В среду, 10 февраля, в редакции Спорт.Ua побывал легендарный вратарь и известный футбольный тренер, который работал в том числе и в китайской команде, Леонид Колтун. Он рассказал о своей работе в клубе «Цзянсу Сунин», об инфраструктуре в Китае, о коррупции в китайском футболе и многом другом.
Леонид Колтун— Вы удивились такой активности китайского рынка этой зимой? Самые дорогие трансферы совершил Китай. Вы были удивлены или восприняли это как должное?
— Я считаю, что наша жизнь ходит по кругу. Сегодня ты наверху, завтра внизу, и так все время. Колесом фортуны я это называю. Наверху сложно удержаться, но и когда ты внизу — не нужно опускать руки. В 2000-х годах был вброс денег в футбол. Китайцы же очень умные люди, предприимчивые. Появилось в футболе много предприимчивых генеральных директоров, которые умеют из ничего делать деньги. А тут деньги посыпались. Тогда была фирма, одна из пяти самых больших фирм. Ей поручила провинция заниматься футболом. У них есть деньги, желание. Но люди там ничего не понимают в футболе. И тут появились возле них ребята, которые рассказывали, как надо действовать, какие законы в футболе. Занимались откатами, покупками, в лучших традициях, они это очень быстро усвоили.
— Каким образом вы попали туда?
— Я был без работы. Совершенно случайно со своим другом оказался в гостинице «Спорт». Мой друг работал в Институте физкультуры. Пили кофе, разговаривали о жизни, без работы, будущее очень туманное. И вдруг появляется знакомый профессор с каким-то китайцем, рядом пьют кофе. Разговорились, китаец по-русски говорит: «Сейчас нашей фирме поручились заниматься футболом. Занимаются, но неудача — нет тренера». А профессор говорит: «Вот тренер сидит». Он говорит: «Правда?». «Да, заслуженный тренер России и Украины». Он звонит президенту, поговорил, после чего спрашивает: «Ты можешь лететь завтра в Китай?». Конечно, могу, какие проблемы? И «в чем мама родила» — туда. Я думал, что Китай — это рис, люди на велосипедах, в мундирах одинаковых. Когда прилетели в Пекин, я сразу немножко опустился... А в этот город нужно было лететь еще час двадцать. Прилетели в аэропорт, подъезжаем к городу — и у меня совсем другое представление. Нас привозят, в этот день играет моя команда, последняя игра первого круга, на седьмом месте. Я вижу, что разобранная команда. После этого меня знакомят с президентом, представили меня. Он маленький, улыбчивый, говорит: «Я улетаю на две недели в Японию. Чтобы к моему приезду в команде был главный тренер». А что такое в Китае взять тренера? Никто же не хочет на себя брать ответственность. Решение коллегиальное. На следующий день меня привозят на эту фирму, сидит 20 человек. Они же не знают даже, где Украина, а кто такой тренер, которого нужно взять на работу, кто должен нести ответственность? И вот я должен этим людям при переводчике, который плохо говорит по-русски, футбольные термины вообще не знает, рассказать: какую я увидел команду, какие недостатки, кто как играл, по какой системе, какая тактика. Все-таки я прошел 15 команд, опыт есть, рассказать я могу. Я держался непринужденно, рассказал свое видение, но переводчик очень плохо переводил. Подошел профессор и говорит: «У нас была игра в субботу. Что Вы будете делать с командой в воскресенье, в понедельник, во вторник? Какие методы? Через сколько времени Ваши методы дадут результат?». Мы в Советском Союзе прошли школу, я занимался самообразованием, и я начал им рассказывать. На следующий день то же самое. Три дня по четыре часа. Я все рассказывал, рисовал картинки. Они говорят: «Хорошо. Мы Вас возьмем, но пока тренером молодежной команды». Я согласен. Зарплату дали такую, что у меня уши завернулись.
— Назовете сумму?
— Зачем травмировать себя и других? (Смеется.) Тут же заключаем контракт. И все время звонят этому вице-президенту. Он говорит: «Тренер был, из Югославии. Он бросил их, уехал. Тренера первой команды нет, принимай завтра первую команду». Это та команда, которую я видел. Какие проблемы? Зарплату еще увеличили.
— Вы говорили о том, что вас хорошо принял президент клуба. Но были конфликтные ситуации с генеральным директором. Почему?
— Футбол — это айсберг. 1/3 наверху, а 2/3 внизу. Генеральный директор берет тренера, который будет ему служить, выполнять все его желания. Весь штаб — его люди. Я один, и я должен с ними бороться.
— Он же наверняка пытался с вами договориться...
— О, конечно...
— О чем?
— Легионеров я должен брать таких, как он хочет. Я должен советоваться со своими помощниками, каких игроков ставить. Без них я не могу решать вопросы. И очень много таких моментов.
— Вы говорили, что была коррупция, откаты. Предлагали договорные матчи?
— Мне — нет. Они между собой говорят. От генерального директора зависят все футболисты, он решает, давать или не давать премии, когда давать зарплаты. Я сразу понял, что футболисты недовольны им. Ему не нужен тренер, который будет сам решать. Ему нужен свой тренер. Он берет легионеров, у него свои агенты, он решает все вопросы. Как построена система в Китае? Весной на сборы привозят легионеров. У каждого генерального свой агент. И агент возит своих футболистов, своих легионеров, они договариваются, проводят откаты. И есть группа китайских футболистов, которые кочуют из одной команды в другую. Я генеральный директор, Вы — генеральный директор другой команды. Я говорю: «Мне нужны три футболиста». Нет вопросов, вы даете мне трех футболистов, я Вам — деньги. Все довольны. И так идет по кругу везде. Судейский аппарат — все схвачено. Впоследствии народу надоели договорные игры, коррупция, судьи.
— Задачи перед Вами ставили какие-то?
— Да. Когда я приехал, со мной заключили контракт. Они сказали, что за первое место премия 100 тысяч долларов. Команда тогда находилась на седьмом месте, и оставалось 11 матчей. За второе место 50 тысяч, за третье — 10. И вдруг мы как поперли — и вот уже нужно платить 100 тысяч. Там был просто шок.
— Как так получилось? Вы же говорите, что судьи были все схвачены. Вы же понимали, что вас/вашу команду начинают потихоньку сливать, потому что все судьи куплены?
— Остается три игры. Три команды на первом месте, у всех одинаковое количество очков, но у нас по соотношению мячей чуть хуже. Генеральный директор понимает, что я его уже немножко отодвинул, что премию я уже получу напрямую через президента, его это не устраивало. И впервые в истории китайского футбола игру Первой лиги судит арбитр из Южной Кореи. Генеральный директор договорился с командой соперника, позвонили в федерацию. Присылают судью из Южной Кореи. Мы играем дома, атакуем, два пенальти они дали, сыграли вничью. Следующую игру на выезде снова судит арбитр из Южной Кореи. Пятая минута игры — он удаляет моего игрока за грубость. Тот один раз дотронулся до мяча — его выгнали. Играют десять человек, 40 градусов жары. Держались до последнего, но я уже потерял чувство реальности. У меня впервые в жизни часы остановились. Остается три минуты — и судья из ничего назначает пенальти. Мы сыграли 1:1. Но я был в таком шоке, что на пресс-конференции говорил, что мы проиграли. Потом мне знакомый звонит и говорит: «Как проиграли? Мы же сыграли 1:1». Потом сел и думаю, когда же забили второй мяч. Так они довели меня до ручки. Заняли мы третье место, не хватило нам одного мяча для выхода в Высшую лигу. Вместо ста тысяч я получил десять тысяч долларов премии. И я понял, что очень тяжело мне с этой системой, с китайскими руководителями бороться.
— Это для вас был новый опыт? Или вы поняли, что можно менять систему? Вы говорили о том, что игроки вас поддерживали, в какой-то момент они приняли ваши правила. Что дала вам эта поездка?
— Везде, во всем мире я за демократию. Я вижу, что притесняют футболистов, делают из них рабов, держат футболистов пять-шесть дней на базе, никуда не отпускают, тюрьма настоящая. В столовую за руку в парах, на тренировку за руку в парах, дисциплина.
— Кто следил за дисциплиной?
— Очень интересная система. 12 команд Первой лиги выезжают на сборы в одно место — город Куньмин. Температура там круглый год 20-25 градусов. 12 достаточно нормальных полей. Присутствует там вся федерация футбола. Я — тренер — в пятницу пишу план, что я буду делать, по минутам. За нашей командой следит член федерации. Он отмечает: в семь часов утра подъем, линейка, гимн, завтрак за руку, металлические ложки, палочки. Потом идут домой. На тренировку все строятся возле общежития, в парах идут. Не дай Бог, чтобы побросали бутсы, переоделись возле поля. Нет, все аккуратно сложили. Закончилась тренировка — за руки домой. В десять часов вечера все строятся, отбой. Приходит член федерации — перекличка. Если кого-то нет — до свидания, вместе со вторым тренером домой, забудьте о футболе. Там футболистам по 30 лет, но они, как дети. Их надо воспитывать.
— В каком плане? Интеллектуальном или в плане мастерства, техники?
— Они настолько доверчивые, наивные, чистые еще, неиспорченные. Правда, вратарь у меня был, 34 года — картежник и пьяница. Все говорили: «Надо выгнать, он плохой». Я не знаю китайского языка, очень сложно через переводчика. Когда я с ним поговорил, я сказал ему: «Я тебе верю, я тебя доверяю. Тебя давно хотят освободить, а я тебе верю». Он заиграл, он стал любимцем публики, с ним продлили еще контракт на год — и я понял, что со всеми можно договориться.
— Легионеры так же себя вели?
— С ними сложнее. Когда хотят попасть в команду, получить контракт — они лезут из кожи вон. Получили контракт — начинаются песни и пляски.
— А разорвать контракт с игроком невозможно за невыполнение условий?
— Кто будет разрывать? Генеральный директор, который получил за него деньги? Зачем ему? Если игрок будет плохо играть — виноват будет главный тренер. Когда я пришел на первую тренировку, полный энтузиазма, думал, что сейчас начну их тренировать, они сказали: «Мы устали, не будем тренироваться». Второе: остается пять дней до начала второго круга, 25 китайцев, узнать игроков в лицо не могу, для меня это был шок.
— Игроков своих не различали?
— Китайцы все для меня на одно лицо. Я их заставил на каждую тренировку надевать футболки с номерами, чтобы понимать кто где. Я нашел с ними общий язык, мы стали друзьями, они каждый год поздравляли меня с Новым годом, приглашали в Бразилию.
— Какого уровня были китайцы и легионеры?
— В футболе никто еще не изобрел ничего нового: ни футболисты, ни тренеры. Все повторяется, у всех поколений практически одинаковые проблемы. Были легионеры, которые на каждой тренировке говорили: «Нет денег». Лица грустные, тренироваться не любят, жарко неграм.
— Как в Китае развита инфраструктура футбольных школ? Можете сравнить с тем, что в Украине?
— Даже не могу сравнивать. Не с чем сравнивать.
— В Китае нет школ или в Украине?
— В Украине. Мы жили на базе в Куньмине команды Высшей лиги. База футбольная, ледовый дворец, лед, бассейн 50 метров, 10 полей, два тренажерных зала. С чем можно сравнивать? В любой деревне в Китае, где никто никогда не играл, стадион на 30 тысяч с козырьком. Поля натуральные. В мое время начали строить очень красивые стадионы. Таких, как наш «Олимпийский», там стадионов немеряно, и они продолжают строить. Когда я приехал, в городе Нанкин был старый стадион, 19-го века. Мы приходим, там люди выпивают, в гольф играют. Когда едет команда в Украине на игру с Лобановским — все слышно. А там фестиваль, все смеются, танцуют, я в шоке был. Надо же быть посерьезнее.
Много детских школ на базе, где мы были. Две команды детские, юношеские. Там школа, питание. Особенно развит детский футбол и женский.
— Каждый клуб обязан иметь детскую школу?
— Стараются. Там есть школы Министерства образования и школы, которые держат команды. Уделяют большое внимание. Где-то три года назад меня пригласили тренировать молодежную команду провинции, готовить ее на юношескую Олимпиаду Китая. Провинция Цзянсу — 80 миллионов население. Я приезжаю туда, в той команде одни блатные детки. Богатые родители посдавали туда детей. Он как сборник провинции может без экзаменов поступать в университет, всех устраивает. Я посмотрел, как родители нагрузили большую машину президента подарками. Машина не могла тронуться. Все устраивает, детки при деле.
— Но вас не устраивало?
— Меня не устраивало.
— Вы пытались сделать чистку?
— Чистку нельзя, уже за все уплачено. Я должен работать с теми, кого мне дали. У них был китайский тренер, он ушел, уже был в другом городе. Один раз в день тренировка, три дня выходных, всех устраивает — и тут приезжает Леонид Яковлевич. Три тренировки в день при сорока градусах жары. Я попросил, чтобы построили мне брусья, турник, приспособления для игры головой. Смотрю, утром возвращаются эти детки на такси. Я им дал утром нагрузку — трое упали в обморок. Я им сказал, что в следующий раз умрут, если кто-то еще раз уедет. Я же опытный, сразу вижу, кто уехал, кто ночевал, кто не ночевал. Полное безразличие к результату, как сыграли.
— Каким образом гендиректор пытался вас убедить? Или даже не пытался, сказал работать и все?
— Он сказал: «Лучших мы собрали, уже контракты подписаны, мы не можем ничего менять, и лучших нет. Все, работайте». Два человека из этой команды играют сейчас в сборной Китая.
— Ваши воспитанники?
— Конечно.
— Кто это? Вы помните имена ребят?
— Мне сложно запомнить. Я им давал русские имена: Ваня, Петя, Леша.
— Откликались?
— Конечно, все знали. С этим проблем не было.
— Много ли зрителей ходили на матчи в Китае?
— Да. Очень любят люди футбол. Там, как и у нас, есть болельщики, фан-клубы. Когда я поработал третий год, собрал молодежь, мы начали играть, первые две игры на выезде в 2003 году с сильнейшими командами, лидерами прошлых сезонов — мы выигрываем. Приезжаем ночью — встречают с флагами. Я думал, что какой-то праздник. А у меня молодая команда, игра дома. Трое суток я бегал, разговаривал, пытался сказать, что нужно дальше играть, не зазнаваться — бесполезно. Игра идет, первый тайм, та команда просто издевается над нашей. Китайский тренер стоит, поглядывает на меня с ухмылкой. А я на первом месте, 6 очков. Я захожу в раздевалку, вижу, что слова не действуют — и я начал бросать бутылки с водой в стенку. Зашли президент клуба, генеральный директор, у всех шок. Я кричу, переводчик не знает, что переводить — в общем, эта сцена длилась десять минут. Все молчали, слушали. Второй тайм: я не успел дойти до лавки, как мы 2:0 ведем. Генеральный директор говорит: «Можно это повторить?». Я говорю: «Нет, это только один раз можно» (смеется). Я на первом месте иду, жизнь удалась, все прекрасно — и тут несчастье: SARS — атипичная пневмония. Все закрывается, полиция, собаки, все перекрыто. Четыре месяца «тюрьмы». Но то, что творилось в Китае, я не могу передать. Паника. Был случай: мы играли в Харбине на выезде, я хотел полететь домой, т.к. чемпионат приостановили. Я еду в аэропорт, простудился, а там тепловизоры, у меня температура 37,5 — забрали документы, телефон и отравили за город в барак на карантин. Собралось там человек 200, паника, никто ничего не понимает, телефона же нет, языка я не знаю. Десять дней был карантин. Привозили в день коробку риса. Когда я вышел оттуда — землю целовал. Видно, такой стресс был. Это были десять дней, которые потрясли мир. Я этого не забуду никогда. После этого через месяц у меня начали зубы выпадать, появились проблемы с суставами, было очень сложно. Заканчивается год, у меня команда на подъеме — мне говорят: «Леша (меня там так звали), команда должна выйти в Высшую лигу, но с китайским тренером. Спасибо, до свидания». Приглашают тренера, который работал в сборной вторым тренером с Борой Милутиновичем. Этот тренер привозит с собой игроков — через полгода команда продает игру, тренер убегает, меня зовут назад. Я приезжаю, а уже полкоманды я не знаю, мне сложно. Я вижу, что казачки засланные, продают игры. Деваться некуда, я делаю собрание, где присутствуют 20 человек — президент и все руководство. Я вижу, что деваться некуда, тупик. И я ставлю одну молодежь, которая ни разу не играла, не была в заявке. Ставлю 11 человек. Я пишу состав команды и по столу как дал кулаком: «Только выиграть сегодня!». И пошел. Так ударил, что у меня рука три месяца болела. Меня вызывает руководство и говорит: «Леша, что ты делаешь? Федерация скажет, что мы продаем игру. Поменяй». Я говорю: «Нет!». Приезжаем на игру, президент фирмы сам вызывает меня наверх, ему я тоже отказываю изменить состав. Пошел, сел на лавку и думаю, чего я сам себе могилу рою. Не хотят — поставил и все. Сижу в такой позе и думаю, что же будет дальше. Вышла моя молодежь, а уже осень, лужи, грязь — они как начали пластаться, начали убиваться... У меня рука прошла во время игры — мы победили 1:0 на зубах, они вышли черные все. Никто из руководства не поздравил меня. И после этого мне махнули рукой, до свидания.
— Не жалеете ли вы, что тренировали этот клуб не в то время? Сейчас там финансирование иное, инфраструктура...
— Да, были такие мысли.
— Сейчас не звали?
— Когда я тренировал молодежную команду, мне ровно через месяц снова предложили тренировать первую команду. Зарплата в раз пять-шесть выше. Я хорошо подумал, двое суток мучился, сказал: «Нет, хватит, я уже это прошел». Было бы у меня десять миллионов, что бы я с ними делал? Охранять их, переживать? Зачем? У меня все хорошо, я полон оптимизма. Зачем мне эти проблемы сейчас?
— Алекс Тейшейра долгое время говорил о том, что он хочет в Европу, хочет играть в Англии, практически был договор с «Ливерпулем» — и вдруг Китай. Это для него плюс или минус?
— Это большой плюс для его кошелька, но минус как для футболиста.
— Почему? Настолько ниже уровень футбола в Китае?
— Конечно. Любимое изречение китайского вождя Мао Цзэдуна: «Только воюя с сильным, ты становишься сильнее», я всегда это цитировал.
— Но при этом тренер Дан Петреску, много лет отдавший «Челси», тот же Рамирес из «Челси»... Может, работая в такой компании, они смогут подрасти?
— Здесь только время покажет, чем занимается Петреску, его помощники румыны. Есть пример «Анжи». Есть пример московского «Динамо», когда они скупили лучших португальцев. Но теперь зависит от тренера, какой они путь выберут. Если они подписали контракт — значит, все нормально, можно отдыхать, пить кофе. Это одно. А вкалывать и занимать первые места — совсем другое.
— 50 миллионов — адекватная цена за Тейшейру?
— Не хочу о деньгах говорить, не травмируйте меня, я уже успокоился (смеется).
— Насколько долго может длиться китайская сказка? Арсен Венгер недавно говорил, что клубам АПЛ стоит опасаться, что, может, и китайская лига станет когда-нибудь № 1, а не АПЛ. Это возможно?
— Все зависит от того, кто будет работать. Все зависит от главного тренера. И начинать нужно всегда с головы, рыба гниет с головы. Каким должен быть тренер? «Шахтер» и Ахметов нашли своего тренера. Были неудачи, но у них была цель, к которой они идут. Киевское «Динамо» после Лобановского хотело, чтобы работали свои, но такого уровня они не нашли.
— Сергей Станиславович вас сейчас не очень устраивает?
— Нет, я объясню. Почему я не хожу на футбол? Когда я хожу на футбол и смотрю на своих коллег, хороших знакомых (Маркевича, Кварцяного, Славу Грозного, Олега Тарана), как они мечутся, кричат, переживают или сидят в позе Родена и не смотрят на футбольное поле, потому что там коллективное безумие, они ничего не могут сделать — я начинаю переживать вместе с ними. А особенно смотреть пресс-конференцию, когда команда проиграла, а некоторые журналисты умничают, достают, хотят побольнее задеть — смотреть на тренера разве можно без слез?
— Вы сейчас переживаете за родной вам «Днепр»?
— Нет, я сказал, что не смотрю футбол.
— Но вы же новости читаете, слышите о том, что клуб практически на грани банкротства, исключения из еврокубков и т.п.
— А что, для меня это новость? Я работал главным тренером в «Днепре» четыре месяца, не получал зарплату. Когда меня брали на работу, даже не оговаривали, какая у меня будет зарплата. Меня позвали, когда команда была в тяжелом положении, «Днепр» тогда чуть не вылетел, мы чудом остались. Я не жаловался. Нет — значит, нет. Не подавал в суд, ушел. Во многих командах работал, где не платили деньги. И я сейчас с оптимизмом жду, может быть, когда-то со мной рассчитаются или помогут материально. Так что для меня не новинка, что у «Днепра» проблемы. Я же это испытал на собственной шкуре. Я понимаю Маркевича, поэтому не смотрю футбол. Когда я вижу, что он сидит, закрыв глаза, я переживаю вместе с ним. Я смотрел только последнюю игру «Шахтера» и «Динамо». Я убедился в том, что Луческу — действительно настоящий тренер, он переиграл. Значит, Ребров должен пройти такие поражения, это для него испытание. Значит, он должен мыслить, анализировать. Это поражение стоило ему пяти побед. Когда его начинают хвалить, я бы ему советовал не читать газет. Любой тренер знает: в дни побед все рядом, все хвалят, гладят. Когда проиграешь — никого нет. Поэтому не надо читать газет, надо работать. Медные трубы — самое страшное в тренерской работе.
— Наш читатель просит сравнить чемпионат Китая и украинскую Премьер-лигу на данный момент. Какая из лиг сильнее?
— Конечно, у нас лига сильнее. У нас есть хорошие футболисты. Но я хочу вернуться к тренеру, ведь это самое главное. Я надеюсь, что Ребров пройдет все эти подводные рифы и пороги — и станет тренером киевского «Динамо», который будет соответствовать уровню. Я встречал многих тренеров на своем пути. Были такие тренеры: Александр Семенович Пономарев, Михаил Иосифович Якушин, Гавриил Дмитриевич Качалин, Аркадьев, Маслов — я всех их знал, со всеми знаком. Эти люди обладали огромным жизненным опытом. Ничего нового в футболе они не изобрели. Просто они могли своих футболистов так настроить, так объединить и такой выбрать путь, что у них всегда был успех. У них были мозги и психология, они могли говорить с каждым футболистом, футболисты им верили. Для меня идеал тренера — мой первый тренер. Как начинался футбол? Харьков, завод «Серп и молот», стадион, конец 50-х годов. Стадион так и стоит после войны: разрушен, разрушенные здания, скамейки. Единственные в Украине были еще деревянные квадратные штанги. И приходит туда мастер спорта по футболу (их тогда было один-два на весь город). И через год вся округа стремилась попасть на этот стадион. В восемь часов утра он появлялся на работе, шел пешком через весь город. Заводская команда играет в первенстве города во второй группе. Ни формы, ничего. И вот он стоял в кабинете и рисовал графики, схемы. Я увидел, как тренер должен работать. Идеально одет, чистый. 15 градусов мороза, ни залов, ни манежей, ничего. Приходит Леонид Яковлевич. Ринг, 15 градусов мороза, и вот на этом ринге он бьет, я ловлю и еще один вратарь. Ни дУша, ни восстановления, ни бассейна, ничего. Потрясающий человек! И стал этот стадион местом притяжения всех. Тренер был немногословен, никаких шуток, но, если он сказал — все. Настолько уважение было. Прошло больше пятидесяти лет, а я до сих пор помню, что на этом стадионе работал сторож Самойлов. Второй тренер — меня взял в команду Александр Семенович Пономарев. Он уже был известнейший футболист, бомбардир. Язва, у него боли страшные, нет настроения. Меня взяли, первая поездка, едем в Москву на поезде. В Туле в семь часов утра остановка, старшие ребята говорят, что хотят кушать. Я выскакиваю, жизнь удалась, перрон, соленые огурцы, картошечка — несу. А он, видно, всю ночь не спал, идет навстречу и говорит мне: «Ты знаешь, что сегодня игра?». «Да, конечно, в четыре часа». Он мне в ухо как дал! И говорит: «В день игры нельзя кушать соленые огурцы». Все рассыпалось по перрону, народ смотрит. С тех пор я никогда ничего не ем на вокзале, я буду умирать. Этот урок я запомнил на всю жизнь.
— Вы в свои команды привносили какие-то элементы, когда тренировали в том же Китае, что нельзя кушать, что можно?
— Нет, не лез. База была за городом, повар сельский. Видно, воровали тоже, та же система. Я вижу, что мои футболисты голодные. Молодые, здоровые ребята кушать хотят. Я долго это терпел, но потом сказал: «Наша команда будет жить в городе перед игрой». А в городе — это значит шведский стол, кушай, сколько хочешь. Им это очень понравилось. И мы стали выезжать в город на день раньше, пятизвездочная гостиница, питание, жизнь удалась.
— Руководство клуба шло на дополнительные расходы?
— Были недовольны. Зачем им это? А у команды я был в авторитете.
— Вы имели возможность пригласить в китайскую команду тех, кого знали, с кем работали? Пересекались с украинцами, которые там работали?
— Я много общался с известным тренером Непомнящим. Он мне очень нравится, он умный, грамотный, скромный. У него играл Нагорняк, потом он у меня играл полсезона. Денег особо не было, я взял из Бородянки футболиста Казариса. Думаю, за счет него там построили один козырек, так что я помог украинскому футболу. Но сложно было, без генерального директора очень сложно, потому что там любят своих. Это стоило мне много крови, пока я добился, чтобы их взяли.
— Нагорняк приходил к вам свободным агентом?
— Он был свободным агентом. Бесплатно пришел, но заработал хорошие деньги за четыре месяца.
— Вы сейчас следите за его тренерской деятельностью?
— Я рад, что он тренер «Днепра». У меня сейчас уже нет зеленой жабы, я только радуюсь, поэтому и живу с оптимизмом (смеется).
— Часто ли приглашали советских специалистов в Китай, дабы поднимать уровень футбола?
— Нет.
— Какой ваш любимый футбольный клуб?
— Естественно, «Днепр». Когда работали Емец и Жиздик, это были гениальные годы, гениальные люди, это просто сказка. Это единственное, что мне хочется вспоминать. Я не люблю вспоминать, жить прошлым. Нужно жить настоящим. Будущее очень туманное.
— Почему в стране с таким количеством населения так мало хороших игроков? В Китае не так воспитывают?
— В футбол нужно играть с огромным желанием. А когда в футбол приходят детки, которые зажрались, их ничего не волнует...
— Как вы понимаете, что ребенок в шесть лет зажрался?
— Не в шесть лет. Вот я работал с молодежью...
— Мы же говорим о детской школе...
— Чтобы попасть в детские школы — существует конкурс родителей. Так же, как и у нас происходит. Вчера я разговаривал с фанатом футбола, сам играет в футбол, 45 лет, больной на всю голову футболом. Он мне рассказал, сын у него — левша, скорость хорошая. Он его привез, еще шесть человек привез из Ирпеня, там хороший детский тренер хороший, и тренер говорит: «Они уже переросли этот уровень». Он повез, тренер даже не смотрел их, они посидели на трибуне — и он говорит: «Ребята, вы не подходите». Значит, к тренеру уже заходили, все решили. Он говорит со слезами на глазах: «Мой сын так любил футбол, ему отбили охоту».
— Это школа киевского «Динамо»?
— Нет. Сейчас в киевском «Динамо» нормально. Там пришел Ищенко, он очень строго спрашивает. Там это не проходит, потому что там Суркис, Ищенко, зарплата. Там должны быть лучшие. И с них спрашивают, самое главное — результат.
— В Китае хороших футболистов малое количество из-за конкурса родителей?
— Не без этого.
— А еще какие причины?
— Еще тренеры. Все начинается с тренеров. Я не все рассказал насчет тренеров. Когда «Днепр» принял Лобановский, он же не приглашал туда звезд. Он брал людей, которые играли во Второй лиге. Да, когда-то играли, но по каким-то причинам опустились во Вторую лигу, никто на них не обращал внимания. Колтун — один вратарь, который играл в 18 лет в Высшей лиге в харьковском «Авангарде», молодежная сборная Советского Союза — и через год меня просто выбросили. Петя Найда, известный футболист, в «Черноморце» не играл. Богданов в киевском «Динамо» не нужен, Пилипчук, Евсеенко в «Шахтере», Назаров, Мирошин. Это люди, которые были отыграны, никому не нужны — и вдруг Лобановский собирает. Нужно объединить и физически подготовить. Я не могу передать то, как он над нами издевался. Как мы только его не называли... «Пиночет» — это самое ласкательное. Но потом, когда пришел результат, когда мы начали получать все, мы поняли, что это действительно тренер. Лобановский, который нас тренировал, и Лобановский в конце своей жизни — два абсолютно разных человека. Он изменился. Его начали называть «папа». Чтобы футболисты называли тренера папой — это надо заслужить. И он действительно стал совсем другим человеком.
— То есть Лобановский — идеал тренера?
— Да. Это первый тренер. И еще один тренер, каким должен быть тренер. Евгений Иванович Елисеев — ленинградец, блокадник. И вот представьте: сборы, дом творчества в Сочи, три дня идет проливной дождь, две команды — «Зенит» и «Авангард» (Харьков). Вечером делать нечего, играют в пинг-понг, в бильярд. Рояль. Приходит Евгений Иванович и начинает наигрывать, начинают собираться футболисты. Он: «Мой самый любимый композитор — Глинка». И начинает рассказывать. Прошло уже более пятидесяти лет, а я помню, что он рассказывал, играл. Приезжаем куда-то: княжна Тараканова. И он начинает рассказывать, полчаса лекция о художнике, о картинах. Как ты будешь огрызаться с таким тренером? Когда я вижу у нас тренеров, которых все время отчисляли за нарушение режима... Он — главный тренер. Разве это не парадокс? Чему он может научить? И он кричит: «Что ты делаешь?! Как ты играешь?». Все.
— Это вы о ком говорите?
— Не буду называть имена. Как ты тренируешь — так мы и играем. И когда я начал тренировать, когда я зашел к моему первому тренеру, комната 2×3 и написано: «Нет плохих футболистов, есть плохие тренеры». В 14 лет я это прочитал и вспомнил, только когда сам стал тренером. Второй лозунг я у себя в дневнике написал. Когда я работал в «Торпедо», денег нет, а хочется, я написал: «Работа — лучший способ наслаждаться жизнью». И третий лозунг я написал у себя на первой странице. Прошу прощения за выражение. Когда сняли Емца, я написал: «Куда футболиста ни целуй — везде жопа». И пусть со мной кто-то поспорит. Это три основных девиза, еще много, конечно, есть. Это я вспоминаю с благодарностями, что работал с такими людьми. Не каждому так повезет. Я с шести лет хотел быть только вратарем. Я вырос в Харькове возле стадиона «Дзержинец», потом «Авангард», потом «Металлист». В восемь утра тетя Маша открывала ворота, я заходил. Сейчас там старая арка на стадионе «Металлист», это были ворота, тетя Маша в восемь часов утра открывала. Я был первый, кто заходил на стадион, и последний, кто выходил. В 1960 году расширили футбольную лигу Советского Союза — было 12 команд, а стало 22. Я сидел и следил за вратарями каждой команды. Я видел Олега Макарова в киевском «Динамо», Джафарова, Банникова. Приезжали Ивакин из московского «Спартака», Разинский из ЦСКА, Поляков из «Локомотива», Котрикадзе, Квачадзе, Урушадзе из Тбилиси Затыкян, Матевосян из Еревана. Я до сих пор помню, во что они были одеты. Я смотрел на тренировки за воротами, я все это помню. «Пахтакор» — Пшеничников, «Кайрат» — Лисицын. Все сейчас передо мной стоят.
— Кто сейчас — самый талантливый вратарь Украины?
— Я не могу ничего сказать. Могу лишь сказать, что мне обидно за Коваля. Обладая такими данными, он не нашел себя. Рыбка обладает сумасшедшими данными.
— Это из-за Александра Владимировича Шовковского им не удалось раскрыться?
— Нужно создать такую обстановку, чтобы была конкуренция, и честная. Я ничего не имею против Шовковского. Просто люди с такими данными не раскрылись! Два месяца я работал у своего друга Красильникова в «Севастополе». Когда я увидел там вратаря Литовку — я просто обалдел. Такие данные, за 190 сантиметров рост, гибкий, прыгучий — просто мечта! Через мои руки очень много вратарей прошло. Когда я посмотрел, как он тренируется, я ему делаю замечание: «Ты что? разве можно так? Ты государственный преступник, у тебя такие данные!». Вышел на тренировку, мяч летит — не реагирует. Мяч летит — он отбил ножкой. Захотел — упал. Я ему сделал замечание. На следующий день тренер вратарей подходит: «Можно Вас на минутку? Я Вам запрещаю разговаривать с Литовкой». Я ему говорю: «Ты где-нибудь играл?». Он: «Нет, не играл». Не хочу называть его фамилию. Говорю: «Вот ты посмотри, прошла игра, он не играл один день. На второй день выходной, вы паритесь, он не тренируется. Третий день — вы в поездке, он не тренируется. Четвертый день — разминка час, а потом игра. Как же он может? Ты каждый день должен найти полчаса, какую-то траву, пустырь, бросать и ловить мяч».
— Литовка пошел на спад из-за лени?
— Да. Я пытался его куда-то устроить, но ничего не получилось. А жаль. Он — самородок.
— Денис Бойко...
— Сколько он был в киевском «Динамо»?
— Но он тоже был за спиной Александра Шовковского...
— Значит, что? Доверили, ошибся — снова на лавку. Это психология. Ошибся — тренер пришел, погладил: «Ничего, ты должен ошибаться». Первый раз я вышел в Москве против Яшина. Осень, 1963 год, лужи, ноги трясутся. Мы проиграли 4:0. Я иду, нос повесил, подходит Лев Иванович: «Сынок, не расстраивайся. Пока 500 не пропустишь — толку не будет». Через 14 лет «Днепр» играет в Москве. Играем вничью, я играю здорово, он заходит после игры в раздевалку: «Леша, молодец, я тебя поздравляю!». И мы остались в Высшей лиге, это была моя последняя игра. Я сказал тренеру: «Больше я не играю». Еще оставалось три игры. Вот так я закончил. Я ему говорю: «Лев Иванович, когда мне было 15 лет, вы первый раз приехали с московским «Динамо» в Харьков. Вышли из автобуса — я за Вами ходил полчаса по стадиону, смотрел, писал Вам письма. Почему Вы не отвечали?». Он сказал: «Понимаешь, мне мешками приносили письма, так что извини». Высочайшей души человек! Такие люди — редкость.
— Сейчас к вам обращаются за советом молодые тренеры и вратари?
— Сейчас все грамотные, все знают. Я был на одной тренировке команды Высшей лиги. Я посмотрел, как сейчас работают. Тренер, два вратаря. Побил полчасика, сел на лавку, курит. А вратари стоят, отдыхают.
— Это клуб УПЛ?
— Да. Перед игрой. Это были запасные футболисты. Основной состав тренировал стандартные положения. Два тренера-помощника стоят, смотрят. Вратари стоят, отдыхают. Еще группа футболистов не знает, чем заняться.
— Это в Киеве?
— Да, но это было много лет назад, не хочу называть. Поэтому все начинается с тренера. Вы ехали на стадион час для того, чтобы постоять? Покушали и по домам? Тренеру Литовки я говорил: «Ты должен сделать ему тренировку днем, чтобы у него день не пропал, чтобы он был в тонусе». Что такое вратарь? Это психология. И вот те тренеры, старые, были психологами. У них жизненный опыт, они могли поговорить, знали, как с кем разговаривать. Сейчас курсы, две недели поучились — на тебе лицензию, работай. А тренером надо родиться.
— Хороший футболист может быть хорошим тренером?
— Конечно. Если он учится. Хороший футболист думает: что здесь сложного, у него все получается, он — талант от Бога. Ему не надо трудиться, ему все достается даром. Он думает, что так все должны. У каждого разный талант. Задача тренера — довести футболиста до потолка его возможностей и сказать ему: «Мы сделали все, что могли, наша совесть чиста, дальше — выбирай».
— Талант от Бога Андрей Шевченко может стать хорошим тренером? Стоит приглашать таких людей в сборную?
— Да, стоит приглашать. Сначала помощником. Шевченко должен, прежде всего, убить в себе игрока. Он должен забыть, что он играл в футбол. У него должны быть совсем другие качества: он всем должен уделять внимание, поддерживать, объяснять ошибки, нельзя никого унижать, оскорблять. «Золотой мяч» положить куда-нибудь подальше. Это уже прошлое. Теперь ты тренер, ты должен учиться, смотреть, конспектировать.
— Сборная — то место, где он будет учиться?
— Пусть начнет со сборной. Нельзя дать рецепт. Все зависит от того, как он будет учиться. Ведь каждый день нужно учиться, нельзя лежать и отдыхать. Нужно учиться, анализировать, читать.
— Болельщик интересуется, знаете ли вы хоть немного китайский язык?
— Знаю пару слов. Но и китайцы понимали некоторые русские слова: передача, пас. Самое главное — всех хотел назвать русскими именами.
— Могут ли новые покупки Китая увеличить интерес к азиатской Лиге чемпионов? Может ли азиатская Лига чемпионов стать интереснее европейской?
— Конечно, приход таких игроков подогревает интерес. Для этого их и покупают. Первое время стадионы будут забиты. Если будет все это оправдываться, то стадионы будут полные, будет интерес. Но если разочаруют... У нас есть пример «Анжи», всегда же нужно оглядываться на «Анжи», ведь может быть и такое.
— «Анжи» — общемировой пример?
— Конечно. Как за такие деньги можно довести команду до такого состояния?
— Что вам больше всего понравилось и не понравилось в самом Китае?
— Мне сложно сказать. Мне все нравилось.
— Вы же говорите, отношение...
— Когда не касается чего-то личного и материального — все хорошие ребята, улыбаются с утра до вечера. Но нужно все время держать ухо востро, потому что в спину могут засадить штык очень большой. Как везде.
— Что было для вас неожиданным?
— Для меня была неожиданной смена власти. Политбюро меняет всех. Как это торжественно происходит... Всемирное собрание, все съезжаются. Одно правительство выходит, его благодарят, они выстраиваются, дают клятвы. Это очень и очень впечатляет. Чиновник взял взятку — к стенке. Брык — его нет.
— «Брык» — это расстреляли?
— Конечно. Взял — до свидания.
— При вашем бытие в Китае случались такие вещи?
— Да. Посадили президента футбола и пять его замов, судей. Я смотрел интервью из тюрьмы. Они все в желтых жилетках, в которых у нас ремонтируют дороги. Он рассказывает: «Как мне стыдно! Как я мог? Я так жалею». Десять лет дали. Четверых, по-моему, посадили. Один из них покончил с собой.
— У нас приняли закон по борьбе с коррупцией в спорте. Это действенно, правильно? У нас сроки, по-моему, от пяти лет...
— Дело не в том, какой срок. Главное — желание искоренить. Это две секунды. У нас хорошая разведка. Что тут стОит?
— В Китае как решили это искоренять?
— Накопилось. Народ начал писать в правительство. Ветераны футбола начали писать в правительство: «Что за безобразие?! Договорные игры». Два года собирали информацию. Потом собрали судей и говорят: «Ты взял столько денег? Просим вернуть». Все принесли. Там больше трех миллионов юаней, по-моему. Двое отказались — тюрьма сразу. Есть записи разговоров, кто брал, кто давал. У нас при желании было бы то же самое. Я тренер, столько тратим сил, не спим, думаем. И вдруг судит какой-то мальчик — и он твою команду просто уничтожает с улыбкой на лице! Как это можно терпеть? И этот мальчик живет, радуется жизни, у него трехкомнатная квартира, хорошая машина. Пришли в «Днепр» Емец и Жиздик. Если бы не они — никогда бы «Днепра» не было вообще. Зайдите, посмотрите, как они живут, что они нажили за свою жизнь: трехкомнатная квартира — и все.
— Топ-5 китайских футболистов, по вашей версии...
— Я много лет там не был, не смотрю. Единственное — там правильный закон приняли: легионеров берите, но легионером не может быть вратарь. Голкипером может быть только китаец. Нам бы это тоже не помешало.
— У нас и так все вратари — украинцы...
— А Лаштувка? Когда Лаштувка в воротах — я выключаю телевизор. Не потому, что Лаштувка плохой. Хороший парень. А потому, что в «Днепре», который славился своими вратарями, должен быть украинец. «Днепр» — Маслаченко, Кучеревский, Корковский, Городов. И вдруг Лаштувка. Должна же быть школа, преемственность. Мне не интересно это смотреть. Когда пришел Денис Бойко, которому в «Динамо», может, не доверяли... Может, он сам не мог себя перебороть. И тут свобода, раскрылся, никто его не трогает, ему доверяют. Что такое доверие, психология? И Бойко уже — вратарь сборной.
— Китайцы — суеверные футболисты? У них есть ритуалы перед матчами?
— Не замечал. Единственное — когда приходят на установку на игру, у всех тетрадки и карандаши, все записывают мысли тренера. Так у них принято. У меня самые лучшие впечатления. Мне Китай дал много знакомых, друзей, радость, развитие. Когда я сейчас приехал тренировать молодежную команду — все, с кем я играл, тренеры сбежались и говорят: «По моей методике, все мои упражнения». Еще один интересный факт. 2003 год, тренер сборной голландец Хаан приехал. Постановление федерации: перед чемпионатом все команды сдают тесты на физическую подготовку. Тест голландский, очень непростой. 20 метров дистанция, кассета стоит, сигнал — 20 метров бежишь, линия, дотронулся — назад, 20 метров. Пять секунд отдых. Сигнал — и повторяешь это. Так нужно пробежать 2000 метров. И постоянно убыстряется время пробежки. Приезжаю на сборы, встречаюсь с Непомнящим, он говорит: «Леша, просто караул, нужно сдавать тесты. Я команды вывел, мы пробежали 800 метров, команда вся попадала и все, что кушали еще месяц назад, вылезло». Я, когда вывел свою команду и попробовал это, просто караул. Мы приехали третьего числа, а 20-го тесты. Весь Китай смотрит это по телевизору, каждый день передают со сборов вести с полей. Тренеры в шоке, все бегают, ни у кого ничего не получается. Я же иностранный тренер, на меня смотрят. Руководитель спрашивает: «Леша, как там?». Я говорю: «Да все в порядке». А у самого паника, не знаю, что делать. Команда пробегает где-то 800 метров — падает. Мозги закипели. У меня была методика Лобановского под рукой, я начал читать ее углубленно. И начал тренировать два раза в день этот тест. Разбил на куски — и тренирую. Когда начался этот тест, весь Китай возле телевизоров сидит. Все бросили работу, всем интересно, пробегут ли. Одна группа на день раньше сдавала. Многие не сдали, 13% из общего числа. И вот выходит моя команда, а передо мной команда Высшей лиги с севера Китая, тренер из Южной Кореи, футболисты все за 190 см, богатыри. Тренер из Южной Кореи принес пять кислородных подушек, они дышат и бегут. Пробежали — потом моя команда. Я в шоке, побежала моя команда. Я не мог смотреть, я ушел. Оказалось, что у меня лучше всех пробежали, на первом месте. Один пробежал на морально-волевых, упал в кустах. Мы только через полчаса вспомнили о нем, приходим — а он лежит без памяти. У меня оказалось 92% на первом месте, и мы в Первой лиге. И тренеры импортные ходили, меня не замечали, я же из Первой лиги. Но, когда моя команда оказалась на первом месте — со мной все начали здороваться. Были там телевизионщики из Японии, снимали. Они пришли ко мне: «Как Вы? Может, Вы приедете к нам, подготовите команду?». Я взял этот тест на вооружение, целый сезон я применял его в тренировке. Почему у меня начала команда играть? Сейчас все тренеры, которые пришли ко мне, китайцы, говорят: «Мы все бегаем этот тест». Когда я рассказываю здесь, никто не верит и никто не хочет этим заниматься. И когда Гус Хиддинк готовил сборную России к чемпионату Европы — я смотрю, они бегают этот тест. У меня не сдал только один мальчик. А тот, который лежал в кустах, тоже сдал. Весь Китай следил, судьи из федерации. Если ты не добежал 20 метров, не дотронулся до черты — желтая карточка. Второй раз — снимают, до свидания.
— Это как?
— Если ты не сдал тест — тебя к чемпионату не допускают. Сиди на лавке и смотри. Вот вам голландцы. Для китайцев это был шок, тут же не договоришься. Когда бегают по кругу — где-то кто-то не добежал, кто-то перебежал, кто-то сократил. А здесь судьи стоят и все четко. Я, когда увидел, какая польза, начал в чемпионате это делать, в подготовке. Сейчас все мои ученики этим занимаются. Когда я приехал в молодежную команду, тоже начал это применять. Мы заняли второе место в чемпионате Китая среди школьников. Но самое главное, когда был финал, меня отослали. Мы играли с Пекином. Видимо, нежелательно было выигрывать у них.
— Украинским футболистам стоит ехать в китайскую лигу?
— Конечно, стоит. Надо себя попробовать везде. Да и материально поправите свои дела. Но сказка длится недолго, каждый об этом должен знать. Сказка кончается — и деньги кончаются, как у меня. А теперь — новая жизнь! Но нужно продлить это все, нужно тренироваться, пытаться, бороться и искать.
Татьяна ЯЩУК, Дария ОДАРЧЕНКО
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (8)