отрывки из книги Стивена Джеррарда "Моя история". Часть 2

Тони Адамс закричал: "Салага, ты готов?"

"Некоторые игроки нашей сборной жаловались, что им приходится пройти 50 метров на массаж.

Я старался избегать нытья своих товарищей по команде. Большие турниры, подобные чемпионату мира, чрезвычайно важны для меня, и я прикладывал все усилия, чтобы добиться на них успеха.

Некоторые парни привыкли к массажу в своих гостиничных номерах, и хотели бы такой же роскоши в расположении сборной. В 2010 году в этой команде собрались футболисты с огромным эго, которые порой вели себя как настоящие дети.

Жалобы не прекращались, игроки продолжали стонать и выражать недовольство буквально всем. Я и сам не без греха, да и мои одноклубники при случае жаловались на жизнь. Лагерь [сборной] в Рюстенбурге был похож на сборище плакс.

Про себя я думал: "Через пять дней нас ждёт важнейший матч, а ты не можешь пройтись 50 метров до массажного стола?!"

Я мог устроить им разнос, но старался избежать любых трещин в отношениях между игроками. Так что я позволил им стонать и жаловаться, а затем просто привык и стал пропускать нытьё мимо ушей. Я бы никогда не пошел с подобными вопросами к менеджеру и не стал бы позориться.

Я в первый раз сыграл за сборную в мае 2000 года. В старой раздевалке на "Уэмбли" Тони Адамс, несмотря на тихую и застенчивую натуру, внезапно закричал мне в лицо: "Салага, бл*ть, готов к этому?!" Кровь застыла у меня в жилах, а горло пересохло. Всё, что я смог – это пробормотать на скаузе "Погнали вперед".

Это был мой дебют в сборной, на следующий день после моего двадцатого дня рождения. Двенадцать лет спустя, 14 ноября 2012 года в Стокгольме, я отметил свой сотый матч в футболке сборной. Тогда мы проиграли 4:2, а Златан Ибрагимович оформил покер.

Перед игрой меня попросили оценить по десятибалльной шкале свою карьеру в сборной. Я ответил "шесть или семь". Я был скорее честен, а не пессимистичен.

За исключением игроков сборной Англии, выигравших чемпионат мира 1966 года, кто может оценить своё выступление в сборной на восемь или девять баллов? Возможно, я бы поставил восьмерку некоторым игрокам команды Бобби Робсона, достигнувшим полуфинала ЧМ-1990. Но больше никому.

Англия достигла небывалых высот в шумихе, критике и постоянном самокопании, добавляя к путанице и разочарованию бесчисленные ошибки и неадекватные решения. Фабио Капелло, один из менеджеров сборной, с которым мне нравилось работать, также был удивлён безволием внутри коллектива, и я надеялся, что он сможет что-то изменить.

Многие игроки были напуганы Капелло и возненавидели его строгие методы работы. Меня они не волновали, потому что я ощущал связь с менеджером. Капелло держал дистанцию, но каждый день я выходил на тренировку с ощущением, что могу узнать от него что-то новое. Он многого достиг.

У него был странный способ выражения солидарности со своими игроками. Фабио никогда не хвалил игроков словами. Вместо этого он мог подойти и боднуть меня плечом в плечо. Такой толчок был его способом сказать "я ценю тебя как игрока". Я был в курсе, потому что Фабио всегда выбирал меня в свою команду в двусторонке. Но я не уверен, что он видел во мне лидера – или хотя бы сильного лидера на уровне Джона Терри или Рио Фердинанда. Единственный недостаток Капелло заключался в том, что он никогда не показывал команде своей привязанности и любви.

Жозе Моуринью мастерски умеет заставить всю свою команду чувствовать себя окруженной заботой и любовью. Капелло – не из таких. Во время чемпионата мира в Южной Африке я порой чувствовал себя каторжным тружеником.

Фабио довольно плохо знал [английский] язык. Это было не так заметно во время тактического инструктажа, когда он мог использовать картинки, чтобы донести установку на матч до игроков. Сложности начинались во время игры, когда Капелло пытался передать новые инструкции, но не мог этого сделать из-за плохого английского. Впрочем, языковой барьер, тактические инструкции, жалобы были всего лишь мелочами. Главная проблема была в том, что сборная Англии 2010 года была недостаточно хороша для чемпионата мира.

Атмосфера в команде перед чемпионатом мира 2014-го была намного лучше, чем четырьмя годами ранее. Настроение было расслабленным и гармоничным, тренировочный лагерь был хорошо организован, и мы наслаждались тренировками. В команде ощущалось гораздо больше единства, и это было заслугой одного человека – Роя Ходжсона.

Я очень уважаю Роя. Он отличный человек, который буквально излучает честность. Его бесконечная любовь к футболу тоже способствует взаимопониманию. Конечно, не всё было идеально, и тренировки немного разочаровывали – как по мне, они были недостаточно агрессивными и интенсивными.

Некоторые тренировочные сессии были слишком медленными. Возможно, это было следствием бразильской жары, усталости после долгих перелетов и напряженного сезона в Англии. Но это чемпионат мира, здесь не может быть оправданий.

Перед нашей первой игрой с Италией я пару раз возвращался в свой номер очень недовольным. Медленные и предсказуемые тренировки не внушали оптимизма. Не знаю, кто был в этом виноват, поскольку мне кажется, что и самим игрокам по силам задавать нужные скорость, темп, и агрессию игры.

Ошибки случались и в матчах. Счёт против Италии был 1:1 после первого тайма, и я не мог перечить менеджеру, когда в перерыве он призвал нас идти вперед, чтобы сохранить набранный темп и во втором тайме. Но мои инстинкты подсказывали мне другое. Это не был матч Премьер-лиги. Это был наш стартовый матч на Кубке мира. Почему бы нам просто не прикрыть лавочку и не согласиться на ничью? Но мы понеслись вперёд. И уступили 1:2.

Точно так же мы погнались за победой против Уругвая. И точно так же проиграли 1:2. Мы вылетели с чемпионата после двух матчей.

Перед нашей последней игрой против Коста-Рики, перед матчем, который должен был стать для меня последним за сборную, я вышел к журналистам. Я выглядел как гвно и чувствовал себя как гвно. У меня были черные круги под глазами. Я почти не спал три последних ночи и не брился последние четыре дня. Моя щетина была жёсткой и колючей.

А ещё я ощущал огромную пустоту в душе. Я знал, что больше никогда не сыграю на таком крупном турнире. Это был конец. Шесть турниров, шесть разных историй разочарования. Кажется, мы попали в ловушку.

Рой получил свою долю критики после Евро-2012 за наш оборонительный стиль игры. Он чувствовал, что у него не было другого выбора, кроме как бросить все силы в атаку. Но это повредило и нам, потому что Рою пришлось играть в несвойственной ему манере. Он слишком долго организовывал свои команды для игры по стандартной схеме 4-4-2.

Но современный футбол уже другой, и требует от менеджера большего разнообразия в тактике.

Рой очень упрямый менеджер. Он предпочитает организованный и компактный футбол и чем-то схож с Рафой Бенитесом, отдавая предпочтение полузащитникам, способным быть везде на поле, а не атакующим инсайдам и вингерам.

Я думаю, что критика, полившаяся на нас после поражения от Италии в серии пенальти на Евро-2012, была несправедлива. Из-за неё мы стали больше атаковать в Бразилии, но полностью провалились.

Прежде чем завершить карьеру в сборной я говорил с Джейми Реднаппом, Гарри Макаллистером, Джейми Каррагером, Диди Хаманном и Дэвидом Бекхэмом – со всеми бывшими партнерами по команде, у которых я мог попросить совета.

Менеджер Ливерпуля Брендан Роджерс сказал, что будет следить за моим игровым временем в клубе, чтобы я мог параллельно выступать и за сборную, но я не хотел этого. Как только он поднял этот разговор, я уже знал, что закончу со сборной.

Только один человек не согласился с моим решением. Дэвид Бекхэм был твёрд. Он сказал: "Не уходи. Если ты это сделаешь, то потом будешь жалеть".

Я знал, что Дэвид очень переживал, когда Стив Макларен оставил его вне заявки после чемпионата мира 2006 года. Он работал над собой и вернул свое место в команде, проведя в итоге 115 матчей за сборную – на один больше, чем я.

Но когда я посвятил его в подробности своего решения, рассказав, что меня по-настоящему угнетает перспектива стать игроком ротации, он внимательно выслушал меня и смягчился. Дэвид сказал, что понимает и уважает моё решение.

Рой также отнёсся к нему с пониманием, и мы по-прежнему в хороших отношениях. Мы продолжаем тесно общаться, и я очень обрадовался, когда узнал о решении ФА оставить Ходжсона у руля сборной Англии. Я твердо верю, что Рой Ходжсон – лучшая кандидатура для этой сборной".