Жуниор Мораес: «Во время первых взрывов я спал, потом проснулся, а вокруг уже шла война»

Бывший форвард сборной Украины Жуниор Мораес в интервью «FourFourTwo» рассказал о возвращении в Бразилию и войне в Украине.

— Вы переехали в Украину в 2012 году, пополнив состав донецкого «Металлурга» . Как это было?

— Все прошло довольно легко, но со своими но! Я два года играл в Румынии и Болгарии, но в Донецке зима была посуровее, язык сложнее, а футбол намного более физический. Хотя у клуба были отличные условия и большой потенциал.

— Война пришла в Донецк в 2014 году. Каково вам было?

— В конце сезона мы начали наблюдать некоторые протесты на улицах, но ничего такого, чего можно было бы бояться. Затем все изменилось — повстанцы вторглись в Донецк и взяли под контроль официальные здания. Появились баррикады, люди с оружием, и мы поняли, насколько экстремальной была ситуация.

В конце сезона все мои бразильские товарищи сразу же вернулись домой. Мне пришлось задержаться в Донецке, так как был признан лучшим нападающим лиги и должен был участвовать в официальном мероприятии. После этого я отправился в Бразилию как только туда приехал, то увидел, что аэропорт Донецка разбомбили. Посмотрел на жену — мы поняли, что нам чудом удалось спастись.

— Что случилось с клубом?

— «Металлург» переехал в Киев из-за войны. Было тяжело — моя жена была беременна, но клуб сделал все, чтобы помочь. Учитывая неопределенность, что будет с донецкими клубами в дальнейшем, я решил перейти в «Динамо».

— Три года спустя вы перешли из «Динамо» в «Шахтер». Каково вам было, учитывая соперничество двух клубов?

— С «Динамо» у меня связано много приятных воспоминаний, но мы не смогли договориться о продлении контракта, и «Шахтер» сделал предложение. Это было самое сложное решение в моей карьере — нелегко переходить от одного соперника к другому, оставаясь в том же городе, ведь «Шахтер» уже базировался в Киеве. Последние переговоры с президентом «Динамо» не были особенно дружественными.

— Как вы попали в сборную Украины в 2019 году?

— Я еще был в «Динамо», когда Андрей Шевченко позвонил и спросил, готов ли я играть.

Решил подождать — вел переговоры с «Динамо», поэтому не был уверен, смогу ли связать свое будущее с Украиной. Но потом подписал контракт с «Шахтером» и почувствовал, что пришло время стать гражданином и представлять национальную команду.

Я был очень горд сделать это. Провел много лет в Украине и чувствовал себя как дома. Это было не то, что играть за страну, с которой ты никак не связан.

— Верили ли вы в то, что вторжение России произойдет до того, как это случилось в этом году?

— Мы не были в Украине на предсезонке, и у нас была встреча с советом директоров и нашим тренером. Команда была очень обеспокоена — я спросил: «Что вы будете делать, если мы вернемся в Украину и начнется война?». Они сказали, что очень маловероятно, что что-то произойдет, но если это случится, то дорога до Киева займет несколько дней.

Война начнется на границе, а в Киеве мы будем в порядке — они предоставят все необходимое, чтобы вывезти нас из страны. Мы решили вернуться в Украину, но взрывы в Киеве застали нас врасплох рано утром в среду. Я не виню клуб, потому что это было трудно предсказать, но, возможно, они могли бы подождать, прежде чем везти нас обратно в Украину.

— Что вы помните о той ночи, когда начались бомбардировки?

— Во время первых взрывов я спал, потом проснулся, а вокруг уже шла война. Казалось, что в какой-то момент проснусь нормально и пойму, что все было лишь кошмаром. Это было отчаяние — смотрел в окна своей квартиры и видела огни от взрывов. Соседи эвакуировались, собирали все, что могли, и просто уезжали.

Видел движение транспорта, людей в полной панике. Это было похоже на те фильмы о конце света. Я был совершенно не готов — у меня не было достаточно топлива в машине, и не знал, что делать.

Позвонил одному из директоров клуба — первоначальный план был таков: ждать дома, пока мы не сможем безопасно доехать до отеля, где команда останавливается перед матчами.

— Как прошли следующие несколько дней?

— Я был со своими бразильскими одноклубниками и их семьями в отеле, не имея ни малейшего представления о том, что может произойти дальше. Это были три с половиной дня мучений и психологического стресса. Каждый час мы ждали позитивных новостей; безопасного плана, который доставит нас к границе. Но реальность была противоположной — каждую минуту мы получали все более плохие новости.

Клуб пытался сделать все возможное, чтобы помочь нам уехать — автобусы, потом они подумали о том, чтобы прислать нам достаточно топлива для наших машин. Мы рассматривали возможность уехать на поезде, самолете, на чем угодно, но это было просто невозможно. Время шло, и мы знали, что русские все ближе к Киеву.

— Правда ли, что вы могли уехать, но остались со своими бразильскими товарищами?

— Два моих друга предложили машину, на которой я мог бы легко доехать до границы, но просто не смог позволить себе этого сделать. Мы были целой группой. В нашей группе были новорожденные, женщины, пожилые люди и много хороших друзей. Как я мог думать только о себе и сбежать без них?

Моя семья была в Бразилии — это было огромное совпадение. У моей жены и детей были билеты на обратный рейс в Украину в воскресенье перед вторжением, но у нашей домработницы был положительный тест на COVID, поэтому они отложили свой прилет.

— Как вам удалось выбраться из страны?

— Самым важным человеком был президент УЕФА Александер Чеферин. Мы несколько дней пытались найти выход, а в пятницу вечером он позвонил и спросил, что нам нужно. Я сказал ему, что нам нужны два автобуса до вокзала, затем поезда до границы, а также достаточно еды на дорогу. В субботу все было готово к нашему побегу. Очень благодарен ему за то, что он сделал.

— Позже вы перешли в «Коринтианс»...

— Нам разрешили подписывать контракты с новыми клубами. Когда я вернулся в Бразилию, решил, что пора остаться поближе к семье. В «Коринтиансе» мне пока все нравится. Мой первый месяц в Бразилии был очень трудным — я все еще был полностью вовлечен в войну. С тех пор я тоже был вовлечен — у меня много друзей в Украине, поэтому не мог на 100 процентов сосредоточиться на тренировках. Но «Коринтианс» невероятно помог мне.

— Надеетесь ли вы вернуться в Украину после войны? Вам уже 35 лет — могли бы вы снова играть за сборную?

— Когда мы уезжали из Украины, директор «Шахтера» предложил мне роль в клубе. Он сказал, что дверь всегда будет открыта, если я захочу снова играть в Европе или взять новую роль после завершения карьеры. Мы обязательно посетим Украину, как только это будет возможно. Я не знаю, каково мое будущее с национальной командой, но могу сказать однозначно: если я им когда-нибудь понадоблюсь, я более чем готов играть снова.