Легендарный футболист, капитан киевского «Динамо» в середине 80-х годов, а затем и главный тренер, выигравший с «бело-синими» в этом качестве четыре трофея, накануне юбилея клуба вспомнил дела давно минувших дней.
Анатолий Демьяненко
— Анатолий Васильевич, что для вас значит 90-летие «Динамо»?
— Безусловно, это серьезная дата для серьезного клуба. За все эти годы у «Динамо» было столько ярких страниц, что выделять какую-то одну из них я не вижу смысла. Просто горжусь тем, что был частичкой этого клуба.
— Лично для Демьяненко победа в Кубке кубков в 1986 году — вершина игровой карьеры в «Динамо»?
— Пожалуй, да. Все-таки мы выиграли международный трофей, показали всей Европе, какая у нас команда. Именно команда, а не набор отдельных исполнителей, Памятны, конечно, и поединки против московского Спартака. Каждая игра с этим коллективом была настоящим событием.
«В моей коллекции около 150-ти футболок»
— Достаточно у вас и индивидуальных наград. В 1985 году вас признали лучшим футболистом СССР. За всю историю отечественного футбола такой чести удостаивались считаные защитники...
— Если не ошибаюсь, то до меня из игроков обороны приз еженедельника «Футбол-Хоккей» доставался в Союзе только московскому спартаковцу Евгению Ловчеву и Саше Чивадзе из тбилисского «Динамо». Конечно же, было приятно. Мне даже кубок какой-то вручили.
Помню, отпуск после тяжелого сезона я проводил в родном Днепропетровске. Бесконечные звонки, визиты знакомых и незнакомых людей... А тут еще Украинское телевидение приехало снимать «героя» (улыбается). Расставили в квартире камеры, прожектора — и почему-то не снимают. Я уже нервничать стал. И вдруг зажигается свет, и в комнату с букетом алых гвоздик входит Галина Михайловна Гордеева — мой первый футбольный тренер, собравшая нашу первую команду для участия в Кожаном мяче. Честно говоря, я был потрясен, ведь столько лет прошло...
— В составе сборной Советского Союза вы провели 80 матчей, уступив по этому показателю только четверым — Олегу Блохину, Ринату Дасаеву, Альберту Шестерневу и Владимиру Бессонову, — участвовали в трех чемпионатах мира, стали вице-чемпионом Европы. В память о тех годах какие-то раритеты у вас остались?
— В первую очередь это серебряная медаль первенства Европы 1988 года, когда мы убрали со своего пути очень сильных итальянцев и англичан и только в финале уступили команде Голландии во главе с легендарными Марко ван Бастеном, Рудом Гуллитом и Франком Рейкардом. Осталась, по-моему, и одна футболка с надписью «СССР» на груди. Остальные раздарил. Кстати, в моей коллекции около 150-ти футболок различных клубов и сборных...
— Футбольные приметы у вас были?
— Всегда первой надевал левую бутсу.
— Вы много лет играли под руководством Валерия Лобановского, затем работали под его началом в тренерском штабе. В тот злополучный день, когда Валерию Васильевичу стало плохо на скамейке, вы тоже сидели рядом с ним...
— Матч заканчивался, мы уверенно выигрывали. Вдруг слышу какой-то звук. Поворачиваюсь и вижу, что Лобановский как-то странно запрокинул голову. «Васильич, что с вами?» — спрашиваю. Быстро позвал доктора Малюту, и через какое-то время Валерий Васильевич пришел в себя. Подъехала скорая, и мы попытались провести его до машины. «Я сам пойду», — сказал как отрезал Лобановский. Мог ли я знать, что в тот момент видел своего учителя живым последний раз...
«Подписал бумагу и подумал: «Предатель»
— Анатолий Васильевич, говорят, с вашим переходом в киевское «Динамо» связана целая детективная история...
— В 19 лет я дебютировал в основном составе днепропетровского «Днепра». А в конце 1978 года меня вызвали в сборную Украины для участия в турнире Переправа. Отыграл я, видимо, неплохо, поскольку попал в символическую сборную соревнований. К тому же мы выиграли тот турнир. В один из дней в гостинице, где мы жили, ко мне подошел мужчина и, улыбнувшись, представился: «Анатолий Андреевич Сучков, тренер киевского „Динамо“. Видел вашу игру: неплохо, совсем неплохо. Думаю, сможете закрепиться и в основном составе нашей команды. Текст заявления о переходе я сейчас продиктую».
О переходе в киевское «Динамо» я и мечтать не смел. Как загипнотизированный, поплелся за Сучковым в его номер и написал заявление с просьбой разрешить мне перейти из Днепра в «Динамо». Очнулся примерно через полчаса и сразу начал корить себя: «Предатель! Как же ты мог? „Днепр“ вылетел в первую лигу, а ты — бежать...» Словом, еще через 15 минут я стучался в номер Сучкова с требованием вернуть мне мое заявление. «А его у меня нет, — не моргнув глазом сказал Анатолий Андреевич. — Оно отправлено в Москву для утверждения...»
Приехав домой, я откровенно рассказал обо всем тренерам «Днепра» и по их совету отправил в Федерацию футбола СССР телеграмму с просьбой считать мое заявление недействительным.
— Помогло?
— Если бы... К нам домой то и дело приезжали какие-то люди в милицейской форме, спрашивали меня. Я понимал, что это были «люди Киева». Но что они могли выведать у моих глухонемых родителей? Я же в это время скрывался у друга детства, известного впоследствии игрока «Днепра», к сожалению, ныне покойного Сергея Мотуза.
Но от судьбы не уйдешь. В январе 1979-го я получил приглашение в Гантиади, где сборная Украины под руководством Валерия Лобановского готовилась к Спартакиаде народов СССР. А по окончании сбора меня отправили не в Днепропетровск, где я уже служил в армии и по бумагам... охранял тюрьму, а в одну из воинских частей Киева. На Подоле она располагалась. Даже номер помню — в/ч 3217. Оказалось, что, пока я пахал на тренировках, меня как военнослужащего успели перевести в столицу.
— И что, действительно довелось служить?
— Целых 18 дней. В Киеве я отказался подписать заявление в «Динамо», и мне коротко сказали: «Тогда будешь служить». Вспоминаю, как я в сапогах защищал родину, а мне звонили из Днепропетровска и утешали: мол, потерпи, Толя, скоро мы тебя заберем. До сих пор забирают (улыбается)...
Кстати, армейских будней я все-таки вкусить успел. Представьте себе: на дворе конец января, нас вывезли на полигон. «Вспышка справа!», «Вспышка слева!»... Все в грязи, мокрые. Портянки негде высушить... Единственная радость, что удалось пострелять из автомата Калашникова. Словом, когда в часть за мной приехал Михаил Коман, я решил, что в Динамо все-таки будет лучше...
— Анатолий Васильевич, тренерская работа отнимает много нервов. От этого, наверное, и поседели?
— Не знаю. Первые седые волосы на моей голове появились еще в 25 лет.
«Моя фамилия не Демьяненко»
— К тому времени друзья уже называли вас Мулей?
— Это прозвище прилипло ко мне еще лет с шести. К моему старшему брату Володе приходил в гости сосед, живший этажом выше. Фамилия его была Муравский, а во дворе его звали Мурик. Но поскольку букву «р» я не выговаривал, то называл его Мулик или Муля. Вот с тех пор самые близкие друзья и величают меня не Толиком, а Мулей.
— А это правда, что ваша фамилия... не Демьяненко?
— Чистая правда. Настоящая — Демяненко, без мягкого знака. Но я уже привык, хотя и сейчас в паспорте (в русскоязычном варианте) у меня написано «Демяненко». Однажды из-за этого мягкого знака у меня были серьезные неприятности. В составе сборной СССР я из Москвы летел куда-то за границу, и из-за неразберихи с моей фамилией рейс задержали на целых два часа. Звонили в МИД, добивались специального разрешения...
— Был в вашей биографии момент, когда вы полгода в родном Днепропетровске работали на заводе... слесарем-инструментальщиком. Значит, скажем, починить машину для вас не проблема?
— Да, могу колеса поменять или масло, а еще — бензин залить (улыбается)...
— Свой первый автомобиль помните?
— Волга. Двадцать четвертая. Недолго на ней ездил — слишком большая была. Потом пересел на жигули, восьмерку. Нас, динамовцев, ставили в льготную очередь, и мы могли купить себе машину. Уже позже я обзавелся мерседесом и с тех пор немецким авто не изменял.
— Немецкий футбол вам наверняка тоже нравится?
— Конечно.
— А как же итальянский? Ведь в 1988 году после успешного выступления сборной СССР на чемпионате Европы на вас имела виды Рома...
— Тогда за границу еще не отпускали. Вольную дали только через год. Но я получил травму и на целый сезон выбыл из строя. Хотя за рубежом я все же успел поиграть, пускай и не в таких именитых клубах, как римский. Сначала был немецкий «Магдебург». Но после объединения Германии моя команда не смогла выполнить поставленную задачу, и прозябать в низшем дивизионе не было смысла. Я переехал в польский «Видзев». Вскоре там возникли финансовые проблемы, и пришлось вернуться домой.
«Любили Леонова, дружили с Кузнечиком»
— За полтора десятка лет профессиональной карьеры вам доводилось играть против многих мировых звезд — Диего Марадоны, Зико, Мишеля Платини... Не робели перед ними?
— Помню, как весной 1982 года мы проводили товарищеский матч с аргентинцами. Перед игрой я попытался завести Андрея Баля, которому предстояло персонально опекать знаменитого Диего Марадону. «Ну, Андрюха, — говорю, — задаст тебе Марадона». «Или я ему», — спокойно парирует Баль. «Так он же новый Пеле!» — никак не угомонюсь. «А я — старый Баль!» Тогда мы посмеялись, а «старый» в итоге наглухо закрыл аргентинскую звезду, и мы сыграли с действующими чемпионами мира вничью — 1:1.
— Вы объездили полмира. А остались страны, в которых вам непременно хотелось бы побывать?
— Раньше мечтал посетить Японию и Австралию. В Японии я, работая в тренерском штабе сборной Украины, уже побывал. Остался Зеленый континент. Говорят, там очень красиво.
— В былые времена за рубежом успевали отовариваться?
— Конечно. Помню, в 1982 году после чемпионата мира в Испании привез телевизор и видеомагнитофон.
— На том мировом первенстве у советской сборной была солидная группа поддержки...
— Да. Для поднятия боевого духа советской команды на Пиренеи вместе с нами отправились знаменитые актеры Евгений Леонов и Михаил Ножкин. Михаил Иванович еще и песни писал. По вечерам мы собирались на улице, и он нам пел под гитару. А Евгений Павлович, царство ему небесное, рассказывал разные смешные истории. Он был нашим любимцем...
— С кем еще из актеров или музыкантов вы знакомы близко?
— Мы с Бессоновым и Балем дружили с Сережей Ивановым, знаменитым Кузнечиком из фильма В бой идут одни «старики». К сожалению, он умер очень рано, в 48 лет. В прекрасных отношениях я был и с солистом группы Браво Валерием Сюткиным.
— В детстве, кроме футбола, вы еще и хоккеем занимались. Давно на коньках стояли?
— Раньше вместе с дочкой ходили на каток, на АТЭК. Даже после большого перерыва катался уверенно. Так что хоть сейчас клюшку в руки — и на лед!
— А как вы увлеклись горными лыжами?
— У нас еще в Днепропетровске была горка, там мы в детстве и катались. А серьезно горными лыжами увлекся в 90-е в Андорре. Наши друзья-голландцы ехали туда, позвонили и предложили присоединиться.
— Анатолий Васильевич, первым вашим домом в столице было общежитие?
— Да. Но вскоре мой друг Володя Бессонов позвал меня в свою холостяцкую квартиру на улице Урицкого. Там я прожил полгода, пока на той же улице не получил свое однокомнатное жилье. Помню, сам себе готовил. У меня в соседнем гастрономе был знакомый мясник. Всегда мне хорошее мясо оставлял. Приду домой, отобью кусок, посолю, поперчу — и на сковородку. Такая вкуснятина!
Позже, уже в 1986 году, я переехал в двухкомнатную квартиру на Тургеневской. Кстати, жил на одном этаже с Игорем Белановым, которому, как человеку женатому и с ребенком, выделили трехкомнатную.
— Гнобили холостяков?
— Еще как (улыбается)! Женатые заезжали на базу за два дня до игры, а мы там куковали уже за трое суток.
— Некогда и гульнуть было?
— Успевали (улыбается). А если серьезно, то в те годы и соблазнов-то особых не было. Это сейчас — ночные клубы, дискотеки, другие развлечения... А мы только в рестораны и могли пойти, да и те в 11 часов вечера закрывались. Кроме того, нас контролировали. Помощник Валерия Лобановского, Михаил Коман, частенько приезжал домой к холостякам и проверял, на месте ли мы. Иногда, бывало, контролеры даже под подъездом нас дожидались...
«Как у Бессонова с Фетисовым и Касатоновым чай пили...»
— Вместе с Владимиром Бессоновым и Андреем Балем вы дружили со знаменитыми советскими хоккеистами Вячеславом Фетисовым и Алексеем Касатоновым. А что за неприятная история приключилась с ними во время одного из приездов в Киев?
— В 1989 году московский ЦСКА приехал на игру с «Соколом», и мы пригласили ребят к себе в гости. Посидели у Володи Бессонова, поужинали, и они уехали в гостиницу. А уже утром мы узнали, что Фетисов на автостоянке подрался с охранником. К Бессонову после той истории даже телевизионщики приезжали, допытывались, что мы делали у него дома. Он ответил, что пили чай с тортом. Через день после выхода передачи к Бессонову подошел Лобановский: «Включаю телевизор. Слышу, что в одной компании сидели Фетисов, Касатонов, Бессонов, Демьяненко, Баль. И... чай пили. Как-то, Вова, неубедительно».
— С чувством юмора у Валерия Васильевича был полный порядок?
— Конечно. Помню, летели мы после зимнего турнира из США, и в duty-free Лобановский увидел, как один из футболистов покупает бутылку водки. «Зачем тебе она?» — спросил Васильич. «Да вот, знакомым хочу подарок привезти», — нашелся игрок. «В Москве покажешь...» — произнес Лобановский и отошел.
— Когда вы сами возглавляли киевское «Динамо», наказывали футболистов?
— Не без этого. К примеру, Диого Ринкон как-то опоздал из отпуска на целых 10 дней да еще 10 кг лишнего веса из Бразилии привез. Этот непрофессионализм обошелся ему в 100 тысяч долларов штрафа.
— Серьезная сумма...
— Немаленькая. Но ведь и зарплаты у нынешних игроков не копеечные. Это мы в свое время были счастливы, когда за победу в Кубке кубков получили по 522 доллара...
Юрий САЙ
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (13)