«Если бы не футбол, я стал бы порноактером». Кристиан Карамбе и борьба за независимость

«В 1931 году французы привезли моего прадеда из Новой Каледонии на выставку колоний, где он представлял народ канаков. Несколько недель парижане глазели на него в зоопарке, как на животное. И как после этого я мог петь французский гимн?»

В хижине стало тесновато – родители ютились с двенадцатью детьми, – и Кристиана послали в колледж. Его отец Поль подписал документ, разрешающий порку учеников, иначе не приняли бы, да и не такой Кристиан дуралей, чтоб нарываться. Он и не дерзил, но однажды, когда вахтер отлучился, дал звонок раньше времени, был выпорот и снова смог сидеть только после компрессов, которыми его спасла сестра Нинетт.

Дядя Кристиана боролся за независимость канаков от Франции. В день выборов 1984 года он ворвался с ножом на избирательный участок в мэрии, сломал урну для голосования и поджег бюллетени. Через три месяца его убили жандармы, а профранцузские радикалы влетели с бейсбольными битами в столовую колледжа Кристиана, вынудив темнокожих учеников выпрыгивать из окна второго этажа.

Быстрые ноги помогли Карамбе и тогда, и на просмотре в «Нанте». Директор «Нанта» Роберт Будзински попросил прислать во Францию самых талантливых молодых игроков Новой Каледонии, подарившей клубу лучшего защитника, Антуана Комбуаре, и услышал два имени: Виктор Зеула и его двоюродный брат, Кристиан Карамбе. Виктор, сын одного из вождей племени канаков, улетел, а Кристиана не пустили родители из-за того, что в мае 1988-го французская армия ликвидировала девятнадцать канакских сепаратистов, казнив даже тех, кто сдался в плен. Только через два месяца, когда Франция дала канакам возможность самим выбирать себе власть в обмен на отказ от борьбы за независимость, родители отпустили Кристиана в «Нант». «Если бы не футбол, я стал бы порноактером», – сообщил Карамбе в прошлогоднем интервью Marca, когда речь зашла о том, что он мог и не попасть «Нант».

Сорок часов полета, пересадки в Сиднее, Сингапуре, Джакарте и Нью-Дели – и наконец он в Париже. Рванул к Эйфелевой башне, но из-за тумана ничего не разглядел и двинулся в Нант, где поразил тренера Жан-Клода Сюодо, вырастившего Дешама и Десайи. После первой тренировки Сюодо подумал, что ему прислали спринтера, а не футболиста: Карамбе бешено носился по полю и не особо парился о тактике. Играть он умеет, осталось научить его думать – это интересная задача, – решил Сюодо и дал Кристиану контракт, а заодно прилепил кличку Безумный Конь. Карамбе поселился в интернате «Нанта», но по выходным, когда его соседи уезжали к родителям, оставался один – до дома восемнадцать тысяч километров, особо не наездишься, а кузен Виктор перешел в «Кемпер» – и грустил от того, что многие французы мнили его родину островом террористов, пороховой бочкой.

У «Нанта» – своя печаль. Долги достигли шестидесяти миллионов франков и, чтоб не рухнуть во вторую лигу, пришлось продать Дешама, Ле Гуэна и Комбуаре, зато Карамбе и его друзья по клубной академии – Педрос, Уэдек и Локо – разместились в главной команде, которую к тому же доверили их тренеру Сюодо, сменившему хорвата Блажевича. В 1993 году «Нант» нарвался в финале Кубка Франции на «ПСЖ», а Карамбе снова встретился со своим земляком Комбуаре. «Поздравляю, сегодня канак выиграет Кубок Франции», – сказал Антуан Кристиану перед игрой. Во втором тайме Карамбе, игравший в защите рядом с Зораном Вуличем, будущим тренером «Луча-Энергии», сбил в своей штрафной Лорана Фурнье, наорал на судью: «Если был фол, выгони меня!» и докричался до удаления. Тренер «ПСЖ» Артур Жорже велел исполнить пенальти Комбуаре, тот забил, и «Нант» проиграл. Карамбе наткнулся на трехмесячную дисквалификацию за оскорбление судьи, а, прилетев летом домой, услышал от отца: «Ты загадил нашу фамилию, опозорил весь канакский народ!»

Во время дисквалификации Карамбе помогал повару «Нанта» готовить обед игрокам, а, вернувшись в игру, попал в сборную Франции, которую бодро обновлял Эме Жаке. После победы на турнире в Японии игроки сборной махнули в бар города Кобе, но Карамбе остался в номере, хотя в Нанте, бывало, зажигал с Патрисом Локо по три ночи подряд. Узнав, что отец тяжело болен, Карамбе решил срочно лететь на родину – от Японии-то всего девять часов, не то что от Франции. «Не вздумай, ты не должен раньше времени покидать команду», – сказал Поль Карамбе по телефону. Ему оставалось жить всего несколько недель. После смерти отца Кристиан сорвался в Новую Каледонию первым же рейсом, но опоздал на похороны – прилетев, он услышал: из-за жары хоронить нужно было как можно скорее.

Через год Карамбе выиграл с «Нантом» чемпионат Франции и был признан лучшим игроком Океании. В матчах Кубка УЕФА, где «Нант» проскочил «Ротор» с «Текстильщиком» и вышел в четвертьфинал, Кристиан очаровал Свена-Йорана Эрикссона, тренера «Сампдории». В Геную Карамбе переехал со своей девушкой Эстель Делакруа, дочерью спортивного редактора газеты Libération, а заодно – продавщицей фаншопа «Нанта», ее сыном Матье и их общей дочерью Инес. Все четверо поселились на вилле в районе Больяско, где до них жил Руд Гуллит, по выходным ездили в Портофино и подружились с другим голландцем, Кларенсом Зеедорфом, влившимся в «Сампдорию» тем же летом.

«В Генуе я впервые увидел настолько работоспособного игрока, – написал Эрикссон в своей автобиографии, – на тренировках за Карамбе никто не успевал. Я спросил, откуда у него столько сил и почему он никогда не устает, а Кристиан ответил, что вырос в большой семье, где у каждого ребенка было ежедневное задание – он, например, каждое утро бегал за хлебом в магазин, находившийся в нескольких километрах от дома. Ему приходилось торопиться, потому что его ждало много людей, и с каждым разом он бегал все быстрее и быстрее».

В апреле 1996 года Карамбе увидел в аэропорту Линате высокую блондинку – нападающий «Сампдории» Роберто Манчини подсказал, что это девушка года по версии пивного бренда Peroni. Кристиана заинтересовала эта информация и он пригласил Адриану Скленарикову на игру с «Бари» – после матча она призналась, что шум футбола успокаивает ее: когда ее отец Мирослав падал с пивом на диван и смотрел матчи чехословацкого чемпионата, Адриана знала, что может спокойно играть с сестрой, не опасаясь, что на нее накричат.

Через месяц «Сампдория» обыграла дома «Милан» 3:0, и после матча Фабио Капелло пригласил Карамбе и Зеедорфа в раздевалку своей команды: «Я ухожу в мадридский «Реал». Пойдете со мной?» – «Да!» – услышал он мигом от обоих. Зеедорф перешел сразу, а Карамбе завис – «Сампдория» согласилась продать его «Барселоне» за шестьдесят пять миллионов франков (десять миллионов евро), «Реал» предлагал меньше, но Кристиан уже дал слово Капелло и отверг «Барсу» – остался в Генуе.

Когда новый президент Франции Жак Ширак возобновил ядерные испытания в Тихом океане, Карамбе отказался играть за сборную. Тренер Жаке отговорил, но Карамбе продолжил критиковать Ширака в интервью Corriere Dello Sport, а потом призвал партнеров по клубу разместить на форме лозунг «Сампдория» за мир». На Евро-1996 молодая сборная Франции прокралась в полуфинал, но журналисты ополчились на Карамбе – сначала за то, что после четвертьфинала с Голландией он не радовался с партнерами, а утешал Зеедорфа, не забившего пенальти, а потом за молчание во время гимна.

Карамбе объяснил, что Зеедорф – его друг и, увидев слезы, он бросился к нему рефлекторно, а «Марсельезу» вообще знает наизусть с детства – когда в 1979 году Новую Каледонию посетил президент Франции Валери Жискар д’Эстен, Кристиана и его класс обязали пройти двадцать километров, размахивая французскими флагами и распевая гимн. Заодно Карамбе признался, что никогда не чувствовал себя французом – только новокаледонцем – и не понимал, почему его стране отказывали в независимости. «Я играю за Францию лишь ради того, чтобы мир узнал о проблемах моей родины. А во время гимна я молюсь в память об отце», – сказал он в интервью Canal Plus.

Журналистка Клаудин Вери в книге о Карамбе написала, что, прилетев домой после Евро, Кристиан впервые заметил пожелтевшую фотографию своего прадеда Вилли, сделанную в Гамбурге в начале тридцатых. Кристиан узнал от старших, что в 1929 году, после экономического кризиса, французское правительство решило похвастаться богатством империи и свезло в парижский зоопарк представителей всех колоний. Вилли Карамбе и других канаков – после двухмесячного путешествия на корабле – поместили в клетку с табличкой «Настоящие людоеды», внутри которой воссоздали обстановку канакского племени. Рядом находился вольер с крокодилами. Канаки должны были угрожающе кричать и пританцовывать, а посетители платили за возможность посмотреть на это пять франков. После Парижа Вилли и его соплеменников отправили на аналогичную выставку в Гамбург, а потом предложили поучаствовать в европейском турне. Вилли отказался и отплыл из Марселя домой, а пятеро его земляков – из семи, согласившихся на гастроли – скончались из-за голода и ночевок под дождем.

Кристиан Карамбе, Роберто Манчини и Хуан Себастьян Верон

Владелец «Сампдории» Мантовани гнал Кристиана в Барселону, новый тренер Менотти морил в запасе, но Кристиан стоял на своем – только «Реал». «Из-за своей забастовки вы можете пропустить чемпионат мира. Как вы можете отказывать «Барсе»?» – спросили его в студии Canal Plus. – «В меланезийской культуре слова значат больше контрактов», – ответил Карамбе.

В октябре 1997-го он сыграл на «Сантьяго Бернабеу» в благотворительном матче против расизма, и болельщики «Реала» весь матч скандировали его имя – он еще не перешел, а его уже любили. В итоге Мантовани согласился продать Карамбе «Реалу» за пять миллионов евро, хотя инициатор трансфера Капелло давно вернулся из Мадрида в Милан.

Новый тренер Хайнкесс поставил Кристиана на фланг полузащиты, выше Пануччи и правее Редондо, и Карамбе забил в трех подряд матчах Лиги чемпионов, дважды «Байеру» и один раз «Боруссии», выведя «Реал» в финал Лиги чемпионов, где Мадрид не был с 1981 года и не побеждал с 1966-го.

За два месяца Карамбе выиграл Лигу чемпионов и чемпионат мира, где из-за боли в лодыжке играл мало и на разных местах: с Данией правого защитника, с Италией опорного полузащитника, а с Хорватией – левого центрального. В полуфинале Кристиану пришлось уйти с поля на тридцатой минуте, после столкновения с Давором Шукером, партнером по «Реалу». В перерыве, при счете 0:0, Эме Жаке орал: «Вы боитесь? Вы проиграете, если будете трусить!» Через минуту после возобновления матча Франция пропустила от того же Шукера, но спаслась двумя мячами Тюрама. Перед финалом с Бразилией Карамбе созвонился с другим игроком «Реала» Роберто Карлосом и узнал, что Роналдо стало плохо. «Шутишь?» – «Нет, его увезли в больницу». Карамбе сообщил Жаке об обмороке Роналдо, но тренер решил, что это блеф.

После второго гола Зидана Бразилии мама и тетя Кристиана оставили свои места на трибуне и пошли перекусить в бар около «Стад де Франс». Когда матч закончился и игроки передавали друг другу кубок мира, Кристиан зашел в раздевалку и увидел, что телефон разрывается от звонков одного из его братьев. «Мама потерялась. Отошла поесть и не вернулась». Мама в это время испугалась толпы, хлынувшей со стадиона, и вернулась в бар, попросив официанта, позвонить ее сыну. «Вот номер его мобильного». – «А кто ваш сын?» – «Кристиан Карамбе». Официант не поверил, и маме Карамбе пришлось доставать паспорт.

Когда отшумел праздник на Елисейских полях, Кристиан уехал в свой дом в Нанте, где приготовил барбекю и скромно отметил победу с семьей и Адрианой Скленариковой. Через полгода Карамбе выпросил недельный отпуск у президента «Реала» Лоренсо Санса и женился на Адриане в Порто-Веккьо, пригласив на свадьбу только одного футболиста, Кларенса Зеедорфа. Спустя полгода после ухода Зеедорфа в «Интер» Карамбе тоже оставил «Реал» – он редко играл из-за нескончаемых проблем с лодыжкой (из-за этого не особо порадовала даже вторая победа в Лиге чемпионов, 2000 года), и принял щедрое предложение «Мидлсбро», нанявшего на деньги сотовой компании BT CellNe тренера Венейблса и звезд вроде Циге, Инса и Бокшича.

Освоившись в Англии, Кристиан и Адриана рванули в Мортон, село на окраине Мидлсбро, родину открывателя Новой Каледонии Джеймса Кука (того самого, которого съели аборигены, а за что – неясно, молчит наука), но других интересных мест в промышленном городе не нашли и к весне заскучали. «Мидлсбро» грезил трофеями и еврокубками, это и манило, но сезон кончился четырнадцатым местом, и Карамбе свинтил в «Олимпиакос», в первый же год став лучшим игроком греческой лиги.

Нового тренера сборной Роже Лемера не волновали травмы Карамбе и его простои в «Реале», он относился к нему с отцовской заботой (сын Роже Закари работал агрономом в Новой Каледонии) и брал – пусть не основным игроком – на Евро-2000 и Кубок Конфедераций-2001. Добыв со сборной еще два титула, Карамбе вынужден был оставить ее весной 2002-го – болельщики освистали его после выхода вместо Кандела в товарищеском матче с Шотландией, а заодно крикнули: «Анти-француз!» Зинедин Зидан заявил, что болельщики опорочили победу сборной (5:0), Лемер назвал их поведение оскорблением страны, а певец Франсис Лаланн посвятил Карамбе песню «Моему другу, канаку», но сам Кристиан сказал, что жалеть его нечего – французский националист Жан-Мари Ле Пен требовал выгнать Карамбе из сборной еще в 1996-м, а это второй по популярности политик страны, чего ж удивляться, что его настроения разделяют простые люди. Через несколько недель Кристиан признался Лемеру, что с лодыжкой беда и на чемпионате мира он не помощник.

Отработав контракт с «Олимпиакосом», Карамбе очутился в Женеве, куда его завлек бывший агент Марк Роже, в середине девяностых устроивший распродажу чемпионского «Нанта». Гарантировав акционерам приезд чемпиона мира и Европы, Роже купил разоренный «Серветт» за один франк, но денег на зарплаты не нашел, и несколько месяцев Карамбе кормил молодых игроков у себя дома словацким супом, приготовленным Адрианой. Потом клуб снялся с чемпионата, и Кристиан посвятил последние месяцы карьеры «Бастии» – после свадьбы в Понто-Веккьо мечтал хоть немного поиграть на Корсике.

На десятилетие победы в чемпионате мира Карамбе позвал Зидана, Джоркаеффа, Жаке, Лебефа, Блана, Лизаразу и Пиреса в Новую Каледонию, которую двадцатью годами ранее, когда Кристиан прибыл в Нант, большинство французов считало островом террористов. Карамбе провел друзей в родное племя, показал, где собирал грейпфруты, выкапывал сладкий картофель батат и ловил крабов. «Я думал, что вы очень далеко, – сказал Эме Жаке землякам Карамбе, – но теперь я вижу, как мы близки». Потом слово взял вождь Паскаль Вакапо, обратившийся к Кристиану: «Ты, конечно, звезда, но раз ты здесь, поруби-ка деревья, а я пока покурю с Зиданом».

Фото: Gettyimages.ru/Pascal Le Segretain (1); REUTERS/Pascal Rossignol (2); Gettyimages.ru/Bongarts (3,7); REUTERS (5); Gettyimages.ru/Michael Steele/Allsport (6)

https://www.sports.ru/tribuna/blogs/youth/1128123.html