Йожеф САБО: «Я виноват перед Лобановским»

Даже при том, что календарь 2010 г. не предусматривает лишний день в феврале... 29 февраля Йожефу Йожефовичу исполняется 70 лет.

Любое уважающее себя издание к такому событию готовит статусное интервью с юбиляром. В принципе мы пошли по проторенной дорожке. Однако попытались «копнуть» малоизвестные факты из биографии виновника торжества. Например, кто сегодня вспомнит, что Сабо — бронзовый призер чемпионата мира или первый украинец, сыгравший в финале еврокубка? Йожеф Йожефович с удовольствием, с присущей ему экспрессией пробежался по волнам своей боевой молодости, и о настоящем, разумеется, мы не забыли поговорить.

Вино пью с детства

— Йожеф Йожефович, вы уникальный человек. Родились в високосный год, следовательно — день рождения отмечаете раз в четыре года. Получилось, что в юбилейный год «пролетаете» мимо...

— Я родился 29 февраля 1940 г. в половину девятого вечера мама показывала мне метрики, где я записан родившимся 1 марта. Мол, зачем праздновать день рождения раз в четыре года? Это уже позже я восстановил правильную дату и для себя решил: праздную только 29-го! Когда меня поздравлять? Накануне, 28-го, нельзя — примета плохая... Признаться честно, свой день рождения ненавижу!

— Простите за лесть, но, поверьте, она — не дежурная. Вы в блестящей форме. Расскажите нам, молодым, в чем секрет долголетия?

— Что такое 70 лет? Если ты ведешь правильный образ жизни, то это ничтожное число (смеется). Каждый второй день пробегаю свои пять километров. Зарядка, бассейн — это уже вошло в норму. К тому же я профессионально занимаюсь горнолыжным спортом. Каждый год выезжаю в Австрию, у меня под Зальцбургом уже насиженное место. Даже скидку предоставляют в гостинице, за использование лыж, подъемника. Это необходимость для меня. От горных лыж я получаю настоящее удовольствие!

— Кажется, в годы вашей футбольной молодости говорили: кто не пьет — тот не играет. А уж работа тренера в еще большей степени подвержена стрессам. Не злоупотребляете?

— Алкоголь принимаю умеренно. Спокойно целый месяц продержусь... Могу с вами, например, выпить 50 граммов коньяка.

— А вино?

— Вино я пью с детства. Для венгерского села, где я рос, это в порядке вещей. В погребе у бабушки стояли бутылки с натуральным вином. Оно слабенькое... Сейчас люблю выпить бокал хорошего грузинского вина. «Алазанскую долину», например.

Стрельцов, Воронин, Беккенбауэр...

— 1966 год — наивысший успех сборной СССР на чемпионатах мира. Команда заняла четвертое место, а могла бы подняться и выше, но чиновники перестраховались, отцепив от сборной невыездного Эдуарда Стрельцова. Как считаете, если бы Эдуард Анатольевич поехал-таки в Англию, команда могла бы замахнуться на большее?

— Стрельцов — это величина! Я же его видел еще молодым парнем, а потом он вернулся после срока в лагере и мы играли вместе. Пеле он смог бы затмить — это факт. У него все было — бежал, мяч с закрытыми глазами мог отдать, удар великолепный. Конечно, таких людей нельзя было уничтожать. Ну пил... Наверное, надо было работать с ним людям, которые находились рядом. Мог бы Эдик нам помочь? Сложно говорить сейчас, больше сорока лет прошло. Команда у нас классная была: Малофеев, Банишевский в атаке. Каждый четко знал свою задачу. Численко справа уже в то время играл по всей бровке, как и Хусаинов, недавно покинувший нас, слева. Мы с Валерой Ворониным составляли тандем центральных хавбеков.

— Воронин — тоже футболист трагической судьбы...

— Опять же система! Нельзя было отправлять со сборов. Понимаете, это трагическое совпадение. Валера любил гулять, ходить в самоволку. Его же тогда друзья «сдали», а начальство рубануло с плеча. Выгнали. Он уехал, выпил, а затем случилась эта трагедия (Воронин, ехавший на мотоцикле, попал в страшную аварию, поломавшую его карьеру и жизнь. — прим.ред.).

— «Сдали» свои, из команды?

— Понимаете, многих уже нет в живых, поэтому фамилий я называть не стану. Но друзьям такие вещи нельзя делать.

— Едва ли не на каждом топ-турнире сборной СССР мешали судьи?

— Мешали! Итальянец Белло нас просто уничтожил. В полуфинале с немцами было предвзятое судейство! Поркуян в начале игры вышел один на один, его сзади рубанули по ногам. Шнеллингер провоцировал Численко, а удалили нашего, якобы за отмашку. А тут еще Лева Яшин пропустил с 35 метров удар Беккенбауэра, как он не заметил...

— У вас осталась обида на Кайзера Франца?

— Я выполнял подкат, а Франц специально прыгнул мне на ногу. Во втором тайме вернулся на поле с переломом. В перерыве врач мне вколол новокаин с обеих сторон голеностопа, перевязали. Я, конечно, бегать не мог, но позицию на левой бровке закрывал. Там же, в Англии, сделали рентген — закрытый перелом. Наложили гипс, вернулся в Киев, а через месяц уже был в строю... Жаль, вторые 45 минут мы играли практически вдевятером.

— Где сейчас хранится ваша бронзовая медаль?

— Отдал ее в Киевский музей спортивной славы, что на «Олимпийском».

— Сейчас многие говорят о деньгах. Вас, наверное, озолотили?

— Начнем с того, что по прилету в Москву нас никто не встретил, кроме администратора. Всех иногородних посадили в ПАЗик, из Домодедова перевезли во Внуково, оттуда уже полетели в Киев. И в нашей столице... ведь ни одна «собака» не встретила. Элементарного «спасибо» не сказали.

— И все-таки о гонорарах...

— За весь чемпионат я получил 1200 фунтов стерлингов. В советском посольстве «Волга» стоила 850 тыс. Оплатил, взял сертификат. В Москве отправился во Внешпосылторг и без очереди приобрел ГАЗ-21. На тот момент — лучший автомобиль в Союзе. Я рад, конечно, что сейчас футболисты хорошо зарабатывают за свой труд. Но поднимается вопрос: «А как тренеру работать с миллионерами, как выстраивать отношения?» Хочу верить, что футбольный мир придет к адекватным зарплатам. Нельзя так дальше жить! Возьмите кумира миллионов болельщиков Дэвида Бекхэма. Играл он в «Манчестер Юнайтед», но когда ушел в «Реал» — начался бизнес в чистом виде. Бекхэм сидел на скамейке, зато хорошо продавались футболки с его номером...

«Бездельники приехали!»

— В 1968-м сборная готовилась к четвертьфинальному матчу чемпионата Европы с Венгрией. Вас — ведущего игрока — отцепили от команды по линии КГБ? Говорили, что всему виной венгерские корни.

— Красивая легенда, но не более того. Как было на самом деле? Мы готовились к игре в Вишняках (под Москвой), на учебной базе Комсомола. Там всегда собирались первые секретари областей со всего Союза. Сыграли товарищескую игру с Бельгией. Я, кстати, забил победный мяч со штрафного, москвичей отпустили по домам, а мы — к комсомольцам. Вечером они уже все пьяные, еле ползают, но гонора... Проходим по коридору, вдруг слышу вслед от «комсомольца»: «О! бездельники приехали! И за что мы им только платим!» Они платят! Так меня это задело, сцепились мы с одним «товарищем». Едва до драки не дошло. На завтра меня вызывают на ковер к начальству, я же упертый был — поймал машину и улетел в Киев.

— Могли ведь и дисквалифицировать?

— Очень хотели! Но в тот период я сдавал экзамены в университете, сидел за партой. Тут не подкопаешься. Мы же все числились студентами. Сессия закончилась — я вернулся в «Динамо». После того случая меня не приглашали в сборную в течение трех лет.

— Каким ветром вас занесло на факультет журналистики?

— Вначале, как и положено, я закончил Институт физкультуры. В «Динамо» тех лет сложилась добрая традиция встречаться с болельщиками на всех крупных предприятиях Киева. Двоих отправляли на завод «Арсенал», еще двоих — на «Красный экскаватор»... Я же был «приписан» к университету. Выступал перед студентами, рассказывал о житье-бытье футболистов. После одной из встреч декан факультета журналистики Дмитрий Михайленко говорит: «Йожеф, у вас язык хорошо подвешен — давайте к нам». Почему бы и нет? Я отучился от звонка до звонка пять лет.

— Выходит, мы с вами коллеги.

— Нам, конечно, делали поблажки, но не до такой степени, как для сегодняшних студентов-футболистов. Мы сдавали экзамены, тянули вместе со всеми билеты, готовили дипломную работу. Сегодня же игрок отдает зачетку с вложенными купюрами администратору. Я не понимаю, зачем нужен этот диплом, если у тебя в голове нет ничего?!

— Тему дипломной работы помните?

— Точно затрудняюсь сказать. Но тема связана с фотографией. Я же был настоящим фанатом этого дела. Очень много уникальных снимков у меня сгорели во время пожара на даче в Карпатах. И черновики сгорели. Я ведь хотел выпустить книгу мемуаров перед тем, как уйду в другой мир...

— Давайте не будем о грустном... Интересно, что много лет спустя вы вернулись в журналистскую профессию. Образование помогает в работе на канале «Футбол»?

— Чтобы комментировать футбольный матч, в первую очередь не нужно спать у микрофона. Я не делаю пауз и перерывов. Это очень интересная работа. Единственная проблема... украинский язык, который я не очень хорошо знаю. Комментирую на русском. Сейчас, когда Виктор Янукович выиграл президентские выборы, надеюсь, на телевидении русскоязычному человеку пробиться будет полегче.

Вместо Кубка кубков — бутылкой по голове

— Отдав 11 лет жизни киевскому «Динамо», вы покидали столицу, образно говоря, с битьем посуды. Что же не поделили с великим Виктором Масловым?

— Я был уже достаточно взрослым человеком, но оставался во многих вопросах упрямым мальчишкой. Решил показать характер, собственное «я». Сейчас уже понимаю: Маслов был прав. Он, как и Лобановский, опередил свое время, ушел в будущее. Именно Маслов первым в советском футболе внедрил позицию опорного полузащитника. Я же был категорически не согласен играть «опорника», возник конфликт, который и привел к расставанию с киевлянами.

— «Динамо» находилось под ведомством МВД. Пришлось «сдавать» погоны?

— Да, уволиться было делом не таким уж и простым (улыбается). Думал заканчивать карьеру, но тренер Герман Зонин уговорил меня уехать в Луганск. Восемь месяцев отыграл в «Заре», а потом еще один зигзаг судьбы: из Москвы за мной приехал Лев Иванович Яшин — начальник команды московского «Динамо». Пришлось вновь оформляться на службу в динамовское общество.

— Надеюсь, сейчас вы сугубо гражданский человек? В каком звании окончательно уволились из МВД?

— В Киеве заканчивал в звании капитана, в Москве присвоили майора.

— Киев и Москва — футбольные антагонисты. Рисковали, переехав в Белокаменную?

— Я — профессионал, и не думал ни о каком антагонизме. Другое дело, мои венгерские корни вызывали опасение, иногда боязнь. Время такое было...

— Вы могли стать первым украинским футболистом, побеждавшим в европейских кубках, но в скандальном финале Кубка кубков-1972 московскому «Динамо» чуть-чуть не хватило времени, чтобы дожать шотландский «Глазго Рейнджерс».

— Очень обидно мы проиграли. Сегодня ушел из жизни человек, с которым я мог бы поспорить на эту тему.

— Речь, видимо, о тренере Константине Бескове?

— У нас в «Динамо» существовал тренерский совет. Помимо меня, в него входили Михаил Гершкович и Геннадий Еврюжихин. Мы предлагали Бескову выпустить один состав, но мэтр послушал нас, сделав замены, когда команда уже проигрывала 0:3. С начала матча же он поставил на игру своих любимчиков... Два мяча мы отыграли, сравнять счет не позволили пьяные шотландские фанаты, высыпавшие на поле. Не доиграли мы примерно семь минут.

— В советских газетах писали, что вас ударили бутылкой по голове.

— Страшно было по-настоящему! Кровища хлестала — голову мне прилично проломили. Яшин повел меня к представителю УЕФА, мы пытались опротестовать результат игры, и основания для этого были. Однако вы же понимаете, как «любили» в 1972-м Советский Союз... Кстати, Кубок кубков «Рейнджерс» вручили тайком, у них в раздевалке. Хотели замять скандал.

— Не секрет, что некоторые наши тренеры часами могут рассказывать современным футболистам о своем боевом прошлом. Молодая динамовская поросль разных лет знала, кто такой Йожеф Сабо?

— Во время индивидуальной беседы с одной из нынешних звезд (фамилию не стану называть), когда я вспомнил Стрельцова, Воронина, Блохина, услышал шокирующий ответ: «Кто они такие? Во что играли — в стоячий футбол?» После этого случая о своем футбольном прошлом ни разу не заговорил. Бесполезно! Они считают, что только они великие, а то, что было, их абсолютно не интересует.

Я виноват перед Лобановским

— Все, кто вспоминает Валерия Лобановского, твердят в один голос: «Валерий Васильевич близко к себе никого не подпускал». К вам это, как я понимаю, не относится?

— Лобановский вернулся из Кувейта в «Динамо», и на него смотрели, как на Бога. Я же по привычке обращался по имени — Валера. Мы с конца 1950-х годов дружили. Многие в клубе не понимали, почему Йожеф Йожефович обращается к мэтру на «ты». Я никогда не забуду слова Лобановского: «Сабо я доверяю, потому что это один из самых порядочных людей, кого я знаю».

— Валерий Васильевич сменил вас на капитанском мостике сборной Украины, когда команда не пробилась на Евро-2000.

— Это была моя ошибка. Я подвел Лобановского, и вряд ли когда-то себе прощу. Валерий Васильевич был консультантом. Мы общались каждый день. Даже по составу «Динамо» Лобановский советовался со мной. Такой был контакт и взаимное доверие.

«Йожеф, я тебя прошу, останься в сборной еще на один цикл», — уговаривал Валерий Васильевич. Однако после поражения от Словении у меня сдали нервы, понял, что устал и больше не хочу тренировать сборную. Пришлось ему взвалить на себя обе команды. Нагрузка колоссальная, здоровье сжигает. Я очень виноват перед Лобановским.

— Олег Блохин, Игорь Беланов, Андрей Шевченко. Три обладателя «Золотого мяча» состоялись бы без Лобановского?

— Думаю, что не состоялись бы. У него был дар! Валерий Васильевич умел поговорить с футболистом — другой тренер так никогда бы не смог. Я видел, как он разговаривал с тем же Шевченко.

— Кстати, Шевченко открыл Лобановский или все-таки Сабо?

— Не надо ставить вопрос ребром! Шевченко еще до возвращения Валерия Васильевича блистал. Если не ошибаюсь, «Бавария» предлагала за его трансфер пять миллионов долларов. Но руководство решило выдержать паузу. У Лобановского же его талант засверкал новыми красками. В «Милан» Андрей уходил уже в статусе настоящей звезды.

— Теперь ни для кого не секрет, что юного Шевченко одолевали проблемы с режимом. Курил, пиво потягивал...

— Андрея сохранили для футбола Григорий и Игорь Суркисы. Проблемы были, и довольно серьезные. Парень молодой, вокруг него рой друзей вился. Григорий Михайлович и его брат Игорь сумели наставить Шевченко на путь истинный. А на машине гонял! Еду я на базу в Конче-Заспе, мимо пролетает спортивный «Мерседес», скорость под 220 км/ч! Я даже перепугался.

— За рулем один из лучших в будущем бомбардиров итальянской Серии А?

— Именно! Забрал у Андрея ключи от машины. Вот так приходилось воспитывать.

— Без Суркиса мог бы не состояться не только Шевченко, но и киевское «Динамо». Команда просто прекратила бы существование летом 1993-го.

— Четыре месяца футболистам и тренерам не платили зарплату. Я работал тогда начальником команды. «Динамо» уже покупал президент «Борисфена» Дмитрий Злобенко, который подготовил практически все документы на переименование клуба. В сезоне-1993/1994 в чемпионате Украины должен был заявляться «Борисфен». Вот тогда-то и появились браться Суркисы.

— В лихие 1990-е множество бизнесменов с сомнительной репутацией пытались отхватить лакомый кусочек. Вы сразу поверили этим людям?

— Все-таки и Григорий Михайлович, и его брат — бизнесмены с футбольной душой. Их отец всегда болел за киевское «Динамо». Они выступили перед командой, закрыли все долги и пообещали сделать «Динамо» командой европейского уровня. А что бы произошло с клубом, если бы Суркисы вовремя не подставили плечо? Сейчас об этом мы можем только гадать...

Возможно, Шевченко со временем сменит Газзаева

— Вы верите, что из Шевченко может получиться хороший тренер?

— Андрей понимает, что тренерская работа — это нервы, каждодневные стрессы. Пойдет ли он на это? Игрок ведь потренировался, сыграл и может заниматься семьей и детьми. У тренера нет такой возможности. В команде 30 человек, и у каждого свой характер. Одного следует погладить, другого побить. Ты не поставил в состав условно Иванова — он обиделся. Сможет ли Шева перестроиться, убить в себе «я»? Он же фигура, как и Блохин. В чем ведь проблема тренеров — в прошлом великих футболистов? Они всегда хотят видеть в своем подопечном себя. Как найти золотую середину? Я знаю тренеров, у которых еще корона на голове.

— Речь, часом, не о Блохине?

— Не буду называть фамилии. Это некрасиво. Не скрою, я размышлял о будущем Шевченко. Возможно, он поиграет еще год-два, а потом заменит Газзаева.

— Здесь встанет вопрос о получении лицензии, пусть и формальной.

— Лицензия PRO — это далеко не «формальная» корочка, а очень серьезное обучение. Нужно год учиться, а когда действующему игроку сидеть за партой?

— Где собираетесь быть в дни, по-другому и не скажешь, вашего 70-летия?

— Уезжаю в родной Ужгород. Встречу юбилей в семейном кругу. Нас было семь. Ныне здравствуют лишь брат, которому 80 лет, и сестра, которой 76. Пообщаемся, сходим на кладбище к родителям. Обязательно съезжу в Карпаты — у меня там остался старенький дом, построенный еще при советской власти.

— Неужели чествования в Киеве не будет?

— Я не очень люблю самопиар. В столице мы соберемся исключительно с друзьями. Самыми близкими, оставшимися рядом со мной по сей день. Когда мне пришлось уйти из «Динамо», некоторые «друзья» сразу же перестали звонить, общаться.

Алексей ПАВЛЮЧЕНКО