Рустам Худжамов: «Желать смерти – не по-христиански. Скажу просто – Путин, отъе***сь»

Экс-вратарь «Шахтера», «Харькова» и «Металлиста», который сейчас помогает «Мариуполю» держаться в зоне еврокубков – один из немногих футболистов, кто имеет четкую гражданскую позицию и не боится ее озвучивать, даже у самой линии фронта. Андрей Сенькив сделал с ним интервью, которое вы не можете пропустить.

– Вратарей считают особенной кастой. Правда?

– Все считают, что мы сумасшедшие. Просто нас в команде 2-3 человека. Если один из вратарей немножко не в себе, это сразу бросается в глаза. Среди полевых игроков, в толпе, такой может затеряться. Хотя это все шутки, конечно.

Вратари в большинстве гораздо умнее полевых игроков. Да, мы другие. Но другие со знаком «плюс».

– Почему?

– Мы стараемся контролировать свои эмоции и на тренировках, и во время матчей. От нас же многое зависит – наша ошибка может дорого стоить команде. Поэтому мы должны быть немножко пофигистами. Не так, чтобы на все наплевать, но нужно поскорее забывать ошибки, чтобы они не влияли потом на твою игру.

Вот такое умение быстро собраться делает нас более ответственными. Мы быстрее взрослеем, потому что понимаем цену своей ошибки.

– Как-то вы сказали, что хотите развеять миф о том, что футболисты – тупые люди, которые не могут связать двух словом. Как именно это можно сделать?

– Всесторонне развиваясь. Нужно читать как можно больше разных книг. Тех, которые меняют твое мировоззрение. Но не скажу, что у меня не было ситуаций, в которых не было за себя стыдно.

– Например?

– Я могу элементарно не знать на что-то ответ. И в какой-то теме вообще не разбираюсь, не понимаю, о чем идет разговор. Но послушав, могу потом почитать об этом и разобраться.

Считаю, не только футболисты, но и все люди должны стараться постоянно становиться лучше.

– Какие книги помогают вам в этом?

– Нельзя сказать, что прочитав три конкретные книги, станешь умным. Любую книгу нужно пропускать через себя, обдумывать после прочтения. Нужно понимание того, что ты читаешь. Только тогда будет развитие.

Мои любимые авторы – Вишневский, Ремарк. Их прочитал полностью, вообще все, что есть. Булгакова тоже люблю. Но я не зацикливаюсь на конкретных авторах, стараюсь читать то, что кажется интересным. К тому же, жена очень много читает и постоянно советует.

– Что нужно делать, кроме чтения книг, чтобы развиваться?

– Думать. Оценивать всю информацию, которая поступает в голову – сомневаться. Надо постоянно ставить себе вопросы и искать ответы. Правда это или нет? Ты считаешь так же? Если не считаешь – почему? Если считаешь – почему?

– Что еще делаете в свободное время?

– Детей воспитываю. Что с этого получится, узнаю, когда они вырастут – станут ли хорошими людьми. Еще развиваю свой бизнес.

– Что за бизнес?

– Спортивный бренд вратарской экипировки Brave GK. Разрабатываем с напарником модели перчаток. Делаем так, чтобы этот бренд был узнаваем не только в Украине, но и за рубежом.

– Перчатки в Украине производите?

– Пока нет, у нас не те условия.

– Много украинских вратарей пользуются вашей экипировкой?

– Мы работаем только 9 месяцев. Но, кажется, у нас уже много клиентов. Некорректно называть, кто именно уже купил наши перчатки без их согласия. Это вратари как первой, так и премьер-лиги. Хотим, чтобы процентов 70 украинских вратарей играло в нашей продукции.

– Чем ваша продукция лучше той, что делается заграницей?

– Мы всегда на контакте с нашими клиентами. Всегда можем посоветовать, объяснить. В интернете не всегда можно получить полную информацию о товаре. У нас можно даже примерить. Вот люди меряют, потом звонят и уже решают: брать или не брать. Если есть негативные отзывы, постоянно совершенствуемся. Ну и цена у нас ниже.

«Мое дело – играть в футбол. Но в первую очередь я – гражданин Украины»

– Вы – в Мариуполе, семья – в Киеве. Сложно так жить?

– Сейчас семья уже со мной, в Мелекино (10 км на юго-запад от Мариуполя. – прим. Tribuna.com). Живем на берегу моря, а я каждый день езжу оттуда на тренировки. Здорово, что дети со мной – это успокаивает.

– Семья была в Киеве, потому что в Мариуполе опасно?

– Да нет. В Мариуполе ничего сверхъестественного не происходит. Нечего бояться. Но есть ощущение, что это прифронтовой город. Ты часто видишь солдат, которые приезжают с передовой, чтобы в магазин сходить. Ты понимаешь, что рядом идет война. Не АТО, а самая настоящая война. Абстрагироваться от этого невозможно, когда здесь живешь.

А в Киеве – школа, садик и так далее. Мы с женой – киевляне, выросли в столице. У нас все там. Они здесь со мной, пока лето, море.

– А когда они в Киеве, как часто видитесь?

– Есть возможность видеть их каждый день – по телефону. В первой лиге после каждой игры я на выходной ехал домой. Всю ночь проводил в дороге, но хотя бы на день виделся с семьей. Это было как по расписанию.

– Как относитесь к отказу «Динамо» играть в Мариуполе?

– Честно говоря, уже не знаю. Если бы «Динамо» тихо приехало, то ничего бы и не было. Сыграли бы и уехали. У нас, вон, по 8,5 тысяч болельщиков на матчи ходят. «Карпаты» приехали на базу тренироваться на автобусе с большим львом – и все нормально.

Но теперь все эти разговоры о провокации могут ее притянуть.

Как можно быстро решить проблему Мариуполя

– В Мариуполе люди больше за Украину или за Россию?

– За Украину. К людям, которые будут здесь поддерживать ДНР, возникнут большие вопросы от проукраински настроенных.

– Но таких в городе наверняка немало. А вы когда-то заявили: «Люди, которые хотят жить в России, любят Путина – пусть собирают свои вещи и валят туда. Почему какой-то москаль должен мешать мне строить мою страну?!» Не боитесь такое говорить?

– Конечно, опаска есть. Но я выражаю свои мысли. Как мы можем молчать? Да, мое дело – играть в футбол, мое место – ворота. Но в первую очередь я – гражданин Украины. Судьба и бог сделали так, что меня знают и могут услышать. В этом случае молчать – неправильно.

– Большинство футболистов молчат.

– Не люблю осуждать других людей. Я не знаю, что у них в голове. Право каждого человека говорить или молчать. Зачем лезть туда, где минное поле?

Но у меня есть четка позиция. Хотя меня зовут Рустам, а моя фамилия Худжамов (его отец – узбек, мама – украинка. – прим. Tribuna.com), я родился в Украине, я украинец и знаю украинский язык. Я горжусь тем, что я украинец. И высказываю то, что думаю.

– Игроки обычно говорят: «Я в этом не разбираюсь». Как вы разобрались?

– Новости читаю. Для меня не понимать, что происходило в Донецке и Крыму, ненормально. Часто общаюсь и вижусь с бывшими соседями по Донецку. Понятно, что много неоднозначной информации, но я же могу отличить, где выдумка, сказка, а где правда.

– Как?

– Получаю информацию из разных источников и размышляю: «Могло это случиться или нет?» Хотя сейчас может случиться такое, о чем даже подумать не мог.

– Ссорились с кем-то из-за политических взглядов?

– Не так, чтобы сильно. Зачем человеку с другой позицией что-то доказывать? Мол, прими мою точку зрения? Время рассудит всех. Увидим, что к чему шло.

– То есть, считаете, не нужно переубеждать людей, которые думают, что ДНР – это круто?

– Людей, которые живут в Украине, и думают, что ДНР – это круто, нужно отправлять в ДНР. Чтобы они на собственном опыте убедились, как это круто. Людей, которые уже находятся в ДНР, и им кажется, что это круто, ты не переубедишь. А тех, кто считают, что ДНР – не круто, и остаются там, нужно выручать.

– Как нам жить вместе, когда война закончится?

– Не знаю... Осторожно. Нельзя грести всех под одну гребенку. Там много людей, которые лояльны к Украине и хотят вернуться. Но понимаю, что и много людей с диаметрально противоположным мнением. Что с ними делать – не знаю.

– Уезжать играть в Россию – нормально?

– У каждого человека свои мотивы. Мое видение – у нас война с Россией. Неприемлемо ехать туда и зарабатывать деньги.

«Лучше вообще не играть в футбол». Они пообещали не уезжать в Россию

– Если в вашей команде играет футболист, который уезжал в Россию после начала войны, вы будете с ним общаться?

– Буду. А почему нет? Если человек не сидит в автобусе и не рассказывает, что Путин его кумир, то все нормально.

– Такое бывало?

– Нет. Я общался с людьми, которые играли в России или ездили туда на просмотр. Они говорят, что в футбольной среде подобных разговоров нет. Все адекватно все понимают.

– Что пожелали бы Путину?

– Желать любому человеку смерти – не по-христиански. Сказал бы просто: «Отъ***сь от нас и дай жить спокойно».

«Выхожу из гостиницы с сумкой, а мне говорят: «Ты не едешь на сборы». Для чего брать футболиста и убивать?»

– У нас много молодых талантливых игроков, но далеко не все становятся звездами. Почему?

– Причина – только в самом игроке. Кому-то помешали деньги или ранняя слава, другому – травмы, еще кто-то просто не зацикливается на футболе, просто не хочется играть.

Считаю, главная проблема современного футбола — большие деньги для молодых футболистов. Деньги портят неокрепшие умы.

– Вам срывало крышу, когда приходило смс, сколько денег поступило на счет?

– Было дело. Честно признаюсь, у меня полгода была звездная болезнь. Я сам себе не нравился.

– Как эта болезнь проявлялась?

– Сижу в ресторане, ко мне подходит официант брать заказ, а я даже голову не поднимаю и не поворачиваю к нему. Считал, что я суперзвезда.

Слава богу, вовремя это понял. Нужно всегда стараться увидеть себя со стороны – я смог. Мне стало тошно. Резко себя дернул, жесткими словами. Надеюсь, удалось вылечиться.

– Когда это было?

– Когда перешел в «Шахтер».

– Воспитанник «Динамо» переходит в «Шахтер». Зрада?

– А если до этого три года играл в аренде – это зрада? Меня отдали в «Закарпатье», потом в «Харьков». Я играл в высшей лиге. Меня, как воспитанника, можно было увидеть и оценить. Но оценили другие. Я понял, что в «Динамо» на меня не надеются. Почему я должен был возвращаться туда, где меня не оценили? Я решил пойти в другую сторону. Это мой выбор, моя карьера и моя жизнь. Верю, что каждого человека ведет судьба.

Василь Кобін: «Нам казали не виносити на люди свою позицію щодо подій в Україні»

Знаю, что там напишут в комментариях – мол, он продался за бабло. Если бы я озвучил суммы, которые получил в «Шахтере» и предлагали в «Динамо», разговоры о продажности не возникали бы. Гарантирую.

– В «Динамо» больше предлагали?

– В три раза. В три! Тем более, предложение от «Шахтера» поступило раньше, чем от «Динамо». И я дал слово, что перейду туда. А меня еще отец научил держать слово при любых обстоятельствах. Могу подумать десять раз перед тем, как пообещать, но если я дал слово, то уже держу. Других вариантов не бывает.

– Никогда не жалели о том, что перешли в «Шахтер»?

– Нет. Жалею, что не смог убедить тренера и попасть в основной состав. Жалею, что не смог убедить отпустить меня в другую команду, когда уже не заиграл. Чтобы мог играть постоянно.

– Почему так и не стали основным в «Шахтере»?

– Не хватило здорового пофигизма. Не получилось сейчас – работай дальше. А я начинал заниматься самокопанием. Это убивало и отвлекало от футбола. Запредельное желание играть шло мне не в минус. Я этого слишком сильно хотел и слишком кипел, когда этого не получал. Грубо говоря, мне не хватило спокойствия.

– Ситуация с несостоявшимся переходом в «Металлист» даже сейчас вызывает вопросы. Что тогда случилось на самом деле?

– Не могу понять до сих пор. Я уже был на сборах с «Металлистом», более того –подписал контракт. У меня есть ответы, но я не хочу выносить их на публику.

– Вы ведь не принадлежали уже «Шахтеру».

– Я этого точно не знаю, нужно смотреть по бумагам. Как-то же «Шахтер» смог сорвать переход.

Луческу сказал, что «Металлист» – наш конкурент, а усиливать его он не хочет. В футбольном плане он прав. В человеческом – это отвратительный поступок. Я же не играл у него три года. Подходил к нему каждые полгода и просил отпустить. Потому что хотел играть. Если посмотреть на мою карьеру, я всегда хотел играть. Очень часто терял по зарплате ради возможности играть.

– Но в 2014-м вы все-таки вернулись в «Шахтер».

– В «Металлисте» начались непонятки, «Ильичевец» меня продлевать не совсем хотел. Было три предложения из России, а на дворе – 14-й год. В Донецке начался захват СБУ, уже отобрали Крым. Всем было ясно, чьих это рук дело. Поэтому я сказал: «Извините, но в Россию не поеду».

Оставался один вариант – с «Шахтером». Меня убеждали – мол, ты сможешь себя проявить. Я думал, у меня будет шанс. А оказалось, меня даже в заявку на сезон не внесли. Прошло полгода – и меня не взяли на сборы. Так и не понял, для чего меня звали. Это загадка.

– Почему не спросили у Луческу?

– Пытался, но он избегал таких разговоров. В клубе сказали, что подписать меня хотел именно Луческу, но потом он принял другое решение.

Я не требовал к себе отношения, как к вип-персоне. Мне этого не нужно, я мужик. Скажи мне прямо: «Рустам, ну ты и смешной». Я не буду обижаться, пойду дальше работать. Но когда без объяснений не берут в заявку и на сборы, это ненормально. Я выхожу из гостиницы с сумкой, а мне говорят: «Ты не едешь на сборы». Представляете? Для чего брать футболиста и убивать? Непонятно.

– Если бы Луческу сейчас был тренером «Шахтера», игры с этим клубом были бы для вас принципиальными?

– Сверхпринципиальными.

– Что ему сказали бы?

– Какой смысл? Оскорбить? Мне от этого ни жарко, ни холодно – легче не станет. Бог ему судья.

«Судорога сводит от затылка до пяток. Превращаешься в одну сплошную судорогу»

– После поражения «Ильичевца» от «Днепра» со счетом 0:7 Павлов оштрафовал команду. Он часто этот делал? Насколько большими были эти штрафы?

– Штрафы были большие и постоянно. Они выписывались за проступки, которые прописаны в контракте. Если команда получала поражения с разницей в три мяча и больше, Павлов всегда штрафовал команду. В том числе и себя.

– Никогда не слышал, чтобы футболисты плохо отзывались о Павлове. Для вас он кто?

– Хороший тренер, при котором я попал в сборную. Вот и все. Здесь можно много дискутировать. Это человек, у которого были колоссальные нагрузки. Меня от них натурально тошнило. Но при этом я ездил в сборную.

– Нагрузки Павлова легендарны. Что именно пришлось пережить вам?

– Такого, чтобы теряли сознания, не было, но люди не понимали, где они находятся. Вот бежишь тест «5 по 300» и после третьего раза понимаешь, что все. Тебя будут штрафовать хоть на всю годовую зарплату, даже могут стрелять, что угодно пускай делают, но ты не можешь встать и бежать четвертый раз. Невозможно. Судорога сводит от затылка до пяток. Превращаешься в одну сплошную судорогу. Такой себе человек-судорога.

Выдержать это все можно только на морально-волевых. Иначе никак. Но такие нагрузки приносили Николаю Петровичу результаты во всех командах.

– По сути, Павлов добивался результата за счет вашего здоровья?

– Любой тренер добивается результата за счет здоровья своих футболистов. Мы меняем свое здоровье на деньги, которые после футбола будем тратить на лечение.

– У вас было много травм. Почему?

– Иногда подготовка к сезону проходила без понимания, для чего нужны упражнения. Свою первую серьезную травму я получил, когда на второй день после отпуска побежали тест Купера на «Олимпийском» на резинке. Тогда еще в «Динамо» играл. Было жесткое воспаление ахилла. Почти четыре месяца вообще не ходил. В 17 лет мне уже надрезали мениски – на гальке тренировались. На камнях ты разбиваешься в хлам. Соответственно, спина тоже.

Сейчас тренеры, которые рано закончили карьеру, понимают, что нельзя давать ребенку большие физические нагрузки. А при моем первом тренере мы носились вокруг базы, как дикие олени. За границей есть восстановление, понимание того, что надо или не дано делать ребенку. Мы же по старинке – чтобы всех перебегать.

– Не жалеете, что вообще пошли в футбол?

– Нет. Футбол сделал меня дисциплинированным, временами волевым человеком. Если я знаю, что нужно от чего-то отказаться, я отказываюсь. Футбол познакомил меня со многими хорошими и нехорошими людьми. К тому же, эта игра радует меня до сих пор. Я не такой старый, как говорят многие ребята в команде.

– Недавно вы сказали: «Я не всегда принимаю правильные решения в карьере. Это моя проблема». Это о переходе в «Металлист» в 2015-м?

– Это о том, что всегда надо подписывать бумаги. А тот переход в «Металлист» не считаю ошибкой, хотя команда и доживала.

– Какой главный урок вынесли из того периода?

– Никогда не опускать руки. Как бы плохо ни было, как бы противно ни было от других людей, нужно сражаться до конца. И всегда, всегда нужно прописывать все на бумаге, потому что слова остаются лишь словами, их очень часто не соблюдают.

– Понятно, что в «Металлисте» не было денег. Чем еще запомнилась та ситуация?

– Стараюсь ничему не удивляться, но был впечатлен администраторами, докторами, поварами, людьми, которые следили за полями. Им же ничего не платили. Вообще. Эта самоотверженность и патриотизм к клубу меня поразили.

Воду отключали, свет, интернет. Было понимание, что в клубе денег нет. Но что тут сделаешь? Самым сложным было не впасть в прострацию, а продолжать драться.

– «Металлист» должен был бойкотировать игру с «Александрией», но все-таки вышел на поле. Почему поверили Курченко? Он же до этого постоянно обманывал.

– Меня тогда записали в организаторы. Мол, я раздуваю этот бойкот. Все потому, что на собрании перед игрой сказал: «Ребята, если мы говорим, что не выходим, а потом даем себя убедить – покажем, что нас можно дальше дурить. Если не выходить, то не выходить». Получилось так, как и предполагал.

От Курченко услышали, что все поменяется. Как-то взяли и поверили. Человек пять сказали: «Что нам делать? Куда деваться?» Один за другим потянулись к выходу на поле — вот и решили играть. Никто не хотел доводить до срыва матча. Надежда всегда умирает последней.

– Вам не кажется, что футболисты тоже виноваты в том, что их обманули? Все ведь к этому шло, но вы все равно верили.

– Можно сказать, что мы бесславно дали себя обмануть. Я много выступал публично, давал интервью. Но это ничем не закончилось, меня даже на сборы не взяли. Никаких рычагов влияния у нас не было. Разве что – уехать. Никто этого не захотел делать. Если бы у нас был какой-то механизм влияния, и мы бы знали, что именно это принесет результат…

– Что делать с человеком, который находится в Москве?

– Ну да – что ты сделаешь? Даже теоретически ничего. Обычным людям достать такого человека оттуда нереально. Чаще всего люди ничего не могут сделать в ситуации, в которых их обижают работодатели. У них нет прав. Обязательства есть – прав нет. Это не только футболистов, но и всех людей в Украине касается.

Автор
Андрей Сенькив