Бывший защитник «Днепра» Александр Поклонский рассказал о жизни своего бывшего клуба, о встречах с Коломойским, работе с Грозным, Тищенко, Федоренко и Кучеревским, зарплатах и премиях «Днепра» и матче еврокубков, который много лет считался договорным.
— Александр Владимирович, вы помните, как узнали, что вами интересуются в «Днепре»?
— Мне об этом под конец чемпионата 95/96 сказал кто-то из игроков Подолья, где я играл вместе с Русланом Костышиным. Я удивился, не поверил. Сезон закончился, из-за долгов почти все игроки разбежались. Мне же в «Подолье» предлагали новый контракт, и я был готов его подписать.
Но вечером Олег Печерный позвонил, что меня приглашают на просмотр в «Днепре». А это моя мечта. Я тут же собрал вещи и отправился в расположение «Днепра». Уверенности, что останусь и понравлюсь Грозному, не было. По-видимому, на сборах доказал, что подхожу команде.
— Вы пришли в «Днепр» практически одновременно с новым спонсором — «Приватбанком». С владельцем «Днепра» Игорем Коломойским приходилось встречаться?
— Первое время команду курировал Сергей Тигипко, все финансирование команды шло через него (на тот момент он возглавлял правление «Приватбанка», был членом исполкома ФФУ и председателем областной федерации футбола — прим. ред.). Тигипко часто приезжал к нам, был как-то у нас на новогоднем банкете.
А вот Коломойского поначалу мы не видели, хотя знали, кто он такой. Уже после ухода Грозного Коломойский стал заезжать к нам. Начал вникать в футбол, разговаривать с нами.
— Лично с вами он разговаривал, знал, что есть такой футболист — Александр Поклонский?
— Да, Игорь Валерьевич всё про нас знал. Он не раз приезжал на базу. На собраниях наших присутствовал. Помню, уже при Кучеревском, я ходил к нему как капитан команды вместе с тренером. Те же Шелаев и Михайленко тоже к нему ходили. Обсуждали разные моменты. Игорь Валерьевич интересовался всякими деталями, спрашивал, что нужно клубу.
— Какие впечатления у вас остались о нем?
— Коломойский ‒ легкий в общении человек. В разговоре у него всегда найдется место шутке — и, по-моему, это отлично. Понятно, что жесткий, но с нами всегда был корректен. Мог, спросить у игрока, что устраивает, что нет.
— Сколько правды в том, что Коломойский лично говорил игрокам: «Никаких закулисных игр. Если мы что-то выиграем, то только честно»?
— Могу это подтвердить. Было такое на самом деле.
— Футболисты рассказывали, что в «Днепре» всегда были хорошие финансовые условия: зарплата, машины, квартиры. А как у вас?
— По сравнению с Хмельницким в «Днепре» у меня только зарплата возросла в десять раз. Я был просто в шоке. И это было не так уж и много в сравнении с теми зарплатами, которые получали игроки, проведшие в «Днепре» не один сезон.
У Грозного я постоянно играл в основе, поэтому через полгода мне повысили зарплату на 50%, а в конце года ‒ еще на 50%. В итоге за год она увеличилась вдвое. Плюс были премии.
— А премии в «Днепре» за что полагались?
— За победы, причем, они были в полтора раза выше зарплаты. Еще был один уникальный момент. Если выигрывали с разницей в три мяча, премия увеличивалась в два раза.
В играх на Кубок премии за победы были больше тех, которые платили нам в чемпионате. В 1997-м мы играли в финале Кубка с «Шахтером». Если бы выиграли тот финал, то за него получили бы столько же, сколько «Шахтер» за все игры турнира. А в перерыве, когда мы проигрывали 0:1, нам увеличили премию вдвое.
— Ваш бывший одноклубник Максим Калиниченко рассказывал в одном из интервью: «Дедовщины в Днепре не было — носки и бутсы никто не стирал, было фантастическое отношение к старшим». Согласитесь?
— Субординация существовала. Дедовщина если и была, то в легкой форме. Бегал по молодости и я, если что-то надо было забрать, принести, мячи накачать. Ну, это такое, рабочие моменты.
У нас в команде была традиция. Мы собирались все вместе ‒ сидели и молодые, и старики. В старой бане на базе у нас был такой закуток — каптерка. Мы там собирались обычно после игры. Можно сказать, расслаблялись. Ни один тренер туда никогда не заходил.
За то время, что я был в «Днепре», лишь Грозный один раз зашел. А там как раз 19-летний Серега Перхун сидел в окружении старших ребят. Грозный мельком глянул и сразу же вышел. Правда, потом сказал нам: «Если проиграете игру с „Кременчугом“, всех оштрафую!» (не проиграли! 1:1 ‒ прим. ред.)
— А еще Калиниченко говорил: «Если кто-то из старших просил сгонять, например, за пивом, никаких вопросов не возникало».
— Сто процентов, подтверждаю его слова. Все это у нас воспринималось легко с пониманием. Помню, когда я уже был постарше, а Сергей Назаренко только появился у нас в «Днепре». Я давал ему ключи от своей машины и просил, чтобы он съездил, сделал кое-какие покупки. Нас ведь в то время на базе перед матчами «закрывали». Для холостяков заезд был за три дня, семейные ребята приезжали за два.
— Говорят, Грозный в «Днепре» бывал разным...
— Когда он возглавил «Днепр», все у нас шло по нарастающей. Тогда он был молодым-перспективным тренером (Грозному на момент перехода в «Днепр» было 40 лет — прим. ред.)
Грозный всё что-то придумывал в тактике. Пытался это донести нам, но на поле оно тогда казалось каким-то бредом. Вячеслав Викторович мог добиться гораздо большего, но, я вам прямо скажу, в «Днепре» его погубил его же язык.
— В первом сезоне в «Днепре» Грозный делал ставку на Кубок. Почему при таких премиальных, о которых вы рассказали выше, уступили в финале «Шахтеру»?
— По игре мы тогда были сильнее «Шахтера». Владели преимуществом. Были моменты. Но одна ошибка, приведшая к голу, по-видимому, надломила нас. Мы так и не смогли дожать «Шахтер». Помню, Грозный, что-то в нашей тактике поменял перед самой игрой. Наверное, в чем-то допустил просчет.
— На тот финал Грозный даже Владимира Лютого пригласил!
— Я так и не понял, почему Лютого пригласили ‒ да и еще всего на одну игру. Он хороший футболист, но по стилю он нам тогда не подходил. Мне так казалось.
— Почему уже летом 1997-го у вас в команде начались конфликты?
— Я не знаю, с чего там все началось. Помню, была двухмесячная задолженность по зарплате, долги росли. Вроде команда неплохо играла, но Грозный начал состав тасовать. В «Днепр» пачками стали приезжать новые люди.
— Это правда, что игроки, послушав Грозного, подписали бумагу, согласно которой они добровольно согласны не получать деньги в течении трех месяцев при условии, что «Приватбанк» не продаст ни одного игрока основы?
— Что-то подобное мы тогда подписывали. Но не все игроки тогда подписали эту бумагу.
— Расскажите о забастовке игроков перед матчем с донецким «Металлургом».
— Были большие долги по зарплате. Мы в коллективе решили не выходить на игру, если не начнут их погашать. На стадион ехали не на клубном автобусе, а на своих машинах.
Помню, захожу в раздевалку, а там уже пол команды переоделось. Ребята готовятся к игре. Подумал: ну всё, на этом забастовка закончилась. Переоделся, вышел на поле. Наверное, поступил неправильно, как и другие, кто играл. Ведь был у нас договор.
Получается, что мы его нарушили (на игру с «Металлургом» так и не вышли Близнюк, Гецко, Мизин, Мороз, Паляница, Парфенов, Шаран, «Днепр» выиграл 2:0, — прим.ред.).
— Говорят, что приглашенным тогда в «Днепр» Парфенову, Мизину, Гецко и Палянице Грозный наобещал золотые горы, но обещания не выполнил. Потом эти футболисты на базе двери к нему в комнату пытались взломать.
— Что-то такое было. Может, двери, может, что-то другое. Мы тогда с «Ворсклой» играли, эта четверка, приглашенная Грозным, не вышла на игру. Но футболистов я за это не виню. Раз им пообещали и не выполнили, значит, вина на том, кто обещал.
— В Кубке УЕФА «Днепр» проиграл «Алании».
— Я обычно игры со своим участием не смотрю. А этот матч года два назад посмотрел. Смотрел уже без эмоций. Да, они все время владели преимуществом. Могли больше забить. Счет 1:2 на выезде был обнадеживающим для нас. Казалось, что на Метеоре мы сумеем их обыграть. Но пропускали мы какие-то непонятные голы.
— Рассказывают, что «Днепр» тогда в России встретили отвратительно?
— Камнями в нас не бросали. Стадион там, конечно был битком. Все болели против нас и, конечно, всякое в наш адрес кричали. Но в памяти у меня осталось лишь то, что жили мы тогда в какой-то убогой гостинице. Настоящий Советский Союз.
— Была информация, что за преодоление днепропетровского барьера каждый футболист Алании получил по 25 тысяч долларов. А как обстояли дела с премиальными у «Днепра»?
— Премии были, может быть, раз в пять меньше. Но мы получали достаточно нормальные по тем временам деньги.
— Можете подтвердить или опровергнуть информацию, что ответный матч с «Аланией» «Днепр» сдал?
— Я сам пытался в этом разобраться. Смотрел все пропущенные в той игре мячи. Анализировал состав, кто где играл. Не знаю, что сейчас по этому поводу сказать. Никого ведь за руку не поймали. Но что-то не так в том матче было. Это точно.
— Договорной матч сразу видите?
— Когда играешь, да. Был случай еще в «Подолье». Приехали мы на игру в Кировоград или еще куда-то. Мы с Костышиным в команде самые молодые. Играем с желанием, выкладываемся, а с партнерами что-то не то. Играют совсем не так как умеют. Это сразу чувствуется. После матча выяснилось — играли «договорняк».
— После Грозного «Днепр» возглавил Тищенко. Он был мягким тренером?
— Тищенко был мягким человеком, а тренером ‒ жестким. У него в команде должны были быть все бойцы. Не имеет значения, это молодой игрок или кто-то из знаменитых футболистов. На тренировках он сам с нами играл и никогда не убирал ног в стыках. Тем самым показывал нам личный пример. Мне нравилось, как у него строился тренировочный процесс. Я многое у него почерпнул. И вообще, для меня он ‒ тренер № 1.
— Что изменилось в «Днепре» при Тищенко?
— Тищенко возглавил «Днепр» в тяжелые для команды времена. У клуба были финансовые и кадровые проблемы. Он пытался что-то лепить из тех молодых ребят, которые у него были. При нем заиграли Калиниченко и Рыкун. Изменился тренировочный процесс.
Помню, мы прилетели в Киев за несколько часов до игры с «Динамо». Игроков, готовых играть, было впритык, человек 12-13. После финального свистка мы не могли поверить, что обыграли «Динамо» на его поле (8-й чемпионат Украины, 3:2, — прим.ред.). Нас быстро усадили в автобус, и Александр Сорокалет (был помощником у Тищенко — прим. ред.) сказал: «Так, быстро поехали отсюда, чтобы они не придумали что-нибудь».
— В 1999 году команду принял Николай Федоренко. Согласны с мнением, что при нем «Днепр» показывал скучную игру?
— Да, мы играли в оборонительный, осторожный футбол. Если выигрывали, то в один мяч. Могли вылететь из высшей лиги. Чудом остались. Но через сезон сумели набрать ход, даже бронзовые медали чемпионата завоевали. В этом его и наша заслуга.
— Расскажите о демарше четырех ведущих игроков, среди которых фигурировала и ваша фамилия.
— Инициатором того конфликта был я. На тот момент возникла четырехмесячная задолженность по зарплате. А нас постоянно кормили обещаниям. Говорили, что выплатят деньги то завтра, то послезавтра. Мне все это надоело, и перед игрой с «Металлистом» я сказал: «Если денег не будет, я на поле не выйду».
Меня поддержали Калиниченко, Медин и Козарь. Они тоже заявили, что не выйдут на поле, если не будет выплат. Федоренко нас поддержал. Сказал, чтобы мы обратились с письмом в ПФЛ. Оставалась неделя до матча, мы ждали решения клуба.
И вот за два дня до игры у нас собрание. Федоренко говорит: «Поднимите руки те, кто отказывается играть в случае отсутствия денег». Мы вчетвером подняли руки. На это Федоренко нам сказал: «Тогда до свиданья. Покиньте расположение базы».
Вот и всё. Что нам оставалось делать?
— Федоренко потом рассказывал, что вам не хватило выдержки. Деньги привезли на другой день?
— Конечно, привезли. Он ведь знал, когда деньги будут. Почему не сказал об этом нам? До матча ведь оставалось время. Зачем это собрание проводить?
В итоге нас отстранили от тренировок с первой командой (со временем трое забастовщиков — Поклонский, Медин, Козарь — вернулись в «основу» «Днепра», а вот Калиниченко перешел в московский Спартак — прим. ред.).
— Какие эмоции вы испытали в матчах Кубка УЕФА против «Фиорентины», которую на тот момент тренировал 36-летний Роберто Манчини?
— Запомнилось то что наш матч тогда перенесли из-за событий 11 сентября (из-за террористических актов, совершенных в США в 2001 году, УЕФА перенес раунд еврокубков на неделю — прим. ред.). Мы были в шоке.
Днепр долго был без еврокубков, поэтому весь город стоял на ушах. Понятно, в «Фиорентине» звезды — Ди Ливио, Кьеза, Миятович, Нуну Гомеш. Они были и посильнее, и помощнее. Но на «Метеоре» мы смотрелись достойно и не уступили. Помню этот вечер, полный стадион.
После игры поменялся футболкой не то с Кьезой, не то с Ди Ливио. Тут же ее фанатам отдал. Никогда футболки не коллекционировал. Даже ни одной из своих футболок у меня не осталось. Все их раздарил.
— На ту игру вы выводили команду в статусе капитана. Вас назначили или выбрали?
— При Федоренко перед началом чемпионата на собрании капитана выбирали игроки. Мы писали записки, потом был подсчет голосов. Среди кандидатов, кроме меня, были Задорожный, Полтавец и Шелаев.
— Федоренко из «Днепра» ушел со скандалом: «нарушение финансовой дисциплины». Можете расшифровать, что за этим стояло?
— Там была такая история. Мы на «Метеоре» должны были играть с киевским «Динамо». «Шахтер» пообещал нам премию. Они тогда платили за каждое отобранное у динамовцев очко. Сыграли 0:0. Получили деньги.
Говорят, что руководство клуба не знало об этих выплатах. А когда все это вскрылось, был скандал. Наверное, это и стало причиной такой формулировки с последующим увольнением Федоренко. Какие к нам претензии? Нашей вины здесь нет. Мы вышли и сыграли.
— Вам часто приходилось участвовать в матчах, когда третья сторона премировала за нужный результат?
— Было пару таких матчей. Наиболее драматичный из них ‒ в 2001 году. Заканчивался 10-й чемпионат, по итогам которого мы уже заняли третье место. Оставалась последняя игра в Киеве, очень важная для «Динамо».
Если бы мы сыграли хотя бы вничью, «Шахтер» становился чемпионом. «Горняки» тогда пообещали нам за нужный для них результат ну очень большие деньги.
Мы выигрывали — 1:0. До конца матча оставалось минут пять. Вот тут произошло невероятное. В течение одной минуты «Динамо» забило два мяча. Вначале Несмачный, практически с нулевого угла, и тут же Мелащенко — головой. Второй гол перечеркнул все наши надежды на огромные премиальные.
— Расскажите о «Днепре» времен Евгения Кучеревского. Чем он отличался от Грозного или того же Федоренко?
— Мефодьич был более справедливым. Хороший психолог и мотиватор. Мог встряхнуть команду, завести. Много разговаривал с нами, игроками, даже советовался. Например, вызывал к себе капитана или зама, мог спросить, кого поставить на ту или иную игру.
Поговаривали, что Мефодьич не умеет тренировать, так я это могу подтвердить. Но у него в голове рождались идеи, которые он мог донести игрокам. Неважно, через кого ‒ Тищенко или еще кого-то. Кучеревский многое в команде изменил. Того оборонительного футбола, который был при Федоренко, больше не было. Мы перешли на другую тактическую схему.
Если при Федоренко мы неизменно играли 4-4-2, то при Кучеревском заиграли в три защитника. Упор делался на атаку. После ухода Федоренко мы еще пару месяцев никак не могли избавиться от его футбола.
Когда на базе двумя составами проводили двухсторонние игры, знаете, с каким счетом они, как правило, заканчивались? 0:0!
Все это Кучеревский со временем убрал. Мы стали на поле более раскованными, заиграли больше в атаку.
— Правда, что поначалу вы с трудом воспринимали манеру поведения Кучеревского. Некоторые даже обижались за подколки, каких всегда было у него в избытке?
— Ничего обидного там не было. Да, он всех подкалывал, но по-доброму. Мог рассказать какие-то басни.
— Кучеревский, был человеком с великолепным чувством юмора . Какой самый смешной прикол из его репертуара?
— Их было так много, что просто нереально выбрать самый-самый. Наверное, многие, наслышаны как перед игрой с «Гамбургом», он сказал нам: «Идите и загоните немцев за Бранденбургские ворота». Ну, так это было уже перед выходом на поле.
А до этого установку на игру он давал нам утром. Говорил он тогда минут сорок, может больше. Все какие-то истории, все не в тему. Насмеялись мы тогда вдоволь. Но тем самым он сумел нас раскрепостить.
Мы ведь просматривали матчи «Гамбурга», когда готовились к этой игре. Честно скажу, было страшно. Все думали, как можно с ними играть, как обыграть такую команду? А Мефодьич весь этот страх снял с нас, психологически к игре мы были готовы. Вышли, хорошо начали матч, потом почувствовали уверенность и всё у нас пошло («Днепр» выиграл ту игру 3:0 — прим. ред.)
— О Кучеревском иногда говорили, что он выжимает из игроков все соки...
— Да какие соки. Ему не надо было тренировать. У него был свой тренер. Весь тренировочный процесс у нас держался на Вадиме Тищенко.
Когда Тищенко, куда-то уезжал, а Мефодьич брал в руки свисток, мы начинали смеяться. Потому что после тренировок Кучеревского мы уходили с поля, даже не вспотев.
Это я сейчас понимаю, что неважно, кто работает с командой на поле. Важно то, что Кучеревский мог собрать нужных ему людей ‒ футболистов и тренерский штаб, а потом запустить весь этот механизм, который давал результат.
— Действительно, Кучеревскому удалось тогда сколотить отличную команду. Ее любили по всей стране и называли «народной».
— У нас была великолепная атмосфера. Легионеров вообще не было. Сплошь ребята из Украины (в расположении Днепра тогда были футболисты, представляющие 14 областей Украины — прим. ред.). Собирались с семьями, без руководства. Сидели, общались. Коммуникация налаживалась, потом это отражалось на тренировках и в матчах.
Ни одна из тренировок не проходила без приколов, смеха. Вот Рома Максимюк был трудягой, пахал на тренировках. Одним словом — «слесарь». Как-то он вышел на тренировку в белых бутсах. Мефодьич увидел это, подошел к нему и сказал: «Сними их, чтобы я не видел. Только Бекхэм может в таких играть».
— Почему с Кучеревским «Днепр» не выиграл Кубок Украины?
— В финале с «Шахтером» я не играл. Все время лечился ‒ то в Германии, то еще где-то. Поэтому был, в основном, на заменах.
Могу рассказать о полуфинале с «Динамо». Я как раз за неделю до игры вернулся в расположение команды. Готовился со всеми к предстоящему матчу, но особых надежд, что буду играть, не питал. Был удивлен, когда меня поставили в основу.
Пришлось играть 120 минут. Потом были послематчевые пенальти, которые на мне и закончились (серия пенальти закончилась со счетом 2:1, киевляне промазали четыре раза, днепряне три — прим. ред.). Моя очередь подходила, и я не знаю, как бы я бил. Помню, при Кобзареве я не забил 11-метровый, и его отправили в отставку. Ребята потом подсмеивались, говорили: «Это ты убрал его из команды». Правда, потом при Федоренко я пенальти забил. Хорошо, что ребята справились до меня и бить Шовковскому не пришлось.
— За быструю езду Костышина в «Днепре» называли «Шумахером». Говорят, что только вы могли составить ему конкуренцию?
— Да, мы соревновались с ним. Я, как и он, был тогда обезбашенный. Мне страшно даже вспоминать, что я творил. Мы с Костышиным выбирали какое-то место в городе. Затем стартовали с базы, кто быстрее приедет в назначенный пункт. Были практически на равных. Соревновались мы и на более длинных дистанциях. У нас одинаковые машины были — Мерседес С-класса.
Как-то я стартовал из Днепра ранним утром, и через 2 часа 45 минут был уже в Киеве. Топил так, что за 200 все время было. На заправке в Киеве судорога так руки свела, что я не мог их разжать. А Костышин примерно через месяц, с женой и маленьким ребенком (Денис ‒ экс-игрок «Днепра», «Колоса», в настоящее время «Александрии» — прим. ред.), доехал за 2,35. Но он ехал в обратном направлении, из Киева в Днепр.
Потом, когда я играл в «Таврии», из Симферополя в Днепр так ездил. Помню, закончилась утренняя тренировка, я за руль ‒ и в Днепр ночевать. На следующий день из Днепра ехал на вечернюю тренировку в Симферополь. С возрастом это само как-то прошло. Сейчас езжу 80-100. Если хорошая трасса ‒ могу выжать больше. Из Днепра в Киев сейчас доеду, может, часов за пять. Получается, в два раза медленнее.
— У вас были варианты перейти в зарубежный клуб?
— В свое время были предложения из клубов ближнего зарубежья. Звали в московские «Динамо» и «Торпедо». Разговоры шли о ЦСКА. Но переговоры каждый раз обрывались, так толком и не начавшись. В каких-то случаях понимал, что не готов уходить из «Днепра».
Как-то Леонид Колтун спросил: «Хочешь поехать в „Сент-Этьен“?». Я тогда посмеялся, подумал, что он шутит. Какая Франция, какой «Сент-Этьен»? Потом смотрю, Максим Левицкий туда уехал, кто-то еще из России. Может, Колтун и не шутил...
Последние два года в «Днепре» я мучился, у меня очень болела нога, сустав уже полностью стерся. Когда в Германию ездил на консультацию, мне так и сказали: «Суставу хана». Мне даже Кучеревский как-то сказал: «Давай, заканчивай с футболом, иди в дубль ‒ будешь там помогать».
Но мне очень хотелось еще играть (после «Днепра» Поклонский играл еще пять лет: за «Таврию», «Кривбасс», «Зарю», киевский ЦСКА, «Нефтяник-Укрнефть», ездил в Азербайджан и Казахстан — прим. ред.). Не знал, что делать без футбола, чем заниматься.
Сейчас я бы поступил иначе. Наверное, послушался Кучеревского: повесил бы бутсы на гвоздь и раньше занялся тренерской деятельностью.
— Вам хотелось бы возглавить какой-нибудь клуб Премьер-лиги?
— Конечно. Я мечтаю об этом. Всегда хотелось возглавить «Днепр», потому что Днепр — это мой родной город и моя любимая команда.
— А были у вас другие варианты?
— Были варианты, но на уровне разговоров. Мог оказаться в «Минае» до Шарана, но до конкретики так и не дошло.
— Вы довольно мягкий человек. А как тренер — жесткий?
— Да, бываю жестким. Могу накричать матом. Это у меня есть. Но я точно не злой. Очень быстро отхожу. Главное ‒ стараюсь быть справедливым и честным к игрокам. Если выгонял кого-то, то, можете поверить, было за что.
— Управлять командой без крика — такое возможно?
— Может, кто-то и может, но только не я. Когда идет игра ‒ все на эмоциях, без крика никак.
— Когда последний раз выходили из себя?
— Были игры в прошлом сезоне и в «Днепре», и в «Никополе» — вскипел на ребят. Выговорил им все, что можно было и не можно. Но они хорошо знают, каким я бываю в игре, поэтому восприняли всё без обид.
— В структуре ФК «Днепр» вы отработали шесть сезонов. За это время через команду прошли больше сотни юных футболистов. Есть что рассказать о них?
— В принципе я доволен всеми, с кем из них пришлось поработать. Это — Чеберко, Когут, Баланюк, Вакулко, Леднев, Костышин, Ильин, Назаренко, Назарина, Довбик, Супряга... Могу называть еще и еще.
Лунина я сразу стал ставить в основу, хотя были ребята постарше. Тогда еще в нашем тренерском штабе Вячеслав Кернозенко работал, он сразу увидел в Андрее будущего мастера.
— Вам пришлось работать с сыновьями ваших бывших партнеров по " Днепру«. Когда играют родственники бывших коллег по клубу, это нормально?
— (Смеется). Понятно, что их начинаешь сравнивать с папой (под руководством Поклонского играли: Денис Костышин, Иван Михайленко, Антон Рыкун, Юрий Нагорняк, Даниил Шелаев, Тарас Горилый — прим. ред.). Но если они тянут, то почему нет.
— Что можете рассказать о них?
— Иван Михайленко уехал в Америку и там учится. Может, где-то играет, точно не знаю. Антон Рыкун видел поле, как и отец. С мячом работал хорошо, но в физической мощи уступал папе. Да и в дистанционной скорости, тоже. Даниил Шелаев ‒ неплохой игрок, но у него были проблемы со здоровьем, поэтому врачи запретили ему играть.
На Дениса Костышина я сильно не рассчитывал, относился жестко к нему, но он такой настырный и целеустремленный парень. Все время просил: «Поставьте меня на игру». У него есть техника, передача и удар. Вообще, он молодец, сумел проявить себя в Колосе. Правда, поиграв под руководством папы, он мне как-то сказал: «Владимирович, вы просто ангел в сравнении с моим отцом».
Юра Нагорняк ‒ физически мощный игрок, но, как для защитника, ему не хватало скоростных качеств. На Тараса Горилого я возлагал определенные надежды. Он быстрый игрок, такой же боец, как отец, но немного ленивый. Сейчас ему — 21, может, еще раскроется.
— А кто сейчас — самый талантливый футболист в Украине?
— Понятно, что Мудрик. Но мне очень импонирует Александр Назаренко. Ему еще немного поработать ‒ и из него получится отличный футболист.
— Кто-то повлиял на ваше решение стать тренером, были ключевые моменты при принятии решения?
— Да я вообще не собирался тренировать! Работал в селекционной службе " Днепра" с тем же Русолом, Вадимом Тищенко и Владимиром Геращенко. Интересно, мне нравилось. Думал: ну всё, это мое! Но однажды позвонил Русол и спросил: «Хочешь поработать тренером в U-19?».
Тогда с этой командой работал Виктор Кузнецов, но у него что-то не сложилось. Место тренера освободилось, и эту должность должен был занять Шелаев. Но получилось так, что Олег продлил контракт на год с Металлистом, поэтому на повестке дня вновь стоял вопрос о тренере.
Я до этого никого не тренировал, не представлял себе, как строить эту работу. Сомневался, нужно ли браться за нее. Попросил пару дней, чтобы все обдумать. Но буквально тут же позвонил Вадим Тищенко, которого я очень уважал: «Даже не думай, мы тебе поможем». Поддержка Тищенко стала определяющей в принятии решения. Многих деталей я тогда не знал, поэтому попросил в помощники Владимира Геращенко, который имел опыт работы в академии «Днепра». Вот так я стал тренером «Днепра U-19».
— Потом вы стали тренером «Днепра», который доживал последние дни и был расформирован при вас. Что испытывали?
— Я знал, что клуба в скором времени не будет. Нам так и сказали: «Хотите играть ‒ играйте, но через год, может два, этой команды не будет». Решили играть. Собрали игроков, которые не подошли другим клубам. Команда получилась хорошей.
Во второй лиге очень неплохо играли. Тяжело было, особенно первое время. Но нам здорово помогли Довбик, Ильин, Назарина, Вакулко, Назаренко, Костышин. После первого круга в тройке шли.
— Жалеете, что нет того «Днепра»?
— Конечно, жалею, остались чувства. Это моя родная команда. Я всегда за нее болел. Даже когда были варианты уйти, я выбирал «Днепр». Не хотел что-то менять. Соглашался на меньшую зарплату и продолжал играть.
— Андрей Стеценко в интервью сказал, что тот «Днепр» еще жив. Но у клуба долги, которые продолжают расти. На сегодня — это более 50 миллионов долларов?
— У этих долгов, наверное, есть определенный «срок действия». Не знаю. Посмотрим. В нашей жизни случаются такие вещи. Все еще может поменяться. Поэтому, я не исключаю вариант, что ФК «Днепр» еще сумеет возродиться.
Александр Петров