«Нет, это не Рио-де-Жанейро!..»

Реалистическая футбольная драма в пяти картинах

Поздняя осень... Нешумное и достаточно чистое место в центре Города. Подернутая утренним туманом каштановая аллея ведет прямиком к Футбольному Дому. Насвистывая голосом артиста Безрукова «Песню о заре», по ней неспешно идет человек. Походка, взгляд и легкая улыбка явно символизируют уверенность в себе и в завтрашнем дне, несмотря на то, что двухцветная спортивная экипировка выдает в нем амбициозного тренера сборной Страны.

— Доброго здоровьичка, Анатольич! — охранник офиса Федерации футбола Страны вежливо приветствует уважаемого специалиста. — Из главных вы снова первый сегодня.

— Это в каком смысле?

— В прямом. Никого из боссов еще нету. Ха! А то и вдвойне первый: англичанин-то этот, которого на ваше место звали — отказался. Вон весь Интернет гудит! И поделом! Век бы этой Харри тут не видеть. А вы все ж свой... Тут, кстати, бандеролька пришла. Судя по обратному адресу, из Молдавии. Только не написано — кому отдать.

Охранник протягивает булькающий пакет, на котором написано: «Спасибо за игру!». Лукаво прищуривается:

— Начнете свой день с... кофе. Работы, небось, сегодня не много.

— Президенту отдай. Так правильно будет. И субординацию соблюдешь, и приятное Митричу сделаешь. Он внимание ценит. Ладно, давай ключ.

— И вот еще — анкетка! — вместе с ключом охранник протягивает несколько нарядных разграфленных листочков и поясняет вдогонку. — Приказ начальства: каждому сотруднику раздать. Как заполните — заносите...

КАРТИНА ВТОРАЯ

Позднее утро того же понедельника. В приемной Федерации футбола Страны с булькающим пакетом под мышкой появляется президент. Хмурый, но добродушный взгляд, адресованный секретарю, означает буквально следующее: чашечку кофе и интересных собеседников. К числу самых интересных и осведомленных в эти горячие дни относятся первый зам, которого — по его же настоятельной просьбе — сослуживцы называют Доцентом, и глава Комитета главных команд, для коллег — Михал Иваныч, для президента — просто Миша.

Последним местом работы президента была уютная, но тесная комнатушка спортивного директора «Чугуна», одного из бурно прогрессирующих клубов Промышленного Региона — кузницы, где закаляется не только сталь, но и политическая элита Страны. Входя в свой просторный кабинет, президент с удовлетворением отмечает про себя: «Хоромы... Что ж, заслужил!» Взгляд скользит по вызывающе мягкой мебели, по развешенным на стенах фотографиям, которые отражают успехи сборной Страны в период работы его предшественника. Красавец-стадион... Фейерверки Евро-Турнира... Вскинувший руки в победном восторге капитан национальной команды.

— Эх, Андрюша, Андрюша... — точно таким голосом Тарас Бульба с пищалью в руках оглашал своему отпрыску легендарное: «Я тебя породил, я тебя и убью!» — Что же ты с нами так? Сдалась тебе та Англия... Медом там, что ли, намазано. И ты, и Харри этот, как его там... Рэдферн...

— Митрич, с кем это ты тут разговариваешь? — за спиной президента раздается бодрый, но готовый измениться в любой момент голос его первого зама. — Приглашал?

— Вызывал, если уж быть точным. Миша где?

— У него там на проводе — пресса, отстреляется — поднимется сюда.

— Чувствую, нам всем скоро отстреливаться придется, и это в лучшем случае. В худшем — стреляться.

— Митрич, не драматизируй ситуацию. Ну, не выгорело с этим Рэдклиффом. Так баба с воза — кобыле праздник. Я тут поднял досье на него. Скользкий тип, оказывается. Даже арестовывался — по подозрению в коррупции. Оно нам надо? Только честь мундира марать.

— Мундиры у нас в сентябре чистыми были, на Конгрессе. Если ты обратил внимание, я в последнее время все чаще в спортивных костюмах хожу. Да и по тебе химчистка, честно говоря, плачет. Я в переносном смысле, не обижайся... А насчет «арестовывался», так у нас сейчас срок — не порок, кто не сидел — тот, считай, и жизни не видел. И вообще, знаешь, говорят — от тюрьмы да от сумы не зарекайся...

— Я, Митрич, между прочим, из интеллигентных кругов, степени ученые имею, книжек написал больше, чем многие прочитали! — в голосе Доцента бодрость уступила место обиде. — Я, хоть и работал в «Горняке», но сердце мое оставалось здесь, в столице. И мне эти намеки неприятны.

— А мне, думаешь, приятно слушать все, что о нас говорят?! Твои книжки — кто и когда читал? Народ сейчас не книжки, а Интернет читает... А там нас в последнее время чихвостят на чем свет стоит. Что-то надо с этим делать. Управление Информатики подключать, что ли. Назначили туда уже старшего?

— Так ты ж сам приказ недавно подписал, Митрич! Хорошего человечка нам сосватали. Опытный редактор, хваткий, прогрессивный. Еще фамилия такая звучная... На футбольную похожа. Не то Голзабей, не то Бейбеги. Хоть убей — не помню...

— Ну, раз назначили, пускай впрягается. За что мы ему деньги платим? Пускай привлечет проверенных людишек — Дионисова, Маразмова, с «Истерикона» ребят. То, что ты в «Нашенський футбіл» интервью даешь — это хорошо, это нам полезно. Авторитетный ресурс. Я помню, там когда-то человечек один работал... Никодим Шустрый. Исполнительный, поворотливый, понятливый. Думаю, лишний штык нам бы не помешал. Да только где он сейчас. Эх, разбросала нас жизнь... Ладно. Миша где?

— Да здесь я, — откликается с порога куратор всех сборных Страны. — От прессы отбивался. Вот же ж не угомонятся никак. Все им расскажи про этого Рэдмарка: почему отказался, кто вел переговоры, сколько предлагали.

— Миша, нам бы тоже не мешало все это знать. А то мне самому некоторые подробности из утреннего Интернета узнавать приходится, — теперь уже в голосе президента засквозила легкая претензия к подчиненному.

— Да на мази все было, Митрич! Переговоры поручили вести Даниле. Он, во-первых, английский футбол как свои пять пальцев знает. Во-вторых, в свое время поднабрался дипломатического опыта — с людьми по серьезному разговаривал, и никто не жаловался...

— И что Рэдбулл этот?

— Ну, Данила сделал его агентам предложение, от которого невозможно отказаться. А они — отказались. Не понравилось, видите ли, что мы параллельно Андрюше сборную предлагали. Но я запустил в прессу другую версию: мол, Рэдстон — сам дурак, ренегат и кидала. Журналисты — на нашей стороне...

— Нельзя было Даниле эту миссию доверять, — прервал собиравшуюся было повиснуть паузу Доцент. — Англичане — народ туповатый и жадный, но прямой и честный. С ними тоньше надо...

— Знаете что! — Михал Иваныч побагровел от возмущения. — Вы же сами предложили на нашем Консилиуме, чтобы каждый из членов обрабатывал одного из кандидатов. Вот Даниле англичанин и достался. Тоньше... А кто в Интернете раструбил обо всем — сначала об Андрюше, потом — о Рэдбирне этом? Хоть бы меня в известность ставили. А то семь пятниц на неделю у вас, а отдуваться мне. Мы с тобой, Митрич, когда в одной команде на футбольное поле выходили, там как-то все понятнее было.

— Да уж — понятнее, — воспоминание о былом вдохновило президента на ностальгическую гримасу. — Так над нами ж тогда Лобачевский стоял, а за ним — сам знаешь какие силы. А сейчас самим приходится руководить. Этому, Миша, долго учиться надо. Тебе повезло: пользуйся шансом. Ты, кстати, на Консилиуме чью кандидатуру в разработку получил?

— Свою. Меня ж внесли в число кандидатов. Отказываться неудобно было. Да и чем я хуже Андрюши или Рэдстаффа этого? Все откажутся — глядишь, и до меня очередь дойдет. А я же — тренер-практик, не какой-нибудь червь кабинетный. Может, второго такого шанса и не будет вовсе...

— Думаю, Михал Иваныч, у тебя и первого шанса не будет, — проникновенно и даже сочувственно заметил президент, в котором бывший одноклубник все же уступил место руководителю. — Твой номер в лучшем случае — ...надцатый. Я моложе тебя, а ведь не рвусь в тренеры. Кому-то, Миша, надо и тут лямку тянуть...

— Кстати, Митрич, — обозначил свое неуютное присутствие на втором плане первый зам. — С Захаровым-то — что делать? Некрасиво получается. Согласился человек нам помочь в трудную минуту, очко у Молдавии отвоевал, болгар победил — на их поле! На работу, вон, исправно является каждый день. На общественных, по сути, началах. А мы его, получается, динамим.

— Ну, во-первых, Шурик сам кого хошь продинамит. Ты вспомни, как он у самого Хаймовича миллион отсудил! Так что жить ему пока есть на что, а сборная — это ж гордость и честь, да я в свое время готов был и задаром с ней работать... Ну, почти задаром... Во-вторых, Захаров — наш, горняцкий парень. Простой, без камня за пазухой. Зато характер — антрацит! Сам Мишель Пламени у него — вот где! — президент сотряс воздух своего просторного кабинета крепко сжатым кулаком. — Так что ты эти сантименты для других прибереги. Уверен, среди новых кандидатов полно слюнтяев и хапуг. Где, кстати, список? Давай, Миша...

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Четверг той же недели. На пятом этаже Футбольного Дома в самом разгаре заседание Комитета исполнителей федерации.

— Переходим к следующему пункту повестки дня — «Разнообразное», — председательствующий президент делает театральную паузу, обводя пристальным взглядом своих верных соратников. — Речь, как вы уже поняли из сегодняшних опровержений прессы, пойдет о главном тренере сборной Страны. Усилий Консилиума не хватило для того, чтобы поставить в этом вопросе эффектную победную точку. Более того, в связи с резко усложнившейся международной обстановкой, следуя принципам программ «Уважай» и «Не бреши», мы существенно расширили круг кандидатов на этот почетный пост. В розданном вам списке есть не только иностранные специалисты, но и женщины, а также тренеры из футзала, пляжного, настольного и компьютерного футбола. Взываю к вашему патриотизму, к вашей гражданской совести, к вашему нестандартному мышлению! На нас ложится огромная ответственность. Кредит ошибок мы уже исчерпали. Остается лимит доверия, и мы не можем обмануть ожидания болельщиков. У кого какие вопросы будут?

Воцаряется тяжелое молчание. Тишину зала заседаний, нарушаемую только шорохом перелистываемых страниц объемного списка с резюме трех десятков кандидатов, внезапно прорезает трель телефонного звонка одного из комитетчиков. Лихорадочно обыскав себя, представитель Южнорегионска наконец одолевает разразившуюся «Маршем пожарников» трубку и, презрев осуждающие взгляды коллег, поднимается со своего места.

— У меня есть вопрос. Он, правда, касается судейства, и поскольку сейчас мы обсуждаем другую тему, я задам его в другой раз...

— Давайте по сути, — председательский жезл перехватывает первый зам президента. — Мне сейчас идти к журналистам. Они в курсе, что сегодня на Комитете кандидатура тренера не обсуждалась, поэтому вопросы будут задавать исключительно о тренере. Надо выработать какую-то коллегиальную позицию. И, в конце концов, следовать ей...

— Тридцать кандидатов — это оптимальное количество, — вступает в дискуссию глава Федерации футбола Лесостепного региона. — Но я бы этот список расширил. Количество обязательно перейдет в качество. Вот, смотрите, бразильцы уволили тренера. Если его назначить, то даже если сборная Страны не пробьется на Мировой Турнир, наш полпред там обязательно будет!

— Готов поспорить с коллегой, — парирует представитель Горного Запада. — Тридцать — это чересчур. Несколько кандидатур я предлагаю вычеркнуть прямо сейчас. Этот итальянец Филиппи — он же связан контрактом с китайцами. Переманим его — наживем себе еще миллиард врагов, и рынки наши обвалятся без их товаров. Женщину, пожалуй, можно оставить. А вот этому — из футзала — здесь точно не место, он у меня в клубе еще должен два сезона отбатрачить. Вместо выбывших предлагаю включить сюда Наполеоненко и Солянко. Их на телевидении, считаю, зря маринуют, ребята молодые, перспективные, адекватные — могли бы сборную тандемом возглавить. Как Лобачевский и Забилевич в свое время, как Дичук со Старицким и Вилош с Боушем...

— Сроки? — резонно вопрошает уважаемый товарищ из Междуреченска. — Какие у нас сроки? Сборная уже два месяца без тренера, может еще потерпеть. Кто нас в шею гонит? Поспешим — людей насмешим. Предлагаю отложить окончательное обсуждение до 22 декабря.

— Почему именно до 22-го? — раздается сразу несколько голосов из зала.

— Газеты надо читать! — слегка высокомерно отвечает коллегам междуреченец. — Вы за своим футболом света белого не видите. На 21-е число его конец как раз и запланирован. Дай бог все пройдет гладко, тогда и вернемся к вопросу о тренере, а сейчас чего гусей дразнить. 22-го соберемся, обсудим, и к Новому году болельщикам подарок сделаем — назовем имя тренера.

Под дружный смех присутствующих астролог-самоучка садится и обиженно начинает вычеркивать неудачников из списка «30 лучших». У большинства комитетчиков время неумолимо близится к фуршету, у первого зама — к брифингу, у президента — к легкому недомоганию. Закрывая заседание, президент напоминает всем присутствующим о необходимости заполнить анкеты:

— Отнеситесь к этому серьезно, это в ваших же интересах. Целое агентство подключено! «ДокторХаус и СуперКупер». Особое внимание обратите на дописанный от руки пункт на последней странице: «Готов ли я тренировать сборную Страны?» Галочку поставите где нужно, или крестик. Можно смайлик... Да, и подготовьте списки для награждения по случаю 100 дней нашей совместной ударной работы.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Кабинет президента Федерации футбола Страны. Хозяин апартаментов наслаждается молдавским букетом ароматов, поднимающихся вместе с паром над чашкой кофе. По внутреннему каналу транслируется брифинг, на котором первый зам привычно отбивает провокационные выпады журналистов по итогам только что завершившегося заседания Комитета исполнителей. Популярной среди тружеников тяжелой промышленности мелодией заливается скромный мобильник.

— Коньяков у телефона. О, Волубеев, старина! Сколько лет, сколько зим. Ну, как там наш «Чугун» без меня? Да знаю, знаю, слежу. Молодцы — готовьтесь к Примерной лиге!.. Что? Кого оштрафовали? Тебя?! За агрессивное поведение? Ну, Иваныч, так это ж Комитет дисциплины, я-то здесь при чем!.. Слушай, ну не прибедняйся ты. Возместим. Давай мы через пару месяцев у вас в Лучевске площадку откроем. Да, как в Маковеевке недавно. Вы ее потом в аренду сдадите, твои 25 тысяч к тебе постепенно и вернутся. Ну, видишь. Вот и славненько!.. Слушай, дружище, а ты — вот так, если в принципе, без дураков — готов был бы сборную принять?.. Да не беспокойся ты насчет «Чугуна», его и Захаров, в случае чего, подхватить сможет. На парочку матчей — точно, а там, глядишь, или у него стерпится-слюбится, или ты из сборной вернешься. Ну, под фанфары или нет — это уж не от одних нас с тобой зависит. Соперники, понимаешь, тоже в Бразилию метят. Если бы не они, я бы тебе не только фанфары, а трубы медные гарантировал. Да что там трубы — рога изобилия! Мы бы под тебя Фонд государственный опять создали, как под Макаревича в свое время. Он как сыр в масле катался, на «товарняках» заработал больше, чем испанцы Фарагонес и дель Боксо вместе взятые за мир и две Европы... Понимаю, Иваныч. Кому сейчас легко? Но я тебе консультантов подгоню. По Молдавии Дармидонт из «Горняка» расскажет, насчет Польши можно Бончику позвонить, мы ж теперь с ним коллеги, на приемах у Мишеля Пламени видимся регулярно. С Англией сложнее, но, думаю, Андрюша поможет. Он же теперь мой должник. Черногория — это ерунда. Черные горы — это ж те же самые терриконы, а среди терриконов ты — как рыба в воде. Единственная серьезная проблема — это, конечно, Сан-Марино. Темная лошадка. Ну, тебе ли трудностей пугаться, товарищ мой боевой!.. Представь только: чугунная федерация — чугунная сборная! Это ж уровень! Марка! Фасон! В общем, жду от тебя ответа...

КАРТИНА ПЯТАЯ

Вечер трудного дня. За фуршетными столами пищеблока Футбольного Дома изрядно натруженные комитетчики коротают часы, оставшиеся до отправления сверхскоростных корейских поездов. Под последние бутерброды и фрукты члены ареопага выспрашивают у нескольких никуда не торопящихся журналистов подробности карьеры некоторых фигурантов «списка 30». Радостно-удивленные возгласы — «Да ну?!», «Ничего себе!» и «Ого!» — подчеркивают объем работы, проделанной составителями реестра лучших тренерских кадров мирового футбола, заочно мобилизованных на борьбу за честь и достоинство главной команды Страны.

Человек, чья спортивная экипировка не может скрыть напористость бывшего грозного форварда с поистине бразильской техникой, зато подчеркивает тренерские амбиции, жмет руку охраннику, кладя на стойку ключ и несколько нарядных листков анкеты.

— Полная х...ня! — кивая на анкету, говорит он на прощание. — Весь день на ее заполнение убил. Стрелочки, цифирки... Тоже мне — «СуперПупер»!.. Надо будет Мишелю позвонить рассказать, пускай mon ami посмеется. Нет, это не Рио-де-Жанейро!..

Провожая не уволенного тренера сборной Страны в остывающий вечер, каштаны на тихой аллее что-то нашептывают друг другу. Под сенью деревьев вызывающе-задорно звучит насвистываемая им мелодия:

«Из Ливерпульской гавани, всегда по четвергам,
Суда уходят в плаванье к далеким берегам.
Плывут они в Бразилию, Бразилию, Бразилию.
И я хочу в Бразилию — к далеким берегам!»