Анатолий ТИМОЩУК: «Ван Боммель начал пятиться со словами: «Не надо, не надо, спокойно, спокойно»

— С эмоциональной точки зрения, какие у вас были ощущения, когда вы окунулись в бундеслигу с головой?

— Там все гораздо организованнее, потому что максимальный перелет, который существует — это час десять, с каким бы дальним клубом ты ни играл. Что в Гамбург, что в Кёльн — около пятидесяти минут. Очень понравилась организация в плане полей, в плане подхода к футболу, накал борьбы. С какой бы командой мы ни играли — постоянно полные трибуны. И даже когда команды играют на выезде, они получают колоссальную поддержку со стороны болельщиков, которые приезжают на стадион. Поэтому люди выходят на футбольное поле отдать все для достижения цели, для того, чтобы своей игрой поблагодарить своих болельщиков за то, что они пришли.

— Есть какие-то выезды, на которые вы отправляетесь на автобусе?

— Только Нюрнберг. До него 210 километров.

— Судя по тому, что вы помните, как и где проехать в Петербурге, память о городе не ушла за эти два года в Германии?

— Нет, конечно. И вряд ли уйдет. Потому что я настолько комфортно себя здесь чувствую — и в общении с людьми, и на стадионе, и на улице... Доставляет удовольствие просто ходить по городу, просто смотреть на ту красоту, которая есть в Санкт-Петербурге. Была ситуация сегодня: посоветовал товарищу, мол, может, так поедем? Он говорит: ну там Троицкий мост, все обычно стоит. Я говорю: ну давай посмотрим. Подъезжаем, а там все свободно.

— Вы приехали летом 2009 года в Мюнхен, и начался процесс, который журналисты называют акклиматизацией...

— Я приехал, многие игроки уже об этом знали, потому что достаточно писали и говорили о моем переходе. Это было решение главного тренера и руководства клуба — приобрести меня у «Зенита». И если возникали какие-то вопросы или споры с ребятами, то я им сразу начинал говорить: давайте вспомним Санкт-Петербург и то, как вы там сыграли (смеется). Все вопросы должны быть сняты. Они вспоминали и были согласны. И говорили: да, красивый город, очень хорошая атмосфера, но, Толик, давай не будем вспоминать футбол и счет, который там был. А приняли меня ребята довольно тепло, и на данный момент там хороший и дружный коллектив. Может быть, нет какой-то такой сплоченности, когда все между собой друзья, просто есть профессионалы, которые общаются, которые готовы помочь друг другу и которые уважают друг друга.

— Ваши первые сборы с «Баварией» — каково это было?

— У нашего тренера был подход, похожий на подход Адвоката. Но тренировочный процесс строился чуть по-другому. Нравилось то, что практически не приходилось выполнять беговую работу. Футболисты не очень это любят, но, как у нас иногда говорят, давайте заложим базу на сезон, побегаем три недели без мячей... У нас было два-три сбора по десять дней, по восемь, было очень много матчей. Плюс кубок «Ауди», поэтому все было построено на играх, игровых упражнениях, и прошли эти сборы для меня лично незаметно.

— Насколько подобная методика выигрышна с точки зрения физической формы в течение сезона?

— Судите сами: финал Лиги чемпионов и три немецких титула, так что результат здесь говорит сам за себя. И даже этот сезон, несмотря на то, что мы заняли третье место, в принципе и по владению мячом, и по физическим качествам мы не уступили ни одной из команд бундеслиги. Да и Лиги чемпионов тоже. А когда говоришь о тесте Купера, люди начинают смотреть на тебя непонимающими глазами. У нас нет тестирования ни на 30, ни на 40 метров. Есть тестирование только на координацию — присесть, руки за спиной, расстояние между руками, измеряют ладонь... То есть у тебя даже пульс выше ста ударов не поднимается. И вообще никаких пробежек.

— (Вопрос слушателя). Когда вы вернетесь в «Зенит»?

— Этот вопрос пока не ко мне.

— Быстро ли удалось справиться с бытовыми проблемами в новой стране? Например, в «Зените» Фаттиху Текке не нравилось, что мечеть далеко от базы, и так далее...

— Не знаю, пока с такими проблемами, которые я не мог бы решить лично или с помощью клуба, или с помощью ребят из команды, я не сталкивался. Единственное — я не смог сделать так, чтобы туда приехали люди, которые здесь работали со мной.

— (Вопрос слушателя). Анатолий, как вам баварские сосиски? Или борщ лучше?

— Если выбирать между этими блюдами, то борщ лучше. Но иногда хочется и сосисок. Баварская кухня похожа на нашу. А вообще, я предпочитаю средиземноморскую еду, немецкая для меня тяжеловата.

— Многие футболисты любят лечиться или играть в Германии, поскольку уважают нефильтрованное. Но по вашей фигуре и не скажешь, что вы любите заходить в пивную.

— Я держусь, алкоголь не употребляю.

— Вы разговариваете на немецком со словарем?

— Нет, без словаря. Мне хватает того запаса слов, который у меня есть. Я общаюсь на немецком с болельщиками, понимаю тренера, даю интервью.

— (Вопрос слушателя). В Санкт-Петербурге вы проводили мастер-класс для детей. Если поступит предложение перейти в тренерский штаб ФК «Зенит», вы его примете?

— Интересный вопрос. Я просто пока еще не думаю о завершении своей карьеры, поэтому в ближайшие три-четыре года вообще не стоит волноваться. До 40 играть не хочу, чтобы не насиловать организм. Но физически я на данный момент хорошо себя чувствую и, думаю, если хорошо тренироваться и достаточно много внимания уделять восстановлению, можно играть достаточно долго. Для себя я поставил такую планку — в ближайшие три-четыре года не думать о завершении карьеры.

— Есть пример ван дер Сара, который заканчивает в этом году свою карьеру в 40 лет не потому, что травмы замучили, а потому, что ему просто надоело играть в футбол.

— Вратарю с точки зрения выносливости чуть полегче. Я хочу играть в футбол, и буду делать это даже после завершения карьеры, потому что это необходимо для поддержания тонуса. Я решил для себя, что не надо насиловать организм, потому что профессиональный спорт — это и так большой урон здоровью. Все эти травмы, нагрузки... Поэтому если ты уже будешь считать, что тебе достаточно по физическим показателям — зачем себя насиловать? Я не из тех игроков, которые ходят из клуба в клуб для того, чтобы продлить таким образом свою футбольную жизнь.

— Пришли вы в Баварию и, чего уж там, не сложилось у вас с Луи ван Галем. Насколько я помню вашу футбольную карьеру, это вообще был первый раз, когда у вас случился такой мезальянс с тренером.

— Я пришел в команду чуть раньше. Уже шел тренировочный процесс, потом приехал ван Галь, он беседовал по очереди со всеми игроками, вызвал меня и говорит: «Ты у меня играть не будешь». Я говорю: «С чем это связано? Вы же не видели меня в тренировочном процессе, вы не знаете, какой я игрок». — «Нет, я просто так решил, и все». Я ему говорю: «Хорошо, это ваши проблемы, я подписал контракт с клубом, с ним и разговаривайте. А я буду тренироваться и делать все возможное, чтобы завоевать себе место в основном составе».

Да у меня, по большому счету, и выбора не было. Контракт уже подписал, тренировочный процесс начался, сборы уже пошли, а тут человек такое заявляет. Но для меня это было неважно, потому что даже если я не попадал в подобную ситуацию в таком хорошем футбольном возрасте, я всегда работал для достижения цели и для того, чтобы завоевать место в основном составе, потому что в каком бы клубе я ни играл — очень много было конкурентов, игроков, которые приходили на мою позицию. Так что я работал на каждой тренировке и в каждой игре, сколько бы мне ни давали — десять минут, пятнадцать, доказывая, что я могу и должен играть в основном составе.

— С руководством «Баварии» вы не разговаривали об этом? Или там это не принято?

— Нет, наоборот, у них это в порядке вещей — пойти к тренеру, спрашивать, жаловаться, но зато это не принято у нас. И я не из таких игроков. Никогда в жизни я так себя не вел и вряд ли буду.

— Я слышал, что у ван Галя есть такой принцип: игроки после 36-го номера у него в составе не играют.

— После 39-го. Мне он тоже это заявил. И я ему говорю: да что такое — там вы мне сказали, что я играть не буду, здесь снова ко мне пристали... Я с клубом говорил, и мне сказали: выбирай номер, какой хочешь. Мы знаем, что ты играл под четвертым в Донецке, под сорок четвертым — в «Зените», поэтому сделай выбор сам. Я подумал о том, что «Бавария» ставит перед собой задачу выигрывать в Лиге чемпионов и достичь каких-то вершин на еврокубковой арене, и что мне в «Зените» приносил удачу сорок четвертый номер и, конечно, я выбрал 44-й.

Потом уже ван Галь меня позвал и говорит: «Меняй номер». Я ему говорю: «Я номер менять не буду, потому что, во-первых, я принял такое решение и, во-вторых, сказал болельщикам, что у меня будет именно такой номер. Он начал: «Вот, ты понимаешь, у меня такое видение в целом...», а я ему говорю, что это его видение, а не мое. Когда человек негативно настроен и не принимает что-то в тебе, ты ему ничего не докажешь.

— Почему именно на 39 свет клином сошелся?

— Это надо у него спросить. Было бы еще обиднее, если бы он сказал — 39, а у меня был бы 40-й номер. Был один игрок, который взял себе 77-й номер, и его заставили поменять. Он в итоге взял 13-й.

— Дмитрий Хохлов из «Динамо» недавно великолепную историю рассказал про ван Боммеля, что он трусоватый парень — они вместе играли в «ПСВ» — и что, несмотря на все безумие, которое ван Боммель демонстрировал на поле, он всегда вел себя в этих жестких стыках не совсем по-мужски. Я видел фотографии, как вы с ним по-мужски разговаривали...

— Там просто все было исподтишка. Я пошел в жесткий стык, там играли оранжевые и синие, а у ван Галя обычно тот, кто в оранжевом — игрок основного состава в следующей игре. Ван Боммель попал в синюю команду, то, что я у него забрал мяч и так жестко сыграл, ему не понравилось, и уже потом, когда я стоял к нему спиной, он попытался меня ударить, схватить за манишку. Я просто развернулся, пошел на него, он начал пятиться со словами: «Не надо, не надо, спокойно, спокойно». Ну, я был настроен агрессивно, потому что я стараюсь себя не давать в обиду в любой ситуации.

— Ваш опыт сезона 2009-2010 года, который для «Баварии» получился действительно сказочным. Ясно, что вы проводили на поле и в стартовом составе не столько времени, сколько хотели. Насколько было тяжело в плане самооценки?

— С таким подходом тренера хорошо, что хоть столько времени проводил (смеется) и даже достаточно матчей сыграл, тем более что у многих футболистов были травмы. Конечно, для меня это была новая ситуация, и неуютно было чувствовать себя в таком амплуа. Но, опять же, много работал — и чтобы тренеру доказать, что тот ошибается, да и руководство клуба рассчитывало на меня и ожидало усиления с моей стороны. Они тоже все это понимали, потому что они все видели и знали, за какие качества они меня приглашают.

— (Вопрос слушателя). Чемпионы 84 года собираются вместе, играют матчи, отмечают юбилеи, общаются. В чемпионском составе-2007 и УЕФА-2008 такие встречи и матчи возможны?

— Я думаю, что возможны. Все зависит от того, насколько готов будет клуб. Или просто кто-то должен будет все это организовать. Я был бы очень рад встречаться с ребятами.

— Очень много писали в свое время, что вы с Надей стали замечательными родителями. Что у вас на семейном фронте?

— Все в порядке. Дети растут, радуют. Близняшки, но не одинаковые, у них все разное. Они родились чуть преждевременно, поэтому некоторое время провели в детской клинике. Мы с ними там постоянно находились, общались. Сейчас они уже чувствуют себя очень хорошо, большие уже. У каждой по три имени — Миа-Мария-Анастасия и Ноа-Мария-Анатолия. Такое было у нас решение. Сейчас они с мамой поехали отдыхать в Италию, и я думаю скоро к ним присоединиться, а уже потом поеду в сборную.

— О сборной. Украина принимает чемпионат Европы, поэтому вам не нужно туда отбираться. Это очень удобно, сборная России оценит то же самое через семь лет. 1 июня у вас будет матч с Узбекистаном, 6-го — с Францией. Чего вы ждете от этих игр?

— У сборной новый тренер — Блохин. Поэтому все ждут от команды чего-то нового. У нас еще есть время, чтобы подготовиться к домашнему чемпионату. Но для нас самое главное — это, конечно, результат. Все знают, что у тренера было не так много времени, чтобы подготовить команду, он будет работать с нами в первый раз. Но все равно все ждут качественной игры и результата.

— Шевченко уже прочат статус играющего тренера...

— Ему будет 35 и, насколько я общался с Андреем, он нормально себя чувствует и отлично выглядит. Тем более в футболе очень важную роль играет опыт. А уж таким опытом, как Шевченко, мало кто обладает.

— Сборной России руководит не чужой тебе человек, и в последнее время все чаще волшебных пендалей отвешивают сборной Адвоката.

— Я слышал о какой-то критике, но с чем может быть связана критика главного тренера любой команды, неважно, сборной, клуба — это результат. Может быть, ничья или проигрыш в матчах с командами, которых Россия намного выше классом, имеет под собой почву. Но Россия находится в лидирующей группе — там, по-моему, три команды по десять очков. Поэтому Россия находится на первом месте, с первого по третье. Так что нет никакой катастрофы. Просто нужно дать тренеру время поработать. Думаю, «Зенит» тоже никто не оценил в первые дни, когда работал Адвокаат. Понятно, что у него достаточно времени до чемпионата Европы, тогда, конечно, будут спрашивать за результат. Но пока ситуация не катастрофическая. У сборной России хороший подбор игроков и довольно большой потенциал.

— Роман Павлюченко тут заявил, что у Адвоката есть любимчики, атмосфера в сборной отвратительная, и я по реакции его товарищей по сборной из «Зенита» понял, что после этого интервью Роману там точно рады не будут.

— Разные бывают люди, разные бывают спортсмены. Я не могу сказать о ситуации изнутри. Если брать «Зенит», то отношение Адвоката было ровное ко всем. Что значит «любимчик» и «не любимчик»? Если у тебя есть игрок-любимчик, и он подводит команду и находится не в форме, кто первый пострадает от того, что нет результата? Пострадает тренер. Я думаю, мало тренеров, которые сами себе враги.

Федор Погорелов

Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости