Илья ЦЫМБАЛАРЬ: «За кого болел в матчах «Динамо» и «Спартака»? Конечно, за киевлян!»

Известный в недалеком прошлом украинский полузащитник Илья Цымбаларь — о том, как его не взяли в киевское «Динамо», о просмотре в лондонскому «Арсенале» и о других витках своей футбольной карьеры.

«В российском футболе три богатыря — Добро­вольский, Радимов и Цымбаларь Илья!», «Алла Пугачева, танцуй и пой! Все равно как Цымбаларь, тебе не подать угловой!», «За штангой прячется вратарь, сей­час закрутит Цымбаларь» — в 90-х эти кричалки были популяр­ны не только в стане поклонников московского «Спартака». В1995 году Илью Цымбаларя призна­ли лучшим футболистом России и специалисты, и коллеги-футболисты. Его уважительно величали «нашим бразильцем».

Казалось, что креативного полу­защитника ждет переход в се­рьезный европейский клуб, но с трансфером в Западную Европу не сложилось. Илья еще выдал несколько ударных сезонов в «Спартаке», а затем немного «по­пылил» в «Локо» и «Анжи», где и завершил игровую карьеру.

Должность вице-президента махачкалинского клуба Цымбаларя не особо прельстила, поэто­му, когда пришло предложение тренировать в академии «Спар­така», Илья вернулся в Москву. Дальше была самостоятельная работа в «Спартак-МЖК» из Ря­зани и команде «Нижний Новго­род», затем должность ассистен­та в тренерском штабе «Шинни­ка» и подмосковных «Химок». С 31 марта Цымбаларь находится в творческом отпуске.

«Матом судью не обкладывал»

— Илья, полгода без рабо­ты — это много или мало?

— Как кому. Я свободное вре­мя старался использовать с тол­ком. Был в Одессе, немного отдо­хнул на море. Совмещал прият­ное с полезным.

— В «Черноморец» вас не звали?

— Приглашений не было. Ес­ли бы были, подумал. Все-таки, родился в Одессе, здесь начинал. В Украине «Черноморец» для меня — родная команда.

— В прошлом году вы тру­дились в тренерском штабе «Шинника». Почему ваши пути-дорожки с ярославским клубом так быстро разо­шлись?

— Для того чтобы создать команду, требуется определен­ное время. Особенно если учесть, что из старого состава в «Шиннике» оставалось четверо игроков. Но нам этого времени не дали-несмотря на то, что во втором круге команда уже при­лично играла.

— За прошлогодний апрельский эпизод с дисква­лификацией на две игры сей­час не стыдно? Если верить КДК РФС, во время поединка «Жемчужина-Сочи» — «Шинник» вы были удалены из технической зоны за не­цензурную брань в адрес по­мощника судьи матча, за что потом дополнительно зара­ботали дисквалификацию на две игры...

— Пусть это удаление оста­нется на совести бокового судьи. Потому что никаких нецензур­ных выражений там не было. Да, на пару игровых эпизодов отреа­гировал резко и громко — но без мата. Там за подкаты сзади жел­тые карточки не давались! Такое судейство не каждый тренер может выдержать. Вот я крикнул ему, почему не свистишь?

— Кстати, почему вы полу­чали тренерскую лицензию в Киеве, а не в Москве?

— Если честно, то исключи­тельно по финансовым причинам. В Москве курсы с последующим получением лицензии стоили око­ло 300 000 рублей — на тот момент это было 10 тысяч евро. В Киеве такая же корочка обошлась в 2 ты­сячи долларов.

«Всю Украину объездил на автобусе»

— За кого вы в детстве боле­ли, когда в рамках чемпионата СССР встречались киевское «Динамо» и московский «Спартак»?

— Конечно, за «Динамо». Я ведь родился в Украине, киевский спортинтернат заканчивал. Но при этом уже в юношеские годы также отдавал должное яркой и зрелищной игре «Спартака».

— Почему вас не взяли в «Динамо» после окончания интерната? Не подошли?

— Наверное. «Динамо» тогда на пике было — выиграло Кубок обладателей Кубков, а в следующем евросезоне дошло до полу­финала Кубка чемпионов. Состав был просто убийственный — почти все играли в сборной СССР. В интернате моим соседом по комнате был Сергей Заец — вот он попал в дубль «Динамо». Мне же дали распределение в «Черноморец».

— Однако долго вы там не пробыли. В 17 лет было трудно закрепиться в первой команде Одессы?

— У меня уже другая пер­спектива маячила — армия. Нужно было отдавать долг ро­дине. В «Черноморце» сразу сказали, что решить вопрос со службой не смогут. Я немного побегал в одесском «Динамо», которое выступало в первенстве КФК. Но помню, что там уже в щитках бегал. А затем в товари­щеской игре с земляками из СКА меня заметили и пригласили в армейский клуб.

— Веселый клубный армей­ский нрав и колорит второй союзной лиги за два года служ­бы хорошо прочувствовали?

— Прилично. СКА выступал в украинской зоне — на автобусе всю республику объездили. Вто­рая лига тогда была отличной фут­больной школой. Там играла и молодежь, и опытные игроки, понюхавшие пороху элитных диви­зионов, и вышедшие на финиш­ную прямую своей игровой карьеры. Была такая присказка: «Если выжил во второй лиге молодым, сможешь играть в высшей». У ме­ня так и получилось — закончил службу, принял приглашение «Черноморца».

— Больше желающих запо­лучить Цымбаларя не оказа­лось?

— Когда еще только начинал в СКА, были разговоры, что мной московский ЦСКА заинтересовался. Но продолжения этой темы так и не последовало.

— За четыре года вы стали лидером «Черноморца». Вик­тор Прокопенко не стал упи­раться, когда вместе с Юрием Никифоровым засобирались в Москву?

— К Виктору Евгеньевичу у ме­ня только чувство благодарности осталось. При нем оканчивал свои футбольные университеты уже на уровне высшей лиги чемпионата СССР. Человеческие качества Про­копенко были на высоте. А в той ситуации ведь «Спартак» нас не забирал, а покупал — «Черномор­цу» платились деньги. Поэтому никаких шлагбаумов нам с Юрой не ставили.

«Суточные в тысячу долларов»

— Никифоров после трех сезонов в «Спартаке» уехал в скромный испанский «Спортинг» и сейчас живет в Испа­нии. Вы из «Спартака» ушли в «Локомотив», когда вам было за тридцать. Не жалеете, что в свое время не уехали в Запад­ную Европу?

— Что делать, если так получилось. Я уже потом узнал, что инте­рес к моей персоне был со стороны мадридского «Реала». Но клу­бы не смогли договориться отно­сительной моей трансферной стоимости. С другой стороны, ес­ли «Реал» сильно хочет игрока, обычно он переходит в Королев­ский клуб. Значит, желание у ис­панцев заполучить в свои ряды Цымбаларя было не всеобъемлю­щим. А вот под началом Арсена Венгера я неделю тренировался, когда был на просмотрев лондон­ском «Арсенале».

— Там тоже клубы не со­шлись в цене?

— Да. По-моему, просмотр организовали в 1998 году — тогда еще даже Олега Лужного в «Арсенале» не было. Жили на базе. Гра­фик игр у Канониров был очень напряженный, поэтому тренировки были направлены на восста­новление сил. Обычно сначала проводили легкую разминку, по­том играли двусторонку. Пару раз пообщался с Венгером — настоль­ко, насколько мне мог позволить мой английский. Арсен сказал: «Молодец, все хорошо». Но на самом деле оказалось не все так хорошо — нашла коса на камень в переговорах.

— Могли вы ведь и в Сау­довской Аравии оказаться.

— Да, ездил на просмотр в «Аль-Итгихад» из Джидды. Но мой трансфер еще принадлежал «Спартаку», и, как и в случае с лон­донским «Арсеналом», клубы не смогли договориться о моем пере­ходе между собой.

— Зато, в отличие от боль­шинства российских футбо­листов, выступавших в За­падной Европе, вы в 1999 го­ду были приглашены в сбор­ную мира.

— Это, конечно, приятные вос­поминания. Меня туда пригласи­ли после того, как сборная России одержала знаменательную побе­ду в Париже над французами 3:2, а затем обыграла дома Исландию. Кстати, как оказалось, это была моя последняя игра за сборную России. А бот за сборную мира еще сыграть удалось (улыбается).

— Отыграли все 90 минут или вышли на замену?

— Весь матч. Для этого при­шлось лететь в Австралию — игра проходила в Сиднее и была приурочена к открытию Олимпийского стадиона. Жаль, что из-за языко­вого барьера не смог на банкете после игры пообщаться с бразильцем Леонардо, чемпионом мира и Европы французом Бернаром Ла­ма. Помню, мне позвонили из по­сольства России в Австралии, предложили помощь переводчи­ка, но я от нее отказался.

— Ваш земляк, обладатель «Золотого мяча»-1986 Игорь Беланов рассказывал мне, как был вынужден сдать в Совинтерспорт свой гонорар в разме­ре 5 тысяч долларов, который был выплачен тогда еще напа­дающему сборной СССР за участие в матче сборная мира — сборная Англии, что был посвя­щен столетию британского футбола. В1999 году на ваши гонорары за игру в Сиднее уже никто не претендовал?

— Да там и гонораров как таковых не было. Выплачивали суточ­ные — 1000 долларов в день.

«Есть видео, когда мне вырезали мениск»

— Недавно в Гамбурге общался с Юрием Савичевым — у него дома хранятся ба­ночки с собственными ча­стями тела — олимпийскому чемпиону после операций их преподносили в виде подар­ков немецкие эскулапы. У вас есть что-то подобное?

— Только фотография, на ко­торой я во всей красе — с пахо­вой грыжей. Еще есть видео, когда мне вырезали мениск. Сразу скажу, что зрелище не из приятных. У меня вообще пять операций было — три на колене, две на паховых кольцах. После завершения карьеры я шутил, что ноги у меня как барометр — ноют при плохой погоде.

— Правда, что первое вре­мя в «Спартаке» нельзя бы­ло меняться футболками по­сле игры с командой-соперником в еврокубках?

— Скорее, на это просто косо смотрели. С амуницией были проблемы. Но если после игры Лиги чемпионов соперник сни­мает свою футболку и протяги­вает ее тебе, ты же не будешь ему рассказывать, что админи­стратор просил поберечь фор­му?! Поэтому менялись, после как-то решали этот вопрос. А че­рез некоторое время уже про­блемы с футболками исчезли.

— Когда трудовую книж­ку в «Спартаке» забирали, слезу не пустили?

— Нет, это же жизнь. Но было грустно. Романцев, кстати, там был ни при чем — это было мое решение.

— В «Локомотиве» поче­му не заиграли?

— Там был немного другой стиль игры. Другая тактика. Длинные передачи, больше борьбы. Я в этот стиль не вписал­ся. Хотя коллектив меня нор­мально принял.

— В «Анжи» вы как-то не­ожиданно закончили. Что там случилось?

— Команду возглавил Мирон Маркевич. Мирон Богданович сразу оказал, что в моих услугах не нуждается. Но руководство клуба меня отпускать не хотело. Предложили должность вице-президента. Честно говоря, я так до конца и не понял, что вменя­лось мне в обязанности. Зато быстро осознал другое: работа с бумагами — это не мое. Поэтому, когда Сергей Юран предложил перейти поработать тренером в спартаковскую академию, я долго не раздумывал.

— Какая самая трагичная игра в вашей карьере?

— Когда в 1999 году у Украи­ны в Москве не выиграли, Фили­монов допустил ошибку, Шев­ченко забил гол. Шоковый ре­зультат. Мы ведь тогда отбор с трех поражений начали. Затем выровняли ситуацию. Францу­зов обыграли в Париже. И в ито­ге такой печальный финал. По­сле матча настроение было прескверное.

— Российское граждан­ство вам стали делать сразу после перехода в «Спар­так»?

— Нет, чуть позже — когда поступило предложение от Павла Садырина поехать на чемпионатмира-1994всоставе сборной России. У меня к тому времени было несколько товарищеских игр за сборную Украины. Но с документами тогда все решили оперативно — Россию призна­ли правопреемником СССР, так что сложностей не возникло.

Ефим БРУСИЛОВСКИЙ, газета «КОМАНДА»