Дом был старым и неказистым, потому и уцелел. Все более или менее порядочное было либо разрушено, либо занято бандами бродяг, которые специально создавали видимость заброшенной постройки, чтобы нечаянный путник забрел туда и там сгинул. О них рассказывали всякое, но ничего хорошего – точно. Все понимали, что временами с едой становилось уж совсем плохо, и тогда можно было только представить, какая судьба ожидала чужака в таком доме.
Чужих никто не любил, потому что это всегда была угроза. Даже уцелевшие знакомые не вызывали особого доверия, а чужаки – тем более. Те, кто был попокладистее – еще издали предупреждали такого гостя, чтобы тот шел мимо, и обычно он прислушивался к предупреждению. Если нет, то в каждом убежище было чем остановить непрошенного гостя. Возле этого дома, а он был ближе всех к роще, можно было разглядеть шесть невысоких холмиков, почти заметенных снегом. Шесть чужаков не вняли предупреждению и теперь лежали в мерзлой земле. Но возле тех нескольких массивных домов, где точно обитали бродяги, никто и никогда не видел таких холмиков, хотя их должно быть не меньше, чем здесь, а гораздо больше. Вот и думай, куда там деваются чужаки.
Старик и его внук сняли верхнюю одежду и повесили ее вверху, у того места, куда уходил дым. Так одежда сохла, грелась и избавлялась от насекомых. Потом от нее сильно несло дымом, что нередко помогало при встрече с лесными животными. Чаще всего хватало этого стойкого запаха, чтобы разойтись со зверем, не пересекаясь и не вступая в выяснение отношений. В общем, это была стандартная процедура.
Они сбросили свою поклажу рядом с очагом и просто смотрели в огонь, протянув к нему руки. Просто грелись, наслаждались теплом и уютом. Внук уже подрос и был смышленым малым. Он все чаще задавал вопросы, на которые дед боялся ответить даже себе, не то, что пацану. С другой стороны, он понимал, что рано или поздно это придется сделать и тогда он пообещал внуку, что расскажет все, что знает, когда сам решит, а внук взял с него слово, что дед это сделает не слишком поздно, пока пацан все не узнает от других.
Каждый вечер, когда они вот так усаживались у костра, внук обязательно бросал вопросительный взгляд, мол – не пришло время? Но дед как мог – оттягивал этот момент, но сегодня – лучшее время для этого. Им очень повезло. Обычно еду, какие-то лекарства и бытовую мелочевку привозили на бронетехнике люди, которые никогда с ними не разговаривали. Они были высокими, сильными и неизменно – экипированными с ног до головы. Их глаза были скрыты то ли оптическими приборами, то ли очками, лицо – закрыто пуленепробиваемой маской, которая незаметно крепилась к шлему. Все тело было закрыто защитной амуницией с со странным свойством полупрозрачности. На самом деле, было очень трудно уловить контур этих людей и никому не приходило в голову испытать стойкость доспехов и мощь их оружия. Говорят, что несколько лет назад бродяги попытались сделать что-то подобное, и для них это кончилось печально. Группа укрылась в бронетехнике и откатилась, а ночью в месте, где стоял большой каменный дом, занятый бродягами, прогремел мощный взрыв. Днем оказалось, что дома нет, а на его месте – огромная воронка. Больше тех бродяг никто не видел.
Дальше все происходило как всегда. С определенной регулярностью приезжала бронетехника, и из огромных бронированных машин выгружали довольно увесистые мешки из плотного материала. Они были наглухо упакованы и снабжены этикетками. Чаще всего буквы на них были очень знакомые, но все написано на другом языке, который никто не понимал. Иногда буквы были чужие и реже – были иероглифы или вязь.
В общем, всем было понятно, что это – полный набор необходимого для одного человека. Туда входил комплект одежды, большой продуктовый набор, аптечка и набор небольших полезных в хозяйстве вещей. Но полный набор никогда не доходил до деда с внуком. Когда экспедиция уезжала, собирались все жители окрестных убежищ и старейшины делили весь этот скарб, исходя из собственного представления о справедливости и необходимости.
Но не в этот раз. За несколько дней нападало столько снега, что бронетехнике было нелегко пробиться через снежные заносы, да и людям было трудно добраться до места раздачи. И тогда появилось несколько воздушных машин, которые бесшумно парили в небе, высматривали людей и метко сбрасывали мешки из расчета – один мешок на одного человека. Говорили, что в этих машинах не было людей и они все делали сами. Так дед с внуком оказались обладателями двух полных мешков помощи. Они решили сегодня устроить себе пир, а дед понял, что лучший случай закрыть больную тему с вопросами внука о том, как они здесь оказались и почему все так устроено – именно сегодня.
За один раз решили вскрыть один мешок, а второй – надежно спрятать. Судя по всему, его материал выдерживал любые сюрпризы природы и они не мешкая, опустили его в подвал и спрятали в давно оборудованной тайной норе, которая вела в ближайшую рощу. На всякий случай.
Мешок открылся на удивление легко. Сверху было кольцо с тросом, запаянное прозрачным пластиком и на него указывала красная стрелка. Они отковыряли пластик и дед с силой дернул кольцо. Оказалось, что тросик легко вытащил бы и ребенок. Фокус был в том, что из мешка откачали воздух и тросик просто сдернул с места клапаны и воздух, попав в мешок, сам открыл его верхнюю часть.
Содержимое было действительно богатым. Самое ценное, что там было, — небольшая складная лопата и складной, невероятно острый нож, приличного размера. Но и все остальное было замечательным, особенно – еда. Они устроили пир. На костре нагрели что-то мясное и пряное, а потом – сварили такой кофе, что стало страшно, не услышит ли его кто-то снаружи? Так плотно и вкусно они давно не ели, но с разным чувством. Внук никогда такого не пробовал, особенно – сладкой, вязкой субстанции, которую дед ловко выдавливал из мягких пакетов. А дед – наоборот, вернулся в прошлое и мучительно вспоминал то, что осталось в прошлой жизни, в которую уже нет возврата.
После часа жестокого пиршества они улеглись у костра, уложив ноги так, чтобы огонь их не обжигал, но было безусловно тепло. И тогда дед завел тот разговор, который все откладывал и откладывал, и которого нельзя было избежать.
— Послушай, малой. Я тебе расскажу то, о чем ты меня несколько раз спрашивал.
В костре потрескивали уже толстые поленья, которые они бросили в костер, когда разгорелись мелкие ветки.
— Только я тебе это расскажу так, как я это помню. После того, как все это случилось, у людей начисто стерло память и только немногие смогли восстановить хоть какие-то воспоминания о том, что было до этого. Я подозреваю, что мне удалось вспомнить больше других. Я несколько раз слышал то, что они вспомнили. Так вот, они либо не все рассказывают, либо я вспомнил намного больше. Поэтому просто поверь мне, никто тебе не расскажет сверх того, что расскажу я. Тебе повезло, что твой дед помнить больше всех. Только…
Он подбросил несколько поленьев, и огонь стал не таким ярким, как был до того. Дед подкладывал себе какие-то непонятные шмотки, умащивая подобие лежанки. Делал он это долго и внук не выдержал.
— Только что, деда?
— Только два условия, на которые ты должен согласиться до того, как я тебе их выдвину. Идет? Без этого – не будет никакого рассказа.
— Идет.
— Я тебе расскажу не для того, чтобы ты запомнил, а для того, чтобы забыл. Мне это надо для того, чтобы ты больше не лез со своими расспросами. Все, что осталось в прошлом, ничем тебе не поможет. Наоборот, копаясь в прошлом, ты найдешь только боль и разочарования. Это – первое, а второе – не перебивай. Расскажу так, как смогу вспомнить и если вспугнешь удачу, не смогу вытащить эти остатки памяти. Потом спросишь, когда закончу.
Дед улегся на свою лежанку, тяжело вздохнул, явно собираясь с силами и начал свою повесть.
— Много лет назад мы жили совсем не так, как сейчас. В городах. Это такие места, где было много домов, намного боле высоких, чем те, в которых живут бродяги. В это трудно поверить, но Мертвый Город был полон людей и машин, наподобие тех, на которых приезжают прозрачные люди, но они были меньше, удобнее и двигались они намного быстрее, чем эти потому, что для них были созданы гладкие поверхности на земле. Вот как эта стенка, но еще ровнее. Были машины, в которых ездили только люди, а в других – возили грузы.
Груз это – много еды или одежды в одном месте. Все это возили из мест, где это делали специальными машинами в места, где все это можно было взять себе. Не просто так, а за деньги. Я не могу тебе пояснить, что это такое. В общем, такой вот мешок – дед кивнул на добычу – равнялся определенному количеству этих денег, и если тебе нужен этот мешок и ты имеешь нужное количество денег, ты мог просто обменять их на мешок, дом или машину. Вся разница между людьми как раз и заключалась в том, кто сколько и чего может купить на эти деньги.
Внук слушал все это молча, явно пытаясь представить рассказанное дедом, и у него это не очень получалось. Он был смышленым парнишкой, и до него начало доходить то, почему дед уходил от этого разговора так долго. Вопросы роились в его голове, тщетно пытаясь найти выход и просто взрывали ее изнутри, но уговор – есть уговор, и он просто ерзал на месте, стараясь не забыть все вопросы к тому моменту, как дед закончит свою повесть.
— Сейчас ты поймешь, почему я не хотел тебе этого рассказывать. Представь себе, что еды было столько, что ее просто не успевали всю съесть и часть приходилось уничтожать. Большие машины просто закатывали еду в землю…
Пацан сидел с широко раскрытыми глазами и казалось, что сейчас он потеряет сознание от такого перегруза сознания. Дед это видел, но продолжал грузить внука запредельными истинами, чтобы тот наверняка сорвался и забыл большую часть рассказанного. Из прошлой жизни он знал на собственном опыте, что такое избыточный поток информации и как беспощадно он действует.
— У каждой еды было свое название и было установлено время, за которое ее можно пустить в еду, а все, что сверх того – уничтожалось. Еду привозили из таких далеких мест, что я тебе просто не смогу объяснить из каких. То же самое было с одеждой, жилищами и многим другим. Люди могли передвигаться по небу куда угодно в аппаратах наподобие тех, что сбросили нам эти мешки, но огромными настолько, что то ты просто не поверишь, что такое может летать в небе.
Он заметил, что внук уже на грани обморока и тогда перешел к главному.
— Но вокруг нас были враги. Они хотели нам зла. Я не могу тебе точно сказать, какого они зла нам желали, но сомнений в этом ни у кого не было. Мы понимали, что они могут с нами сделать примерно то, что случилось вон с теми бродягами, на месте дома которых теперь небольшое озеро. Нет, мы были уверены, что они хотят сделать с нами что-то намного хуже. Поэтому мы решили, что нам нельзя дожидаться, когда чужие придут к нам, важно ударить по ним первыми. У нас были такие штуки, что могли долететь в самое отдаленное место, которое только можно придумать. И вот однажды мы решили, что они напали на нас и уже продвинулись к городу, который находился на краю нашей земли и мы ударили. По нашему же городу, надеясь убить чужих.
Дед привстал на лежанке, чтобы повернуть дрова, которые уже прогорели с одной стороны, а между тем, он бросил взгляд на внука, не вырубился ли? Нет, он так же внимательно слушал. Крепкий пацан. От такой истории многие уже попросили прекратить этот рассказа, а этот – слушает, хоть и на грани.
— В общем, вокруг того города стояли тоже наши, у которых было чем ударить, но они решили, что самый большой город наших земель, который сейчас называется Мертвым Городом, захватил враг и ударили по нему. В то время, когда на Город упало все то, что прилетело с Юга, мы с тобой ехали на подземной машине и потому – остались живы. Все, кто был снаружи – сгорели в одну секунду. Спустя какое-то время, выжившие стали выбираться из-под земли. Но повезло немногим. Выжили те, кто вышли на поверхность в местах, где можно было выжить, а другие – умерли на месте страшной смертью. С тех пор в Город никто не возвращался, поскольку там живет смерть, и она прибирает всех, кто к ней приходит.
Мы собрались в большую группу и решили двигаться на Юг, но нам попалась группа людей, которая шла к нам навстречу и они сказали, что наш удар таки достиг их земли и там несколько мест стали такими же мертвыми, как и мертвый город. В общем, все стали обживаться на месте, кто как смог, а кто не смог, того уже нет в живых. Через год с Юго-Запада пришел выживший из ума старик, но он рассказал ценную историю. По его словам, группы людей попытались уйти с нашей земли, но уперлись в огромную и непрерывную стену.
Он сам не видел, но люди рассказывали, что кто-то пытался взобраться на стену, но еще не добравшись до верха – вспыхнул и упал на землю полностью обугленным. Больше никто не лез на стену. А спустя какое-то время, из-за стены стали приезжать эти странные машины с прозрачными людьми и стали раздавать вот такие мешки. При этом, они с нами совсем не разговаривают и говорят, что они не понимают нашу речь. Но я думаю, что они понимают, но не разговаривают с нами специально. В общем, нам некуда уходить. Надо жить так, как позволяют обстоятельства. И еще, никакие знания из прошлого, никакой опыт – не поможет выжить. Поэтому – лучше не вспоминать об этом.
Дед откинулся на лежанке и уперся взглядом в черный потолок. Складывалось впечатление, что взглядом он вот-вот проделает еще одну дыру в потолке.
— Деда, — ожил внук – это все?
— Все. Давай свои вопросы, но я не обещаю, что на все будет ответ. Когда был нанесен удар, все ощутили такую мощную встряску, что мозги просто отказали, а потом, когда выходили из-под земли, там тоже было все плохо и это – тоже повлияло на мозги и память. Так что ты спрашивай, а я отвечу, если смогу.
— Хорошо, а кто эти чужие, которые желали нам зла?
— Знаешь, практически все. Были мы, а вокруг – враги.
— Но ты же говоришь, что еду возили из самых дальних мест и вы могли летать на больших машинах в самые дальние места. Это значит, что вас кормили эти злые, и вы к ним ездили и возвращались от них целыми и невредимыми, так как же они были злыми и хотели вам зла?
— Не знаю, что тебе ответить на этот вопрос, но тогда мы были уверены в том, что вокруг – враги.
— А вот это – внук небрежно пнул ногой наполовину разобранный мешок – тоже от врагов?
А малыш быстро докопался до сути, подумал дед.
— Понимаешь, все так считали и я – тоже так считал, хотя подозревал, что нам врут о врагах. Уже под конец я понимал, что все у нас как-то не так.
— Но почему ты молчал? Почему все вы молчали? Почему ничего не делали?
Дед молча смотрел в костер.
— Наверное, и «враги» понимали, что у вас что-то не так? Так почему ты молчал?
— Знаешь, я ведь не предполагал, что все закончится вот так и именно для нас. И все так думали. Были уверены, что это у врага что-то случится плохое, но не у нас. Мы считали, что мы – хорошие, а они — нет, а с хорошими такое не может случиться.
— Хорошо, а когда понял, почему тогда молчал?
— А потом уже было поздно, понимаешь? Мой голос ничего бы не изменил, но меня просто порвали бы на части. Поздно, слишком поздно понял.
Вот это парня точно выбило из колеи. На его глазах заблестели слезы.
— То есть вы бахнули по своим, а свои – по нам? Вот это все потому, что мы размолотили друг друга? Деда, ты до сих пор не понимаешь, почему нас никогда не пустят за ту стену и почему прозрачные люди с нами никогда не заговорят? А вот это – он хлопнул по мешку, где были выведены два прямоугольника, один над другим, желтого и голубого цвета – враги нам дают, чтобы мы просто не подохли, деда.
Дед отвернулся прочь от внука и сделал вид, что устал от разговора и спит, а на самом деле, рыдал, кусая губы и боясь, чтобы внук не понял, что с ним происходит.
Тем временем, крупные дрова почти прогорели и костер давал мягкое тепло и совсем мало света, так что заметить слезы на чьем-то лице было невозможно. Да и поздно уже…
https://defence-line.org/2018/12/dym-budushhego-kostra-chast-1/