Лоран БЛАН: «Французского стиля игры не существует»

— Несмотря на столь дли­тельный срок, остается еще непочатый край работы, но об этом я знал и раньше, еще заступая на эту должность. Впрочем, это ви­дели и знали все. Что осталось от французской команды после июня 2010 года? Руины, пепел — и больше ничего! И вот спустя 15 месяцев мы квалифицирова­лись на Евро. Да, мы еще про­должаем реконструировать сборную, ищем молодых пер­спективных игроков, обкатыва­ем их, следим за их прогрессом, но самое главное — что они уже есть. Есть команда, есть солид­ная группа ребят, с которыми есть смысл работать на перспек­тиву, на результат. И если вдруг где-нибудь в Албании или Дагестане французский футболист начнет вдруг забивать гол за го­лом, мы узнаем об этом первы­ми и, если он этого действитель­но заслуживает, обязательно предоставим ему шанс проявить себя и в главной команде стра­ны. Потому что наша работа про­должается день за днем...

К сожалению, у большинства людей очень короткая память. И если сегодня кто-то надеется, что за несколько месяцев мы сможем полностью реконструи­ровать сборную, отыскать исполнителей-суперзвезд, по­казать фантастическую игру и конкурировать с Испанией и Германией — прошу прощения, но я это го сделать не могу. Возмож­но, это по силам кому-то друго­му, но только не мне. И не нужно сегодня от меня этого ждать и требовать. Потому что не следу­ет забывать, отчего мы отталки­вались, и что, по сути дела, нам пришлось все начинать с нуля.

— Когда вы приступили к реальной работе с коллекти­вом, ситуация оказалась еще более катастрофической, чем вы ожидали?

— Когда я дал согласие возглавить команду, она еще только собиралась на чемпионат мира. Катастрофа произошла позд­нее. Мало того, что был расто­птан и измазан грязью имидж французской сборной, так еще и, что самое страшное, был на­прочь разрушен процесс формирования новой команды, ра­зом перечеркнута кропотливая работа по созданию сборной Франции нового образца. Мно­гие из футболистов позднее по­няли, какую непростительную глупость они совершили, но было уже поздно... Вот почему я и гово­рю, что сборную, по сути дела, пришлось поднимать из руин.

— В сегодняшнем составе «трехцветных» есть игроки, которые не перестают про­грессировать, но наряду с ни­ми имеются и те, кто, похоже, остановился в росте, как, к примеру, Франк Рибери. Как вам удается совмещать тако­го рода индивидуальную эво­люцию исполнителей?

— Это нормальное явление для любой сборной. Если вы буде­те обращать внимание только на игровую форму футболиста, то вам придется менять состав каж­дые два месяца. Формируя кол­лектив, нужно учитывать очень многие моменты, потому-то про­цесс этот столь сложен, деликатен, требует много времени и терпе­ния. Но как тут ни крути, без всего этого солидной, основательной команды не создашь...

— Если уж говорить о со­лидности и основательности, то это как раз то, чего боль­ше всего не хватает вашей защите.

— На сегодняшний день это нормально. Возьмите, например, линию обороны в матче против Боснии. Сколько у этих ребят за спиной поединков за сборную? Всего ничего. Вот вам и ответ: им просто не хватило элементарного опыта игры на таком уровне, опыта ощущения на своих плечах столь солидного груза ответствен­ности. Но чтобы преодолеть все это, есть только один выход — играть и побеждать, несмотря ни на какие трудности и препят­ствия.

— Проблема в том, что да­же такие опытные игроки, как Абидаль, порой выгляде­ли не совсем убедительно...

— И это тоже нормально, по­скольку в данной системе задачей опытных исполнителей было прежде всего подстраховывать и исправлять ошибки молодых, а не максимально демонстриро­вать свой опыт и талант. Как ни парадоксально, но, чувствуя свою ответственность, Абидаль и дру­гие старожилы при наличии такого количества молодежи оказа­лись в большем стрессе, чем последняя, хотя, по логике вещей, все должно было быть наоборот.

— Это может стать пробле­мой для столь молодой ко­манды...

— Когда в твоем распоряже­нии всего три-четыре опытных футболиста, не так-то просто за счет них вселить в коллектив спо­койствие и уверенность. В по­следнее время к числу опытных пресса приписывает, например, того же Насри. А что у него за спи­ной? Каких-нибудь 20 игр за сбор­ную. Этого недостаточно для по­добного статуса. Та же ситуация с Реми, Бафе, Менезом. Поэтому приходится констатировать, что при нарушении идеального ба­ланса «молодежь — ветераны» у нас порой возникают проблемы.

— Как у вас складываются отношения с игроками?

— До сегодняшнего дня — без особых проблем. Наверное, по­тому, что я всегда открыт для диалога, а мой выбор взвешен и аргу­ментирован. Я всегда откровенно говорю футболисту: «Ты не бу­дешь сегодня играть, потому что не готов или не в форме — в от­личие от твоего конкурента». И неважно, Рибери это, Малуда или кто-то из новичков команды. Под­ход одинаков ко всем. Если кто-то с этим не согласен, то всегда мо­жет прийти ко мне на разговор со своими аргументами. Но такого еще никогда не было. И знаете по­чему? Потому что игроки не лю­бят слушать конкретную аргументированную критику, многократ­но проиллюстрированную виде­окадрами. Это больно, это бьет по их самолюбию. Пусть попробуют доказать мне обратное — я всегда открыт для подобного рода дис­куссии.

— Порой складывается впечатление, что вашим подо­печным на поле не хватает уверенности и спокойствия, характерных для тех же нем­цев или итальянцев. Что это, проблемы психологии, куль­туры?

— Если вы сами играли в фут­бол, то знаете, что любой матч — это всегда стресс и так называемый мандраж. А когда в ответ­ственном поединке ты не можешь удержать нить игры в руках, то то же самое испытываешь вдвойне. Все это тоже преодолевается с опытом и победами. Когда в 1998-м мы выходили на финальный матч с бразильцами, то были на удивление спокойными и сконцентрированными, не мучили себя лишними мыслями и вопро­сами. В том составе были и опыт­ные, и молодые, и белые, и чер­ные, представители разных куль­тур и религий. Но все это было не в счет, потому что прежде всего мы были КОМАНДОЙ. А когда ты начинаешь чувствовать и пони­мать, что это такое, то любой стресс и мандраж отходит на вто­рой план.

— Какова ваша философия игры для сборной Франции?

— Отнюдь не та, что мы пока­зали в первом тайме домашнего поединка против Боснии... Когда я возглавил сборную, то объяс­нил футболистам несколько сво­их принципов: я люблю играть в мяч, работать на его максималь­ное удержание, люблю играть от обороны, показывать не только зрелищную, но и (и это главное!) эффективную игру. Понятно, что это легче говорить, чем воплотить в жизнь. Ведь для этого нужно иметь способных и понимающих исполнителей, достаточно времени для отработки технических элементов, а также соответствующую физическую форму. Но когда вы видите, в каком состоянии по­рой игроки появляются в сборной, то о воплощении своих идей остается только мечтать. Как это ни странно звучит, но единствен­ная возможность для футболи­стов отдохнуть накануне крупно­го турнира — это маленькие, незначительные травмы, позволяю­щие провести две-три недели в щадящем режиме. Надеюсь, что к Евро-2012 все мои ребята подойдут в хорошей форме и как следует отдохнувшими.

— На сегодняшний день существует ли в футболе французский стиль игры?

— К сожалению, нет. Потому что у нас нет для этого времени.

— Почему же Испания или Германия смогли его найти?

— Ключевые игроки испан­ской сборной выступают в двух ведущих клубах страны, «Барсе­лоне» и «Реале», об уровне кото­рых говорить излишне. То же самое с немцами, у которых базовый клуб национальной команды — «Бавария». А где играют французы? Практически во всех уголках Европы... Это большая и се­рьезная проблема. Нравится это кому-то или нет, но наш чемпио­нат еще не тянет на роль лидирующего в Европе, а отсюда и все вытекающие последствия. Стиль игры сборной во многом определяется стилем топ-клубов страны. Во Франции сегодня такого клуба нет. Нет коллектива, где выступа­ло бы достаточно исполнителей сборной, где можно было бы хоть как-то обкатывать ее стиль.

— А как же победы нацио­нальной команды в 1998-м, 2000 годах?

— Это было другое время, другой футбол, другая филосо­фия. В 1998-м костяк сборной составляли игроки, выступавшие в стартовых составах ведущих клу­бов Европы и Франции. А сколько сейчас у меня таких футболистов? Их можно пересчитать по паль­цам одной руки...

Принципиально для вас, для меня, для публики что? Победа! Если эта победа была достигнута благодаря следованию опреде­ленному стилю — она еще пре­краснее и важнее. Но любой ко­манде недостаточно только иметь свой стиль игры — нужно еще суметь навязать его сопер­нику, а для этого надо быть на голову выше его. На сегодняш­ний день сборная Франции не располагает достаточным потен­циалом, чтобы навязывать оппонентам свой стиль игры. Это ре­альность, и не нужно идти искать что-либо дальше...

— В чем на ваш взгляд, се­годня главная проблема фран­цузского футбола?

— В том, что мы не можем удержать в стране наших талант­ливых и перспективных игроков. По уровню подготовки молодых футболистов в Европе мы уступаем разве что Испании. А что дальше? Все они разлетаются по веду­щим клубам континента. И ничего нельзя сделать, поскольку все это делается в рамках европейских законов. Помните то пресловутое дело Босмана? Лично я пока не вижу из этой ситуации выхода.

— Чтобы лучше подгото­виться к матчам на Евро-201 2, вы, как и Доменек, по­стараетесь максимально изо­лировать игроков от внешне­го мира?

— Мы нашли тихое спокой­ное местечко в 60-ти километрах от Варшавы, где идеально можно будет готовиться к предстоящему турниру. (Напомним, что местом проживания французовво время Евро будет база в Кирше под Донецком. — Прим. ред.) Но я не собираюсь устраивать своим по­допечным ГУЛАГ. Будет доступ для журналистов, для публики, но будет и достаточно работы за закрытыми дверями.

— Вы не слишком большой любитель встреч ваших фут­болистов с болельщиками...

— Для начала болельщиков нужно иметь. Помните, на матче с боснийцами пять тысяч их поклонников создали больше шума на стадионе, чем 75 тысяч фран­цузов? Это наводит на грустные мысли... И потом, наши фанаты — это не англичане или голланд­цы, у которых, похоже, все это за­ложено в генах.

— Ваш отец состоял в пар­тии коммунистов, был активным профсоюзным деятелем, а вам это по наследству не передалось?

— Моего отца я воспринимаю прежде всего как отца, а не как политического деятеля. Его взгляды и идеи принадлежат только ему. В отличие от него, я не верю ни в одну политическую идеологию. Так что коммунистом я не явля­юсь, а между правыми и левыми предпочитаю золотую середину.

— На сегодняшний день вы — человек достаточно обе­спеченный. А что это была за дискуссия относительно пре­миальных за квалификацию на Евро-2012?

— Я просто потребовал от федерации, чтобы премии были выплачены всем, кто причастен к работе сборной. Для меня человек, который, скажем, занимается экипировкой или разными мелкими оргвопросами, так же по-своему причастен к победе ко­манды, как ее игроки и тренеры. Это внимание и деньги для них также важны, как признание их работы. Тем более что зарплаты у них по сравнению с футболиста­ми просто мизерные.

— Это уже попахивает ком­мунистической идеологией...

— Это прежде всего справед­ливо, поскольку любой труд дол­жен быть вознагражден. Такую же позицию я занимал в «Бордо» и буду придерживаться ее и в сборной.

— Вы бы согласились воз­главить «трехцветных», если бы вам предложили ту же зар­плату, что и Доменеку (Блан получает 110 тысяч евро в месяц, в то время как Доменек получал 50. — Прим.авт. )?

— Я не раз уже повторял, что пришел в сборную не ради денег, а ради того, чтобы направить свой труд, свои идеи на благо главной команды страны, которой я мно­гим обязан. В «Бордо» я зараба­тывал в два раза больше, да и при необходимости мог бы найти се­бе в футбольном мире местечко гораздо привлекательнее в фи­нансовом плане. Деньги никогда не были и не будут моим главным стимулом в жизни. В этом я цели­ком солидарен с моим отцом.

— Почему в сборной вас все называют Президентом?

— У этого прозвища долгая история, которая началась еще в «Марселе». Просто когда вдруг в команде возникали какие-либо нефутбольные проблемы, ребята именно меня просили перегово­рить с президентом, чтобы утря­сти тот или иной вопрос. Мне это всегда удавалось делать, избегая излишних споров и конфликтов. Вот с тех пор и пошло-поехало...

— Вас не раздражает тот факт, что политики и прочие личности порой пытаются вмешиваться в вашу работу, давать разного рода советы?

— Еще как! Особенно когда они советуют, кого следует брать в сборную, а кого — отстранить. Например, за то, что кто-то вос­пользовался услугами прости­тутки. Так что же теперь, заклей­мить всех, кто пользуется услуга­ми проституток? Поверьте мне, раз уж последние существуют на протяжении стольких лет, значит, число их клиентов отнюдь не уменьшается. Впрочем, на эту тему можно говорить бесконеч­но и безрезультатно, поскольку она актуальна, пожалуй, для всех стран и для многих видов спорта.

Владимир ГРАБИЩЕНКО, газета «КОМАНДА»