошо закончилось. Дней семь-десять обходился без нагрузок — после сотрясения нельзя, а потом уже вернулся в общую группу.
— Всех интересует, как вы потом общались с Денисом Бойко в сборной.
— Никак. О чем мне с ним говорить?
— Ну, может, состоялся разговор, пожали руки и забыли тот случай.
— Говорят, он после игры со мной общался, извинялся, но я этого не помню. Это так он в интервью рассказывал. Значит, у меня провалы в памяти, потому что я такого вспомнить ну никак не могу. А потом мы больше ни о чем не говорили.
Я до сих пор считаю, что он мог сыграть по-другому. Ничего опасного в моих действиях не было. Знаешь, бывают моменты, когда нападающий внаглую идет на вратаря и тот выставляет колено, чтоб в следующий раз такого не было — так вот, это не тот случай. Слышал много интервью, где его оправдывают. Я думаю, он просто хотел показать, что он хозяин этой зоны. Перестарался. Так показал, что чуть шею не свернул. Бывает, наверное.
— Милевский в тот же день написал, что теперь с Бойко никто в карты играть не сядет. Мало кто понял, что это значит.
— Карты не с этим связаны.
— А с чем?
— С другим. Но, правда, уже опять все с ним играют.
Под крылышко
— Когда говорят о ключевых изменениях, внесенных Ребровым, как правило, называют два: упор на тактику и микроклимат в команде. Как вам видится изнутри?
— На мой взгляд, микроклимат — это результат. Как бы он ни собирал иностранцев, все идет от результата — сейчас он есть, команда выиграла чемпионат, а, значит, в коллективе все хорошо.
Стиль игры, тактика поменялись с первого же дня первых сборов. В Австрии очень много внимания уделялось тактическим упражнениям. С первых матчей мы ощутили серьезную подготовку к каждому сопернику. Перестали играть в тот футбол, который был раньше.
— Как бы вы его описали — тот футбол, который был раньше?
— Главное — вперед выбить, подобрать, запрессинговать, провести быструю контратаку, отбиться. Сейчас же акцент на контроле мяча, на быстрых переходах от одной фазы к другой.
— Вы достигли успеха вместе с Блохиным на чемпионате мира 2006 года: у вас тоже есть впечатление, что Блохин силен там, где надо мотивировать игроков на одну-две игры, но не способен давать результат дважды в неделю на протяжении всего сезона?
— Я не буду судить. Факт в том, что Олег Владимирович в клубе и в сборной — это два разных тренера в плане результата. Почему так получилось — оценивать не мне. Я не хочу и не буду его осуждать или критиковать.
— Зимой 2005-го вы летали в отпуск на Мальдивы вместе с Сергеем Ребровым и покойным Валентином Белькевичем. Как так вышло, что молодой паренек подружился с главными ветеранами и лидерами команды?
— Еще с моей сумской команды так получалось, что я всегда общался с теми, кто постарше. Первый раз поехали вместе с ребятами — понравилось, сдружились. Сейчас совсем другие отношения: он — начальник, я — подчиненный. Не может быть дружбы между начальником и подчиненным.
— Ваш самый близкий друг за время в «Динамо»?
— В мой первый период у нас сложилась компания, где я был самый молодой. Старшие меня под крылышко взяли: Хацкевич, Ребров, Шацких и многие другие. Потом эти ребята ушли из «Динамо», пришла молодежь, иностранцев стало больше.
— С кем-то из легионеров дружили?
— Вообще, для меня «друг» — такое слово, которое редко можно употреблять. Со всеми были нормальные, товарищеские отношения. А друзей у меня немного — и те, в основном, не из футбола.
— Вы берете нынешнее молодое поколение «под крылышко»?
— Сейчас немного другие отношения. Когда я еще играл в Сумах, там меня учили проявлять уважение к старшим. Сейчас такого нет. Пацан в 18 лет считает, что у него все получилось, что он уже готов. Я не говорю, что должна быть дедовщина — я о простом уважении.
Сейчас уже молодежь форму не носит и манишки не стирает — тут суперклуб, а, значит, это выполняют специальные люди, администраторы. Парень летит первый раз с основной командой, только из дубля перешел, а в очереди на регистрацию уже первым стал. Не рано ли, может, ребят постарше пропустишь?
— Что делали вы из того, что сейчас делать начинающим игрокам не надо?
— Мячи таскали, докторам помогали. Тогда такого большого количества администраторов не было. Так что, ребята, которые из дубля приходят, сейчас, как коты в масле. Но мы же от советской методики отходим, так что это, наверное, нормально.
Команда на команду
— Вы никогда не скрывали, что вас тяготит публичная жизнь: все это начало вас напрягать, когда вы стали известным, или поначалу нравилось?
— Поначалу нечасто просили интервью, автографы и все остальное. Сейчас — привык, нормально к этому отношусь, но действительно от многого пытаюсь отстраниться. Постоянно предлагают сниматься в каких-то передачах, например, — отказываюсь.
— Почему? Нефутбольные передачи?
— Не мое это. И футбольные, и нефутбольные.
— Кому отказали последний раз?
— Не помню уже даже название. Там вроде надо было мячами куда-то попадать, команда на команду и что-то в этом роде. Всегда вежливо отказываю. Или еще просят: давайте, мол, поснимаем у вас дома. Но для меня дом — это мой дом. Не хочу показывать его всем. Есть много других футболистов, которым это нравится, а я вот так отношусь. Может, это неправильно.
— Вы всегда были стопроцентным кумиром болельщиков. Приведите пример наиболее запоминающегося общения с ними?
— Много всего было. Даже не знаю, что и выделить. Разве что, как года три-четыре назад общались после провальных матчей. Не совсем приятно, но на тот момент это было нужно.
— Хотя бы раз вам доставалось от болельщиков или вообще никогда?
— За глаза — возможно. Но в глаза никогда в духе «Что ты делаешь на поле, играй лучше» не высказывались, а я всегда говорил, что сделал все возможное. Так оно всегда и было.
— Как правило, претензии в плане самоотдачи касались других игроков «Динамо». Хотя бы раз вы проводили с кем-то разъяснительную беседу на этот счет? Ведь это не может не раздражать, когда один игрок выкладывается, а другие играют в полноги.
— Я никогда с партнерами не спорил, ничего никому не высказывал. Разве что на поле — в эмоциях. Я считаю, что есть тренер и, если это хороший тренер, то он всегда увидит, кто выкладывается, а кто нет. Если тренер на это закрывает глаза, то бесполезно о чем-то говорить. Если не делает замечание, то, значит, не хочет его сделать, правильно? Либо его все устраивает, либо обстоятельства такие.
— За все время видел ровно одну вашу фотографию в ночном клубе. В молодости вы тоже были таким сугубо домашним человеком?
— Нет, в молодости всякое случалось. Сейчас я уже давно повзрослел. И уже не помню, когда был последний раз в ночном клубе.
— Сложно представить, что в начале карьеры вы вели недисциплинированный образ жизни.
— Разное бывало, но не будем углубляться, не хочу.
— В каком виде можете нарушить режим сейчас, если находитесь в отпуске?
— Сейчас — только массаж и восстановление. В 32 года по-другому нельзя. Надо было раньше начинать, но все приходит с возрастом.
— Каким Олег Гусев будет через пять лет?
— Я не знаю. Мне будет 37 лет — возраст уже серьезный. Важно, чтоб травм не было (Олег стучит по деревянной скамейке). Сколько еще буду играть — тяжело загадывать. Многое зависит от нас, многое от того, как Бог даст. Сколько буду — столько буду.
Глеб Корниенко
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (59)