Василий Рац — из того поколения игроков «Динамо», которое помнит не только о том, как добывать золото чемпионата, но и о том, как выигрывать еврокубки. Команды, в которых выступал Василий Карлович, наводили шороху на полях Европы и мира. А еще он оказался замечательным собеседником, абсолютно доступным и открытым в общении. В разговоре для него не было запретных тем. Он много улыбался, делился позитивом. Но за время интервью синие глаза Василия Карловича все же несколько раз тускнели — когда он вспоминал о родителях, и когда речь заходила об отношении к ветеранам...
Василий Рац (фото: В.Перегняк)«Жигули» для папы
На встречу с журналистами FootBoom Рац пришел пешком. Дом, в котором он сейчас живет, расположен неподалеку.
— Стараюсь все свои дела решать до обеда, когда движение в столице еще более-менее, потом ставлю машину и передвигаюсь на своих двух, — признался легендарный футболист.
— Чтобы держать форму?
— Все гораздо проще. Еще лет пять назад по Киеву водил машину без боязни, но сейчас культура вождения упала. Когда въезжаю в город, меня бросает в пот! Сплошной стресс. Заметно изменился контингент людей.
— В Будапеште такая же ситуация?
— Нет, в Венгрии все более размеренно, дисциплинированно.
— У вас большой стаж вождения?
— Еще мальчиком, когда было семь-восемь лет, папа сажал к себе на колени, давал порулить. Водить начал в родном селе, а права получил после перехода в «Динамо», когда обзавелся личным авто (улыбается).
— Дайте угадаем: получили «Волгу»?
— Нет, «Жигули». Эту машину я подарил отцу. «Волга» была позже.
— У вас удивительная карьера: чемпионства, победа в Кубке Кубков, финал ЧЕ. В чем ваш секрет?
— Наверное, меня кто-то направлял сверху. Я вырос в маленьком селе Фанчиково на Закарпатье, где жило чуть более тысячи человек. Не зная ни русского, ни украинского, а только венгерский — сам удивляюсь, как попал в «Динамо», в сборную… Но ведь были и тяжелые периоды, непредсказуемые. С чего начать рассказ?
— Пожалуй, со знакомства с мячом.
— Мяч был в детстве любимой игрушкой. Однажды я взял молоток и ударил по нему. Рикошетом дало в лоб, разбил в кровь… Родители думали, что к мячу больше не подойду. Но нет, никаких страхов и комплексов не возникло.
— Вы, как и все тогда, начинали с дворового футбола?
— В нашем селе все находилось рядом: а главное, что путь в школу и обратно лежал через стадион. Возвращаясь назад, бросали портфели, обозначая ими штанги импровизированных ворот — и погнали! В одиночку играл против троих, четверых, очень любил обводить…
А классе в пятом я записался в футбольную секцию в Виноградове. Начались трехразовые тренировки, на которые добирался автобусом самостоятельно. Мой первый тренер, Пребуш Павел Иванович, очень помог мне. Так было до восьмого класса.
— Это выпускной класс. Пришлось определяться с будущим?
— Именно. Отец рассматривал варианты, чтобы пойти в училище, освоить специальность слесаря, или какую-либо другую. Но я не горел к этому. Наверное, мои переживания услышал Всевышний. Однажды — никогда не забуду этот момент — на холодильнике, где у нас всегда лежали папины газеты, я обратил внимание на заметку. В ней говорилось, что во львовский спортинтернат набирают футболистов. Почувствовал: это мой шанс! Отец поддержал идею, как и Пребуш.
— «Смотрины» проходили во Львове?
— Да. У соседа был старенький «Москвич», он отвез нас с папой и Пребушем во Львов.
— Конкурс был большим?
— Было нас человек семьдесят, а выбрать нужно было двоих.
— Впечатляет!
— Мы били по воротам, выполняли разные упражнения, а в конце проводили двусторонку.
— Чувствовали, что все получается, что вас оставят?
— Я чувствовал себя белой вороной. Языка не знал, а тут еще большой город, все ужасно незнакомое. Я находился словно в тумане. Не знаю, чем приглянулся тренеру, но меня и еще одного мальчика из Червонограда оставили. Его потом через год исключили за нарушение режима.
Наперегонки с поездом
— Радости не было предела?
— Как только начались будни, вся эйфория моментально улетучилась. Попасть во Львов — это все равно, что из Винницы телепортироваться в Лос-Анджелес! Очень тяжело было. А еще чувствовалось небрежное отношение со стороны ребят.
Каждую пятницу покупал билет на поезд и ехал домой. Остановки в родном Фанчиково не было, выходить приходилось в Виноградове и там полтора часа нужно было ждать подходящего поезда, а уже на обратном пути сходить на нужной станции. Но я так рвался домой, что забрасывал сумку на плечо и бежал через поле. Расстояние? Километров семь. Было и так: открываю дверь и слышу сигнал поезда, который должен был доставить меня на станцию.
— Так вот откуда у вас такая скорость!
— А еще мне повезло с соседом по комнате, который был вратарем. В то время как другие знакомились с городской жизнью, мы все свободное время посвящали футболу. Самостоятельно выходили на поле, я отрабатывал передачи и удары, мой товарищ — реакцию, прыжки. Потом заходили в тренажерный зал, работали там.
— Ваш друг также добился признания в футболе?
— Играл во второй лиге, дальше не пошел.
— А вы сами ведь не все время играли слева в полузащите?
— Я начинал в нападении. Даже прозвище получил — "Блохин". Партнерам требовалось забросить мяч вперед, а благодаря скорости я убегал от защитников. Забивал, но удовольствия не получал. Казалось, что все делают партнеры, а я только стою и жду момента. Не радовали даже голы. Попросил Борейко попробовать меня в полузащите, было это в девятом классе. С тех пор играл в средине поля.
— Не жалели об этом решении?
— Может совсем чуть-чуть. Больше кайфовал от голевой передачи, удачной комбинации.
— Сейчас модно левоногих хавбеков переводить на правый фланг и наоборот. Как пример — Ярмоленко.
— В наше время такого не было.
— Как развивалась ваша карьера в спортинтернате?
— Я оказался в руках упомянутого выше Валентина Ивановича Борейко. Играл в нападении, много забивал. Тренер начал привлекать меня к матчам старших ребят. Вот там я совершенно не выделялся, было тяжело. Но Борейко продолжал ставить, придал уверенности. А потом последовало приглашение в сборную Закарпатской области.
Что важно, финальную часть чемпионата Украины среди областей наша сборная проводила в знакомом Виноградово. Конечно, у меня словно крылья вырастали. Вместе с знакомыми мне людьми на трибуны приходили и специалисты, тренеры. Так я попал на глаза наставнику «Говерлы» Иштвану Шандору. Его команда выступала во второй лиге. Это был уровень! Он позвал к себе, рассказал, что следил за моей игрой, предложил после окончания школы перейти в «Говерлу». Также обещал решить вопрос с поступлением в институт.
— Обрадовались?
— Еще бы! Снова полеты в облаках: Ужгород, вторая лига, взрослый футбол! Но мне нужно было вернуться во Львов, доучиться. И надо же: через несколько дней меня пригласили на просмотр в дубль «Карпат», который я успешно прошел. Заключили контракт, взяли на себя поступление в местный вуз. На радостях я забыл сообщить тренеру Шандору, что остаюсь в «Карпатах»…
— Спали и видели себя в первой команде Львова?
— Мечтал, но это было нереально. Эрнеста Юста в «Карпатах» сменил Иштван Секеч, с которым «бело-зеленые» в 1979 году завоевали «золото» первой лиги. Состав тогда подобрался сумасшедший: Думанский, Баль, Суслопаров, Бондаренко, Саулевич... Лучшим бомбардиром стал Юрчишин, забивший 42 гола!
16-летнему парню выдержать конкуренцию и пробиться в такую команду было крайне сложно. Поэтому играл за дубль, ждал своего времени.
«Если бы не «Динамо», в Виннице меня бы прокляли»
— Но в «Карпатах» вы его так и не дождались.
— Может, и к лучшему. Иван Иванович Терлецкий пригласил меня в Винницу, в «Ниву». Это вторая лига. Но прежде чем дать согласие, я поговорил с Секечем.
— Иштван Йожефович отговаривал?
— Я спросил: как бы он поступил на моем месте? Секеч откровенно сказал, чтобы играть в «Карпатах», мне нужно быть на голову лучше тех, кто есть сейчас. А это нереально. Во второй же лиге я смогу пройти школу взрослого футбола, а потом меня ждут обратно во Львове.
— Еще с кем-то советовались?
— Нет. В коридоре меня ждал Терлецкий. Во Львов он приехал с капитаном команды на его машине. Иван Иванович просчитал все ходы — он это умеет (улыбается). Наверняка заранее заручился поддержкой Секеча. Так что я успел только сумку собрать, вот и все прощание. Родители, когда узнали, что я в Виннице, были в панике.
Но жалеть не пришлось. Тогда Терлецкий формировал команду под себя, собрал хороший коллектив. Было тяжело, но тренер упорно ставил меня в состав и со временем я обрел уверенность. «Нива» финишировал в тройке, а в новом сезоне я уже считался одним из лидеров. Команда шла на первом месте, на матчи собирался полный стадион!
— И в Винницу пошли «гонцы»?
— Первым обратился Матвей Бобаль. Он сам закарпатец, а земляки ведь всегда найдут общий язык. Назначил встречу в парке. Звал в Запорожье, в «Металлург», выступавший в первой лиге. У него билеты на самолет уже были на руках. Но я уперся: говорю, мне нужно переговорить с Терлецким.
«О, ну тогда все понятно, он тебя не отпустит…» — волновался Матвей. И действительно, Иван Иванович даже слышать не захотел о «Металлурге». «Это не твоя команда», — как отрезал.
— Еще кто наводил мосты?
— Московское «Динамо».
— Тоже с билетами приезжали?
— В черной «Волге». Открываются задние двери: «Я Петрашевский из московского «Динамо», — представляется незнакомец. Москвичи тогда гремели в Союзе. Уж не знаю, устоял бы я перед открывшимися перспективами, если бы не Терлецкий. Он появился неожиданно, буквально вытащил меня из машины, начал кричать на Петрашевского: «Ты зачем игроков крадешь?!»
А спустя некоторое время Иван Иванович уже позвал к себе в комнату. Сидел с опущенной головой, а рядом с ним был какой-то мужчина. «Я — Анатолий Сучков из «Динамо» Киев», — представляется. — «Мы следим за твоей игрой и хотим пригласить в «Динамо». Как на это смотришь?»
Ну а я уже наученный горьким опытом. Говорю, не знаю, пусть решает тренер. Что тут началось! «Тебя зовет «Динамо», а ты не знаешь?!» — стал кричать Сучков.
— А что Терлецкий?
— Помню, вздыхал сильно. «Нива» шла в лидерах, а тут игрока «основы» забирают. Сказал: «Ты нам нужен, но я не могу сказать нет, потому что «Динамо» — это твоя команда». Как в воду глядел.
— То есть из Винницы вас отпустили легко?
— В команде — да. Но предстояло еще объясниться с болельщиками. Главными фанатами «Нива» тогда были таксисты. Как только они узнали, что меня забирают в Киев, после игры окружили и начали уговаривать. «Что тебе нужно? Квартира? Решим! Нужна жена? Поможем! Только оставайся».
Если бы уходил не в «Динамо» — главную команду Украины — а в другой клуб, наверняка прокляли бы.
Коньков закричал: «Что, меня уже отчислили из «Динамо»?!»
— В Киев добирались самостоятельно?
— Поездом в сопровождении Терлецкого. Он доставил меня к динамовскому автобусу и передал лично Михаилу Фоменко, который тогда тренировал дубль. Перед тем как попрощаться, я взял слово с Ивана Ивановича: если пойдет что-то не так, я в любой момент могу вернуться в «Ниву».
— Вы жили на базе?
— Ох, никогда не забуду свою первую ночь в Конче-Заспе!.. Был уже поздний вечер, меня провели в комнату, на одной кровати уже кто-то спал, а другая, возле входа, была свободной. Я тихонько разделся, стараясь не шуметь, прилег. Утром проснулся с первыми лучами солнца, мой сосед еще спал, а я лежал и боялся пошелохнуться, чтобы не разбудить. Вижу, над его кроватью висит вымпел, на котором написано «Сорокалет». Ого, думаю! Не успел отойти от первого шока, как открывается дверь и в проеме появляется огромная фигура. «А кто здесь спит на моей кровати?! Меня что, уже отчислили из «Динамо»?!» Этот громкий голос я помню как сейчас.
Лежу перепуганный, не могу толком ничего сказать. Позже узнал, что это был Анатолий Коньков. Увидев мой искренний испуг, он смягчился. Дело в том, что обычно женатые (а у Анатолия Дмитриевича уже была семья) заезжали на базу за день до матча, а холостяки — за два.
Звонок Ивану Ивановичу
— Высокие нагрузки Лобановского ощутили на себе сразу?
— Да. Новичкам никаких поблажек не было, сразу нужно включаться в работу. Отработка прессинга, прыжки, бег... Никогда раньше так тяжело не было. В общем, через две недели я побежал звонить Терлецкому: «Иван Иванович, вы же обещали забрать назад? Ну вот, я уже созрел».
— А он?
— Стал отговаривать, просил потерпеть. Но я стоял на своем, рвался назад в Винницу. В итоге Терлецкий обнадежил: «Ладно, поговорю с Лобановским».
Через неделю опять звоню: «Ну что?». «Поговорил, но Валерий Васильевич тебя не хочет отпускать». У меня все опустилось внутри: «Тогда я вещи соберу и убегу отсюда». «А вот этого точно делать не надо!», — разволновался Иван Иванович. — «Тогда твоей карьере точно конец». Он посоветовал самому поговорить с Лобановским, объяснить ситуацию.
Но это же просто сказать: поговори с Лобановским! Мне понадобилось несколько дней, чтобы набраться храбрости и заговорить с Валерием Васильевичем. Его комната находилась рядом с бильярдной. Стучусь, открываю дверь, захожу.
— Ждал?
— Наверняка, но в мою сторону даже не посмотрел. Что-то пишет. Потом поднимает глаза: «Ну, что тебе?». А я стою, уже пять раз пропотеть успел.
— Валерий Васильевич, чувствую, что еще не готов играть в «Динамо». Хочу вернуться в Винницу, поиграть еще там.
— Что?! А ты, значит, хотел сразу в основной состав «Динамо»?
— Нет, просто чувствую, что еще не готов, мне еще работать и работать...
— Так иди и работай, иди работай… — и снова опускает глаза и начинает что-то писать.
Из кабинета я вышел весь мокрый.
— Смирились, что нужно остаться?
— Нет. Пошел звонить Ивану Ивановичу. Говорю: я все равно уеду отсюда… Спасибо Терлецкому, он выслушивал, убеждал терпеть. Пришлось подчиниться. А у меня тогда в Киеве только два места было: база на Нивках и Крещатик. Он до реконструкции другим был, приходил туда, садился на лавочку, смотрел на людей, и думал: ну что я здесь делаю? Куда я попал?
Однако постепенно втянулся, дергаться уже смысла не было — на горизонте маячила армия, сапоги, строевая. Играл за «дубль», и как мог делал свое дело.
Как Лобановский Бескова переиграл
— Лобановский давал понять, что рассчитывает на вас?
— В 81-м, когда «Динамо» досрочно стало чемпионом, Валерий Васильевич поставил меня на предпоследний матч с московскими одноклубниками. Помню, грязь тогда была жуткая. Отбегал два тайма. А в последнем поединке против «Спартака» меня выпустили на 15 минут. Наверное, тренер таким образом хотел прогнать мои мысли об уходе.
— Но потом вас позвали в «Спартак»?
— Да, Константин Бесков приезжал в черном «Мерседесе». С контрактом. Инкогнито. Убеждал, что мой стиль игры подходит под спартаковский, а у Лобановского одна беготня.
Я откровенно сказал, что мне предстоит разговор с Лобановским — в конце сезона он практиковал индивидуальные беседы. Внутренне был готов, и был уверен, что уйду. Но пока ждал очередь, поделился своими мыслями с Михаилом Команом. Говорю: ну что мне здесь делать? Не играю, квартиры нет, ничего не держит. Сейчас, прокручивая ту историю, понимаю, что Михаил Михайлович все рассказал Валерию Васильевичу. Я ведь был переполнен решимости уйти, накопилось всего столько, но Лобановский переиграл меня.
— Как?
— Ну что там у тебя опять?, — спросил, когда я зашел в кабинет.
— Уходить хочу.
— Куда?
— Неважно куда, Валерий Васильевич, в «Динамо» я ведь все равно не играю.
— Но у нас строится новая команда, я рассчитываю на тебя, — стал убеждать меня он.
А потом раздается телефонный звонок, Лобановский поднимает трубку, и дальше я слышу только его фразы. «Алло? Что, «Спартак» и этого к себе забирает? Ага, а тот уже приехал к ним. Вот елки-палки».
Кладет трубку, поворачивается: «Так значит, и ты в «Спартак» собрался? Смотри, мне только что звонили, там уже столько игроков набрали, конкуренция. А здесь ты уже прошел школу, все знаешь, готов физически, я на тебя рассчитываю. Мы создаем новую команду. Нужна квартира? Вернемся со сборов — будет тебе квартира».
Я вышел, перезвонил Бескову, извинился. Константин Иванович все понял.
— Лобановский обещания сдержал?
— Он всегда держал слово. После возвращения со сборов мне дали квартиру на Демеевской, на четвертом этаже.
Стал играть в первой команде. Переход из «дубля» не был болезненным, ведь Фоменко работал по той же программе, что и Лобановский. Первый год, правда, получился неудачным — в 84-м заняли 10-е место. А в 85-м уже сыгрались, стали давать результат.
От нагрузок в сборной скис даже Буба
— К нагрузкам со временем привыкли?
— А разве к ним можно привыкнуть? Терпели. Спартаковцы, которых вызывали в сборную, удивлялись, как мы выдерживаем такие тренировки. Во время подготовки к чемпионату мира в Италии готовились в условиях высокогорья. Буба (Александр Бубнов, — авт.) — уж насколько выделялся среди москвичей физическими данными, но и тот скис. А тяжелее всех приходилось Феде Черенкову.
— Любопытно, а кто лучше всех сдавал Купера, другие тесты?
— У меня были лучшие показатели. И в «дубле», и потом в «основе». Но тест Купера никто не любил.
— Были яркие личности, которые ломались, не выдерживали нагрузки?
— Степан Юрчишин был главной звездой тех «Карпат», возможно, самым ярким в Украине. Талант. Столько забивал! А в «Динамо» не пошло, пробыл пару месяцев и ушел. Не сумел перебороть себя.
— Вы как-то сказали, что из вас выжимали все соки.
— Как лимон — выжали и выбросили. Я несколько лет кряду отыграл без замен. Кто-то «химичил», а я выкладывался по максимуму, не мог по-другому, не умел. Но если бы не выжимали, мы бы не стали, кем стали. Такой тогда был футбол. Нужно было ограничивать в свободе, закрывать на базе. Было тяжело, конечно. К тому же раньше сами стирали, форма не успевала высыхать между тренировками.
— Вы были первым и в скоростной работе?
— Самые быстрые в «Динамо» того времени — это Блохин и Беланов. Они 50 метров бежали лучше всех. Взрывная скорость была намного выше, чем дистанционная. А Протасов, например, хоть и стартовал медленнее, зато когда набирал, остановить было невозможно. Локомотив!
— Расскажите об отношениях в том «Динамо». Дедовщина?
— Отличная атмосфера! На моей позиции играл Владимир Веремеев, карьера которого приближалась к закату. А у Лобановского всегда был запасной вариант, у каждого лидера был дублер. Меня готовили на смену Веремееву, и он это понимал. Перед матчем со «Спартаком» нас, конкурентов, которые, казалось бы, должны ненавидеть друг друга, поселили в одной комнате. И Владимир Григорьевич, зная, что против «Спартака» буду играть я, давал советы, делился опытом, успокаивал. Такое отношение, такие поступки — они запоминаются на всю жизнь.
— Александр Шовковский недавно рассказал, как помог Евгению Хачериди стать более дисциплинированным. У вас такое практиковалось?
— В нашем «Динамо» игрока с таким поведением как у Хачериди даже представить невозможно! Получить карточку за разговоры — это нонсенс. А вы думаете, у нас тогда были менее принципиальные поединки? С тем же «Спартаком» всегда была битва, но мы не переходили границу.
— И что, даже никогда не шли «стенка на стенку»?
— Нет. Мы с уважением относились друг к другу, вместе играли в сборной, общались. Могли сыграть жестко, но без неоправданной грубости. Хотя матчи со «Спартаком» — это всегда обнаженный нерв. Между тренерами, Бесковым и Лобановским, существовали непростые отношения, и мы это хорошо знали.
— В вашей карьере удаления были?
— Никогда. Даже желтые карточки можно сосчитать на пальцах одной руки.
— Михаил Фоменко, когда готовил сборную к чемпионату Европы во Франции, на первый сбор пригласил семьи футболистов. В команде Лобановского такое можно было представить?
— Нет! У нас ментальность другая, мы тогда точно не были готовы подстраиваться под Запад. Да и сейчас мышление еще не поменялось.
— Говорят, что Лобановский практиковал обходить квартиры. Смотрел, кто и как проводит свободное время, не злоупотребляет ли алкоголем.
— Когда большинство холостяков жили на Урицкого, к ним часто заглядывал Михаил Михайлович Коман. Но без последствий. Мое отношение к этому? Считаю, это было правильно, такой уж у нас менталитет, постоянно нужен контроль. Когда попал в Испанию, в «Эспаньол», поражался. В день игры на обед там наливали вино, но пили по чуть-чуть, многие даже не допивали — ставили бокалы и уходили.
У нас другая ментальность, нас нужно крепко держать в руках. Чуть отпустишь — потом не соберешь. Неслучайно многие игроки постсоветского пространства так и не раскрылись за рубежом. К свободе нужно быть готовым.
— Чем вас еще удивил «Эспаньол»?
— Это был совсем другой мир. Одна тренировка в день, которая по нагрузке, по интенсивности равнялась половине нашей стандартной. И потом спокойно можешь сесть в машину и уехать на море, провести время с семьей... Вернувшись из Барселоны, почувствовав то отношение, тот футбол, профессионализм, ментальность, ту свободу — понял, что не могу уже по-старому. Ждал, когда смогу снова уехать.
Подкат под Буряка
— Когда поняли, что стали знаменитым?
— Иногда после матчей сборной или «Динамо» в газетах писали, что я сыграл хорошо. Люди при встречах пожимали руку, благодарили. А я не понимал: вроде ничего особенного не сделал, редко был доволен своей игрой. Но всегда с удовольствием шел на контакт, давал автографы. Сейчас, выступая за ветеранов, также не отказываю никому. Иногда обнимает кто-то, чувствую, а у него руки от волнения дрожат! Эх, ребята, да я такой же, как вы...
Кстати, как-то пообещал дедушке, что он увидит меня по телевизору. Он тогда переживал, что я уехал в спортинтернат, стали реже видеться. Говорил: «Ну куда ты один? Пропадешь…» А я успокаивал: «Обещаю одно — не знаю сколько раз, но вы меня точно увидите по телевизору».
— И когда это случилось?
— В 79-м году «Карпаты» играли в 1/16 финала Кубка против «Динамо». Матч проходил в Ужгороде, на моей родине. И меня выпустили в составе львовян за 15 минут до конца матча. Выхожу на левый фланг, а справа у «Динамо» играет Буряк. И я сразу иду в подкат. Буряк так посмотрел исподлобья... А я поднимаюсь и начинаю извиняться. Подумать тогда не мог, что через несколько лет мы будем защищать цвета одной команды.
Дедушка видел ту игру по телевизору. А через два года его не стало.
— Финал Кубка Кубков-86 или финал чемпионата Европы-88?
— Я бы по-другому построил вопрос: какой момент более приятный? Тогда однозначно Кубок Кубков, который мы выиграли. Тогда «Атлетико» входил в тройку лучших в стране. Я бы сравнил его с командой Симеоне, которая сейчас вставляет палки в колеса «Реалу» и «Барселоне».
А поражение в финале на Евро стало для нас большим разочарованием. Первую игру против Голландии мы играли плохо, но выиграли 1:0. А в финале уже мы выглядели лучше, но проиграли. Даже при счете 0:2, забей Беланов пенальти, оставалось время, мы бы дожали. Однако неудача нас надломила, по ребятам видел, что опустили руки, сдались. Окажись на нашем месте немцы, они бы сражались до конца. Опять же — менталитет!
Подавленные были. Зато в Киеве в аэропорту нас встречали как героев.
— Как Лобановский выводил из того состояния?
— Да он сам был под эмоциями, понимал, что этот матч должны были выигрывать! Голландцы боялись нас, и мы это ощущали. После полуфинала с Италией, в котором включили прессинг, произвели эффект на всех...
— За «Динамо» вы забили 22 гола, еще четыре — за сборную. А какие самые памятные из них?
— Мои знакомые как-то подметили: три из четырех голов за сборную были важными. Забил на «Парк де Пренс» сборной Франции, забил ей же в Мексике, когда сыграли 1:1. Забил голландцам в первом матче ЧЕ-88. И только гол в ворота Болгарии оформил в товарищеской встрече.
А за «Динамо» самые памятные голы — в конце чемпионского сезона 1986 года. Мы тогда выжатые были, проводили перенесенные матчи. За два тура до конца чемпионата, если бы проиграли московским одноклубникам на выезде, золото бы упустили. Но отстояли ничью 1:1. Евтушенко подал, а я забил головой Прудникову. И в последнем чемпионском матче также забил.
— Вашим кумиром ведь был Платини. Футболками после матчей сборных обменялись?
— Я играл под шестым номером и старался меняться с игроком, у которого был такой же номер. Мне тогда досталась футболка Фернандеса.
Эра Суркисов
— Сейчас на стадионе бываете?
— В этом сезоне был один раз, на матче Лиги чемпионов с «Бенфикой». В ложу билетов не хватило, но оно и к лучшему — сел среди обычных болельщиков. Когда Антунеш один раз подал за ворота, потом второй, я такое услышал в адрес команды... И я ведь с болельщиками где-то согласен. Нужно очень любить команду, чтобы тратить время на просмотр таких матчей.
— По поводу несостоявшихся проводов Гусева и Шовковского вы выразились весьма жестко, сказали, что это не укладывается в голове. Но, насколько известно, у вас также не было прощального матча?
— Не было, но я ушел за рубеж, продолжил играть. А вот Шовковский и Гусев — они здесь закончили, отдали себя футболу, клубу. Я считаю, что эти ребята — последние представители поколения, которое связывают с тем «Динамо».
— В прошлом году в прокат вышел фильм о Валерии Лобановском. Ваше мнение о картине?
— Когда увидел анонс, планировал с женой посмотреть в кинотеатре вместе. Но после премьеры желание погасло…
— А почему?
— Хотелось увидеть глубину и масштабность деятельности великого тренера, больше о тех легендарных людях, которые окружали и делали историю нашего футбола вместе с Васильевичем.
— На премьере присутствовали первые лица страны, многие ветераны. Пообщаться успели?
— У первой команды все было красиво, они сидели рядом. Молодежные команды также сидели вместе. Мы же, к сожалению, сидели в разных рядах. Это огорчило. Я говорю даже не о нашем поколении. Возьмите первых чемпионов «Динамо». Их же осталось пару человек…
— Вы часто говорите вещи, которые могут не всем понравиться?
— Кто-то молчит, потому что зависит от клуба. Или работает в структуре, или ждет своего шанса, не хочет портить отношения. Я их понимаю, это их жизнь. Я люблю «Динамо» и буду любить, но то, что сейчас происходит в клубе — я этого не воспринимаю и говорю об этом как есть. Остался бренд, а внутри ничего нет. Пустота. И самое страшное, что нет перспективы. И так считаю не только я. Давайте закроем эту тему, неприятно об этом говорить...
Неприкасаемые и Юссуф
— У вас ведь был шанс изнутри изменить ситуацию. В 2007-м году, когда вы вошли в тренерский штаб Йожефа Сабо. Рац, Лужный, Чанов — казалось, что старая гвардия вдохнет новую жизнь и вернет былую славу «Динамо». Что пошло не так?
— Помню, когда поступило приглашение от Йожефа Йожефовича, был на седьмом небе от счастья. Загорелся. Это ведь такая честь — вернуться в «Динамо»! Но за тот короткий период понял, что здесь все не так как нужно, все по-другому.
В команде была куча ненужных, непонятных, случайных игроков, которые и близко не соответствовали уровню «Динамо». Легионеров привозили без согласования с тренером. Причем некоторых обязательно нужно было ставить в состав! Был полнейший бардак. Не знаю, по какому принципу подбирали футболистов, но точно не по игровым качествам.
— Кто из иностранцев, скажем так, озадачил вас больше других?
— Айила Юссуф. Как только на носу матчи еврокубков, он здоров и готов играть. Но когда нужно ехать в Полтаву — у него травма, старые болячки. И такое вот отношение к работе при зарплате в 50-60 тысяч в месяц...
— У вас была возможность провести чистку рядов? Избавиться от балласта, начать кадровую революцию?
— Да какая там революция, я вас прошу. Сказали бы — собирай вещи и уходи.
— Вы с Игорем Суркисом встречались, рассказывали о проблемах?
— Нет. Но думаю, он все прекрасно знал. Он хозяин и поступает, как считает нужным. Ситуация начала постепенно улучшаться где-то в 2010-м, в команде прошла чистка. Убрали семь-восемь человек. Свою роль сыграла конкуренция: окрепли «Днепр», «Металлист», о «Шахтере» вообще не говорю. Появились крепкие легионеры, но нас в «Динамо» уже не было.
— Почему, покупая дорогих иностранцев, «Динамо» так и не сумело вернуть себе былой вес на еврокубковой арене?
— Все, кто сюда приходит, вроде хорошие игроки. Но через некоторое время видя, что без особых усилий можно получать большие деньги, они снижают к себе требования, теряют мотивацию. Мехмеди, Беланда, Теодорчик, уйдя из «Динамо», стали играть лучше. Теодорчик несколько месяцев подряд признается лучшим игроком чемпионата Бельгии, за парня уже 20 миллионов дают! Проблема кроется внутри клуба.
— Зимой «Динамо» неожиданно для многих покинул Женя Макаренко. Говорят, урезали финансовые условия, а он не пошел на компромисс. Ваше мнение?
— Слышал, что ему предложили 250 тысяч в год. Но если рядом игрок такого же уровня получает намного больше... Конечно, он сто раз подумает. Этот вопрос в компетенции руководства.
— Открытием сезона стал 19-летний Виктор Цыганков. Что скажете о нем?
— О парне говорят уже как о новой звезде. Не люблю я, когда выдают такие авансы, сходу начинают превозносить... Он ведь еще ничего не сделал, не провел серии матчей на высоком уровне, по сути, еще не участвовал в настоящих битвах. Давайте подождем, присмотримся.
— Алиев, Милевский — примеры талантов, которые не реализовали себя в «Динамо». Проведете параллели с вашей командой?
— Эта парочка не реализовала свой потенциал из-за режима, отношения к работе. У нас таких не было. А кто не мог выдержать нагрузок, как Юрчишин, например, — сам уходил, не мучился и не играл на нервах болельщиков.
— Знаем, что вы дружите с Игорем Белановым. После завоевания «Золотого мяча» он поменялся?
— Абсолютно нет. Такой же, как раньше. Правда, когда созваниваемся, любит повторять, что из-за меня он быстро полысел. У нас связка сыгранная была: я простреливал с фланга, а он замыкал, часто головой. Вот волосы и выпали (улыбается). «Нет волос, но зато у тебя есть «Золотой мяч», — отвечаю ему.
— А у вас прическа все такая же, длинные волосы.
— Сейчас они даже длиннее.
— Вас кто-то удивлял своей прической?
— Колумбиец Вальдеррама был интересный персонаж. Еще Гуллит выделялся косичками.
Тренировать больше не хочу
— И Беланов, и вы сумели найти себя в другой жизни, реализовались в бизнесе. В чем секрет?
— Когда заканчивал карьеру, готовил себя к тренерской работе, других мыслей не было. Но в «Ференцвароше» — самой популярной команде Венгрии — понял, что клуб клубу рознь. Тогда клуб тренировал Тибор Нилаши. Игроки запросто могли уговорить тренера не проводить вторую тренировку, сославшись на усталость или боль в ногах. Обращались к нему на ты: «Тиби». Ну представьте, чтобы Валерия Васильевича назвать Валера?!
На меня вышли люди, которые понимали, что в Союзе меня знают, а это очень важно. Согласился, досрочно прервал контракт с «Ференцварошем». Начал налаживать контакты, появились связи. Фирма закупала в Венгрии гранулы полиэтилена и полипропилена, а я раз в неделю прилетал в Киев. С аэропорта отправлялся сразу на заводы. Когда представлялся, в девяноста девяти случаях из ста меня узнавали.
— Удачную сделку принято "замачивать." Научились отказывать?
— Стол накрывали даже если соглашение не состоялось (улыбается). Закуски, коньяк — это обязательный атрибут. Причем пить ведь можно спокойно, не боясь, что завтра с утра на тренировку. Но я не злоупотреблял никогда спиртным.
— В бизнесе часто обманывают. Как избежать этого?
— Выработал для себя правило: если один раз меня подвели, дело с этим человеком впредь не имею, иду дальше. Даже если предлагают потом лучшие условия.
— Вы обеспеченный человек. За помощью часто обращаются? Просят в долг?
— Удивительно, но практически нет. Хотя негативный опыт имеется. Перед отъездом в Венгрию одолжил деньги. Сумма? Можно было купить две машины.Ничего не вернули, да и человек тот уже умер.
— Вы поработали тренером в «Динамо», «Оболони». Неужели снова не тянет на тренерский мостик?
— Были предложения, но после «Оболони» окончательно понял — это не мое. Для меня важнее здоровье, а не электрический стул и постоянная нервотрепка. Люблю свободу, путешествовать. Когда едешь по трассе Киев — Чоп, красота вокруг неописуемая! Хочу получать удовольствие от жизни.
— Украинский футбол переживает кризис. А как дела со спортом номер один обстоят в Венгрии?
— Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан — фанат футбола, быть может поэтому государство выделяет дотации. Строят стадионы клубы «Ференцварош» и МТК, появляются академии. С позапрошлого года ввели правило, если клубы первой и второй лиг приглашают легионера, то дотаций не получают. Руководители теперь сто раз думают, прежде чем приглашать иностранца.
— Сборная Венгрии наделала шороху на чемпионате Европы 2016. Ожидали такой прыти?
— Считаю, фундамент заложил Паль Дардаи, который потом сосредоточился на работе в «Герте». Немецкий клуб не разрешил тренеру совмещать работу. В Германии Дардаи научился дисциплине, плюс умеет мотивировать. Ему предоставили карт-бланш. Критика присутствовала, но он гнул свою линию, неприкасаемых не было... Венгрия до ЧЕ во Франции жила воспоминаниями чуть ли не времен Пушкаша. Но в Париже сборная, которой руководил уже Бернд Шторк, показала, что и сейчас умеет играть агрессивно, показывать зрелищный футбол, который держит у экранов. Я на одном дыхании посмотрел поединок с Португалией, закончившийся со счетом 3:3.
— Сейчас чаще бываете в Украине или Венгрии?
— С возрастом больше времени хочу находиться в Украине. Здесь мои корни. Тянет на Закарпатье, где я родился, в Киев, где добился признания. Мне здесь комфортно и проще с людьми.
Секрет татуировки
— Счастливый крепкий брак для современного футболиста — скорее, исключение из правил. Знаем, что ваша супруга еще до знакомства с вами была связана с футболом, являлась племянницей Иштвана Секеча. У вас два сына...
— Судьба сложилась так, что в 2011-м году мы разошлись. Я женился в 27 лет, а до того времени моей единственной любовью был футбол. Понимал, что если начну отвлекаться, добиться результата не смогу.
— У вас было много поклонниц?
— Письма писали, не скрою. Но я на них не отвечал. Как можно выбрать среди них ту, которая ищет не известного футболиста, а человека?
— Чем сейчас занимаются ваши сыновья?
— Старшему Ласло — 27 лет, года два назад он закончил с футболом. У него были хорошие данные: ростом выше меня, тоже левша. Думаю, если бы мы остались в Киеве, он бы превзошел меня по таланту. Но футболом нужно не просто нужно увлекаться, нужно быть его фанатом в хорошем смысле и не распыляться. Младшему Атилле уже 25. С восьми лет он занимался теннисом, но смотрит и футбол. Закончил институт физкультуры, перешел на тренерскую работу. Он с головой ушел в спорт и у него получается.
— А что у вас за татуировка на левом предплечье, если не секрет?
— Это на венгерском языке. «Господь есть моя сила, вера и источник моей любви». Абсолютно осознанный шаг. В моей религии я нахожу ответы на все важные вопросы жизни.
— Недавно в сети появилось признание Андрея Несмачного, который стал свидетелем Иеговы.
— Я смотрел это видео. Религия — это очень деликатная тема, это собственный выбор каждого человека. Я не обсуждаю тему чужой веры.
— Родительский дом часто навещаете?
— К сожалению, родителей я потерял в прошлом году. В марте — отца, а через четыре месяца и маму. Ничего сделать уже было нельзя, рак четвертой степени. А я ведь только перестроил дом, сделал так, чтобы им было удобно...
— На Закарпатье гостей принято угощать вином. Вы тоже умеете делать его?
— Я помогал собирать виноград, крутить, а вот технологию приготовления знал только папа. Он после себя оставил превосходный виноградник и более тысячи литров вина. Когда папы не стало, бочки с вином раздал соседям. А виноград собирают жители села.
— Сейчас за формой следите? Зарядку делаете?
— Рядом с киевским домом расположен Ботанический сад, когда я в столице — выхожу туда на пробежки по утрам. Зарядку делаю по утрам, потому что время от времени мы выезжаем на игры с нашим старым составом «Динамо». И поэтому нужно выглядеть достойно.
— Вам интересен ветеранский футбол?
— Да, он мне интересен и важен, потому что это возможность видеть людей, с которыми мы жили одной спортивной жизнью. У нас были общие задачи и общие цели. Мы знали для чего мы вместе и творили одну общую историю для всех.
P.S. Когда материал готовился к выходу, стало известно о безвременной смерти легендарного голкипера «Динамо» Виктора Чанова.
— Тяжело говорить об этом, ведь мы дружили с Виктором, — вздыхает Рац. — Восемь лет играли вместе в «Динамо», в сборной СССР. Чанов, Баль — это были светлые люди. С ними было просто, они любили шутить и сами понимали шутки. Часто, бывало, я, Беланов и Чанов оставались после тренировки, играли на отжимания. Мы били Виктору, подавали угловые, навесы. Чанов был профессионалом, стремившимся постоянно повышать свое мастерство. Тяжело когда уходят такие люди. Это целая эпоха настоящего футбола в лице Легендарного Виктора Чанова.
Виктор Перегняк, Сергей Сытник
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (45)