Сергей Куницын — легендарная фигура для футбола и политики в Крыму. Экс-президент «Таврии», президент Ассоциации футбола АР Крым и города Севастополя, бывший премьер крымской автономии — это лишь часть резюме 63-летнего украинского политика.
Сергей Куницын— Рассказывали, что именно вы привели Фирташа в футбол, соответствует ли это действительности и как это было?
— Как это было, тогда у нас 50 процентов промышленности Крыма были химзаводы — «Крымсода», «Титан». И он как раз зашел, выкупил 50 процентов на «Титане» и в Армянске, а я оттуда сам, я был мэром в Красноперекопске, народным депутатом, «Таврия» была в ужасном состоянии, она шла на последнем месте, денег не было, команда была на грани распада.
— Не помните, какой это был год?
— 2004-2005. Я тогда с ним познакомился, потому что я был Премьер-министром и согласовывал документы на государственную собственность. И я попросил его, чтобы он в Армянске сделал ремонт в больнице и единственном роддоме на севере Крыма, который был в ужасном состоянии. Объекты инфраструктуры, просто в Красноперекопске мы построили стадион и там тренировалась команда Химик, которую я содержал и играл, когда был школьником. Дом культуры отремонтировали и я Фирташа попросил, потому что не было больше людей, у всех олигархов были клубы, чтобы он помог, чтобы «Таврия» выжила. Он помог, он еще тогда увлекался баскетболом, поддерживал БК «Киев» и по сути этот клуб стал основателем новой «Таврии», Волков Александр и так далее. Я ушел тогда с должности Премьер-министра Крыма, потому что Ющенко стал президентом и передал дела Анатолию Матвиенко, а я был избран президентом Федерации Крыма. И я думаю, как так, я президент федерации, Премьер-министр Крыма и умрет первый чемпион Украины — это же стыд на всю жизнь. И я пошел туда президентом и вот 10 лет практически руководил. Первым тренером был Федорчук, а потом, когда мы были на дне, мне посоветовали Фоменко. Он почти полностью изменил команду и я скажу, что на второй круг мы вышли, первая игра в Донецке с «Шахтером» была, мы забили гол в первом тайме и команда совсем другая. И только на 78-й с пенальти «горняки» сравняли счет. Мне тогда Янукович сказал: «Ты где эту команду взял?» И, по итогам второго круга, мы заняли 3 место, а всего 6. Мы 4 года работали с Фоменко, потом были другие тренеры, Альтман, Лужный, Пучков. Но самый памятный период — это работа с Михаилом Ивановичем Фоменко. Царство ему небесное, он умер в этом году. Это тренер от Бога, супер порядочный человек, и то, что он сделал по отношению к команде, при том, что бюджет у нас был очень маленький.
— Какой? В какие годы?
— Ну я и не считал, потому что этим занимался генеральный директор. А БК Киев был спонсором, то, я думаю, до 10 млн, не больше. У «Шахтера» и «Динамо» в то время бюджет составлял под 100 млн.
— У Фирташа тоже был момент, что он заинтересовался, но потом эта заинтересованность исчезла. Как произошло все?
— Я бы не сказал, что заинтересованность исчезла. Я вам скажу, я когда сам пришел в «Таврию», думаю, я 7 лет был Премьер-министром, народным депутатом, мэром, что мне эта «Таврия», разве я не справлюсь? Но через полгода я понял, что футбол — это высшая математика. По некоторым вещам он сложнее, чем политика и профессиональный футбол — это очень тяжелый труд, финансово он затратный, тогда только Шахтер работал с плюсом, все остальные, включая Динамо, работали с минусом. Поэтому, я не скажу, что они отошли. Менялась власть, отношение между ней и бизнесменами, мы попали в такой период. Но, несмотря на все, мы выиграли Кубок Украины и стали третьим клубом, который был чемпионом и обладателем КУ. Я, кстати, был первым и на этот день, пожалуй, последним президентом клуба, который пошел учиться на тренера категории B. Я полгода просидел за партой в ФФУ. Пошел для того, чтобы понять, что такое профессиональный футбол. Надо мной даже тренеры насмехались, но я приехал из Киева после экзаменов. Представляете себе, Куницын президент клуба и сидят молодые ребята. Сначала это всех удивляло, но после обучения я сказал, если бы каждый президент пошел на тренера выучился, не для того, чтобы тренировать команду второй лиги, а для того, чтобы глубже понимать футбол. Многое в футболе изменилось бы. Поэтому я выучился на категорию B, после 2014 года на категорию А, на PRO пока не выучился.
— Обучение дало что-то для понимания?
— Безусловно. Я приехал другим человеком.
— Что стали лучше понимать?
— Все. Я понял, что футбол — это целая наука. Знаете, как в советские времена говорили о футболистах — бей, беги. Типа мозгов нет, нужно, чтобы ноги бегали. Сейчас футболисты это люди современные, со знанием международных языков, все практически имеют высшее образование и знают английский. Несмотря на то, что у них не так много времени на не футбольные дела, сейчас уже не скажешь, что это бей, беги. Поэтому, в общем, мне обучение дало очень много знаний и я когда приехал, иногда вступал в рабочую полемику с тренерами. Они понимали, что обучение таки дало мне профессиональное понимание и уже «навешать лапшу мне на уши» было намного сложнее.
— Напомните, когда вы покинули пост президента «Таврии»?
— В 2012-м я стал народным депутатом Украины, а в Крыму сменилась власть и тогда пришла Партия регионов, меня попросили, ради того, чтобы «Таврия» существовала, чтобы Могилев стал президентом клуба, а я генеральным директором. Тем более, я большую часть времени проводил в Киеве, в парламенте, я согласился, потому что ради «Таврии» был готов на все. Ну где-то 8 лет работал президентом, а потом, когда захватили Крым, сами понимаете.
— За эти 8 лет были достижения, 2010 год — пик, Кубок, хорошие выступления, а как менялся бюджет клуба? Он тоже рос?
— Я скажу вам, мы не только Кубок выиграли, мы были в топ-5, тогда конкурентами, кроме «Динамо» и «Шахтера», были и «Металлист», и «Днепр», и «Арсенал», и «Карпаты». Чтобы войти в пятерку нужно было очень сильно биться. Да, росли потребности бюджета, искали деньги, где могли, потому что, если ты хотел оставаться в топе, а не просто дожить до конца сезона и оставить в Премьер-лиге — это не про нас. Очень трудное дело, некоторые помогали, но бюджет рос, не потому, что мы хотели, у нас появлялись новые игроки, известная пара Гоменюк-Ковпак. Последнего, кстати, Днепр купил. Были игроки, у которых зарплата должна была быть больше, чем тогда, когда мы начинали. Мы хотели быть на верху турнирной таблицы, мы хотели играть в еврокубках, мы играли, но без денег это невозможно.
— На пике уже больший бюджет был?
— Когда я ушел, не знаю, какой был бюджет. Последние два года…
— Ну вас немного отстранили.
— Знаете, если бы я сказал нет, меня бы не отстранили. Я просто понимал, что ситуация сложилась такая, что власть перешла к Регионам, Премьер-министр, так же как и я им был, имеет финансовые возможности. Ради того, чтобы команда существовала, я согласился. Я работаю в Киеве в Верховной Раде, поэтому где-то в два раза бюджет был повышен.
— Новинского в «Севастополь» кто привел?
— В «Севастополь» он сам пришел. Я стал главой администрации, мэром этого города.
— Какой год это был?
— С 2006 по 2010 год. Я, кроме «Таврии», занимался еще и севастопольским футболом. Я вам говорю, команда города-героя играет во второй лиге. Они вошли в первую лигу, где выступали успешно. Но стадиона не было, мы способом государственного строительства начали строить арену в Балаклаве. Новинский пришел в балаклавское рудоуправление, я с ним встретился, потому что я его знал. Я тогда ему сказал: «Вадим, 5 туров осталось до завершения, «Севастополь» выходит в Премьер-лигу, нет инвестора». А ему «Кривбасс» предлагали, он же так работал, я говорю ему: «Твои земляки-россияне за «Кривбасс» тебе спасибо не скажут, а Севастополь город-герой. Тем более, ты сам из Питера». И он согласился, вложил большую сумму, построил современный стадион, инвестировал в команду, а после 2014 года, когда мы встречались в Верховной Раде, он говорил: «Да, Сергей, развел ты меня на энную сумму денег, что ты теперь?». А я сказал, что у всех все забрали, у меня в том числе.
— Говорил, на какую именно сумму?
— Меня это не интересовало, каким был бюджет. Потому что президентом федерации Севастополя был Красильников, у меня была «Таврия». Ко мне пришли Красильников с Пусковым с испуганными глазами за 5 туров до завершения сезона и спрашивают: «Что нам делать? Мы выходим в Премьер-лигу, а денег нет». Я им ответил: «А что вы футболистам скажете? Пацаны, сдаем те матчи и не выходим?» «Севастополь» же никогда не был так высоко, ни в Советском Союзе, ни во времена независимой Украины.
— Фирташ, судя по вашему рассказу, инвестировал в «Таврию» около 100 млн? У него было стопроцентное финансирование или были дополнительные источники?
— Не было у него сто процентов финансирования. Потому что у него было много промышленности, потом его избрали президентом совета работников и, насколько мне известно, уже более ста тысяч человек работало на химзаводах по стране. Я могу сказать, что большую половину финансировал он, а 30-40 процентов давали мы, крымчане.
— Это были коммерческие структуры или государственная?
— Нет, государственной помощи не было. Плюс мы продали несколько успешных футболистов.
— Например?
— Гоменюка, «Ковпака», Эдмара в «Металлист», он потом играл за сборную Украины, принял гражданство.
— Дороже всего кого продали?
— Гоменюка.
— За сколько?
— Это останется тайной.
— Вы во время того, как были президентом, тратили 5 процентов своего времени на «Таврию» или трудно посчитать?
— Когда я был президентом, я только этим и занимался. Футболом, «Таврией», федерацией. К тому же, я возглавлял ветеранов Афганистана в Крыму, был депутатом Верховной Рады Крыма, 4 созыва подряд. Мне было чем заниматься, поэтому это была основная работа. По-другому не получится.
— Вы высоко отозвались о Фоменко, возможно, вспомните истории, которые иллюстрируют это?
— Во-первых, когда мы искали тренера, мне посоветовали его, у нас играл Виталий Рева, который у него играл в ЦСКА. Я спросил у него, что он скажет о Михаиле Ивановиче, он мне такую шутку сказал: «Это справедливый руководитель гестапо, из всей вашей команды дай Бог, чтобы 5 игроков осталось». Мы встретились с Фоменко, пообщались, он дал добро. 56 человек пришло на сборы, большая половина не выдержала нагрузки, потому что физической нагрузке он уделял большое внимание и время. Как следствие, когда мы ехали в Донецк, я помню, что он сказал нашим футболистам: «Вы все вместе, запомните, стоите, как одна нога Дарио Срны. Поэтому в техническом плане победить «Шахтер» мы не можем, но мы их перебегаем». В итоге 1:1. Разные были моменты, очень много у нас появилось международных матчей. Мы играли с «Байером», «Ренном», это был драматичный матч, 0:1 там, 1:0 здесь — 24 пенальти, полный стадион болельщиков и мы на последнем 11-метровом проигрываем.
— Волновались?
— Не то слово, у меня на следующий день был день рождения. Худшего дня рождения я не помню, судя по настроению.
— Сейчас за сборную Украины не так волнуетесь?
— Это нельзя сравнивать. Сборная — это лицо нации, сейчас представляете, Украина кровью обливается, у меня сын в спецназе 2 года, сестра служит, ее муж 6 лет в Азове прослужил и погиб, в Ирпене сгорел дом, осталась в 48 лет без мужа, без жилья, без ничего и еще пошла служить. И футбол — это одна единственная радость и для тех, кто в окопах и тех, кто живет в Украине и за ее пределами. Все смотрят. Бойцы на фронте болеют очень сильно, волнуются, поэтому наши ребята должны понимать, что в условиях войны, когда проливается кровь наших солдат, мирных людей, футбол и победы — они дают заряд всем, от воинов до мирных жителей. Могу вам сказать, мы даже не можем оценить стоимость футбола сейчас для государства, в котором идет война, чемпионат проходит практически без болельщиков, где есть люди, которые работают в клубах, в котором появились футболисты, которые себе сделали имена в ведущих клубах мира. Лунин в «Реале», Цыганков с Довбиком в «Жироне», Зинченко в «Арсенале» и так далее. У нас никогда не было игроков такого класса, чтобы играли на мировом уровне. Поэтому я не могу сравнивать «Таврию» и сборную — это разная любовь. Когда я шел в президенты клуба, Суркис был президентом федерации. И он мне сказал: «Ну все, запомни, с этого дня ты тоже футбольный наркоман».
— Через какой срок вас подсадили на эту футбольную иглу?
— Да с первого дня. Команда вылетала из первой лиги. Стоило титанических усилий, чтобы не опозориться и не оставить свое имя, чтобы было написано черными буквами, что при нем первый чемпион умер.
— Давайте вспомним печальные события 2013 года, тогда вы были в «Ударе». Кстати, потом дороги с «Ударом» разошлись. Чего?
— Мы не разошлись. У нас было подписано соглашение с Кличко, партия ветеранов Афганистана не входила в «Удар», партии не объединялись. Мы подписали, что мы вместе в общем списке идем с Кличко. Потому что с Регионами мы идти не хотели. А Кличко нам представился, как новая сила центрального политического направления. И мы туда пошли, двое из нас стали депутатами ВР. Мы не расходились, просто после избрания Зеленского президентом и проигрыша Порошенко переформатировалась общая ситуация и мы сейчас уже не сотрудничаем в политическом плане с «Ударом».
— С Кличко было интересно? Возможно, есть истории, когда он вас удивил?
— Я его не знал, но когда он приехал в Крым, когда мы подписали соглашение в Киеве, мы вместе ездили по Крыму, организовывали встречи, много времени проводили вместе, говорили. Знаете, про боксеров разные шутки есть, но я увидел, что он действительно выглядел, как новая политическая сила центрального характера, которая могла бы эти крайности в лице Партии регионов с одной стороны и других правых, могла бы победить, если бы занималась серьезно. А потом был Майдан, я был избран членом Совета Майдана, потому что афганцы были ядром Майдана, более 3 тысяч их прошло сквозь него. Потом они разошлись по разным батальонам. Ну и с приходом войны ситуация изменилась.
— В 2014 году аннексировали Крым. Есть такое мнение, что не было шансов отстоять, потому что население было за Россию, даже если бы получили приказ стрелять, было бы хуже. Каково ваше мнение по этому поводу?
— Я уверен, что Крым сдали. У нас были основания удержать его. Если вы помните, когда российские войска вошли, то они были без шевронов, потому что им был нужен Севастополь. Верховная Рада наша только пришла, еще не сформировала свои структуры, отменили Харьковские соглашения, закон по русскому языку, на чем сыграли в Крыму россияне. И по большому счету, им нужен был Севастополь. Они знали, что в Крыму есть такой народ, как крымские татары, для которых Москва и Сталин — это слова, которые половину народа довели до смерти. Они понимали, что будут проблемы, поэтому у нас были и силы. Не так, как рассказывают, что всего 3 тысячи было боеспособных частей. Это неправда. Генералы и министры Януковича, разумеется, имели паспорт граждан России, но среднее звено и боевые десантные бригады, морпехи, спецназ были готовы. Я лично Турчинову звонил и говорил, дай команду на открытие огня, мы не будем их убивать, просто выедет несколько танков, БМП и над головой дадут несколько залпов и они разбегутся. Россияне ждали, они думали и ждали этого, но, к сожалению, этого не произошло и мне председатель ВР сказал на это все, что был план по захвату Крыма, проведение учений, потому что в разведке тоже не все были предатели, но он этого не сделал. Он мне сказал, что американцы уверяют, что русские уйдут. Я говорю, вы в кабинетах в Киеве сидите, а тут за мной ФСБ гоняет. Я вижу картину — они не уйдут. А народ просто был перепуган, не столько был за Россию. Их напугали, что Правый сектор будет жарить детей на мангале, есть женщин и тд. То есть, уже выросло два-три поколения, которые жили при независимой Украине и по большому счету эти люди не горели желанием, чтобы их забрала Россия. А в начале 90-х вообще не хотели, потому что там была чеченская война и превратить Крым в Чечню не очень хорошая перспектива.
Я уверен, что Крым можно было отстоять, как в начале 90-х, когда там избрали президента Мешкова, избрали республиканское движение Крыма пророссийское на 90 процентов ВР, привезли руководство из Москвы. Украина со всем справилась, сами же пророссийские парламентарии сняли Мешкова, правительство, наша страна расположила военные подразделения. На самом деле Украина дала все Крыму — повысила статус, автономная Республика Крым, свой Совет, конституция, основная масса налогов оставалась в Крыму. А в 2014 году можно было пойти тем же путем, оставить все налоги, добавить полномочий, потому что власть была еще очень шаткая и я думаю, что Севастополь мы бы потеряли скорее всего, тем более, на тот момент там находились десятки тысяч военных российской армии, а Крым можно было отстоять, чтобы он остался в Украине с большими полномочиями. К сожалению, этого не произошло. А потом у россиян пришел аппетит, что так легко им удалось захватить Крым и они поперли на Донбасс. Если бы показали зубы в Крыму, никакого Донбасса не было бы.
— Когда вы поняли, что уже ничего не изменится в отношении Крыма?
— Когда я услышал, что не будет никакого приказа для военных, что мы не будем сопротивляться, я понял. Меня хотели арестовать, я позвонил в аэропорт, сказал, чтобы забронировать билет на Киев. Россияне послали туда 200 человек, чтобы меня арестовать. Я на самом деле на машине поехал и на последнем поезде, который не проверяли. Потому что смысла находиться там не было.
— Обычно, россияне вербуют, договариваются как-то. К вам подходили заранее, были разговоры, чтобы перетянуть на свою сторону?
— Разговоры были и они намекали и предлагали, чтобы я там остался.
— Что предлагали? Ту же должность?
— Да.
— Чего не согласились, ведь 80 процентов это сделали?
— Так я же патриот Украины. В 90-м году я был одним из самых молодых депутатов Верховной Рады первого созыва. Кстати, нас самых молодых было 5 сержантов и 5 афганцев, мне тогда было 26-28 лет. А всего было 38 афганцев и все голосовали за независимость. Я же не политическая проститутка, если я за Украину, я за Украину. И моя мораль не позволила мне перебежать на ту сторону, я считал, что это аморально и политически неправильно, потому что подписали соглашения. Путин стал президентом и сказал, что они на Украину не претендуют, это закрытый вопрос, кроме пускать маркации в районе Тузлы. Крым — это законная территория Украины.
— Что была за история, что вас ФСБ преследовало, вы прятались у татар. Было такое или вырвано из контекста?
— Они не преследовали, они хотели меня арестовать. Потому что я приехал и начал отдавать приказы, мы российский батальон взяли под свой контроль, аэродром в Кировском ждали нашу 25-ю и третий полк спецназа, потому что были десантные подразделения, силы специальных операции, которые уже сидели в самолетах. 79-я Николаевская должна была из Херсона зайти, был план, как не дать захватить Крым. И когда я приехал, я начал командовать, потому что все руководители были донецкие и они все написали рапорта. За день всех поменяли и начали действовать. Поэтому каждый вечер я выходил в прямой эфир, со мной встречались послы, представители международных организаций. Я постоянно с ними встречался, но в центр Симферополя я не заезжал, потому что знал, что там меня арестуют и закроют. Я ежедневно менял машины, сначала мне дали авто, в котором бежал Янукович и я не мог понять, на обочине Симферополя со мной была охрана, люди с оружием, полчаса пьем кофе, а потом нас окружают. Как оказалось впоследствии, в том бусе была прослушка, навигатор и они нас отслеживали. Когда я начал менять машины, они через 1,5-2 часа подъезжали. Ночевал я и у крымских татар и не у крымских, конечно, менял место жительства, потому что была угроза ареста.
— Кто-то доложил, что Янукович в Крыму, или вы по факту узнали?
— Нет, я же был на Майдане. В декабре 2013 года я должен был защищать в университете диссертацию в Крыму. Приехал ученый совет со всей страны, а ректор универа, покойный Багров, первый председатель Верховной Рады, закрыл университет на ключ и не впустил ни меня, ни ученый совет. Мне он сказал: «Мне лично звонил Янукович и сказал, что Куницын командует афганцами на Майдане, поэтому он не должен защищать диссертацию». И мне так и не дали защититься, сделал я это на второй день после победы Майдана. Но тогда я был нардепом, а 26-27 мы проиграли неделю времени. Мне предлагали депутаты от партии, которая правила там, от Регионов, чтобы я вернулся в третий раз в Премьер-министры. Они говорили, что не хотят, чтобы пришли «дровосеки», что я хоть и с Майдана, но я их, крымский. Гарантировали, что за меня проголосует ВР. Я это все донес Турчинову, руководству, я думаю, если бы они согласились и я стал в третий раз Премьер-министром, мы бы этого не допустили. Но они еще неделю думали, послали в Крым другого человека. Помните, были митинги крымских татар, которые организовывали россияне. Мы проиграли время, а с ним и Крым.
— Важно все равно иметь мечту, и в 15 лет, и в 60. Какая ваша футбольная мечта и жизненная? Возможно, хотите возродить «Таврию», когда все завершится?
— Я, как человек, который прошел Афганистан, а сейчас третью войну в жизни, думаю, сейчас все мечтают о мире, чтобы закончилась война в пользу Украины, потому что так будет справедливо.
А все остальное мы отстроим, то есть, сегодня самое главное закончить войну. А что касается футбола, мы сейчас находимся на Евро, поэтому хотелось бы, чтобы украинская сборная поднялась как можно выше. Хотя бы до полуфинала. А относительно «Таврии», я понимаю, что сейчас на Херсонщине, где команда играла, была база хорошая, стадион, перспектива, была задача выйти в первую лигу, потом Премьер-лигу. Мы понимаем, то, что происходит в Херсоне и то, во что превратили россияне его и область… Еще не скоро мы сможем этим заниматься, даже если в ближайшее время победим. Там разминирование территорий займет десятки лет, но, конечно, такая мечта есть.
— Расскажите немного о своих родных, большинство защищает Украину.
— Моя сестра с мужем в 2015 году приехали сюда, потому что они там жить не могли, они проукраинские. Он пошел воевать в «Азов», провел там 3 года, потом вернулся в Киев, работал в наших ветеранских организациях, а в 2019 году сказал, что не может здесь и поедет в «Азов». Когда началась полномасштабная война он был командиром минометного расчета. 50 лет ему исполнилось бы недавно, он погиб 15 апреля 2022 года, когда наши прорвались на «Азовсталь». Он сидел за рулем машины, в которой было около 20 тяжелораненых ребят. Рядом с ним сидел собрат, которому оторвало пулей палец, тот ему перебинтовал, сказал бежать вперед, потому что оставалось несколько сот метров до ужасных обстрелов. И этот парень вернулся из плена и рассказал, как Леня погиб. Он сказал, что не бросил ребят, они все не ходячие. И этот парень пробежал несколько сот метров и увидел прилет в эту машину. Найти его мы до сих пор не можем. Делали ДНК, командира нашли, похоронили в прошлом году, а Леню не нашли. А сестра осталась ни с чем, еще и пошла в военкомат, мобилизовалась, выучилась на боевого медика и уже полтора года служит в одном из батальонов.
Соломия Романчук, Денис Шаховец, Максим Розенко
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Лучший комментарий