Виталий Миколенко: «Игорь Суркис мне сказал: «Если ты готов, то скажи, и мы будем дальше вести переговоры»

Перед трансфером в «Эвертон» Виталий Миколенко дал прощальное большое интервью клубному ТВ «Динамо».

— Сергей Сидорчук как-то говорил, что половина команды не знает, как тебя на самом деле зовут. Это правда?

— Он это говорил два года назад. Сейчас в команде все говорят Микола, Колей меня уже никто не называет. Даже моя девушка и родители редко называют меня Виталиком. Родители говорят «сынок», девушка чаще называет Миколой. Из людей, подходящих на улице, процентов 80 говорят Коля.

— Сейчас самый нервный этап в твоей жизни?

— Наверное, да. И самый эмоциональный, как для меня, так и моих родителей и девушки, ведь она полетит со мной.

— Кто теперь будет ставить музыку в команде, ведь раньше ты этим занимался чаще других?

— Да многие могут это делать, первые кандидаты — Шапаренко и Леднев. Да и не было такого, что я один этим занимался.

— В какой-то момент твоим лучшим другом в команде стал Саша Караваев несмотря на приличную разницу в возрасте. Что вас объединило?

— Еще до прихода Саши в «Динамо» мы уже в сборной хорошо общались. Это нельзя объяснить — почему ты с кем-то дружишь. Просто, когда человек тебе приятен, ты будешь с ним общаться.

— Кому еще из «Динамо» ты можешь позвонить, поговорить по душам?

— Саня Андриевский, Никита Бурда. Сейчас еще Бодя Леднев, Коля Шапаренко.

— Довелось услышать историю, что однажды у тебя в однокомнатной квартире ночевало 8 человек...

— Наверное, у меня от родителей такое воспитание. Мы с родителями снимали квартиру на Героев Днепра, она была в ужасном состоянии. Я там жил 8 лет. Но все равно, когда пацанам было негде спать, мы их пригласили домой. Комната там очень маленькая, но все поместились.

— Почему в сборной тебя поздравили с днем рождения яйцами и мукой?

— Я не знаю. Но мне было очень приятно в тот момент. Когда пацаны это сделали, и мы уже сели в автобус, они подумали, что я обиделся. А я на самом деле был такой счастливый. Никого так не поздравляли. Я так понял, это Сидорчук предложил, но сам он стоял в сторонке.

— В сборной нет деления на игроков «Динамо» и «Шахтера»?

— Когда ты не видишь товарища из другой команды три-четыре месяца, ты в любом случае скучаешь. Мы приезжаем все на этих эмоциях. Конечно, когда мы были на Евро-2020 полтора месяца вместе, уже было не так эмоционально, все уставали. Но не было никаких ссор, как писали в интернете.

— Все услышали фразу Шевченко, адресованную тебе «Сынок, мне не смешно»...

— Еще раз повторюсь, я не смеялся тогда. Я смеялся перед тренировкой, но в тот момент я не смеялся. Обычно, когда я смеюсь, я хотя бы головой машу. Если на видео посмотреть, я там максимум улыбался. Но я всегда улыбаюсь. Андрей Николаевич просто передернул меня и объяснил, что к этой игре нужно готовиться максимально серьезно. Конечно, я очень испугался. Но уже минут через 15 мы нормально говорили, все было хорошо.

— На награждении Кубка Украины был душевный момент, когда, после того как ты получил травму, команда пропустила тебя первым получить медаль...

— Да просто никто не хотел идти первым. Надо мной еще долго будут смеяться по поводу этого эпизода, как меня заменили, в трансляции показали крупный план, как я плачу. Потом Ярмола мне скидывал скриншоты как я плачу. Меня заменили на седьмой минуте, а на следующий день я приезжаю в сборную, и у меня уже все нормально. Просто у меня была операция на руке, и, как сказал доктор, просто при падении нерв защемило. Из-за этого в тот момент было реально больно. Но потом стало стыдно, думаю, зачем меня заменили.

— В свои 22 ты уже не чувствуешь себя молодым игроком в команде...

— Первых полгода, когда я пришел в основную команду при Хацкевиче я просто ни с кем не разговаривал. При том, что я коммуникабельный, веселый парень. Даже боялся в столовую зайти, быстро покушал и убежал. Потренировался — и быстро убежал. Но потом все стало на свои места, и сейчас мне в команде, наверное, было рот сложно закрыть. В хорошем смысле.

— В «Динамо U-19», блиставшем в ЮЛЧ, ты играл на позиции центрального защитника. Чьей инициативой было перевести тебя на фланг?

— Чья конкретно — я не спрашивал. Очевидно, решал весь тренерский штаб. Возможно, Максима Саныча Шацких, который знал меня с академии, где я играл и левым, и правым защитником. Поначалу мне было непривычно, потому что в матчах дубля я играл на позиции центрбека, а в играх первой команды — на фланге. Даже сейчас, когда я играл в центре, я чувствовал, что это совсем разные позиции, и нужно полностью перестраиваться.

— Раньше у тебя была другая прическа, волосы чуть длиннее. Почему в один момент решился на смену имиджа?

— Я сам себя с волосами подлиннее, наверное, уже не представляю. Однажды была известная история, когда мы побрились на лысо с Буяльским и Бурдой. Удобно — ты просыпаешься с утра и тебе ничего не мешает, не нужно ничего поправлять.

— Как ты считаешь, Дубинчак готов заменить тебя на позиции левого защитника?

— Конечно, готов. Наверное, некорректно говорить мне о моем конкуренте в сборной. Я очень много с ним поиграл, когда я был центральным защитником в юношеской команде. Считаю, что это топ-защитник.

— Ходят слухи, что ты нанял самого дорогого репетитора английского языка — Андрея Ярмоленко. Сколько бы ты готов был платить за занятия с ним?

— Я даже не знаю, хорошо ли он знает английский. Надеюсь на это. Полтора года назад он говорил, что ему еще сложно. Надеюсь, что он будет мне помогать и отвечать на мои звонки, когда мне будет сложно.

— Как вообще сложилась вся эта история с трансфером в «Эвертон»?

— Узнал об интересе 12 декабря после игры с «Зарей». Мне сказали, что мне нужно быть на следующий день в клубном офисе и что, возможно, будет предложение. Я даже не знал какой клуб. Когда спросили, есть ли у меня английская виза, я понял, что это английский клуб.

Когда я приехал, Игорь Михайлович привел мне пример своей дочери. Он сказал, что я ему как сын, и мне решать — оставаться ли в «Динамо», завоевывать трофеи и получать достойную зарплату. «Но если ты готов, то скажи это, и мы будем дальше вести переговоры» — сказал он. Я ответил, что не знаю, готов ли я, но я очень хочу. А желание — это, наверное, самое важное в футболе и вообще в жизни. В тот момент, когда Игорь Михайлович сказал мне «ты мне как сын», я задумался. Слезы были потом уже, когда был разговор между президентами двух клубов, и все согласовали. Было много слухов, и сначала я не верил, что это может быть со мной.

Мне мои родители, девушка говорили, что это как будто в кино. И когда все согласовали, я сел в машину и зарыдал. Мне домой ехать 40 минут, и, наверное, минут 30 я плакал. Позвонил родителям девушки поплакал еще с ними, потом еще сам плакал. Сложно объяснить чувства — я был очень рад и в то же время было очень страшно.

— Не боишься конкуренции?

— Я для того туда и еду, чтобы расти в профессиональном плане и учиться у такого конкурента как Люка Динь. Мы пересекались с ним, играя за сборные. Это большой шаг и большой успех, что я буду учиться и на равных тренироваться с такими футболистами.

— Что можешь сказать о своем новом наставнике, знаменитом Рафаэле Бенитесе?

— Я с ним общался и могу сказать, что это очень позитивный человек. Максимальный позитив и максимальная простота в общении. Это все любят.

— Как прошла ваша первая встреча?

— Началась с фразы «Hello! Nice to meet you!» Мы завтракали с агентами на базе «Эвертона», Бенитес пришел уже после завтрака. Он объяснил, какие требования в команде, как она играет, какие ошибки допускают защитники, какие нельзя допускать — обо всем вкратце. Затем мы еще сфотографировались, и он сказал, что ждет меня в команде.

— Какие у тебя первые впечатления от инфраструктуры «Эвертона»?

— Это топ! Другими словами не описать. Все настолько продумано для футболистов, персонала, для работы... Вплоть до того, что из раздевалки, из массажной комнаты ты можешь выйти на три поля. Есть и манеж для разминки, и тренажерный зал — все условия для роста.

— Советовался ли перед трансфером с украинцами в АПЛ — Зинченко и Ярмоленко?

— С Ярмолой общался сразу. Я с Саней Зинченко созвонились сразу после подписания. Общались на тему жилья, бытовых вопросов, ведь Ярмоленко живет в Лондоне, а Саня намного ближе к Ливерпулю. Мы даже обсуждали, что можем жить неподалеку. Он живет возле Манчестера в сторону Ливерпуля.

— Как будешь вспоминать период карьеры в «Динамо»? Что вспоминается прежде всего?

— Наверное, прежде всего, все выезды, когда ты уже едешь после победной игры, чувствуешь расслабленность. Также заезды на базу. В последнее время мы заезжаем на базу рано — в 12:30, а тренировка вечером. И команда все время вместе, все общаются. Много моментов, которые можно вспоминать и вспоминать, но нельзя рассказывать.

— Как бы ты поблагодарил «Динамо» несколькими словами?

— Спасибо за любовь ко мне, за понимание. Я вспоминал всех людей, кому я благодарен, мог бы их перечислить. Для меня важна не только команда, но и люди, которые возле команды. Все люди, которые работают на базе, все люди, которые работают на базе на Нивках, в академии. Тетя Наташа, тетя Ира — официантки, тетя Оля — горничная. Те люди, которые нас опекали и воспитывали.

— Было ли прощание с командой?

— Меня очень огорчило, что я не могу нормально попрощаться, потому что команда в отпуске и всех нереально собрать. Но я разговаривал с парнями, что это можно перенести на конец весны, когда будет конец сезона.