Найшвидший спосіб увійти в історію АПЛ

«Я счастлив, что привез тебя в Лондон». Самый быстрый способ войти в историю АПЛ

Денис Романцов – о Морице Фольце, самом веселом игроке английской премьер-лиги двадцать первого века.

Папа забрал его после тренировки «Шальке» и по дороге домой сообщил: «Тебя зовут в лондонский «Арсенал». Через два года гарантируют профессиональный контракт».

– «Вау», – произнес Мориц. Он не знал, что еще сказать. Сейчас-то кого этим удивишь? Юношеский состав любого клуба АПЛ – будто фестиваль дружбы народов. Да тот же «Арсенал» U-18: в воротах финн Кето, в защите поляк Белик, в середине румын Драгомир, в атаке голландец Мален, но это сейчас, а в 1999-м интерес «Арсенала» к пятнадцатилетнему немцу был сенсацией. Скандалом. Секретарь немецкого футбольного союза назвал историю Фольца «торговлей детьми», юношеский координатор «Шальке» обвинил «Арсенал» в «непристойном предложении подростку, от которого Мориц как порядочный мальчик должен отказаться», Морицу каждый день звонили журналисты – Bild, der Spiegel, Süddeutsche Zeitung, а после тренировки ткнули в нос микрофоном: «Тебе только пятнадцать. Тяжело переносить такое безумие в СМИ?» – «Да, это слишком для меня. Не так легко с этим справиться». Вечером он включил телевизор. Репортер говорил за кадром о безумных деньгах, которые предлагал Фольцу «Арсенал», а потом возник сам Фольц со словами: «Да, это слишком для меня. Не так легко с этим справиться».

Морица с отцом занесло даже на шоу Гюнтера Яуха – что-то вроде «Пусть говорят». Люди-то простые, отказать не решились, пришли, а через час вся Германия знала, что Фольц-старший продает своего сына. В каждой игре, даже на школьных турнирах, от Фольца стали ждать по десять голов – ну, как же, тот самый Мориц, который уезжает в «Арсенал». Ему стало неуютно даже на автобусной остановке – казалось, что на него смотрят как на предателя и рвача. И так два месяца. Взял бы да уехал, и пусть думают что угодно, но Мориц и сам не мог решить, чего хочет. «Арсенал» – это, конечно, захватывающе, но ему и дома нравилось.

Он начинал в «Бюрбахере» на смешном поле, затерянном в лугах – всю игру бегал то в горку, то с горки. Первый гол – тоже анекдот: чей-то удар, рикошет, мяч попал в живот Морица и отлетел в ворота. Когда Фольца позвали в сборную Вестфалии, он решил, что его разыгрывают: там же обычно ребята из «Шальке» и «Боруссии», а он бегал по выпуклому полю с неровной травой и забивал животом, но нет, все серьезно, даже капитаном сделали, а потом пригласили и в «Шальке» с «Боруссией», он смог выбирать. Ухаживали по-разному. Дортмундцы позвали на игру Лиги чемпионов с «Галатасараем», а тренер «Шальке» Манни Дубски – в трактир на шницель. Понравилось и там, и там, но «Боруссия» предлагала переселиться в интернат, а в «Шальке» сказали: доучивайся в своем Бюрбахе, а к нам – два раза в неделю на тренировки, 130 км – не развалишься. Мориц выбрал «Шальке», летом 1998-го поехал с юношеской сборной Германией на турнир во Францию, там были скауты «Арсенала» – через полгода Морица позвали в Лондон.

Сначала – на несколько дней, осмотреться, с тренерами познакомиться. Родители Морица отнеслись к поездке, как к внеочередному отпуску и стали закупать подарки на Рождество, а Мориц пошел на игру молодежек «Арсенала» и «Чарлтона». Он быстро понял, что его школьный английский мало похож на то, что он слышит. «Мне говорили что-то быстро-быстро, а я отвечал только: «Yes, yes», – вспоминал Мориц в своей книге «Наш человек в Лондоне», – Иногда я менял ответ на «Oh yeah», но боюсь, что даже на вопрос: «Под каким номером ты играл в «Шальке»?» я ответил: «Yes, yes».

Дождь, мокрые волосы, душистый газон, мячи Mitre, страстные болельщики, тренер Лиам Брейди в зеленых резиновых сапогах – увидев и ощутив это, Фольц начал влюбляться в Лондон. Потом еще Арсен Венгер рассказал, что Мориц сможет поселиться в английской семье и подтянуть язык. Правда, новых бутс он не получит, получит старые – Фредди Юнгберга. Короче, Мориц согласился на переход в «Арсенал».

Поселился в семье Флинтов, в трехэтажном угловом доме в районе Барнет. Флинты давно сотрудничали с «Арсеналом» и размещали у себя юных игроков, даже банки с печеньем подписали: «Семья Флинт» и «Футболисты». Золотые люди. До Морица они приютили двух ирландцев, Грэма и Стивена, одного прозвали Пол-Уха (из-за детской травмы), второго – Ветка (из-за худобы). Потом их заменили швед Себастьян Ларссон и Инги Хейстед с Фарер. «Хейстед забил весь холодильник китовым мясом – черным, как автомобильные шины, и пахнущим, как лакрица», – вспоминал Фольц. По выходным из университета приезжал сын хозяев дома – он каждый раз говорил Морицу одну и ту же фразу: «Меня зовут Ноэл, я играю на волынке». Это все, что он мог сказать по-немецки.

Легче всего Морицу было общаться с овчаркой Элькаром. Когда завтрак был так себе, Мориц незаметно ссыпал его псу, а у того аппетит всегда был что надо. Но такую же привычку завели и Ларссон с Хейстедом. Однажды Фольц привычно вытряхнул тарелку под стол, но не учел, что Элькар уже два раза позавтракал. Уоррен, глава семьи, подозвал пса, и увидел, что у того вся морда в горохе и кукурузных хлопьях.

Были проблемы и в команде. Местные пацаны зло шутили над Морицем, как бы интегрируя его в свою банду, но Мориц не понимал, стеснялся и замыкался. За обедом он не решался отлучиться в туалет, когда очень хотелось – боялся, что ему подсыплют соль в тарелку. На тренировку игроков доставлял микроавтобус, Мориц садился около водителя и пялился в окно, а в него кидались арахисом. Однажды зарядили точно в ухо и крикнули: «Эй, держу пари, твой дед работал на Гитлера!».

Фольц часто оставался на поле после тренировок с французом Жереми Алиадьером. Привык в Германии, что лишние занятия не помешают, а английские игроки глумились над его усердием, называли ботаником, который выпендривается перед тренером. Для них футбол – развлечение, время до и после футбола – тем более, кто мешает развлекаться – враг. Мориц глазам не верил, когда его партнер, нападающий «Арсенала» U-18 Джей Ботройд разозлился на критику тренера Дона Хау и швырнул в него майкой, а Хау – легенда английского футбола, в пятидесятые играл за сборную. Через десять лет Ботройд и сам сыграл за сборную, но тогда его выгнали из «Арсенала», он приткнулся к «Ковентри», а потом уехал в «Перуджу».

Стив Роули, главный скаут «Арсенала», увидел, что Фольцу тяжело, и позвал его на прогулку. Сходили в кино на страшилку про крокодилов, потом сели в пиццерии. Роули носил черные рубашки, уверенный, что они придают ему стройность, каждый десерт называл последним и следовал жизненному кредо режиссера Калягина из фильма «Раба любви»: «И есть хочется, и худеть хочется». «Желаете десерт?» – уточнила официантка в конце ужина. – «Я – нет», – солгал Стив. – «А мне чизкейк», – сказал Мориц. Роули завелся: «Эй, если ты будешь чизкейк, то не стану же я сидеть просто так. Два чизкейка!» Так и худел.

Они поговорили о трудностях адаптации, но Роули понимал, что если Мориц будет вести себя неестественно и начнет тупо хохотать, когда ему не смешно, он может сломаться и будет еще хуже. Роули придумал другой способ вернуть Фольцу психологический уют. Тот не мог в силу возраста купить сим-карту, так что Роули зарегистрировал ее на свое имя и через месяц посмотрел, кому Мориц звонит чаще всего, по несколько раз в день. Роули набрал этот номер, представился и спросил, куда попал.

Через неделю Роули позвонил Морицу: «Нужна твоя помощь. «Арсенал» ведет переговоры с одним немцем, у которого не очень с английским. Выступишь переводчиком?» – «Хм, попробую. А что за игрок?» – «Знаменитость, но все пока в тайне, имя не могу назвать. Приезжай в итальянский ресторан Ask и узнаешь». Всю дорогу Мориц ломал голову, что ж за знаменитость – Кристиан Циге или Мехмет Шолль, а, когда зашел в ресторан, увидел свою девушку Аннеке, с которой проводил в Бюрбахе все свободное время.

В этот ресторан Мориц стал потом водить новых друзей из «Арсенала» – каждый день заказывал что-нибудь новенькое и за три недели перепробовал все меню. С ним были Инги Хейстед, датчанин Себастьян Сверд, ирландцы Грэм Барретт, Стивен О’Доннелл (те самые – Пол-Уха и Ветка) и Кит Фейхи, который жил у Флинтов до Фольца, но был изгнан за то, что залез на крышу. Каждая тренировка насыщала их темами для трепа: «Слышал, что Венгер сказал Анри?» – «А ты видел, что Бергкамп исполнил в двусторонке?» – «А как Киоун сыграл против Парлора?»

Потом мальчики выросли и переместились в ночной клуб Eros, Грэм Барретт купил квартиру и съехал от Флинтов, и только Фольц все еще ощущал себя подростком. Его взрослость проявилась в том, что он зашел в кондитерскую, швырнул в карман KitKat и для маскировки набрал на кассе печений. Причем печенья-то были дороже шоколадки, а Фольц зарабатывал 320 фунтов в неделю и мог купить десять коробок KitKat, но ему хотелось испытать себя и похвастаться смелостью перед Стивом Роули. «Ты что, сдурел? Никогда так больше не делай», – сказал Стив. Фольцу было семнадцать, через несколько месяцев Венгер впервые поставил его в стартовый состав – на Кубок Лиги с «Ипсвичем».

От волнения у Морица защемило в спине, он сыграл не очень, «Арсенал» уступил 1:2, но друзья, переместившиеся из ресторана Ask в ночной клуб Eros, вообще до основы не дотянули и разъехались по Таиландам и Шотландиям, а Фольц продолжал тренироваться с основой, попадал даже в заявку на Лигу чемпионов, но на поле не появлялся. Через пару лет Морица отправили за практикой в «Уимблдон». Перед первой тренировкой там Мориц вышел на улицу из кабинета физиотерапевта и увидел, что вратарь Кевин Дэвис уже разминается – шел дождь, но тот лихо прыгал по лужам. «Какой старательный парень, – подумал Фольц. – До тренировки еще десять минут, а он уже весь вымазался в грязи». Потом Мориц присмотрелся, и увидел на вратаре свой свитер – и даже не игровой, а тот, в котором он приехал на тренировку. В шестнадцать Фольц бы загрустил и обиделся, но тогда ему уже было двадцать: после тренировки, когда вратарь Дэвис нежился в руках массажиста, Мориц выдавил ему в трусы пол-тюбика согревающего крема и поехал домой в джинсах и майке. На дворе был февраль.

К тому времени Фольц уже обзавелся квартирой – в районе Энфилд, к востоку от Барнета. Туда еще не дотянулось метро, так что цена вышла терпимой. Купив в девятнадцать лет квартиру в Лондоне (пусть в кредит, пусть у черта на куличиках), Фольц почувствовал себя взрослым, самостоятельным, да просто крутым мужиком. С этим ощущением он открыл журнал про интерьер, потом второй, третий, в итоге махнул в IKEA Wembley и купил кровать с двумя стульями – на большее его не хватило. Полгода в его гостиной были только телевизор и ковер старого хозяина, на котором Мориц сидел, прислонившись к стене – зато Аннеке и ее подруге было где потанцевать. Потом нагрянули родители, мама навезла какой-то мебели с блошиных рынков, но Мориц все выбросил. К нему переехала Аннеке, поступившая в лондонский университет, а за ней – два юных игрока «Арсенала», Михал Пападопулос и Данни Карбассьюн. Фольц ощущал себя кем-то вроде старослужащего в армии, когда втолковывал Пападопулосу, что не очень-то здорово ходить в одних трусах, когда дома девушка. Потом Мориц научился готовить рис с соусом карри, а Венгер опять выпустил его в Кубке лиги.

Фольц стал совсем взрослым, но на его месте в «Арсенале» лоснился камерунец Лорен, так что Мориц согласился на аренду в «Фулхэме» и – обалдел от того, куда попал. На первой тренировке его команда проиграла в двусторонке, в качестве наказания все ее игроки должны были выстроиться на линии ворот, спустить трусы и стерпеть серию пенальти от победителей. В «Арсенале» Мориц привык заниматься гимнастикой перед тренировками (Тони Адамс потом признал, что это нововведение Венгера продлило его карьеру на несколько лет), привык, что Венгер серьезен, как профессор на лекциях, а в «Фулхэме» тренером был Крис Коулмен, который рано закончил карьеру из-за автокатастрофы, вел себя с игроками, как старый приятель, спокойно откликался на прозвище Куки и, увидев старательную подготовку Фольца к тренировке, крикнул при всех: «Эй, Фольци, перед тем, как прыгнуть в постель к подружке, ты тоже растягиваешь мышцы и наматываешь круги?»

А однажды молодой нападающий Элвис Хаммонд прикатил на новом «мерседесе» и услышал от тренера: «Ты чего, продал квартиру, чтобы купить эту тачку?» Перед играми команда не заселялась в отель, а встречалась за полтора часа до игры на школьном дворе и ехала на стадион в автобусе. Наутро после матчей Коулмен вел всю команду в кафе. Зимой «Фулхэм» на несколько дней умотал в Абу-Даби. Фольц ждал тренировочного сбора, но утром все играли в гольф, вечером сидели в барах, днем загорали у бассейна. Запасной вратарь Марк Кроссли заснул в шезлонге и до конца каникул ходил красный, как рак, с белым прямоугольником на груди – когда он заснул, там лежал iPod. Демократия была такой, что вратарь Анти Ниеми додумался попросить у Коулмена отгул, чтобы смотаться в Хельсинки на концерт «Металлики».

Хозяин «Фулхэма» Мохамед Аль-Файед владел еще и универмагом Harrods, одним из самых больших в мире, поэтому каждый игрок мог прийти туда и закупиться с помощью личного консультанта. Однажды этой услугой воспользовались и Мориц с Аннеке. Гуляли, примеряли, покупали и вдруг увидели толпу охранников, а за ней – Аль-Файеда. К нему обратился консультант, сопровождавший Фольца: «Мистер Аль-Файед, посмотрите, кто у нас здесь!» Тот уставился на Фольца и спросил: «О, ты болельщик «Фулхэма»?»

Аль-Файед плохо знал своих игроков, зато после важных побед – например, над «МЮ» 3:1 – присылал каждому корзину с деликатесами (паштет из утиной печени и все такое) из гастронома Harrods. В середине сезона-2003/04 «Фулхэм» поднялся аж на пятое место, но аренда Фольца закончилась, он вернулся в «Арсенал», потренировался две недели, услышал от Венгера, что все еще не созрел для основы, и вернулся к Коулмену. Тренировочный центр «Фулхэма» находился в тридцати километрах от дома Фольца, каждое утро он тратил на дорогу два часа, от долгого сидения в «фольксвагене» болела спина, Эдвин ван дер Сар предложил переехать к нему, он жил рядом, но у него жена и двое детей, и вообще – это один из лучших вратарей мира. Фольц, как обычно, застеснялся, и стал ездить из дома на поезде и велосипеде.

Основного игрока «Фулхэма», читавшего газету и жевавшего бутерброд из привокзального киоска, ни разу никто не узнал – глазели только на его забавный складной велик (таким же образом Фольц мотался в частную школу Кенсингтона, где пытался получить диплом биолога и стал похож на вечного студента из «Вишневого сада»: Фольцу было уже за двадцать, а вокруг – одни подростки; он обрадовался, когда встретил свою ровесницу, познакомился, а потом выяснилось, что она преподавательница).

Его складной велосипед прославился на всю Англию. Морица позвали в ток-шоу на ITV, где предложили собрать и разобрать велосипед на скорость. Фольц уложился в десять секунд, но поклялся, что если использовать специальное масло, то хватит и пяти. Однажды, правда, Мориц решил сэкономить три фунта, и поехал с тренировки не на железнодорожную станцию, а домой. Через сорок пять минут он понял, что перестарался: «Мой зад горел и я уже видел заголовки утренних таблоидов: «Сенсационная травма: Фольц натер попу!» – написал он в своей автобиографии Unser Mann in London.

Фольц завел еще одну привычку – насмотревшись кулинарных шоу, он стал печь пироги перед играми, это отвлекало и расслабляло. Пек, но сам не ел – делился с соседями, друзьями и игроками «Фулхэма». Как-то раз привез свой коронный банановый пирог защитнику Карлосу Боканегре и спрятал в раздевалке, чтобы сделать сюрприз после игры. «О, чем это пахнет?», – спросил Карлос, зайдя в раздевалку. – «Не знаю. Может, твоим потом», – парировал Мориц. – «Да нет же, вкусно пахнет. Ты принес банановый пирог?» – «Да, – сознался Фольц, – только не ешь перед игрой». С этими словами Мориц отошел в туалет, а когда вернулся – застал Боканегру, с аппетитом приступавшего ко второй половине пирога: «Извини, я не смог удержаться».

С вратарем Йенсом Леманном Фольц часто ходил в японский ресторан Zuma – его шеф-повар Колин обожал «Арсенал», вытягивал из гостей байки о любимой команде, а Фольц расспрашивал о японской кухне. «Хочешь поработать у нас кухне», – внезапно предложил Колин. – «Шутишь? И что вы сделаете с едой, которую я приготовлю?» – спросил Мориц. – «Как что? Подадим на стол».

Колин не шутил – назавтра Мориц стоял на кухне одного из лучших ресторанов Лондона. Ему легко удавались салаты, а вот с креветками во фритюре было сложнее. Их нужно было опускать голыми руками в горячее масло и медленно вращать, Мориц жутко обжигал пальцы. «Может, есть какой-то другой способ?» – спросил он другого повара, индийца Рави. Тот показал свои пальцы – все в волдырях: «Нет, только так». С теплыми роллами тоже не ладилось: их нужно было делать влажными, но не мокрыми руками и риса класть ровно шестьдесят грамм – Мориц постоянно перебарщивал и все разваливалось. В итоге посетителям подавали только салаты от Фольца, а развалившиеся роллы он ел сам. Фольц проработал так четыре дня и сосредоточился на футболе.

Юрген Клинсманн вызвал его в сборную на товарищескую игру с Камеруном, но на поле не выпустил, и стало ясно, что домашний чемпионат мира пройдет без Морица. Тогда Фольц решил провести этот месяц как настоящий болельщик. На своем сайте Volzy.com он написал немецко-английский разговорник для фанатов из Англии, матч открытия посмотрел в фан-зоне, поучаствовал в танцевальной битве фанатов Аргентины и Кот-д’Ивуара в центре Гамбурга, в кельнском трамвае устроил с ангольским болельщиком соревнование по подтягиванию на поручнях, проиграл и отдал свою майку, встретил в аэропорту Роже Милла и попросил автограф на альбоме Panini, в Штутгарте посмотрел матч с фанатского сектора голландцев по билету, подаренному ван дер Саром, а перед игрой Бразилия – Хорватия в Берлине встретил тренера «Майнца» Юргена Клоппа, одетого почему-то в желтую майку Австралии. Она притягивала к себе примерно всех мух западного Берлина, и Мориц предложил тренеру майку «Фулхэма», которую нес сотруднику Nike в знак благодарности за билет на игру.

«О, премьер-лига, круто!» – гаркнул Клопп и облачился в белую майку с номером 2 и фамилией Volz на спине.

Около Олимпийского стадиона Клоппа узнали болельщики. «Привет, Клоппо! Что за майка? Ух ты, «Фулхэм»! А чья она? – Юрген повернулся спиной. – О, Фольц, классный футболист – жаль, что его нет на этом чемпионате мира». Все это время Мориц стоял рядом.

О своих приключениях на чемпионате мира Фольц написал в колонке, которую ему предложило вести издание Times. Один из текстов Мориц посвятил развенчанию мифов о немцах – например, о том, что все они обожают Дэвида Хассельхоффа, актера из «Спасателей Малибу». Даже физиотерапевт «Фулхэма» Том постоянно просил Фольца спеть одну из песен Хассельхоффа. Он действительно был популярен в Германии на рубеже восьмидесятых и девяностых, но в Англии и в нулевые оставался примером немецкого дурновкусия. Дошло до того, что журнал Four Four Two устроил фотосессию у бассейна с Фольцем в образе спасателя Хассельхоффа. Мориц нацепил идиотский парик, еще больше волос приклеил к груди и сопроводил фотографии покаянием: «Хофф всегда был моим героем. Хофф – это состояние души. Его песни вдохновили немцев на воссоединение страны. Они и сегодня воодушевляют меня в трудные времена». Читатели Volzy.com и колонок в Times понимали, что Фольц не мог нагородить такое всерьез, но на следующий день после выхода журнала The Sun выдал заголовок: «Фольц признался в том, что он сумасшедший фанат Дэвида Хассельхоффа».

Фольц лишился покоя. Тысячи фанатов Хассельхоффа вышли из многолетней тени и закидали Морица сувенирами с письмами: «Спасибо вам за любовь к Хоффу. Его незаслуженно забыли, но вашими усилиями он вернет народную любовь». Морицу прислали карандаши с Хассельхоффом, постеры, подставки для пива, четыре автобиографии и да – черные трусы с фото забвенного актера. Фольц стал надевать их на игры с мыслью, что после гола спустит шорты и покажет миру фотографию кумира, но голов все не было, после нескольких стирок лицо Хассельхоффа размылось и афишировать его в таком виде стало рискованно.

Но Фольц не сдавался. Он заказал себе бутсы с надписью Hoff и в ноябре забил в них «Астон Вилле» свой первый мяч в премьер-лиге. «Я не надену их больше, Хофф навсегда останется со мной», – закольцевал историю Фольц и отдал бутсы на благотворительный аукцион, где они ушли за 295 фунтов.

До игры с «Астон Виллой» Фольц уже забивал в Англии, но не в премьер-лиге. В сентябре 2005-го Коулмен выставил второй состав на кубковую игру с «Линкольн Сити» из четвертой лиги, резервисты «Фулхэма» вели 2:1 и на последние минуты тренер выпустил Фольца, чтоб тот добавил надежности обороне. Спустя десять секунд Мориц первым же касанием забил мяч в свои ворота и перевел игру в овертайм. Вместо спокойной победы пришлось помучиться – 4:2, 4:4 и итоговые 5:4.

Гол Фольца «Астон Вилле» ужаснул его друга Ледди, инвестиционного банкира. «Зачем ты высунул язык после гола? Это отвратительно». – «Но я не привык праздновать голы». – «Нужно придумать что-нибудь запоминающееся». Стали думать. Танец Роже Милла? Слишком вызывающе. Качать ребенка, как Бебето? Рано. Решили крутить правой рукой, как Мик Чэннон, форвард сборной Англии семидесятых. Отрепетировали и стали ждать следующего гола.

В то время Фольц играл в центре полузащиты, потеряв место на правом краю после перелома ребра. Его он заработал в столкновении с Полом Робинсоном из «Вест Бромвича». «Вы что, попали в автомобильную аварию?» – спросили Морица в больнице. Беспокоили его и боли в лобковой кости. «Фулхэм» плюхнулся в зону вылета, Коулмена уволили, пришел странный тренер Санчес, брызгавший в раздевалке освежителем воздуха, из-за травмы Фольц при нем почти не играл, а потом тренером стал Рой Ходжсон, 61-летний джентльмен в безупречном костюме, умещавший четыре fuckin’ в одном предложении. Перед важной игрой с «Ньюкаслом» в марте 2008-го Фольц принял обезболивающее и дал слово, что сможет сыграть, Рой поверил, выпустил Фольца в середине второго тайма, и через три минуты Майкл Оуэн сделал счет 2:0 в пользу «Ньюкасла». Дальше была аренда в «Ипсвич», мрачные всплытия в «КПР» и «Оденсе» и возвращение в Германию, где Мориц сменил «Санкт-Паули» на «Мюнхен-1860», но более успешен был в кулинарных шоу на канале ZDF.

А тогда, через два месяца после гола «Астон Вилле», был матч с «Челси». Игроки «Фулхэма» собрались на своем стадионе, чтобы пообедать и выдвинуться на «Стэмфорд Бридж». За столом Фольц открыл газету и зачитался материалом о Лесе Фердинанде, пятью годами ранее забившем 10000-й гол в истории АПЛ – из последнего абзаца Мориц узнал, чтобы забито уже 14993 и в этом туре наверняка случится юбилейный гол. Фольц свернул газету и пошел в автобус. На шестнадцатой минуте защитник «Фулхэма» Франк Кедрю выбросил мяч из аута, Томаш Радзински стянул на себя двух игроков «Челси», но не тронул мяч, а пропустил его в штрафную, где в свободном пространстве очутился Мориц Фольц. До ворот Илариу было метров девять, он принял мяч и вторым касанием шарахнул в ближний угол. 1:0.

Фольц вспомнил, что они репетировали с Ледди, решил отпраздновать гол перед фанатами «Фулхэма», но они были за противоположными воротами, далеко бежать, а если и начинать крутить рукой, как Мик Чэннон, то сразу после гола – короче, Фольц растерялся и опять высунул язык.

Закончили 2:2, Мориц быстро принял душ, переоделся и побежал к Аннеке, ждавшей у стадиона, но пресс-атташе «Фулхэма» остановил: «Все репортеры ждут тебя». – «Что случилось?» – удивился Фольц. – «Поздравляем, вы забили 15000-й мяч в истории премьер-лиги!» – услышал он в микст-зоне.

Домой пошли пешком – к тому времени Фольц переехал в район, где находятся стадионы «Челси» и «Фулхэма». Зашли за продуктами к ужину и встретили жену пастора Гэри (он был для игроков «Фулхэма» кем-то вроде духовного наставника и конкретно Фольцу рассказывал, как в 1958 году ходил на игры «Ман Сити», чтобы посмотреть на великого немецкого вратаря Берта Траутманна). «Как-то странно встречать вас после такого гола в супермаркете», – сказала Фольцу жена пастора.

Через полгода Мориц предложил Стиву Роули стать свидетелем на его свадьбе с Аннеке. «Ни в коем случае, – вспылил Стив. – Мне же придется говорить речь! Слушай, Фольци, я просто счастлив, что привез тебя в Лондон в 1999-м – и это все, что я могу сказать».

http://www.sports.ru/tribuna/blogs/youth/919679.html

PS Там ще є багато фото. Кому цікаво їх поглянути, прошу перейти за посиланням вище.