ПИЛИГРИМ ПОНЕВОЛЕ
- Репутацию пилигрима в вас выдает беглый анализ статистических выкладок — 12 клубов за 14 лет карьеры. Что это — неумолимая тяга к путешествиям?
- Отнюдь. Скорее, банальное стечение обстоятельств. Так уже получилось, что кроме родной Винницы и Днепропетровска надолго я практически нигде не задерживался. В «Шахтере» и запорожском «Металлурге» провел по сезону, в «Волыни», «Арсенале» и «Полесье» и того меньше. В том же Китае за пять лет сменил три клуба…
- Покидая большой футбол, вы заявили, что не можете найти в себе достаточной мотивации продолжать выходить на поле, и не собираетесь дожидаться, пока вас начнут освистывать трибуны…
- Мне предлагали остаться в «Металлурге» руководители клуба и Вячеслав Грозный, но я давно понял, что в большинстве украинских команд все хорошо пока не касается финансовых вопросов. Обещают, как правило, одно, а на деле выходит другое. В Запорожье, к слову, перед командой была поставлена задача сохранить прописку в высшей лиге, а мы заняли место в десятке, вышли в финал Кубка Украины и завоевали путевку в Кубок УЕФА. Но обещанных за это премиальных не увидели. Проанализировав свою карьеру, понял, что материальных сложностей не испытывал только в «Шахтере». В «Днепре» зарплату выплачивали в полном объеме, но нередко с задержкой в два-три месяца. А в «Арсенале» вообще не мог понять, куда попал: одному из одноклубников за полгода денег задолжали, другому за год…
- Но в Китае-то с вами рассчитывались исправно?
- Ну, не сравнивайте. Там — цивилизация. Каждый месяц, второго числа, приносили бумажечку с пополнением твоего лицевого счета в банке.
- По окончанию карьеры игрока встали на распутье — либо в тренеры, либо в бизнесмены?
- Подумал, что по статистике из числа лицензированных наставников квалифицированными специалистами становятся два-три процента. Не больше. А это один из пятидесяти или в лучшем случае один из тридцати. Поначалу решил отдохнуть от футбола. А месяца через три-четыре что-то потянуло к мячу.
- Есть игроки, которые говорят, что после того, как повесили бутсы на гвоздь, о футболе попросту забыли.
- Не верьте. Без мяча прожить нелегко. Да и как иначе, если прикипел к нему и душой, и телом?.. Но семью кормить нужно. Пока ты играешь в футбол, за тебя думает кто-то другой. А в один день сказка заканчивается, и думать приходится самому. Девяносто пять из ста бывших спортсменов в такой ситуации сталкиваются с большими проблемами.
- Но вы, судя по всему, входите в число пяти оставшихся, занимаясь вместе с земляком Виталием Косовским строительным бизнесом?
- Неправда это все. С Виталиком мы не только земляки, а еще и кумовья, но в доле ни в одной структуре не состоим. У меня есть своя сфера деятельности, но говорить о ней «строительный бизнес» слишком громко. Небоскребов, уж поверьте, не возвожу.
НОРМАТИВЫ ЩЕЛКАЛ КАК СЕМЕЧКИ
- Какова краткая предыстория вашего переезда из Винницы в Москву?
- В 94-м «Ниву» покинули трое: Виталий Косовский отправился в «Динамо», Саша Горшков — в «Черноморец», и Олег Надуда — в «Спартак». Так получилось, что в неполные двадцать три года я стал одним из старожилов команды. А вскоре получил предложения из Белокаменной. Первое — от «Торпедо», которым тогда руководил Валентин Иванов. Потренировался с ними буквально два дня. И тут позвонил Грозный, предложивший пройти смотрины в «Спартаке». С красно-белыми я пробегал в манеже ровно одну неделю, после чего подошел Романцев: «Все нормально. Едешь с нами на сбор».
- А через полгода «Спартак» триумфально прошел групповой турнир Лиги чемпионов, выиграв шесть матчей из шести…
- Я в это время по арендному соглашению играл в «Днепре». Какой, думаю, смысл протирать штаны на лавке, если в состав через раз попадают даже Тихонов с Аленичевым? Тогда из заграницы как раз вернулись Шмаров, Юран и Черчесов, так что в «Спартаке» могли обойтись и без меня.
- Правда ли, что вас с Валерием Шмаровым из команды попросил сменивший Романцева Георгий Ярцев?
- Правда, но только наполовину. У Шмарова с Георгием Александровичем и вправду были какие-то проблемы, а я в «Спартаке» начинал совсем неплохо. И только когда оказался на скамейке запасных, понял, что нужно уходить в «Днепр». А коллектив в Днепропетровске подобрался не намного хуже, чем в Москве. Романцев, правда, к моему возможному уходу отнесся отрицательно, видимо считал, что я еще заиграю. Тогда я откровенно поговорил с Ярцевым.
- Чего не хватило, чтобы закрепиться в «народной команде»?
- Рановато, должно быть, я в «Спартак» попал. Спустя годы понял: вот бы эту голову на те ноги! В Москве мое восприятие футбола изменилось на сто восемьдесят градусов. Грубо говоря, я понял, что в футбол можно играть и без спринтерских качеств. Зачем гонять, как скаженный, если бегать на поле должен мяч? Правда, все тесты и нормативы я щелкал, как семечки. В военном училище пробежал стометровку за одиннадцать секунд с копейками, оставив позади легкоатлетов…
- При Романцеве вам было бы легче?
- Сложно сказать. Георгий Ярцев со своим «детским садом» тогда выиграл чемпионат страны, а победителей, как известно, не судят. Но по большому счету, до сборной России никто кроме жутко целеустремленного Вадика Евсеева не дорос. Бузникин, Ширко, Джубанов, Коновалов, Дуюн, Головской, Липко… Все эти ребята подавали большие надежды, но на серьезном уровне так и не заиграли.
МЕСЯЦ БЕЗ УЛЫБКИ
- Признаюсь, ваш переход в китайский «Шаньду» из «Шахтера» в самом расцвете произвел весьма странное впечатление…
- Клубом тогда руководил Анатолий Бышовец, и может быть, все бы сложилось иначе, если бы не тяжелая травма, полученная в матче с запорожским «Металлургом». Оклемался месяца через два, но в июле-месяце умудрился подхватить фолликулярную ангину и две недели провалялся с температурой 38 градусов. А команде, между тем, предстояли матчи на Кубок УЕФА, и Бышовец форсировал мое восстановление. Я же тогда больше пятидесяти минут объективно пробегать не мог. А в «Шахтере» уже назревала смена тренеров. Один из наставников Алексей Дрозденко, оценивая мое состояние, сказал напрямую: «Мне нужен другой Нагорняк. Тот, к которому мы привыкли в начале года». Ну а затем донецких возглавил Виктор Прокопенко, сделавший ставку на знакомых ему исполнителей. Я в его планы не вписывался.
Мой контракт с «Шахтером» закончился, но по существовавшим тогда правилам, за меня затребовали солидную компенсацию. Кажется, триста тысяч долларов. «Днепр» позволить себе такого тогда не мог. А вот китайцы предложили гибкую систему расчета, погашая в течение года половину этой суммы и автоматически уменьшая ее вдвое для последующего покупателя. Мне было 28, условия предложили нормальные, и я решил отправиться на Восток, чтобы не мотаться с женой и двумя детьми по арендам в Украине. В Китае в то время начинался настоящий футбольный бум, результатом которого стала квалификация национальной сборной на чемпионат мира-2002 в Японии и Корее. А я в 2000 году был признан лучшим легионером местного чемпионата.
- Неужели адаптация прошла так быстро?
- Нет, конечно. Сначала постоянно порывался все бросить и вернуться в Украину. По воспоминаниям тренировавшего тогда наш «Шеньян» Валерия Непомнящего, в первый месяц я вообще не улыбался. Не находил причин. Разве что удивил сбор по общефизической подготовке для всех клубов высшей лиги, который раз в год устраивается в среднегорье.
- Поучаствовавший в таком мероприятии Игорь Леонов вспоминал, что вид живущих в казармах и трижды в день марширующих строем китайцев с ложками и тарелками в руках, произвел на него неизгладимое впечатление…
- Живущих в более комфортабельных гостиницах легионеров из Европы эта дикость, мягко говоря, смущала, а для местных игроков было обычным проявлением дисциплины. В Китае ведь даже многократные чемпионы по настольному теннису становились по росту в шеренгу и точно также шагали на завтрак, обед и ужин. Помнится, однажды мы приехали в отель на какой-то сбор и нас самих пытались вот также построить, чтобы маршировать в расположенную неподалеку столовую. Но я через переводчика сразу же объяснил, что приехал играть в футбол, а не заниматься строевой подготовкой.
ОСОБЕННОСТИ АДАПТАЦИИ В КИТАЕ
- В Китае вам посчастливилось сотрудничать с Валерием Непомнящим и Борисом Игнатьевым…
- Очень важно, когда твой клуб за рубежом тренирует практически соотечественник. С Непомнящим проработали три года, с Игнатьевым — один. Что я могу сказать? Оба — фанатики своего дела, живут футболом 24 часа в сутки. У Валерия Кузьмича с адаптацией в Китае проблем было меньше, он до этого успел поработать в Южной Корее. Борису Петровичу пришлось сложнее: на первых порах многое казалось ему в новинку, хотя общая организация дела приводила его в полный восторг. «Сергей, — говорил он мне, — впервые за сорок лет в футболе я не должен думать о том, где достать форму, деньги для разъездов, поля для тренировок. Просто делаю свою работу, а потом еду обратно в гостиницу».
- Тем не менее, серьезных успехов с «Шаньдунем» нынешний помощник Юрия Семина не достиг?
- Руководство команды ставило перед Игнатьевым задачу выиграть чемпионат, но первый круг мы закончили только на 11-м месте. В межсезонье Борис Петрович сделал соответствующие выводы, и во второй части чемпионата команда выдала серию из десяти побед кряду, забивая в среднем по три мяча за игру и проиграв всего лишь один матч. Обыграли на чужом поле будущих чемпионов — 2:3. Игнатьев сказал: «Ребята, я просто сижу на скамейке и получаю удовольствие от вашей игры». Иногда Борис Петрович бывал вспыльчивым и повышал голос, но отходил очень быстро, снова превращаясь в мягкого и доброго человека, с которым часами можно обсуждать самые разные темы.
- В «Шаньдуне» в 1993 году появился экс-игрок «Нанта» и сборной Франции Николя Уэдек, подвергнутый впоследствии четырехмесячной дисквалификации. За что?
- Одним из требований перехода футболиста в другой клуб в Китае являлась обязательная подпись его агента. У француза возникла юридическая путаница, которая привела к дисциплинарным санкциям. Но Уэдеку серьезно повезло, он пропустил всего лишь четыре-пять недель, потому что в течение почти трех месяцев в Китае свирепствовала атипичная пневмония, люди боялись выходить на улицу. А для Шеньяна, чье население составляло почти десять миллионов, эта картина была крайне непривычной. Хотя по местным меркам, это был достаточно средний по размерам городок.
- И, тем не менее, руководство «Шаньдуня» решило подстраховаться и приобрело еще одного легионера — Сергея Кирьякова?
- Для опытного россиянина этот сезон оказался в Китае третьим. В своем предыдущем клубе он наделал немало шороху, настреляв кучу голов (18 в 47 матчах. — Прим. М.С.), чем, безусловно, доказал свой высокий класс. Более того, к Кирьякову снова стали проявлять интерес немецкие клубы, то и дело предлагавшие ему вернуться в Германию. Сергей рассказывал мне, что то и дело просил их не звонить ему, а сразу присылать факсы с суммой контракта, но по сравнению с его зарплатой в Китае, эти цифры казались настолько смешными, что скомканные им листы факсовой бумаги то и дело летели в мусорную корзину.
- А еще весельчак «Кики», как его называли в бундеслиге, любил подшутить над местными игроками: например, нередко подкладывал им кирпичи в спортивные сумки…
- Мне было очень интересно познакомиться с человеком, сведения о котором раньше я черпал только из газетных публикаций. В частности, тех, которые освещали нашумевшее в 1993 году «письмо четырнадцати». Скажу больше, впоследствии Сергей много рассказывал мне об этой ситуации, называя ту акцию «ошибкой молодости», и в то же время подчеркивал, что не мог предать своих друзей и потому держал данное им слово до последнего. Известный и популярный по тогдашним меркам футболист оказался абсолютно простым в общении парнем. Когда я познакомил с Серегой свою жену, она была от него в полнейшем восторге: от человека без крупицы высокомерия или зазнайства. Тем более что мы понимали друг друга с полуслова и на поле, и за его пределами, где создали маленькую славянскую колонию, куда входили словенец Милинко Галич и белорус Эрик Яхимович. Но последний вскоре из Китая уехал и с футболом закончил — из-за проблем с паховыми мышцами. А мы с Кирьяковым и Уэдеком после возвращения Николя на поле составляли ударное трио. Француз действовал на острие атаки, я — чуть левее, а россиянин — правее.
- Уэдек, судя по всему, в вашу компанию вне футбольного поля не вписывался?
- Поначалу он вел себя совершенно нормально. Более того, узнав, что весной 1996-го мы пересекались с ним в ответном четвертьфинальном матче Лиги чемпионов «Спартак» — «Нант», нашел в интернете какие-то фотографии, достал кассету самой игры, в которой своим дублем похоронил надежды московской команды на проход в следующий раунд. Но потом в поведении Уэдека появилась какая-то червоточинка. Проще говоря, Николя был уверен, что уж в китайском клубе он точно будет звездой номер один, а тут вдруг появились какие-то Кирьяков с Нагорняком, которые забивают не меньше, чем он. В личном общении француз своего недовольства нами, конечно, не показывал, но за глаза говорил о нас далеко не самые приятные вещи. Потом повздорил с Галичем, и мы в свою компанию его приглашать перестали. На поле, само собой, ни о каком бойкоте речи не шло, но за его пределами славяне Уэдека стали игнорировать.
КОЕ-ЧТО О КИТАЙСКОЙ ТЕХНИКЕ
- С Галичем, как я понял, вы сдружились очень крепко?
- Так ведь это душа-человек, с которым было связано немало забавных историй. Строго говоря, проблемы к Милинко липли с пугающей регулярностью. Однажды перед очередным вылетом на гостевую игру Галич попросил переводчика захватить его сумку с формой и бутсами. И что вы думаете, прилетаем: все ребята разбирают сумки, а его отсутствует. Оказалось, переводчик ее попросту забыл! Галич чуть не заплакал: «Ребята, что делать?». А мы смеемся: «Идем, Милинко, на китайский базар, мы там тебе за копейки любые бутсы купим. Хоть „Луи Витон“!». Но, в конце концов, проблема решилась сама собой. Относившиеся к нам с уважением местные игроки сбросились с миру по нитке, и одели Галича.
- Оказавшийся в Китае экс-хавбек «Динамо» и сборной Белоруссии Александр Хацкевич нередко вспоминал ваши слова о том, что характер у местных игроков отсутствует напрочь…
- Некоторые понятия азиатских игроков казались мне, мягко говоря, странными. Если команда выигрывает, главные красавчики — они сами, но если проиграет — футболисты валят все шишки на тренерский штаб. Никогда не забуду одного характерного случая. Мы проводили выездной поединок и «сгорели» 1:3 из-за двух грубейших ошибок достаточно опытного центрального защитника, который в простых ситуациях попросту «привез» два мяча в наши ворота. Кажется, уже в аэропорту я обратил внимание на то, что парень что-то оживленно доказывает моему переводчику. Через минуту-другую тот подошел ко мне с квадратными глазами. «Представляешь, — сказал мне переводчик, — он считает, что матч проигран из-за тренера. Тот якобы не объяснил в раздевалке, должны ли футболисты играть на ничью или победу».
- Кирьяков всегда смеялся, вспоминая, что китайцы извращали его фамилию так, что и родная мама не узнала бы его имя в такой странной транскрипции…
- Насколько я помню, его называли «Кирьякофф» — на манер известных сортов русской водки. А вот моей фамилии на Востоке никто не знал. Все говорили просто: «Сергей». Эти же шесть букв красовались на моей майке и в заявке, которую клуб подавал на Азиатскую лигу чемпионов. Но самые большие проблемы у китайцев возникли с фамилией Непомнящего. Это сочетание букв оказалось для них непроизносимым. Но разобрались, и тут же сократили до «Непо». К слову, с партнером по линии нападения и главным тренером мы жили в одном доме — правда, на разных этажах.
- И квартиры ваши, как я понимаю, были напичканы китайской техникой, которую в нашей стране почему-то считают низкокачественной…
- Так ведь это чистой воды стереотип. Если говорят «китайское», значит, «ширпотреб». На самом деле бытовая техника в этой стране довольно высокого качества. И далеко не такая дорогая, как американская, немецкая или японская: таким образом, китайцы поддерживают отечественного производителя. Тот же Кирьяков решил сэкономить и купил автомобиль местной марки. Обошелся он ему тысяч в пять долларов, а незадолго до отъезда Сергей продал его одному из тренеров за две.
- Вы в Китае обходились без авто?
- И слава Богу! Водить в этой стране машину — самоубийство. У нас автолюбители на дорогах дисциплинированнее раз в сто. Когда мы с женой впервые сели в автобус и увидели манеру езды водителя, то едва не попросились наружу. И это притом, что «гаишники» в этой стране очень строгие: предлагать им деньги — голый номер. Единственный шанс выкрутиться — обнаружить родственные связи.
«ЧЕЛОВЕК-КОНФЛИКТ» ШКОЛЬНИКОВ
- В винницкой «Ниве» вы начинали карьеру при уникальном тренере Ефиме Школьникове, получившем от знакомых меткую характеристику «человек-конфликт»…
- Ефим Григорьевич — наставник эпохи 80-х, который воспитывался советской системой. Отсюда и некоторые черты характера вкупе с методами управления коллективом. Ужиться с ним было тяжело и игрокам, и ассистентам. Со временем от него ушли все помощники — и Иван Вишневский, и Вячеслав Грозный, и Паша Касанов. А как они ругались с Надудой! Олег, несмотря на свой молодой возраст, в начале 90-х выходил в коллективе на ведущие роли, а, кроме того, по натуре был очень прямым человеком. Вот и говорил всю правду в глаза, что не могло понравиться самому Ефиму Борисовичу.
- Но вы при Школьникове заиграли не сразу?
- Помог случай. В первые полгода я в основном выходил на замены и выглядел вроде бы достаточно неплохо, но после какой-то неудачной игры тренер сделал меня крайним и отправил в Житомир. А в следующее межсезонье Школьников куда-то уехал, и мэр Винницы перепоручил руководство команды Грозному. И как раз тогда «Нива» проводила контрольный матч со сборной области. Нападающий в обойме у тренеров было пять человек, и Вячеслав Викторович предложил мне сыграть слева в полузащите. В том матче я забил гол и сделал две голевые передачи. После этого Грозный твердо решил, что нашел Нагорняку новое место: в тактической расстановке 3—5-2 я нередко выполнял функции линейного, закрывая всю бровку от флажка до флажка. Ну а когда в команду вернулся Школьников, ассистенты посоветовали ему пересмотреть свое отношение ко мне. Скрипя сердцем, Ефим Борисович через какое-то время оттаял.
- Справедливости ради заметим, что винницкая земля всегда была богата на таланты, другое дело, что далеко не каждый из них смог себя раскрыть…
- Взять хотя бы Артема Безродного. Я когда его в первый раз увидел, просто обалдел. Это же не человек, думаю, это какой-то «суперстар»: пас, дриблинг, удар — все при нем! Такие задатки у парня были, а вот головы на плечах в нужный момент не оказалось. А что уж говорить о Виталике Косовском? Парень закончил с футболом в 29 лет, и с тех пор на позиции левого полузащитника в сборной Украины равных ему не было.
- В запорожском «Металлурге» вы играли вместе с еще одним «золотым мальчиком» — Андреем Демченко…
- Талант у Андрея безусловный — техника на очень высоком уровне. А вот силы воли не хватало. В самый нужный момент переломить себя не мог, хоть стреляйся.
ЧУТЬЕ КВАРЦЯНОГО И ДИСГАРМОНИЯ АЛИЕВА
- Не могу не поинтересоваться вашими впечатлениями от сотрудничества с одним из самых экстравагантных наставников украинского футбола Виталием Кварцяным?
- У нас сложились просто замечательные отношения. Единственное нарекание — Виталий Владимирович порой перебарщивал с нагрузками. Интенсивная тренировка на следующий день после игры — это, извините, уж слишком. В особенности — для возрастных футболистов. Но чутье на игроков у Кварцяного просто отменное. Смотрите, ведь это именно он открыл для больших клубов таких игроков как Девич, Тришович, Крунич, Папа Гуйе…
- Нынешний украинец Марко Девич выделялся с первых матчей?
- Высокую технику продемонстрировал на первой же тренировке, но сильно грешил индивидуализмом. Кварцяного, правда, это не смутило: «Мозги вправить парню, и большой толк будет. Так что я его беру». Крунич же мог в «Волыни играть еще лучше, но у него патологически не хватало «физики». «Круна, — говорю я ему, — что с тобой происходит? Все ведь есть для того, чтобы великим игроком быть!» А он мне: «Устал я, Сергей, понимаешь. После тренировок этих никаких сил на матчи не остается».
- Зато такой гренадер как Папа Гуйе на проблемы с «функционалкой», наверное, никогда не жаловался…
- Когда его привезли в Луцк и выпустили на первую тренировку, я пару минут посмотрел и понял, что это просто машина какая-то. Головой у него ничего не выиграешь, весь верх снимает начисто. Прибавьте к этому недюжинную для защитника пластику и технику. Помню, когда я переходил в запорожский «Металлург», Грозный попросил меня порекомендовать ему кого-то из защитников. И первым, кого я ему назвал, был Папа Гуйе. «Берите, — говорю, — супер-игроком может стать». И взяли бы, но Кварцяный, как человек опытный и неглупый, заломил такую сумму, что и торговаться смысла не было.
- В том же Запорожье вы в течение полугода играли вместе с отданным «Динамо» в аренду Александром Алиевым. Какое впечатление произвел на вас в то время этот плеймейкер?
- На сборах Саша был в полном порядке, доказав, что обладает незаурядным талантом. А вот уже в течение сезона Алиева будто замкнуло. И я сейчас говорю вовсе не о нарушениях режима. Злые языки, конечно, подумают, что Александр баловался алкоголем. Нет, у Грозного особо не попьешь. Проблемы Алиева крылись в области психологии: было видно, что в тот момент он утратил гармонию с самим собой. А сейчас, как только она появилась, Саша успокоился и стал показывать классный футбол.
НАДУДЕ — КНУТ, КОСОВСКОМУ — ПРЯНИК
- Почти в половине своих клубов вашим тренером был Вячеслав Грозный. Считаете его по-настоящему «своим» наставником?
- Он сделал то, что необходимо каждому молодому игроку — поверил в меня, чем фактически дал путевку в большой спорт. Грозный — настоящий фанат футбола и делу своей жизни предан до фанатизма. Даже, когда не занимается тренерской деятельностью, постоянно работает над собой, занимается своеобразным аутотренингом, совершенствует свои теоретические знания. Раньше Вячеслав Викторович отдавал предпочтение спартаковскому стилю игры, боготворил «Барселону», сейчас же ему нравится манера «Челси», каким он был при Жозе Моуринью.
Грозный знает, кого ударить кнутом, а кому подарить пряник. Например, на меня или на Надуду, чтобы привести в чувство, можно было и прикрикнуть, а вот на Виталика Косовского голос повышать не нужно: это могло дать обратный эффект. Меня поражало, что Грозный никогда не стеснялся менять выигрышный состав, если для нового соперника тот не подходил.
- В свое время вы стали первым игроком «Нивы», вызванным в сборную Украины. Другое дело, что времена команда тогда переживала тяжелые: тренеров меняли как перчатки…
- Меня пригласили на первый матч отборочного цикла ЧЕ-1996 против Литвы. Но у наставника национальной дружины Олега Базилевича возник какой-то конфликт с киевским клубом, который делегировал в сборную только Сергея Ковальца. Мы проиграли на своем поле 0:2, и на турне в Южную Корею главную команду страны в усеченном составе из пятнадцати человек вез уже Николай Павлов. Динамовцев снова не было, но атмосфера в коллективе была отличной, и в матчах с корейцами мы смотрелись довольно достойно. Первую игру могли не проиграть, но арбитр удалил с поля Евгения Похлебаева, а в самом конце назначил пенальти, который реализовал Хон Мюн Бо. На следующие официальные матчи сборную выводил уже Анатолий Коньков.
- При котором вы впервые отличились в составе сборной, отдав в Таллинне голевую передачу Тимерлану Гусейнову…
- Я и сам не понял, что тогда сделал (улыбается). Вроде бы уже собирался бить, но услышал истошный крик партнера: «Отдай!». Мяч соскользнул с ноги, но полетел прямо на Гусейнова, а тот не промахнулся.
- В сборную вас приглашали, насколько я знаю, почти все ее наставники…
- Особая благодарность Леониду Буряку, помогавшему Йожефу Сабо, а впоследствии возглавившему главную команду. Он не забывал обо мне даже в тот год, который я пропустил из-за дисквалификации.
ВЗЛЕТ В КИЕВЕ, ПАДЕНИЕ В ЕРЕВАНЕ
- Получили приглашение в сборную Украины, выступая в Китае. Не потому ли к Буряку приехать удалось лишь однажды?
- Да, все из-за того, что единого международного календаря в те времена не было, и матчи первенства Китая постоянно наслаивались на поединки сборной. Когда однажды я попросился на какую-то игру, руководство клуба сказало мне прямо: «Пожалуйста, поезжай. Но мы будем расценивать это как разрыв контракта со стороны игрока, и тебе придется платить неустойку». Сами понимаете, что рисковать благополучием семьи я в зрелом возрасте уже не мог.
- Но перед этим вы успели участвовать в памятных баталиях с хорватами, словенцами, итальянцами и сборной Германии…
- Киевский матч с немцами для меня стоит особняком. Гости почти весь матч пробегали вхолостую с абсолютно ошеломленными лицами, на которых читалось полное непонимание происходящего. Как это, пожалуй, думали немцы, мы — чемпионы Европы — с таким трудом отбиваемся от какой-то Украины. А ведь могли и не отбиться. Мы тогда использовали расстановку 5—3-2, при которой нам с Юрой Максимовым отводились функции двух инсайдов, расположившихся под нападающими. Эх, если бы Серега Ребров ударил не в штангу, а чуточку точнее…
- У вас в четырнадцати матчах за национальную дружину ни одного гола не числится, хотя шансы, отличиться, вроде бы, выпадали…
- Еще сколько! В Ереване, помнится, такой мяч не забил, что до сих пор кошки на душе скребут. Вышел на замену вместо Косовского, убрал под себя защитника, ворвался в штрафную, уже поднял ногу, чтобы пробить, но в самый последний момент бутса потеряла сцепку с сухим газоном, и вместо того, чтобы забить свой первый мяч за сборную, я банально поскользнулся. Момент был упущен. Хорошо еще мы тогда 2:0 победили.
А еще один уникальный гол я не забил на 90-й минуте товарищеского матча с Грузией. При счете 1:1 последовала подача в центр штрафной, защитники до мяча не добрались, вратарь был отыгран, и я уже подставлял голову, чтобы поразить пустые ворота, как вдруг передо мной вырос Анатолий Тимощук и сделал это вместо меня (смеется).
СКАЗКА О «ХИМИОТЕРАПИИ»
- Сергей, медленно, но верно мы подошли к самой неприятной теме этой интервью — загадочной допинговой истории, которая случилась с вами осенью 1997 года после первого стыкового матча ЧМ-1998 с хорватами…
- Сегодня могу сказать одно и самое главное: выводы после всего случившегося я сделал серьезные. Ни в одной из своих команд вне зависимости от рекомендации клубных врачей не принимал даже витамины. Помнится, когда пришел в «Металлург», первым делом сказал докторам: «Ребята, извините, но с этим не ко мне». Точно также, насколько я знаю, всегда поступал Андрей Гусин.
- Действительно ли за несколько часов до матча с командой Мирослава Блажевича наставник украинцев Йожеф Сабо предупредил команду, что после матча двое из вас отправятся на допинг-контроль и якобы уже после этого разговора вы приняли таблетку, содержащую злополучный бромантан?
- Да ничего я не принимал. Более того, в свое время меня просто убивали разговоры о том, что Нагорняк за полчаса до начала матча уединился в туалете, чтобы принять какое-то мистическое средство. Бред какой-то. Когда в первый день сбора, предваряющего ответную встречу, меня вызвали Сабо и врач команды Владимир Малюта и сообщили о положительной допинг-пробе, я вообще не мог понять, откуда у меня взялся бромантан. Просто взял вещи и уехал из Конча-Заспы. Многие знакомые потом смеялись: «Зачем тебе допинг, если у тебя два сердца? Ты ведь и так любого перебегаешь…».
- Вы знаете о существовании версии, будто на самом деле запрещенный препарат обнаружили у Юрия Дмитрулина?
- Знаю, но комментировать не буду, потому что это некорректно по отношению к партнеру и уже давно не имеет никакого значения. Я слышал, что бромантан может проявиться только в том случае, если он попал в организм футболиста за два часа до игры. В моем случае это было исключено.
- Но в итоге вы взяли вину на себя?
- Да, потому что так было нужно. Нам могли засчитать техническое поражение — 0:3. А такой разрыв в счете уже не отыгрывается.
- Правда ли, что незадолго до той истории вас хотел видеть в «Динамо» Валерий Лобановский?
- Да, помнится Валерий Васильевич показал мне целый список качеств, по которым он отбирает игроков в свою команду. В частности, там фигурировал «универсализм», но под первым номером большим буквами значилось другое слово — «мотивация». Впоследствии понял, что мэтр был прав. Мотивация в профессиональном спорте и есть самое главное качество.
- Чем занимались в период вынужденного простоя?
- Сложа руки, не сидел. Спасибо тренеру «Днепра» Вадиму Тищенко, который сказал мне: «Твоя задача постоянно поддерживать форму, и мы предоставим тебе такую возможность». По сути дела, весь этот год я тренировался как полноценный игрок клуба. Правда, без игровой практики на официальном уровне.
- Вы и сейчас выглядите очень спортивно. Сколько весите?
- 84 кило. На два больше чем во времена, когда профессионально занимался футболом. Правда, недавно с командой ветеранов «Ирпень» из Гореничей мы выиграли первенство страны среди любителей. (В составе вместе с Нагорным были Эдуард Цихмейструк, Виталий Косовский, Юрий Дмитрулин, Андрей Ковтун, Сергей Коновалов и другие известные в прошлом футболисты. — Прим. М.С.).
- Тренирующий «Ирпень» бывший арбитр Шельменко сказал, что у вас там подобралась «команда-бомба», и лет пять назад этот коллектив вполне мог конкурировать с многими клубами высшей лиги…
- Нам ведь многого не нужно. Было бы поле ровным как бильярдным стол. И нам такое нашли — в Буче. Не газон, а одно удовольствие. При этом все соперники по турнирной сетке нам попались хорошие: львовская «Галичина», у которой мы выиграли в финале, заставила понервничать. Ребята молодые, злые, амбициозные, но мастерство, как говорится, не пропьешь. Единственный неприятный момент — травма, полученная в решающем матче Анатолием Бессмертным. Игрок «Галичины» вдруг решил ударить после свистка через себя в падении, а угодил нашему игроку по лицу. Как результат — сломанный нос. Но Бессмертного просто так не возьмешь (смеется), сейчас он чувствует себя нормально.
ПУТЕШЕСТВИЕ В «ШЕФФИЛД»
- Вспомните, пожалуйста, самое странное судейское решение, которое на вашей памяти принимали арбитры?
- Это случилось в Кривом Роге, где «Нива» играла с «Кривбассом». Сначала я получил первый «горчичник», а затем за откидку мяча — второй. Но когда уже опустил голову, чтобы покинуть поле, меня окликнул арбитр: «Ты куда собрался? Ведь это только первая карточка». Спорить я, само собой, не стал, а после матча об этом инциденте никто не вспоминал. Самое уникальное, что это могло быть мое первое и последнее удаление в карьере.
- Хорошо известно, что среди футболистов немало любителей розыгрышей. Какой из них доставил вам наибольшее удовольствие?
- Среди шутников, которых я встречал, особой изобретательностью выделялся Юрий Максимов. Если память меня не подводит, однажды он спровоцировал кого-то из администраторов съесть на спор поднос яблок. Не помню, чем кончилось пари, но наблюдать за происходящим было очень смешно.
- Какую майку в своей коллекции вы считаете наиболее ценной?
- Из тех, с кем я менялся, наиболее звездный статус носят Алессандро Дель Пьеро, Марио Баслер, Томас Хелмер и Славен Билич. А вот после матча с французами я решил ни с кем не меняться: такую майку лучше оставить самому себе на память.
- Было ли в вашей карьере предложение, от которого вы отказались, о чем сожалеете до сих пор?
- Скорее, было несколько трансферов, которые не состоялись по досадным причинам. Например, в «Шеффилд Уэнсдэй». Со стороны британцев этим трансфером занимался Дэвид Плит — тот самый, что впоследствии решал вопрос о переходе Сергея Реброва в «Тоттенхэм». Но моему агенту Шандору Варге, по его собственному признанию, тогда не хватило элементарного опыта, чтобы додавить руководство «Шеффилда». Если бы Шандор после первого контрольного матча, поставил вопрос ребром — или вы покупаете, или мы уезжаем — сделка ценою в миллион фунтов, скорее всего, состоялась.
- Что больше всего запомнилось в «Шеффилд Уэнсдэй»?
- Не что, а кто. Пауло Ди Канио и Бенито Карбоне. Выдающиеся игроки и очень простые в общении люди. Ди Канио, например, в жизни производил впечатление милейшего человека, хотя на поле отличался просто-таки необузданным нравом.
- Знаю, что у вас мог состояться роман с одним из клубов бундеслиги…
- Да, я ездил в «Штутгарт», где в то время блистал Фреди Бобич. Но и там, к сожалению, не срослось.
О ВРЕДЕ ГРЯЗЕВЫХ ВАНН
- Бывали ли в вашей карьере случаи, когда на вас выходили представители других клубов с выгодными предложениями не выкладываться в предстоящем матче?
- Нет, все знали, что это бесполезно. Впрочем, не буду лукавить и говорить, что никогда не участвовал в так называемых «договорняках». Участвовал, но только тогда, когда об этом знали все игроки моей команды, и другого выхода не было.
- И как впечатление?
- Все равно, что в дерьме искупаться. А так просто эту грязь затем не отмоешь.
- Какой из забитых вами мячей считаете наиболее красивым?
- В Китае однажды забил метров с тридцати, и этот мяч был признан местным телевидением лучшим в туре. Но в эмоциональном плане особняком стоит тот гол, что я провел за «Днепр» в ворота «Кривбасса». Это была моя первая игра после дисквалификации и — надо же! — сразу удалось отличиться результативным ударом. И расстояние до ворот вроде было солидным и бил не подъемом, а «щекой», но мяч ввинтился прямо в «девятку».
- Как бы выглядела символическая сборная Сергея Нагорняка?
- В ворота поставил бы Александра Шовковского. В оптимальном состоянии равных ему в нашем футболе не было. Теперь оборона. Справа — однозначно Олег Лужный, а слева — Витя Скрипник, с которым мы играли в «Днепре». В центре — Эрик Яхимович и Игорь Леонов, чью игровую зрелость я застал в «Шахтере». В роли опорного хава вижу Александра Горшкова, слева сделал бы ставку на Виталия Косовского, а справа вполне мог бы сыграть универсальный Олег Надуда. На позиции под нападающими был бы полезен Сергей Ребров, ну а пару форвардов составили бы Сергей Кирьяков и Андрей Шевченко.
- Ваш сын Юрий пошел по стопам отца?
- Юре — 11 лет, и он занимается в футбольной школе «Арсенала». Его с 17-летней дочерью Ольгой я воспитываю вместе с женой Светланой. Страшно подумать, мы вместе уже двадцать лет, а они пролетели как один короткий день.
Михаил СПИВАКОВСКИЙ
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 5
Загрузка комментариев
