Васильич: самооценка

 В конце января с.г. в своё досье внёс информацию о том, что В.В.Лобановский вошёл в тридцатку лучших футбольных тренеров мира по рейтингу IFFHS (Международная федерация футбольной истории и статистики). Легендарный наставник киевского “Динамо” занял 28-е место в рейтинге лучших тренеров мира (с 1996 по 2009 годы), разделив эту позицию с англичанином Гленном Ходдлом, испанцем Хосе Антонио Камачо и чехом Йозефом Хованецом.

“Для нас,болельщиков Динамо,Валерий Васильевич всегда будет лучшим!”

“Лишнее подтверждение того, что у нас нет другого шанса. Только возврат к системе Лобановского-Базилевича. Мы побеждали только тогда, когда её использовали. А когда отходили от наших наработок, всегда пролетали”.

“Создание шедевра зависит не от того какой ручкой он пишется, а от того кто держит ее в руке”.

         А понимал ли сам Васильич ЧТО, но, пожалуй, главное,- КОГО он оставляет после себя? Какова его самооценка своей профессиональной деятельности? Благо, что на эти вопросы в своё время получил точные ответы самого Валерия Васильевича ЛОБАНОВСКОГО...

     После выхода в свет моей документальной повести «Футбол Лобановского», меня часто спрашивали: «А сам Валерий Васильевич вашу книгу читал?» Отрадно, что он её не только читал, но и выступил, на мой взгляд, одним из самых серьёзных рецензентов прочитанного. Правда, не на страницах прессы, а в обстоятельном телефонном разговоре со мной 27 мая 1991 года. Фактически это был сплошной его монолог, который, разумеется,
предупредив Лобановского, я полностью записал на магнитофон. Здесь приведу лишь отдельные его фрагменты...

...В заключительной главе книги я писал о своём твёрдом убеждении в том, что Лобановский так и не стал великим тренером. Но, утверждая так, считал, что это не вина, а беда этого человека, бесспорно талантливого и одарённого, израсходовавшего много сил и здоровья, нервной энергии и интеллектуальных ресурсов. Я высказывал сожаление, что Лобановскому так и не удалось создать “чудо-команду”, стабильно шагающую от победы к победе. Сомневался: создаст ли? Писал о своих сомнениях, возможно ли вообще воплощение его замыслов в жизнь в условиях административно-командной системы? Представляю, каково ему было читать мои “оценки”!? И безмерно благодарен Лобановскому за интеллигентность, чувство такта и терпимость, которые он проявил в том телефонном разговоре со мной.

-... Я немного не понял, как же всё-таки оценить труд тренера? Каковы критерии? – сказал Валерий Васильевич и сделал небольшую паузу.
Но мне было ясно, что и на эти свои вопросы он не ожидает моих ответов.
- Для оценки нужно обычно иметь критерии,- спокойно продолжал Лобановский.- Просто сказать, что тренер «хороший» или «плохой», «нормальный» или «великий» без критериев?! Я такого не понимаю. Я всегда считал, что основная заслуга тренера не в количестве побед, хотя это - результат его работы. Не в количестве поверженных соперников.
А ведь это уже не только - команда, но и - тренер. И здесь масса критериев: стратегия, тактика, селекция и прочее. На мой взгляд, заслуга тренера - это всё-таки верность своей идее! Это самое главное.
И Лобановский снова обратился к примерам мирового футбола. В том числе привёл известный в те годы факт того, как во французском «Олимпике» из Марселя отвергли кандидатуру тренера Беккенбауэра, хотя знаменитый на весь мир Кайзер Франц, как его называли на родине, возглавляя команду Германии, выиграл чемпионат мира!
- Но журналисты пишут о нём, что он не тренер и никогда им не был,- сказал Лобановский.
- Хотя такую категоричность я в общем-то тоже не воспринимаю. Всё-таки
Беккенбауэр выиграл чемпионат мира! Преуспевающий он тренер либо это будет
единственный результат в его жизни? Хороший он специалист или плохой? Не знаю.
Не могу судить потому, что у меня совсем другие критерии оценок.
И Лобановский перешёл к примерам советского футбола, назвал фамилии тех своих коллег, о которых писали «талантливейший», «неповторимый», «до сих пор не встречающийся» и тому подобное. Потом вернулся к международному футболу и спросил меня:
- Как вы думаете, Бобби Робсон хороший тренер или нет?
- Тренер-профессионал,- ответил я.
- Правильно, хотя ни одной игры не выиграл на чемпионате Европы. Его затюкали, заклевали... Но на следующем чемпионате мира попал в четвёрку. То есть, в какой-то степени доказал свои профессиональные качества, показал свой профессиональный уровень.
У него была идея, было направление и он их реализовал. Правда, не так, как хотелось бы англичанам. Что же сделаешь, конкуренция большая! Когда собираются семь-восемь равных команд, вмешиваются причины иного плана. Состав, игроки, состояние, возраст и так далее.
Масса, как мы говорим, привходящих моментов, которые могут повлиять на конечный результат...
И тут Лобановский заговорил о своих учениках. В голосе его звучали какие-то очень тёплые, прямо-таки отеческие нотки. Так обычно родители говорят о своих любимых детях.
- Кстати говоря, ряд наших ребят хорошо подготовлены и работают нормально, понимают современный футбол,- сказал Лобановский.- Так что в плане учеников я очень доволен.

Целая плеяда специалистов! Получится у них или нет? Но это уже зависит от того, куда они попадут...
- И не только от них,- вставил я.
- Да, конечно,- согласился Лобановский.- Вам же это известно: нужная идея, в нужном месте и в необходимое время! Важно, чтобы все эти три момента совпали. Но в жизни такое случается очень редко...
В том телефонном монологе Лобановский порой говорил, если употребить известный штамп, «без ложной скромности». Нас ведь всю жизнь приучали к мысли о том, что самому говорить о каких-то своих достоинствах - это «нескромно». Но ведь всё познаётся в сравнении. И в любой цивилизованной стране мира положительная самооценка, с подчёркиванием каких-то личных выигрышных качеств, воспринимается вполне нормально...
Так вот, без ложной скромности, Лобановский сказал и о своём научном вкладе, о теоретических моментах развития футбола. И тут я с ним абсолютно согласен. Попробуйте назвать тренера, который бы в этой области сделал больше Лобановского?! Причём, не в плане выигранных матчей или призов, а в методике, в моделировании тренировочного процесса и самой игры, в управлении и стратегии.
- Буду я тренером или нет, а всё это останется,- сказал Валерий Васильевич.- Возможно, кто-то использует. Это сложнейшие вещи, не все ведь понимают... Я даже не беру в расчёт спортивные результаты: сколько раз команда делала «дубль», побеждала в чемпионате или Кубке, выигрывала Кубок кубков или Суперкубок, получила всюду признание. Это я убираю. Но я оставлю после себя определённое направление, которое, повторяю, кто сможет,
будет использовать. Кто еще оставил у нас? А в мире? Есть в мире тренер, который, уходя из большого футбола, оставил бы после себя определённое направление, методику, совершенно иной подход к игре?
И последовали примеры известных всему миру футбольных тренеров. Слушая
Лобановского, невольно задумывался, что же оставил после себя Менотти, который дважды привёл сборную Аргентины к победам на чемпионатах мира? И трудно было дать какой-то определённый ответ на этот непростой вопрос. А знаменитый Загало, который работал до Лобановского в Эмиратах? Тоже ничего определённого. Мне импонировал подход Валерия Васильевича и его критерии в оценке работы тренеров. С особым интересом слушал его суждения о специалистах, с которыми был хорошо знаком, о ком не раз писал.
- Вот вам пример наших оценок,- продолжал Лобановский.- Герман Зонин, который выиграл с "Зарей" звание чемпиона Советского Союза! А писали, что это не он выиграл, обливали грязью. Не знаю, может быть были там какие-то дела...У меня нет точной информации и я не берусь об этом судить. Но как можно выиграть чемпионат, не играя в футбол!? Это просто глупость. Играть же надо! Ну, выиграл только один раз, работа в Ленинграде не получилась... Но этот человек, кандидат наук, оставил после себя определённый след. Преподаватель, предложивший какую-то систему. Разве я могу о нём сказать, что это плохой тренер?! И ведь были же такие, которые писали, что в победе «Зари» нет заслуги Зонина. Это просто попытка принизить то, чего человек добился!

       При этих словах мне подумалось, что это ещё и почерк административно-командной системы, характерный штрих времени, в котором мы жили: не дать состояться личности, душить её на корню...


Дэви АРКАДЬЕВ,
Филадельфия,
5 марта 2010