Представляя его в августе 98-го, Фергюсон сказал: «Йорки теперь один из нас. Заботьтесь о нем как о брате». – «Так он ваш сын? – спросил Райан Гиггз. – Дуайт Фергюсон, не так ли?»
Дуайт был одним из пяти сыновей Фултона Йорка, сборщика мусора в деревне Канаан на юго-западе острова Тобаго. Июльским вечером 1974 года Дуайт поплелся за старшим братом Клинтом в магазин, стоявший в пятистах метрах от их дома. Увидев на другой стороне дороги свою сестру Верлен, Дуайт побежал к ней, но из-за темноты не заметил надвигающуюся машину. Его сбил местный таксист, живший на соседней улице. Дуайт отскочил от бампера и не попал под колеса, но все равно не мог встать. «Он сам виноват», – крикнул таксист и уехал. Другой водитель, китайский турист, остановился и вызвал скорую помощь. Сломав обе ноги и сильно ободрав спину, Дуайт три месяца провалялся в больнице. Домой он вернулся незадолго до третьего дня рождения. Китайского спасителя он никогда больше не видел, а тот таксист еще много раз подвозил его из аэропорта домой, когда Дуайт прилетал из Англии на каникулы.
Когда Дуайт разбил черно-белый телевизор, единственный в доме, отец отхлестал его ветками, а потом добавил кулаками. Пять братьев и три сестры Дуайта тоже отхватили – за то, что бегали рядом. В другие дни, когда отец возвращался пьяным, Грейс Йорк, работавшая уборщицей в отеле Crown Reef, отправляла детей спать и принимала удар на себя. Ее муж был любезен со своими детьми, только когда просил одного из них, чаще всего младшего – Брента, выщипать ему пинцетом седые волосы на затылке.
В восемь лет Дуайт примелькался Бертилю Сент-Клеру, единственному человеку на острове Тобаго, учившему детей футболу, и был зван в тренировочный лагерь Скарборо, столицы Тобаго. Мама Дуайта была против: тренировки в субботу, а она – адвентистка седьмого дня – посещала в этот день церковь и водила с собой детей. Дуайт ныл, плакал, канючил и все-таки выпросил себе освобождение от церкви: «Только деньги на проезд зарабатывай сам». Ночами Дуайт ловил крабов на пляже, а утром продавал – как раз набиралось пять местных долларов на поездку в Скарборо (о бутсах и не мечтал, поехал в школьных ботинках). Приехав на первую тренировку, он увидел на поле пятьдесят детей и дорожные конусы, изображавшие ворота.
Через три года Сент-Клер повез Дуайта на турнир в Пуэрто-Рико. В финале проиграли Америке, зато Йорк забил больше всех. В родной деревне он ощутил себя знаменитостью: вел себя как звезда и однажды попался на глаза Сент-Клеру с бутылкой пива. Тренер треснул Дуайта по лицу: «А теперь – двадцать отжиманий». Когда Дуайт опустился в грязь и стал отжиматься на глазах приятелей, Сент-Клер продолжил: «Так вот чем ты хочешь заниматься? Торчать на улице и глушить пиво? А потом что – наркота?» Йорк не ответил, но в тот день завязал с пивом: футбол-то поважнее. «В Тринидаде и Тобаго есть два сезона – влажный и сухой, – написал Йорк в автобиографии. – Когда влажно, играли в футбол. Когда сухо, в крикет. Парень, не занимавшийся ни одним из этих видов спорта, считался геем – я боялся такого приговора».
Та же опаска вынудила Дуайта в четырнадцать лет переехать к подруге, Шервин Патрик. Переезд решил сразу несколько подростковых проблем, кроме главной – у Дуайта все еще не было настоящих футбольных бутс. Отчаявшись накопить на них, Йорк ввалился в спортивный магазин и предложил продавцу, Гари Соберсу, пари: «Если я начеканю мяч головой сто раз, ты подаришь мне вон те бутсы». – «Валяй, но сто раз – это нереально». – «Я могу сделать несколько попыток?» – «Не-а». Йорк сбился уже на втором касании, но схватил мяч в руки и сделал вид, что это нещитово: «Ну, так что – спорим?» – «Давай-давай». После пятидесятого касания к Йорку пришла уверенность, а последние десять дружно отсчитывали все посетители магазина. На улицу Дуайт вышел с первыми бутсами.
Через три года он сыграл в них против «Астон Виллы», заполнявшей в Тринидаде и Тобаго паузу, вызванную вылетом из Кубка Англии. После матча тренер «Виллы» Грэм Тэйлор попросил бизнесмена, содержавшего команду Йорка, прислать Дуайта на пятинедельный просмотр. Тот по такому случаю купил строгий костюм. Модный: серый в полоску. В аэропорту Хитроу его и другого игрока из Тобаго, Колвина Хатчинсона, встретил экипировщик «Виллы» Джип Пол, доставивший стажеров в тренировочный центр Бадимур Хит. Главный шок первых дней тренировок – игроки «Виллы» принимали душ вместе, да еще и голые. Поборов стеснение, Дуайт влился в их компанию, но снять плавки так и не решился. Через месяц тренер Тэйлор объявил: Йорку – контракт, Хатчинсону – билеты домой. В Тринидаде и Тобаго Колвин устроился работать в аэропорту, а потом эмигрировал в Штаты.
После дебюта в игре с «Кристал Пэлас» – новая удача: первое интервью английским журналистам. Йорк старательно отвечал на вопросы по телефону, а потом услышал смех: оказывается, ему звонили игроки «Виллы» Дэвид Платт и Стюарт Грэй. Назавтра тренер предложил команде сыграть в крикет: «Дуайт, ты должен быть силен в этом. Бери биту первым и вставай к стене». Йорк обрадовался, что покажет свое превосходство хоть в чем-то – и в следующую секунду на него обрушились десятки крикетных мячей. Через две недели он вышел в стартовом составе против «Манчестер Юнайтед», а после – вычитал бодрящую рецензию бирмингемского журналиста Томми Доэрти: «Если этот парень игрок премьер-лиги, то я Мао Цзэдун».
Новый тренер Рон Аткинсон попросил защитника Уго Эхиогу пару раз врезать Йорку на тренировке, но ничего не вышло. Эхиогу сказал, что не сможет нарочно ударить своего друга (они часто ужинали вместе и даже родились в один день), но у Йорка была другая версия: «Уго просто не мог догнать меня, потому что выкуривал по пачке в день». Тренер продолжил удивлять Дуайта. Перед одним из зимних матчей он протянул Йорку фляжку бренди: «Глотни, сынок, а то замерзнешь».
Из-за разрыва мышцы бедра Дуайт пропустил полгода, да и вообще, до прихода в 94-м тренера Брайна Литтла, если и играл, то крайнего полузащитника, а не форварда, но все равно был востребован: после того случая с пивом и отжиманиями Дуайт пообещал себе не пить до двадцати одного года, поэтому партнеры по «Астон Вилле» использовали его, единственного трезвенника в команде, в качестве шофера. Чаще всего услуга трезвого водителя требовалась ирландскому защитнику Полу Макграту. «Почему он так много пил? Я ни разу не видел его достаточно трезвым, чтобы задать этот вопрос», – сказал Йорк в своей книге «Рожденный забивать».
С тренером Литтлом Йорк два года подряд забивал больше всех в «Астон Вилле», и за него взялся агент Тони Стивенс, работавший заодно с Аланом Ширером и Дэвидом Бекхэмом. Владелец «Атлетико» Хесус Хиль пообещал невероятные 1,3 миллиона фунтов стерлингов за сезон. Йорк, начинавший в Англии с двухсот фунтов в неделю, настроился лететь в Мадрид, но его захотел еще и Алекс Фергюсон. К тому же босс «Виллы» Даг Эллис предложил повышение зарплаты до двадцати семи тысяч фунтов в неделю – в три раза больше, чем у звезды «Ливерпуля» Джона Барнса, и на четыре тысячи больше, чем давал «МЮ». Вконец запутавшись, Йорк улетел в Сидней, где две недели веселился на крыше отеля Hyatt с вратарем «Виллы» Босничем и еще тремя сотнями новых друзей.
Следующий сезон он начал в «Астон Вилле», но в последний день трансферов стал самым дорогим новичком в истории «МЮ» – 12,6 миллиона фунтов. Алекс Фергюсон признался Дуайту, что его помощник Брайан Кидд настаивал на другом форварде, Джоне Хартсоне, но уступил в споре. Оказалось, Фергюсон следил за прогрессом Йорка с конца восьмидесятых, когда увидел матч молодежки «Юнайтед», за которую играл его сын Даррен, с юниорской сборной Тринидада и Тобаго.
Премьера Йорка на «Олд Траффорде» (два гола «Вест Хэму») совпала со скандалом. Репортер нашел в мусорном баке Дуайта кассету с записью камеры внутреннего наблюдения: на ней Йорк с Босничем общались в спальне с двумя девушками, предварительно надев их платья. «Слава богу, ты пришел», – приветствовал Йорка Дэвид Бекхэм, к осени 1998-го слегка утомленный журналистским вниманием. Йорк был единственным убежденным холостяком команды и его живописания приключений с новыми подругами украшали тренировочные будни.
Одним из самых внимательных слушателей был примерный семьянин Энди Коул. В августе говорили, что его отдадут «Астон Вилле» как часть оплаты за Йорка, поэтому в Манчестере Дуайт чувствовал неловкость, но Коул быстро стал его близким другом, пригласил на обед к себе домой, а жена Коула Ширли помогла Йорку с переездом. Когда Энди задумался о новой машине, Йорк отвез его к знакомому автодилеру. Йорку так понравился кабриолет «Мерседес», выбранный Коулом, что он сразу купил себе такой же. Того же фиолетового цвета и с похожим номером. В том сезоне Йорк и Коул забили на двоих пятьдесят три мяча. Когда два их гола обеспечили победу на «Юве» и выход в финал Лиги чемпионов, Йорк выхватил у Фергюсона стакан с шампанским в раздевалке: «Все в порядке, босс, я выпью за вас».
После неимоверного финала с «Баварией»: крики, песни, выпивка, ужин в отеле. Все ребята с женами, только он один. Начали в час ночи, Дуайт танцевал на столе с главой клуба Мартином Эдвардсом, но к четырем все разошлись, и Йорк остался с Жорди Кройффом, который начинал тот сезон в «МЮ», а заканчивал в «Сельте». «Жорди, ты же барселонец – должен знать, куда ехать». Дальше будет бар, еще один, третий, новая знакомая, а в аэропорт-то – в девять утра, скорее-скорее в отель, без пяти девять оставил ее в номере – и в автобус, миллион человек на улицах Манчестера, салют, праздник, выпивка, опять все разбрелись, и он остался один. В два часа ночи его подвезли до дома в полицейском фургоне.
Через месяц – свадьба Марка Боснича, нового вратаря «МЮ» и старого бирмингемского приятеля Йорка. Провожая Марка на мальчишник, его невеста Сара попросила Дуайта: «Присматривай за ним. Не дай ему влезть в неприятности». Посидели в паре клубов, собрались по домам, но Боснич захотел в казино. Йорк долго отговаривал, но в итоге отпустил. Утром его разбудил звонок Марка: «Меня арестовали». Боснич избил фотографа на выходе из стриптиз-клуба Legs Eleven, но Йорку удалось вытащить его из участка и доставить в Ковентри к началу свадьбы.
В новом чемпионате Йорк забил на три мяча больше, чем в предыдущем, но здорово разозлил Фергюсона. Тому не нравились отлучки Дуайта в сборную на игры с командами вроде Гаити и Доминиканской республики, да Йорк и сам летал без особой охоты (в 1992-м он повредил колено в игре за родную страну, лечился в Англии, а из футбольного союза Тринидада и Тобаго даже не позвонили), но в тот раз отказать не мог: новый стадион Баколета, пригорода Скарборо, назвали в честь Йорка (28-летнего на ту пору человека), а сборной предстоял матч с Канадой – победа выводила в последний отборочный раунд ЧМ-2002. Выиграли 4:0, и полицейские привели Йорка к вертолету, который доставил бы его в аэропорт – лишь бы не опоздать на ближайший рейс до Лондона и успеть на игру «МЮ» с «Брэдфордом», намеченную на послезавтра.
Когда вертолет поднялся над стадионом, Йорк увидел, какой праздник вспыхнул по случаю победы, и попросил вернуть его на землю. Во втором тайме он травмировался и с «Брэдфордом» все равно бы не сыграл, да и Фергюсону можно сказать, что рейс отменили и не смог вовремя улететь. Йорк всю ночь отмечал выход сборной в следующий этап, а утром узнал, что один из канадцев, игравших в Шотландии, вернулся в Лондон вовремя, и Фергюсону уже донесли, что Йорка в том самолете не было.
Место Йорка в основе «МЮ» занял Тедди Шерингем. На игру с «Челси» Дуайт и в запас-то не попал. Он вышел из раздевалки и до начала матча поехал домой. Отъезд показали по Sky TV, о нем узнал Фергюсон, и Йорк увяз в запасе. Единственный проблеск в том мрачном сезоне случился в феврале, когда перед домашней игрой с «Арсеналом» травмировался Энди Коул. Попав в состав, Йорк позвал на стадион новую подругу, модель Кэти Прайс, к двадцать второй минуте забил три мяча, а на двадцать шестой отдал голевой пас Кину.
Дальше: мрак. Сначала Йорк опоздал на тренировку после выходных в Париже, а потом полузащитника Рассела Лэтэпи поймали пьяным за рулем, Йорк сидел на пассажирском сиденье, но все равно попал в таблоиды – за два дня до игры АПЛ только этого не хватало. Боясь еще сильнее разозлить Фергюсона, Йорк поссорился с Кэти Прайс, отказавшись сниматься с ней в фотосессии для журнала OK. Он знал, что Фергюсон не терпит плейбоев, а особенно тех, что мелькают на обложке OK. Нет, только не это. «Но журнал заплатит 150 тысяч фунтов!» Нет, нет, нет.
Чтобы вернуть доверие Фергюсона, Йорк на несколько месяцев отказался от алкоголя и приостановил карьеру в сборной. Он снова ощутил себя в хорошей форме, той, что позволила ему забить пятьдесят два мяча в двух первых сезонах в «МЮ», но Фергюсон больше не верил в него, он купил Руда ван Нистелроя, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Порвав с Кэти, Дуайт запретил ей приезжать на его день рожденья, а вскоре узнал, что она беременна от него.
В январе «МЮ» обсуждал трансфер Йорка с «Мидлсбро». Команды встретились в четвертом раунде Кубка Англии, и по пути в раздевалку Фергюсон подтолкнул Йорка в сторону Стива Харрисона, второго тренера «Мидлсбро»: «Можете забирать его. Мне он больше не нужен». Йорк отказался уходить. Фергюсон планировал оставить «МЮ» после того сезона, и Дуайт надеялся заиграть у нового тренера.
Узнав, что Фергюсон передумал уходить, Йорк снова начал выпивать, но виски и бэйлиз не заполняли пустоту внутри. Он тренировался со второй командой, а игры «МЮ» смотрел по выходным в баре Brasingamens. Полгода он даже не созванивался с Кэти, но 27 мая 2002 года приехал в роддом, чтобы поддержать ее. Мальчик родился с нарушением развития головного мозга и зрительного аппарата. Кэти и Дуайт дико разругались из-за имени сына, и не виделись еще три месяца.
Йорк воссоединился с Энди Коулом в «Блэкберне», забил за сезон восемь мячей, а летом уговорил Кэти провести каникулы с сыном на Барбадосе и Тобаго. В аэропорт ее привез новый парень, и Дуайт не решился подарить кольцо, купленное в честь первого дня рождения Харви. Подарил на Барбадосе, а на острове Тобаго опять поссорились (Кэти постоянно вырывала сына из рук родственников Дуайта, говоря, что Харви нужен особый уход). В конце того лета умерла сестра Дуайта Верлен. Выходя на поле, Йорк больше не улыбался, как раньше. Футбол уже не радовал. Тренер Грэм Сунесс заточил в запас. «Он всего лишь плейбой, которому не место в нашем клубе», – сказал Сунесс перед уходом Йорка в «Бирмингем».
Июньской ночью 2004-го Дуайт отдыхал в лондонском клубе Funky Buddha с боксером Ленноксом Льюисом. Вокруг – знаменитости: певцы, актеры, телеведущие, спортсмены, но того парня в туалете Йорк не знал: «Давай котлы». – «Шутишь?» – «Я серьезно. Снимай». – «Ты что-то попутал», – сказал носитель часов Franck Muller за сорок пять тысяч фунтов. – «Гони котлы», – с этими словами незнакомец сунул руку в карман и ткнул Йорка в бок. Черт его знает, чем – пистолетом, ножом или шоколадным батончиком. Его сообщник в это время заслонял дверь. Добившись своего, воры рванули к выходу, а на улице разделились. Преследуя парня, взявшего часы, Йорк и два охранника клуба загнали его к закрытой станции метро. «Я просто верну свои часы – и все», – пообещал Йорк охранникам, но через секунду ударил вора ногой в грудь, а потом с правой в челюсть.
У сына Йорка выявили синдром Прадера – Вилли: он быстро прибавлял в весе и с трудом передвигался. Йорк забил пару мячей за новый клуб, но в игре с «Блэкберном» – первой после ухода оттуда – его оскорбил болельщик, Дуайт ответил, и это не понравилось одному из владельцев «Бирмингема» Дэвиду Салливану. Йорка выдавили из «Бирмингема», и он прибился к «Сиднею», а в тридцать три года вернулся в сборную, которую возглавил его детский тренер Бертиль Сент-Клер. Когда глава футбольной ассоциации Тринидада и Тобаго Джек Уорнер (тот самый вице-президент ФИФА, что сдался полиции после обвинений в коррупции) решил сменить тренера и позвать Рона Аткинсона, Йорк взбунтовался: «Карибскую сборную не может тренировать человек, назвавший Марселя Десайи ленивым негром». С другим тренером, Лео Бенхаккером, Тринидад и Тобаго дошел до стыковых матчей за выход на ЧМ-2006, где обыграл Бахрейн. Пятью годами из-за выхода в следующий этап отбора Йорк отложил возвращение в «МЮ» и остался праздновать в родной стране, а теперь отказался лететь туда и отмечать первое в истории попадание на чемпионат мира, чтобы вовремя вернуться в «Сидней».
Сезон в Австралии заканчивался рано, и, чтобы не потерять форму, Дуайт напросился на тренировки в «МЮ». «После того, что ты сделал для клуба, мы всегда тебе рады», – сказал Фергюсон, которому передал трубку экипировщик «МЮ» Альберт Морган (звонить самому тренеру Йорк стеснялся). В тридцать четыре с половиной года Йорк дебютировал на чемпионате мира. Впервые после смерти сестры он вышел на поле со своей фирменной нахальной улыбкой. Йорка признали лучшим игроком матча со Швецией (0:0). «Я никогда не испытывал такой усталости, – писал Йорк об игре в Дортмунде. – я был настолько измотан психологически и физически, что едва мог ходить». На второй матч – с Англией – Йорк мечтал выйти с сыном, но Кэти запретила: «Его испугает шум». Команда Йорка проиграла Англии 0:2, пропустив первый мяч за семь минут до конца. Дуайт молча сидел в раздевалке почти час, пока его партнеры выпрашивали майки и другие сувениры у англичан.
В третьем туре проиграли Парагваю, но впереди был девятичасовой перелет домой, на финише которого Йорк изрек: «У нас не самая лучшая сборная в мире, но, если вечеринки включат в олимпийскую программу, нам будет гарантирована золотая медаль». Через год он вернулся в АПЛ с «Сандерлендом», а весной 2009-го приехал на «Олд Траффорд», чтобы позвать Фергюсона на турнир по гольфу и посмотреть 1/8 финала Лиги чемпионов «МЮ» – «Интер». После игры Фергюсон проводил его в свой кабинет, где открыл две бутылки вина: одну для себя и Дуайта, а другую – для Моуринью. «Смотри, Жозе, – сказал Фергюсон, приобняв Йорка, – именно из-за этого мальчика у меня столько седых волос».
Фото: Gettyimages.ru/Allsport UK, Anton Want/Allsport, Bryn Lennon; REUTERS/Dan Chung; Gettyimages.ru/David Rogers/Allsport, Gary M. Prior/Allsport
https://www.sports.ru/tribuna/blogs/youth/1227780.html