Всего пять километров от столицы Кении Найроби – и вы резко проваливаетесь в другой мир. Безденежье, вонь, тонны мусора, ржавые, покосившиеся дома, больше похожие на гаражи – привычная история для Киберы, самых больших трущоб Африки. Здесь люди спят по очереди, потому что банально не хватает места, и власти толком не знают настоящее количество жителей, потому что не у всех есть паспорта. В уличный футбол гоняют исключительно босиком, поэтому у каждого подвижного пацана по 10-15 крупных шрамов – от лодыжки до бедра.
Йона Гвидетти занесло сюда в детстве: в первый раз он жил в Кении с трех до шести лет, а потом – с десяти до двенадцати. Все из-за широкой души отца, который по благотворительной программе переезжал в Найроби, чтобы работать в школе. Мама Йона, Сюзанна, в основном занималась трудотерапией психически больных и в свободное время подрабатывала инструктором по плаванию.
«Во время первого периода в Кении я не занимался футболом. Мы жили в богатом районе. Я надевал футболку, шорты, завтракал, а потом весь день развлекался. В школе был бассейн, теннисный корт, футбольное поле, баскетбольная площадка – просто мечта для мелкого парня, можно было резвиться. Потом там же, в Найроби, я увидел чемпионат мира по футболу-1998. И понял, что хочу играть только в футбол», – вспоминал Гвидетти.
После возвращения в Швецию Йона приняли в одну из лучших академий страны – «Броммапойкарну». Правда, обучение получилось рваным: спустя три с половиной года родители Гвидетти стали скучать по Кении и доброте местных жителей, и все закончилось вторым переездом в Найроби. Выбора не было: 10-летнему Йону пришлось искать хоть что-то приличное в нефутбольной африканской стране.
Поиски команды в богатом районе получились провальными. Столичные сверстники либо совсем не играли в футбол, либо настолько расслабленно катали мяч, что даже от игры со стенкой толку было больше. После разъездов по окрестностям Найроби Гвидетти остановился на «Черных звездах Киберы», где собрались самые бедные, голодные и отчаянные молодые люди из трущоб. У каждого было невероятное желание проявить себя, поэтому уровень сопротивления оказался что надо.
То, что жизнь в Кибере крайне сурова, Йон понял еще на первых занятиях. «Когда я только пришел в команду, мы похоронили нашего капитана. Он утонул вместе с братом», – рассказывал Гвидетти.
Йон был единственным белым в команде, но приняли его без каких-либо проблем. Во-первых, он не выпендривался. Раз все партнеры носились без бутс – он тоже выходил босиком. Раз у команды не было денег на нормальную экипировку – нет проблем, вместе со всеми делился на тех, кто в одежде, и тех, кто с голым торсом. «Два года я почти не носил никакой обуви – так стопа становилась крепче», – уверял Йон.
Во-вторых, он был открыт и общителен. «Он считался командным клоуном, в хорошем смысле этого слова: мы хватались за животы и просто умирали со смеху. Было дико весело, когда он пытался говорить на ломаном кикуйю (язык самого крупного этноса Кении)», – вспоминал тренер Тирус Вайаки.
В-третьих, Йон не брезговал заходить в настоящие темные трущобы и общаться с местными жителями. Чтобы быть частью команды, он несколько раз убирался на улицах, заваленных какими-то картонками и склянками. «Для меня это был настоящий шок, но зато я узнал, какой еще бывает жизнь, это важно и полезно. Начинаешь иначе смотреть на вещи, когда видишь, что людям вообще не хватает места в доме. Футбол отвлекал этих ребят от плохих вещей. Иначе бы они убивали друг друга, занимались бы насилием», – говорил Гвидетти.
В телефоне шведа хранится самая яркая фотография того времени – он, худенький белобрысый мальчик, в окружении кенийцев после тренировки. Когда Йона спросили, каким был средний возраст партнеров, он только улыбнулся: «Дружище, я не знаю. Там было не так много паспортов».
На юношеских соревнованиях кенийские арбитры иногда устраивали проверки. Перед началом матча выстраивали всех игроков в центре поля, и тех, кто выделялся большим ростом, щетиной или слишком низким голосом, отправляли на трибуну.
Однажды случилась еще более странная история.
Шел обычный матч на юношеском турнире, когда Йону все вокруг начали кричать: «Чего смотришь по сторонам? Пригнись! Вниз-вниз-вниз!»
Йон ничего не понимал и не видел, но лег на поле и зажмурился. Потом оказалось, что небо почернело от налетевших насекомых. «Это были африканские шершни, они дико опасные и способны убить, – рассказывал Гвидетти. – Если они выбрали жертву, шансов спастись нет: шершни просто отравят своим ядом, по силе и воздействию это будет как 500 укусов гадюки».
В таких условиях Гвидетти стал христианином, как и все партнеры по «Черной звезде».
«Перед и после каждой тренировки ребята встают в круг и молятся. У них нет ни еды, ни одежды, но они каждый день благодарят Бога за то, что он подарил им жизнь, за то, что они могут играть в футбол. Они чувствуют себя профессиональными игроками даже без бутс – им достаточно получать молоко и хлеб после тренировок и матчей. Мне очень повезло, что я видел эту часть планеты», – отметил Гвидетти.
Теперь он молится перед каждой игрой и ходит в церковь по воскресеньям.
В двенадцать лет Йон вернулся в Швецию и в свою первую профессиональную академию. Поначалу было невероятно сложно: он отвык от бутс и качественных полей, не мог адаптироваться и подолгу сидел на скамейке. От ярости и желания доказать силу он стал работать в три раза больше: бил по воротам после тренировок, бегал кроссы, набивал мяч об стенку дома – движение начиналось около семи утра и заканчивалось в десять вечера. После ужина Йон буквально падал в постель. Такой бешеный ритм через пару месяцев вернул Гвидетти статус юной звезды, и уже в тринадцать он поехал на первые просмотры в Италию. «Интер», «Рома», «Сампдория» – все с радостью открывали ворота базы.
Когда Гвидетти впервые навещал «Интер», в Милане проходила неделя моды, поэтому цены на гостиницы подскочили в два раза. Чтобы сэкономить, парень и его отец целую неделю жили в арендованном Fiat Punto, а питались в основном простыми сэндвичами. Неудобства не окупились: ни с одной итальянской командой Гвидетти тогда не договорился.
Все получилось только через два года, когда осталось два мощных варианта – с «Сампдорией» и «Манчестер Сити». Тогда все решила встреча с тренером «Сити» Свеном-Йораном Эрикссоном, который так хотел подписать Гвидетти, что умудрился встретиться с ним всего за 20 минут до домашнего матча премьер-лиги против «Челси». Когда тебе так доверяют, глупо не соглашаться.
Через несколько недель Йон переехал в Англию, но все было не так красиво, как хотелось. «Там очень жесткая конкуренция. Либо ты съедаешь остальных, либо остальные – тебя. У меня не было друзей как минимум в первый год, после одной из первых тренировок я вообще чуть не подрался. Было сложно», – вспоминал Гвидетти.
Вскоре в «Манчестер Сити» пришли деньги шейхов, и главному тренеру было уже не до молодого скандинава из академии. В сезоне-2011/12 Йона отправили в аренду в «Фейеноорд», который тогда утопал под грузом кучи проблем. Команда рассталась с тремя лучшими игроками, сезон перед этим закончила на десятом месте и была унижена ПСВ со счетом 0:10. Вдобавок ко всему тренера уволили прямо во время предсезонной подготовки. Все было против прогресса, но Гвидетти удивительным образом прорвался. В том чемпионате он наколотил 20 голов в 23 матчах.
Лучшим моментом была принципиальная игра с «Аяксом», который «Фейеноорд» к тому моменту не побеждал целых шесть лет. Гвидетти вышел на матч больным. Мучил кашель, температура – 37,5, так что перед выходом на поле пришлось закидываться таблетками. «В целом это был мой худший матч в Голландии, но я все время оказывался в правильном месте и оформил хет-трик, мы победили. Это было... вау. После игры мы несколько часов пели и танцевали с фанатами, все просто плакали, город сошел с ума. Два фаната даже сделали татуировку с моим именем и датой той игры. Еще в течение недели для меня и моей девушки все было бесплатным – хоть еда в ресторанах, хоть одежда в магазинах. Кто-то даже говорил о статуе в мою честь. Нереально», – рассказывал Гвидетти.
Все изменилось слишком внезапно. 14 апреля 2012 года, в день перед 20-летием, Гвидетти забил 20-й гол в сезоне, а «Фейеноорд» обыграл «Эксельсиор» (3:0) – праздничное настроение достигло максимума на секретной вечеринке, которую организовала девушка Йона – Санна. В небольшое роттердамское заведение приехали все друзья Гвидетти, они ждали его после матча.
Через несколько часов после начала праздника Йону стало плохо. Около полуночи, когда все переместились в VIP-зону ночного клуба, форвард попрощался с приятелями и первым уехал домой. Озноб сменялся головной болью и какими-то мучительными проблемами с желудком.
Боли в животе не утихали еще полторы недели, все это время Гвидетти лежал в постели. Когда он наконец встал, его правая нога отказала. Футболист рухнул на пол, как будто кости сломались пополам. «Я сразу подумал: твою мать, пропущу остаток сезона. Это было крайне трудное время, я начинал бояться за свою карьеру», – признался Гвидетти.
Лабораторные анализы выявили у шведа опасную бактерию кампилобактер, которая заражает организм при употреблении пищи, не прошедшей необходимую термическую обработку. Обычно заболевание проходит более-менее гладко, но у Гвидетти проявилась очень редкая форма вируса, которая привела к потере мышечной ткани и существенному ослаблению организма. Таких осложнений на ногу медики еще не фиксировали. «Я был просто раздавлен. Хотелось рыдать, лежать и никогда не вставать с кровати», – делился переживаниями Йон.
Через два месяца лечения в больнице Гвидетти поехал в Италию на реабилитацию. В первый день он прошел тестирование на аппарате, измеряющем силу ног, и результаты оказались угнетающими: правая нога была в 5-6 раз слабее, чем у стандартного футболиста. Чтобы восстановить прежнюю мощность, потребовалось более года жесткой восстановительной работы.
Не сойти с ума в это время ему помогла музыка. Он приходил на студию к знакомым хип-хоп исполнителям и записывал треки. Йон никогда не стеснялся выступать и публично.
Сейчас Гвидетти пытается вернуться на серьезный уровень в «Сельте» (7 голов в примере), но не забывает и о Кении. Как-то он уже привез бывшей команде 80 килограммов экипировки, в ближайшее время планирует постелить приличные поля в Кибере. «Кения – мое любимое место на Земле. Хочу жить там, когда завершу карьеру. Мне говорят, что я сумасшедший, а я отвечаю: «Слушайте, это лучшее место на планете».
При подготовке материала были использованы цитаты из материалов Aftonbladet, Cafe.se, Kingmagazine.se, Fotboll Skanalen, Radio Jambo, The Guardian, Dagens Nyheter, The Local Sweden, KenyanFootie, KenyanFootie.
Фото: guidettifoundation.org; Gettyimages.ru/Denis Doyle
Автор Владислав Воронин, sports.ru
учетная запись этого пользователя была удалена