Защитник казахстанского «Каспия» Тарас Бондаренко имеет за своей спиной богатый опыт выступления в Сербии, став, в том числе, с «Радничками» вице-чемпионом страны, оставив за спиной белградский «Партизан». За три с половиной года на Балканском полуострове украинец успел неплохо изучить местную культуру и узнать нравы местных жителей, которые едва ли не единственные на целом континенте продолжают поддерживать Россию даже после ее полномасштабного вторжения на территорию Украины.
— Тарас, вы на протяжении нескольких лет жили и играли в Сербии. Откуда у сербов такая любовь к России?
— С точки зрения истории у Сербии и России очень похожие судьбы. Югославия во главе с Сербией и СССР во главе с Россией — две больших страны, которые в итоге распались, хотя до этого держали в заложниках страны поменьше.
Сегодня сербы не отдают себе отчет в том, что происходит в Украине. При всем том, что ко многим из них у меня есть определенные претензии и вопросы, нельзя сказать, что они плохие люди. Они просто не знают, что происходит. У них как будто в культурном коде прописано, что Россия им всегда помогала, а россияне — их братья.
Не исключено, что свою роль сыграла их собственная война (серия вооруженных конфликтов на территории Югославии длилась с 1991 по 2001 годы, — прим. ред.). Они прекрасно помнят, как их бомбили, а потому все, что связано с НАТО, вызывает их ненависть.
— Сегодняшнее руководство Сербии можно назвать пророссийским?
— Трудно сказать. Вучич (первый президент Сербии, дважды победивший на выборах в 2017 и 2022 годах, — прим. ред.) — весьма своеобразный персонаж. Сербский народ недолюбливает его за былое сотрудничество с Трампом, за монополизацию бизнеса его родственниками и друзьями.
— В Сербии у вас наверняка осталось много знакомых. Как они относятся к войне в Украине?
— Я выставлял некоторые вещи в Фейсбуке, в том числе на сербском языке. Администратор моей бывшей команды написал, что он, в отличие от большинства соотечественников, все понимает. Было много поддержки, но были и одурманенные пропагандой люди, которые на полном серьезе думают, что Россия кого-то спасает.
— Сербская пропаганда на уровне?
— Да. Телевизор, если так можно сказать, российский. В начале войны жена моего бывшего партнера по команде, которая работает журналисткой, пригласила меня на утреннюю передачу. Я дал несколько комментариев, рассказал, что происходит в Украине на самом деле, очевидные, в общем-то, вещи.
Когда этот ролик залили на YouTube и я прочитал комментарии, то понял, что людей, которые осознают, что происходит, на самом деле не так много, как мне хотелось бы.
— В отличие от большинства европейских коллег, сербские фанаты активно выражают свою поддержку России во время футбольных и баскетбольных матчей. Откуда взялись все эти буквы Z на сербских трибунах?
— Во-первых, они очень близко дружат с российскими ультрас. Во-вторых, сербские футбольные фанаты — это еще и политическая группировка. В своем государстве они влияют не только на футбол. Я не могу сказать, поддерживаются ли они финансово, возможно, это сплошная идеология, но, к примеру, руководство и фанаты «Црвены Звезды» — это единое целое. То же касается «Партизана» и «Войводины».
В Сербии я слышал немало историй, когда местным футболистам по полгода не выплачивали зарплату, но в ответ на их законные требования им начинали поступать угрозы. Клубные боссы обещали рассказать прессе и фанатам, что игрок, которому должны деньги, якобы выступает против клуба.
Футболисты начинают бояться за свою жизнь и после такого шантажа перестают настаивать на выплате задолженностей. Это я вам рассказываю, потому что понимаю, что уже наверняка никогда не смогу вернуться в Сербию.
— К вам там нормально относились?
— Ничего плохого сказать не могу. Ко мне было замечательное отношение и со стороны обычных людей, и со стороны фанатов. Я очень хорошо отношусь к сербским людям. У меня осталось немало контактов. До сих пор пишут люди, которые переживают. Просто они не знают, что на самом деле происходит в Украине.
В целом, у сербов нет таких империалистических наклонностей, какие мы можем наблюдать у русских людей. Да, есть какие-то исторические обиды, связанные, в первую очередь, с богатой историей балканского региона. Но любой среднестатистический серб, в первую очередь, думает о своем доме, а во время знакомства с новым человеком не смотрит на него через призму каких-либо предрассудков.
— Сейчас вы в Казахстане. Как здесь относятся к событиям в Украине?
— Не ожидал, что будет такая поддержка. Причем не только со стороны обычных людей, но и на официальном уровне. Особенно — после январских событий (протесты, вызванные повышением цены на газ, переросли в массовые беспорядки, в ходе которых в страну вошли вооруженные силы РФ и еще пяти стран, и в итоге произошла смена премьер-министра, — прим. ред.).
Официальный Казахстан удивил своей адекватной позицией. Что касается обычных жителей, то они отлично понимают, что происходит, и активно поддерживают Украину. Грех жаловаться.
— Как поживают ваши родственники в Украине?
— Мне в этом смысле повезло. Мои родители еще в январе уехали помогать моей сестре, которая уже десять лет живет во Франции. Они должны были вернуться в Запорожье в марте, но ввиду произошедших событий, решили задержаться заграницей, так что сейчас они в безопасности.
Моя жена вместе с собакой 3 марта эвакуационным поездом выехала из Запорожья во Львов. Ехали 26 часов в коридоре купе, так как число пассажиров превышало количество посадочных мест. Когда они пересекли границу, мои родные вывезли их во Францию, откуда жена и собака прилетели ко мне.
— Что за пес у вас?
— Джек-рассел-терьер по кличке Чак.
— В Запорожье никого не осталось?
— Там продолжают находиться родственники супруги. Есть сдержанный оптимизм, что в Запорожье не будет никаких потрясений. Но все равно страшно.
— Если в Запорожье относительно спокойно, то в Краматорске, где вы тоже когда-то играли, все не так благополучно. Общаетесь с кем-то оттуда?
— Честно говоря, там мало контактов. Из тех, с кем играл за «Авангард», общаюсь с Саней Филипповым, но он сейчас выступает в чемпионате Латвии за «Ригу».
— С Костовым (главный тренер «Каспия», — прим.ред.) обсуждаете ситуацию в Украине?
— Он очень переживает. Как и Кирилл Нестеренко, жена которого долгое время находилась в Гостомеле. Костов все это понимает, но при этом продолжает требовать от меня, чтобы я полностью отдавался футболу. Это, честно говоря, тяжело.
Просыпаешься — смотришь новости. Засыпаешь под Арестовича. Очень тяжело переключаться на футбол, когда все время мониторишь новости, а не мониторить новости я не могу.
— С вами вместе играет еще один украинец Артем Барановский. Вдвоем легче переживать войну?
— Конечно. Его жена 24 февраля была в Днепре. Хорошо, что удалось оперативно выехать и прилететь в Казахстан. Его семья уже второй раз бежит от войны. В 2014 году он играл за донецкий «Металлург», и тогда им тоже пришлось покинуть свой город.
Мне грустно, что за эти восемь лет мы привыкли к тому, что в Донбассе, на востоке нашей страны идет война. Как кто-то сказал в одном из недавних интервью, «половина страны воюет — половина пляшет».
Слава богу, что наша армия оказалась готова. Мне сложно выразить восхищение теми людьми, которые защищают нашу свободу с оружием в руках, и всем объединившимся народом Украины.
— Когда все-таки закончится война?
— Когда победим, тогда и закончится.
— А когда команда из Казахстана сыграет в групповом раунде Лиги чемпионов?
— Я считаю, что для этого есть все предпосылки. Казахи, как и все азиаты, быстрые и легко обучаемые. И хотя футбольных школ и тренеров не хватает, если правильно выстроить систему, то казахстанские клубы и сборная будут демонстрировать хорошие результаты на европейской арене. Но когда это будет, я не знаю.
Артем ВОЙЦЕХОВСКИЙ