Звонок застал юбиляра на Закарпатье. Именно там, вдали от громких столичных фанфар, которые неизбежно прозвучали бы в Киеве в честь одной из легенд нашего футбола, Василий Карлович перешагнул важную дату 50 лет. Блестящий в прошлом левый хавбек оторвался от предпраздничных хлопот и почти целый час уделил общению с нами.
— Василий Карлович, что чувствуете? Больше грусти или приятных ощущений в связи с юбилеем?
— Знаете, дни рождения почему-то не привык праздновать особенно бурно — не придаю этому значения так, как многие. Может быть, это связано с тем, что я играл в киевском «Динамо», а там, особенно в период важных игр, для нас не существовало праздников.
Недавно поймал себя на мысли: с тех пор, как в 14 лет покинул отчий дом в селе Фанчиково на Закарпатье, ни разу не отмечал здесь своих дней рождений. И вот на 50-летие приехал на Закарпатье. Тем более подряд у нас шли сразу три даты: маме не так давно исполнилось 70 лет, отцу — 73. Сейчас вот моя очередь. К себе на юбилей, само собой, позвал не только всю родню, но и многих друзей детства, бывших партнеров по юношеским командам, в которых играл. Среди гостей и мой первый футбольный тренер — Павел Иванович Пребуш, который много-много лет назад учил меня азам игры в мяч.
— Ваши сыновья Ласло и Аттила также занимаются спортом. Каковы их успехи?
— Младший занимается теннисом, но, насколько я за ним наблюдаю, в большей степени он сконцентрирован на учебе — сейчас занят поступлением в институт физкультуры в Венгрии, хочет быть тренером. Старший — Ласло — играет в футбол во второй венгерской лиге, но как у него сложится дальше, сказать сложно. Самое главное, считаю, что оба они спортивные ребята, не любят сидеть на месте. Ничего страшного, если из них не вырастут великие атлеты. Все равно спорт дает много тех качеств, которые помогают затем человеку идти по жизни.
— Насколько помню, Ласло несколько лет назад даже приезжал на просмотр в «Динамо»...
— Ну, просмотром это назвать было сложно (улыбается). Я договорился с руководством киевского клуба — предоставил отпрыску возможность почувствовать разницу между венгерским и украинским футболом. Хотел, чтобы он увидел, к чему нужно стремиться. 10 дней Ласло провел на базе в Конче-Заспе, потренировался вместе с динамовцами. После чего убедился, что играть в чемпионате Венгрии — отнюдь не предел желаний любого подающего надежды футболиста.
— Вы бы хотели, чтобы Ласло заиграл где-то в Украине?
— Мало, чтобы я этого хотел. Хотеть нужно ему! А заставлять или давить в таких вопросах, я считаю, нельзя. Сыновья должны сами выбрать путь, по которому им идти в будущем.
«Пришлось выбирать: или „дубль“, или солдатский мундир»
— Если бы вы могли что-то изменить в своей спортивной карьере, то что поменяли?
— Честно говоря, часто об этом думаю... В 1989 году у меня был подписан краткосрочный контракт- всего на три месяца — с каталонским «Эспаньолом». По завершении сезона команда вылетела из высшего дивизиона, одновременно закончился и срок действия моего соглашения. Мне предложили новый контракт — уже на три года. Но партийное руководство в Киеве и Москве об этом ничего не знало. Я в тот момент не захотел подставлять под удар родителей — была опасность того, что их в селе заклеймят, мол, их сын — «враг», «изменник родины». Кто же знал, что уже через год эмиграция из Союза примет массовый характер и на Запад будут уезжать все кому не лень!..
Да и Лобановский тогда ясно дал понять: если хочешь сыграть на чемпионате мира в Италии, возвращайся домой. Мол, испанская Сегунда — не уровень игрока сборной СССР.
Но, как оказалось, через год на мундиале я провел всего лишь одну игру — стартовую в группе, против румын. А сам турнир оказался для нас полностью провальным.
Когда вернулся с Апеннин в Киев, чемпионат СССР 1990 года доигрывала молодежь. Из «стариков» остались пару человек, и я в том числе... Но и в таком составе мы выиграли «золото»!
— В молодости вы около двух лет играли в Киеве лишь за «дубль». Не пропадала уверенность в своих силах?
— В 1981-1982 годах Васильич хоть и очень осторожно, но все же подпускал меня к играм за основную команду. Хуже стало потом, когда Лобановского позвали в сборную, а «Динамо» возглавил Юрий Морозов. Он-то меня на пушечный выстрел не подпускал к матчам высшей лиги.
— Почему тогда не ушли?
— Не мог. В «Динамо» проходил обязательную армейскую службу — это словно аналог внутренних войск. Так что, если бы хоть словом обмолвился о желании уйти, сразу бы по-настоящему пришлось надеть солдатский мундир. А потом в «Динамо» вернулся Лобановский — он окончательно убедил меня связать свое будущее с Киевом, несмотря на то, что предложения мне поступали и от «Спартака», и от московского «Динамо», и от «Пахтакора»...
— Динамовцы середины 80-х представляются едва ли не эталоном командной дружбы. Вы сами быстро сдружились с партнерами?
— Считаю, нам очень повезло. Коллектив собрался очень крепкий, за пределами поля отношения со всеми складывались прекрасно. Да, у нас были группы по интересам, и это вполне нормально. Но особенно в играх, на тренировках все были как одно целое и следовали мушкетерскому девизу — «Один за всех, и все за одного!»
— Насколько я знаю, два или три сезона — в самое звездное время, в середине 80-х, — вы отыграли за «Динамо» почти без единой замены. Хватало здоровья?
— Как раз здоровья тогда много ушло. Но я тогда об этом не думал. Это было время, когда очень хотелось играть, без остатка выкладываться на поле в каждом матче! К счастью, травм до поры до времени я избегал.
«После шока — 0:6 — венгры не могут отойти до сих пор»
— В сборной СССР вы дебютировали при Эдуарде Малофееве, с которым, по вашим словам, общий язык не находили...
— Мой дебют в национальной команде состоялся в 1986-м против сборной Румынии (любопытно, что и последний матч сыграл также против румын, уже на чемпионате мира 1990 года). Так вот, перед первой игрой Малофеев на установке нам что-то очень долго рассказывал... Но что конкретно? Мы вышли из раздевалки, выходим через туннель на поле, и я спрашиваю Протасова: «Олег, я так и не понял: какая установка на игру? Что я должен делать?» — «А ты думаешь, кто-то здесь что-нибудь понимает? Играй, как умеешь!»
— ...Поэтому вы намеренно сдали товарищескую встречу финнам, чтобы Малофеева на посту главного тренера сменил Лобановский?
— После выигрыша Кубка кубков Лобановского практически все прочили на тренерский мостик национальной команды. Так что все получилось само собой — ничего мы не сдавали. Хотя то, что мы, киевляне, в роли наставника сборной видели только Валерия Васильевича, было совершенно очевидно.
— Первый матч на мексиканском мундиале был против венгров. Зная, что у вас венгерские корни, никто из этой сборной с вами не пытался связаться, дабы вы поделились какими-нибудь ценными сведениями?
— За несколько дней до поединка на нашу тренировочную базу приезжали венгерские корреспонденты. В общем-то, благодаря им в Венгрии и узнали, что за сборную СССР выступает этнический венгр Ласло Рац (улыбается). А саму сборную Венгрии было очень жаль. Эту команду небезосновательно относили если не к фаворитам мундиаля, то в число тех коллективов, которые могут преподнести сюрприз. Сами венгры рассчитывали пройти как минимум до полуфинала! И тут шок — 0:6 в стартовой игре! Мне уже потом рассказывали, что некоторые жители Будапешта выбрасывали из окон телевизоры...
Мне кажется, тот результат стал самым страшным ударом по венгерскому футболу за все последние десятилетия. После него они не могут отойти до сих пор.
— Свой гол французской сборной хорошо помните?
— Словно это было вчера! После скидки Беланова пробил внутренней стороной стопы метров с 25-30-ти. Мяч влетел в самую девятку.
— А вообще, какой из всех своих голов за карьеру считаете наиболее красивым?
— Помню, как-то забил воронежскому «Факелу» прямо с подачи углового. А вообще, было много голов — и красивых, и важных. В их числе и автографы в воротах московского «Динамо» в самом конце триумфального для нас сезона-1986,и голы за сборную — французам забивал дважды, еще один мяч положил голландцам в финальной части ЧЕ-1988.
«В динамовский музей меня сдавать еще рано...»
— Правда, что после переезда в Будапешт вы продали свою киевскую квартиру Яремчуку?
— Да, в свое время мы получили с ним квартиры в одном доме. У Вани была своя, а этажом ниже — моя, двухкомнатная. В 1995 году я продал свою квартиру Яремчуку, у него оказалось двое апартаментов. Уже значительно позже узнал, что и одну квартиру, и вторую он вынужден был вскоре продать, дабы рассчитаться с карточными долгами.
— Почему судьба к бывшим динамовцам относится так неодинаково — одних лелеет, других роняет лицом в грязь?
— Сложно сказать. По поводу Яремчука очень обидно. Но у большинства ведь жизнь сложилась нормально. Я и Ивану желаю, чтобы у него все в будущем сложилось хорошо.
— В 2007 году достаточно неожиданно состоялось ваше возвращение в «Динамо», теперь — в тренерский штаб...
— Предложение Йожефа Сабо стало для меня неожиданностью из разряда приятных. А ощущения от возвращения в Кончу-Заспу — просто невероятные. Разве можно сравнить современный корпус базы со старым? Кстати, когда я зашел на старую базу, посмотрел комнату, в которой мы жили вместе с Игорем Белановым, сразу нахлынули воспоминания.
У нас и близко не было условий, в которых живут нынешние футболисты! Но мы все равно добивались успехов. По-хорошему завидую нынешним молодым исполнителям — у них все есть, только показывай хорошую игру!
— Как вам идея создать на старой базе музей? Например, экскурсовод приглашает гостей посетить «комнату Беланова и Раца»... Звучит!
— Действительно, в том корпусе до сих пор осталось немало экспонатов (смеется). Мебель, кажется, — та же, что и была. Но сейчас в этих комнатах живут игроки «Динамо-2» — не на улицу же их выселить. Нет, нас, восьмидесятников, в музей погодите отправлять.
Юрий ТРОХИМЧУК, газета «КОМАНДА»
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (20)