Лазарь Фрейдгейм. 19 : 9 (Явка с повинной)

Сегодня на эл. почту редакции официального сайта ИФЕФ пришло письмо с прикреплённым файлом. С согласия автора, представляем вашему вниманию это письмо и прилагаемый материал.

.............................................................

Уважаемый Международный фонд развития футбола им. Валерия Лобановского!

Хочу предложить вашему вниманию воспоминания любителя-коллекционера.
Матчи московского "Динамо" в Великобритании в 1945 г.

Буду признателен за ответ на мое письмо.

Lazar Freidgeim

San Diego, USA

...................................................................................

                                                                                                       Лазарь Фрейдгейм

19 : 9

(Явка с повинной)

Воспоминания о жизни каждого человека в большой степени схожи с музеем никому ненужных вещей. Не нужных – по высоким требованиям полезности, но дорогих некоторым из прикасающихся к ним теплотой ассоциаций.

Бьюсь об заклад, мало кто сразу представит, что за цифры указаны в заглавии. Но если сузить круг людей до тех, которые помнят окончание II Мировой войны, то таких может оказаться большинство. Объяснение более чем просто: с таким суммарным счетом завершилась серия матчей футболистов московского «Динамо» с командами Великобритании – одного из самых заметных событий первой послевоенной осени. Но я не только о спорте…

Иначе было бы основание для победных реляций, а не для явки с повинной.

Я о зловредном черве, который часто связывается с коллекционированием. Говорить о маниакальных устремлениях коллекционеров для пополнения своих собраний, это даже не тема. Это медицинский диагноз.

У моего знакомого умер дядя, известный московский филателист. Он был дружен со многими собратьями по увлечению (или болезни), и охотно обсуждал с ними наиболее редкие экземпляры своей коллекции, собранные в отдельно хранимом кляссере. Это касалось особого круга избранных, которых он не отделял от своего уровня. Коллекционера не стало… Как же были поражены родственники, когда оказалось, что еще до дня похорон из дома исчез этот раритетный кляссер…

Меня когда-то поразил рассказ о другом коллекционере. Многие годы он гордился изюминкой своей библиотеки – старинной книгой, которой больше ни у кого не было. Он не скрывал ее от людей, показывал, выставлял на специализированных выставках. Неоднократно давал информацию для каталогов.

Но однажды он увидел второй экземпляр этой книги, выставленной в одном из известнейших аукционных домов. Смятению коллекционера не было предела…

Можно долго обсуждать причины такого состояния и дальнейшие шаги коллекционера в возникшей ситуации. Но опять же, буду удивлен, если кто-либо, не знающий этой истории, догадается до сути последующих событий…

Решение было примитивно просто (ну, не совсем примитивно, как минимум, очень накладно). Сохранить status quo… Коллекционер (хотел написать: человек, но воздержался) принимает участие в аукционе, торгуется до победного конца, получает второй экземпляр книги. Привозит домой раритет и уничтожает его. Он остается владельцем единственного образца - уникума!

Коллекционирование и пороки коллекционеров… Когда речь идет о болезни, трудно поставить пределы ее развития… Но что впереди, где телега, и где лошадь? Что чему предшествует? Болезнь коллекционированию или коллекционирование болезни?...

После столь серьезной рекогносцировки – вновь о счете 19:9 и явке с повинной.

Это уже не о солидных коллекционерах и их проблемах. Далее главный герой я, москвич, которому недавно исполнилось 10 лет. Половина этой жизни прошла в военных условиях, а о предыдущей половине даже и говорить трудно… Май принес завершение войны в Европе. Сентябрь отметился капитуляцией Японии. И вот событие мирной жизни: футболисты московского «Динамо» едут в Великобританию, Англию, по-нашенскому.

Футбол в послевоенной Москве занимал особое место. То ли праздник, то ли народное гуляние. Главным и единственно большим стадионом Москвы был стадион «Динамо». Билеты на матчи раскупались быстрей, чем на самые популярные спектакли. По 10 рублей на восточную и западную трибуны (за воротами) и по 15 – на северную и южную. По улице Горького (Тверской, ныне) к стадиону длинным строем важно шествовала конная милиция для поддержания порядка около стадиона.

Телевидения не было, но репортажи о матчах передавались по радио. Голос основного комментатора матчей Вадима Синявского был также узнаваем, как и голос Левитана при победных известиях. Магическая динамичность рассказов Синявского заставляла буквально следовать за словесным полетом мяча, втиснувшись в черный раструб репродуктора.

Осень победного 1945 принесла потрясающую новость. Футбольная команда московского «Динамо» летит в Лондон и сыграет серию матчей с английскими клубными командами. Впервые советские футболисты едут играть за границу да еще к основателям этой игры. Если бы в то время мы знали Путина и его выступление на митинге на нынешнем самом большом стадионе Москвы в Лужниках в предвыборный февраль 2012 года, то результат матчей был бы очевиден: русские генетически рождены для победы. И все тут! Но это было темное допутинское время, и генезис народа еще не был столь безапелляционно усвоен. Все ждали, и все волновались.

Первый матч состоялся 13 ноября 1945 г. в Лондоне с командой «Челси». Уже в те времена это была одна из сильнейших команд туманного Альбиона (та самая, которая сегодня украшает империю Романа Абрамовича). Матч складывался тяжело и «Динамо» никак не удавалось забить гол. Футбол красен голами. Конечно, забитыми в чужие ворота. Такого момента пришлось ждать долго. Только в середине второго тайма Карцев открыл счет. Матч закончился со счетом 3:3 на радость советским болельщикам.

В составе «Динамо» играли кумиры тех лет. До сих пор на слуху имена Хомича, Семичастного, Карцева, Бескова. За команду выступал также несравненный Бобров, позаимствованный из ЦДКА. Вот эта команда перед началом первого матча (Рис. 1).

Рис. 1

В субботу 17 ноября состоялся второй матч в Кардиффе с командой «Кардифф Сити», закончившийся «Динамо» с разгромным счетом 10:1. Именно этот результат заметно приукрасил общий результат матчей «Динамо». Советской команде противостояла команда не самого высокого легиона Великобритании. Она была в чемпионате Великобритании третьей, но в третьей лиге…

Но и два последних матча не могли расстроить советских болельщиков. «Динамо» выиграло в Лондоне у «Арсенала» со счетом 4:3 и сыграло вничью (2:2) с «Рейджерс» в Глазго.

В Англии в эту знаменитую серию вратаря Алексея Хомича прозвали "Тигром". Великий вратарь отличился тогда не только на поле: на праздничном приеме он обратился к публике со словами: "Леди и гамильтоны". Воспитанные хозяева приняли это весело как шутку.

Радиотрансляция была в то время неотъемлемой часть быта. Репродуктор включен всегда, как стенные часы (на ночь делалось исключение). Его можно слушать или не слушать, но он здесь с утра до вечера, член семьи. Среди постоянного безразличия к этому фону бывают моменты сосредоточения: что следующее? Но когда известно, что должна быть интересующая кого-то из членов семьи передача, остальным членам приходится приспосабливаться (комната-то для всех одна). Терпеть или делать вид, что их это тоже интересует.

В дни матча таким все останавливающим сигналом были позывные, предшествующие трансляциям матчей, и голос Синявского. Вот он… Сейчас начнется…

Внимание сосредоточено, взгляд устремлен на репродуктор. Черная картонная тарелка раструба громкоговорителя, подобно нынешней тарелке телевизионной антенны, поддерживает контакт со стадионом. Словоизвержение ведущего захватывает. Куда там

«Взвилася ножка влево, -

Мы влево подались…»

Ты чувствуешь себя участником действа. То бьешь до боли в суставах, то устремляешься молнией за летящим мячом, то радостно мысленно вливаешься в протяжное О: гоооол!

Но репортаж кончался. Движение растворялось в эфире, не давая фиксации последействия. Внутри ускользающе звучит напряженность борьбы, видятся взятые и пропущенные мячи. Газета следующего дня становилась единственным соучастником закончившегося события.

Газеты были компактные – 4 страницы любая. Они были не только (и не столько) источником информации, но и выполняли в домашних условиях множество функций. При очень дешевой цене – 2 копейки номер. Поэтому практически каждая семья выписывала какие-нибудь газеты, а иногда и много. Мы получали ежедневную «Правду», а также «Пионерскую правду» и «Медицинский работник».

На следующий день после матча сразу хотелось увидеть, что написано в газете о вчерашнем матче. «Правда» всегда помещала спортивную информацию на последней странице. От «Пионерской правды» было мало проку, ну а «Медицинский работник» вообще был абсолютно бесполезен в этом отношении.

Заметки из «Правды» мне было мало. Я лихорадочно пытался найти публикации других газет. Всех, которые только могли попасться на глаза, если только они публиковали свою информацию, а не копировали заметки других газет. «Известия», «Комсомольская правда»», «Красная звезда», «Гудок», «Красный спорт», только что появившийся «Московский комсомолец»…

Киоски Союзпечати, в которых продавались газеты, были разбросаны по всему городу. Это были деревянные круглые павильончики с входом сзади и секторальным прилавком спереди. Они устанавливались на перекрестках, притулившись к одному из угловых домов. Днем редкий прохожий останавливался около них – найти там что-либо интересное было очень проблематично: пропагандистские политические журналы, маленькие пакетики с отдельными сериями советских марок да фотографии популярных артистов. Но по утрам в ожидании доставки газет около киосков выстраивались длинные очереди. Они вились черной лентой почти на квартал. Газеты были основным источником бумаги для всех хозяйственных целей.

Доставляемые пачки газет пахли бумагой и свежей типографской краской. Я хорошо помню этот запах. Киоскер выкладывал на секторальном прилавке весь ассортимент газет стопками, как игрок карты, и начинал священнодействовать с раздачей их жаждущим. Каждый очередник передавал деньги, как правило, мелочь (рубль соответствовал стоимости 50 газет), и называл нужные ему газеты. Газеты поступали из типографии сложенными попарно. Киоскер мгновенно поддевал пальцем с шершавым напалечником одну из двух газет и складывал отобранные для покупателя газеты одну на другую. Когда заказ был полностью сформирован. Киоскер небрежно складывал газеты вдвое и передавал покупателю. Нередко покупатель просил дать ему по два экземпляра одинаковой газеты, в этом случае киоскеру не надо было «распаривать» газеты.

Это буйство социалистической торговли продолжалось недолго. Все газеты распродавались примерно в течение одного часа. Поэтому в будни у меня не было шансов купить какие-либо другие газеты в дополнение к получаемым по подписке.

Второй матч в Кардиффе был в субботу вечером. Воскресенье – единственный выходной день на неделе. Воскресное утро – особые возможности для пополнения сведений о матче. С утра пораньше бегу-лечу в ближайший киоск на пересечении Малой Грузинской и ул. Красная Пресня, а дальше с надеждой по старым московским закоулкам к другому киоску – на углу Большой Грузинской и Расторгуевского переулка, на полпути к знаменитому Тишинскому рынку, ставшему общесоюзно известным несколько позже -  после трогательной сцены с Фаиной Раневской из фильма «Весна», где она направлялась на этот рынок в шляпке с вуалью и романом Достоевского «Идиот» в руках.

Но даже большая резвость не могла обогатить меня большим ассортиментом газет. В тот момент я, конечно, не знал, что ни одна из редакций не послала своих корреспондентов в Англию. Каждый из спортивных обозревателей давал волю своей фантазии, основываясь на репортажах Синявского. Мы традиционно верили печатному слову, в 10 лет от роду – особенно. Каждая заметка – ценность!

Кроме продажи газет для индивидуального использования, по всему городу были стенды, на которых вывешивались газеты для чтения. Стенды на оживленных перекрестках не оставались забытыми, люди порой в два-три ряда через плечо друг друга читали интересные материалы. Наибольшим успехом пользовались фельетоны и спортивные новости.

Рано утром расклейщик, оснащенный большой сумкой с газетами через плечо и ведром клея с кистью в руке, обходил эти стенды. Ставил на землю около каждого стенда сумку и ведро. По контуру газеты мазал стенд клеем и прикладывал соответствующую газету одной и другой стороной. Обычно такую работу выполняли женщины средних лет. Стенды были открытыми без стекол и подсветки. Жизнь уличной газеты была короткой.

Именно вот эти уличные газеты и были резервом для начинающего собирателя-коллекционера. Здесь-то и звучит покаянная нотка преступного недоросля. Простейшее «техническое оснащение» и память о местах размещения стендов по намеченному московскому маршруту… Для москвичей, чей слух могут ласкать названия больших и маленьких улиц, назову свой маршрут разбойника. Начало от Малой и Большой Грузинских улиц через Тишинский рынок я уже назвал. Затем путь лежал к улице Горького до площади Маяковского (Триумфальной), затем по Садовой Триумфальной до Кудринской (площади Восстания), а оттуда по Баррикадной и уже вновь по Красной Преснее к дому. Память хранила нужные и не особо заметные стенды разных газет по всему пути.

Орудием была обычная опасная бритва «Нева», отслужившая свой век для бритвенного прибора. Бритвы были толстые и вполне подходящие для вырезывания заметок на уличном газетном стенде. Не знаю уж, сколь соответствовала такая бритва главному целевому назначению: бриться мне было еще слишком рано.

Можно легко догадаться, что для такого «коллекционирования» наиболее подходили сумерки, когда читать уже было затруднительно и люди особо не задерживались у газетных стендов. Быстро пробежав глазами заметку о матче, оценив ее необходимость в домашней подборке, с полным внешним безразличием бросаешь взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что нет лишних свидетелей. (Знает кошка, на чье мясо зарится…). Пока все «кошерно». Далее – миг агрессии…

Я лезвием с небольшим запасом вне пределов нужного текста очерчивал контур и пытался забрать выделенный клочок газеты. Иногда могло повезти, и заметка могла располагаться на части стенда, куда не мазанула кисть с клеем. Это был экстра материал, такой же по качеству как в купленной газете. Иногда везло меньше, и заметка не без повреждений отделялась от стенда.

Но бывали и особо тяжелые случаи. Интересную заметку, опередив меня, уже кто-то вырезал. Тогда требовалась особая смекалка: нужно было оценить место расположения этой заметки на обратной стороне газеты и попытаться ее добыть в полуслепую. Удавалось порой…

Рабочий маршрут был немалым. Три – четыре километра… На этом пути можно было найти почти все важные газеты… Я не могу ручаться, что для выбора времени разбоя решающую роль играла невостребованность газет в вечернее время. Но сейчас для явки с повинной мне показался такой мотив смягчающим мою вину. Это были уже и сумерки, и закат газетного дня. Наутро газеты ждала смерть под слоем газет нового дня.

Общий счет мячей 19:9 в пользу «Динамо». На 4 матчах побывало более 250 000 зрителей, – Великобритания приняла советскую команду великолепно. В СССР результат матчей был подан как новая победа социалистического общества.

О поездке «Динамо» сообщалось в выпусках киножурнала «Новости дня», который в то время демонстрировался в кинотеатрах перед каждым фильмом, вышли документальные фильмы о матчах «Динамо».

«Молодая гвардия» издала книгу «19:9». Книга подробно описывала перипетии матчей. В ней приведено большое число фотографий. Книга была увеличенного формата (почти квадратная) с привлекательной зеленой, как ковер поля, обложкой. Самый парадный еженедельный журнал «Огонек» вынес на обложку фотографии всех членов команды «Динамо» вместе с магическим счетом 19:9 (Рис. 2).

Рис. 2

Никита Богословский написал оперетту “Одиннадцать неизвестных”, - этим сочинением открывался в свое время Львовский театр оперетты.

Проходят годы… Документальные фильмы погибают, оперетта не звучит на сцене, книга «19:9» является библиографической редкостью.

В небольшой коллекции «никому ненужных вещей» стоит книжка с зеленой мягкой обложкой с вложенными в нее воровато собранными вырезками из старых газет...

За давностью лет, может быть, простятся мне эти прегрешения? И не последует возбуждения дела об административном нарушении и требования экстрадиции в Москву по месту совершения проступка. Срок давности, вероятно, истек…

@@@@@

Сведения об авторе:

Фрейдгейм Лазарь Исаакович, г. рожд. 1935

Пенсионер

Источник