Александр Хацкевич: «Супряга — это сказка с печальным окончанием»

Бывший главный тренер и полузащитник «Динамо» Александр Хацкевич объяснил, за что ему на этом этапе стыдно, а за что не очень, рассказал о Владиславе Супряге, Виталии Миколенко и сотрудничестве с Евгением Красниковым.

Александр Хацкевич

— Александр Николаевич, когда Лобановского не стало, «Динамо» в концовке сезона растеряло большое очковое преимущество над «Шахтером» и впервые за десять лет не стало чемпионом...

— Валерий Васильевич ушел слишком рано (в 63 года — авт.), он мог принести еще много пользы. Конечно, это был шок. От которого мы тогда не отошли. Двойной шок, когда умирают люди такого масштаба, которые сделали для клуба столько полезного. Поэтому, разумеется, что-то сломалось не только в команде, но и в структуре клуба в целом. «Динамо» оказалось как на распутье, никто не понимал, какой вектор движения выбирать. Братья Суркисы должны были определяться — оставлять своего тренера, который будет работать по принципам Лобановского или приглашать иностранца. Попробовали в итоге оба направления.

— Вам не кажется, что проблема в том, что того доверия, которое испытывал Лобановский, не имел от братьев Суркисов ни один из украинских тренеров?

— Доверие было, потому что Лобановский давал результат. А за результатом скрывается и финансовый аспект. Скажем, после продажи Шевченко была улучшена инфраструктура как для подготовки первой команды, так и для детской академии. Собственно, система и так некоторое время еще работала и при Михайличенко в 2003−2004 годах команда неплохо играла в Лиге чемпионов. Однако уровень футболистов, которые играли за основу «Динамо», постепенно падал. И это сказалось на результатах.

А потом начались поиски. Не обязательно уместные. В Украине всегда был свой стиль игры. Но после 2012-го, когда Испания в Киеве выиграла Евро, мы почему-то начали слепо копировать испанский стиль футбола. 13 лет прошло и до сих пор пытаемся копировать. Пора понять, что мы не будем играть как испанцы. Надо беречь идентичность не только страны, но и своего футбола. Который в Украине всегда имел узнаваемое лицо.

Во времена СССР всегда существовали грузинский, белорусский, спартаковский стили, но именно футбол, который исповедовало киевское «Динамо», постоянно считался современным. Да, надо учиться и что-то добавлять, но основу оставлять свою. Вот итальянцы своего стиля придерживаются, несмотря на общие тенденции. Они никогда не будут играть «тики-таку», а всегда будут опираться прежде всего на дисциплину в обороне, где-то игру один в один. Мы же после 2012-го, когда украинский футбол пережил времена наибольшего финансового расцвета, начали что-то выдумывать и отреклись от корней.

— Вы тот период застали, возглавляя дублеров «Динамо». На вашу работу очерченные выше тенденции влияли?

— Работая сперва с дублем, а затем с «Динамо-2», я застал трех тренеров во главе главной команды — Юрия Семина, Олега Блохина и немного Сергея Реброва. Семин и Блохин в работу дубля и «Динамо-2» не вмешивались вообще. У них были свои задачи. На то время в первой команде хватало сильных легионеров, молодые игроки из дубля могли рассчитывать разве на то, чтобы время от времени потренироваться с основой. Семин еженедельно делегировал мне футболистов, которые не имели игровой практики и соответственно, просматривая их в дубле или «Динамо-2», мог заметить кого-то из молодых.

Молодежь была хорошая — Жора Бущан, Виталий Буяльский. Они тогда выделялись, но уровень нашего чемпионата был такой, что выше первой лиги им подняться было сложно. Вот сейчас в основе «Динамо» много молодежи. Уверен, в чемпионате образца 2012−2014 годов 80% этих ребят играло бы в первой лиге. При этом когда «Динамо-2» тренировал я, от нас вообще не требовали результата. Выступлениями за эту команду молодые футболисты могли пройти процесс адаптации к взрослому футболу после юношеского.

— Систему «Динамо» вы на время покинули, возглавив в 2014-м сборную Беларуси. Которая при вас играла нестабильно — забирала очки у Франции, но теряла с Люксембургом...

— При условии, что против Люксембурга мы провели один из лучших матчей под моим руководством с точки зрения качества. Ударили по воротам соперника 28 раз, а Люксембург — дважды и, забив однажды после рикошета, свел игру к ничьей. Такие матчи иногда бывают. С французами мы сыграли на равных — не только отбивались, но и проводили острые контратаки. Неплохо мы смотрелись и во встрече против испанцев.

Вообще, сборную Беларуси я согласился возглавить во многом потому, что знал это поколение футболистов еще с тех времен, когда завершал карьеру игрока и начинал тренерский путь в минском «Динамо». Большинство сборников образца 2014−2016 годов тогда начинало выступления во взрослом футболе. Я понимал, что если браться за работу со сборной Беларуси, то только тогда и с этим поколением. Потому что дальше у нас за игроками — пропасть. Отмечу, что соглашался работать тогда при условии, что в мою работу никто вмешиваться не будет. Понятно, что Беларусь — специфическая страна, особенно в спорте, который полностью контролируется государством.

— В отличие от Украины, где власть традиционно относится к футболу с большим уважением, режим лукашенко футболистов не очень уважает...

— В их понимании футболисты — дармоеды. Но в мою работу, к счастью, не вмешивался никто. Со временем, правда, начали советовать, что надо омолаживать команду. «Я сам вижу, что надо делать», — ответил. Но когда со стороны Федерации началось давление, я понял, что долго мы сотрудничать не сможем. В Беларуси, как и в Украине, есть скаутский отдел. Так вот, учитывая каких футболистов мне предлагали... Я бы этих скаутов...

— В мешок и с моста?

— Витя Леоненко так о футболистах говорит. Однако могу сказать, что скауты, которые что-то советовали мне тогда, и которые работают сейчас, не сильно отличаются друг от друга.

— О том, что возглавить киевское «Динамо» является вашей мечтой, вы говорили еще тогда, когда были играющим тренером «Динамо» минского. Мечта в итоге сбылась. Однако вряд ли таким вы представляли развитие и продолжение...

— Давайте начнем с того, что я, пожалуй единственный тренер «Динамо», который прошел все ступени — возглавлял команд U-19, «Динамо-2» и основу. Да, согласен, для киевлян второе место — не результат. Но давайте посмотрим в таблицу. В 2017-м команда под руководством Реброва проиграла «Шахтеру» 13 очков. Мы спустя год — два. Не сыграв матча против «Мариуполя».

Чемпионами мы не стали не на футбольном поле. Причины, почему так произошло, почему игра в Мариуполе не состоялась, мне известны, но я сейчас не буду по ним говорить. Это не в моей компетенции. Кроме того, надо учесть, что в сезоне, который предшествовал нашему приходу, чемпионат игрался по другой формуле. Команды играли в два круга — дважды с «Шахтером», дважды с «Мариуполем».

Чемпионат-2017/18 проводился в четыре круга. Соответственно мы играли с «Шахтером» и «Мариуполем» по четыре раза. И соответственно хотя бы только поэтому находились в проигрышной ситуации. Но даже при этом нам не хватило лишь того, непроведенного матча с «Мариуполем».

Вспомните также, скольких футболистов мы потеряли в период 2017−2018 годов: Максим Коваль, Евгений Хачериди, Николай Морозюк, Андрей Ярмоленко, Домагой Вида, Сергей Рыбалка, Дьемерси Мбокани, Дерлис Гонсалес, Артем Кравец, предатель Мораес, ранее команду покинул Виторину Антунеш.

Это — основной состав. А кто появился? Томаш Кендзера, Беньямин Вербич, Никита Бурда, Виталий Миколенко, Николай Шапаренко, стабильно начали играть Витя Цыганков, Володя Шепелев и Тамаш Кадар. Из основного состава у нас остались лишь Сергей Сидорчук, Денис Гармаш, в концовке при Реброве начали играть Виталий Буяльский и Цыганков. Все.

Мы перестроились, но при этом остались конкурентоспособными. Я сразу сказал, что эта команда — не для Лиги чемпионов. Это многим не нравилось, но так было. Поймите, что Лига чемпионов — это только деньги для клуба. Однако нашим уровнем стала Лига Европы. И там мы чувствовали себя хорошо, два года подряд выигрывали групповой турнир досрочно, за два тура до финиша. Затем проходили 1/16-ю — сначала АЕК, затем «Олимпиакос». А в 1/8-й попадали на команды из топ-чемпионатов. При этом с «Лацио» боролись: 2:2 на выезде и 0:2 в Киеве, дважды пропустили после стандартов.

А с «Челси» все, думаю, понятно. Big difference, большая разница. Согласен, мы проиграли 0:8, но потом «Челси» выиграл Лигу Европы. Нас упрекали, мол, нас разорвал Оливье Жиру. А он еще после того пять лет за сборную Франции выступал, играл в финале чемпионата мира. Просто не забивал долго, так мы улучшили ему контрактные условия в «Челси». Надо же помогать людям. Как говорит Александр Григорьевич Лукашенко, трудно им в Европе. Вот мы всей командой решили Жиру поддержать, дали ему отличиться после года без голов.

— Все, о чем вы говорите, имеет под собой основания. Но, пожалуй, стоит вернуться к началу, когда «Динамо» проиграло в квалификации Лиги чемпионов «Янг Бойз», победив швейцарцев 3:1 дома. Похоже, что если бы не та неудача, ситуация в «Динамо» и ваша судьба на этой должности могли сложиться по-другому. После того же, как команда не попала в групповой турнир Лиги чемпионов, ушли Ярмоленко и Вида и «Динамо» действительно уже было не таким конкурентоспособным

— Это как в случае с «Баварией» в 1999-м. Противостояние с «Янг Бойз» должны были закрывать в Киеве. Должны были тогда забивать пять-шесть и не пропускать. Вместо этого выиграли 3:1, а в Берне дважды ошиблись — привезли пенальти и забили в свои ворота. Макс Коваль немного «помог». Но это футбол.

С этой командой, которая имела опыт выступлений в Лиге чемпионов, мы, конечно, были бы значительно сильнее. Но тем не менее, мне за свою работу в «Динамо» не стыдно. Мы дважды уступили «Шахтеру», который был объективно сильнее по подбору игроков. В еврокубках тоже не проваливались. Честно вам скажу: после завершения сезона-2018/19 я не ходил и не просился на работу. Игорь Михайлович сам меня набрал и сказал: «Хотим продолжить с тобой сотрудничество в дальнейшем». Президент выразил понимание, что строится новая команда и нужно время, чтобы она заиграла.

Впрочем, на старте сезона-2019/20 мы проиграли в квалификации «Брюгге» и тот факт, что мы в третий раз подряд не попали в Лигу чемпионов, сыграл свою роль. Мы расстались и для меня это понятно.

— В то время много говорили о ваших отношениях с тогдашним вице-президентом «Динамо» Евгением Красниковым, о том, что он навязывал вам футболистов, которые вас не устраивали. Что было на самом деле?

— У меня с Евгением были прекрасные отношения тогда и остались поныне. На мою работу он не влиял никак. Да, я высказывал Жене претензии по качеству футболистов, которых он тогда привез — Сидклея и Буэно. Честно сказал Красникову: «Это не игроки уровня киевского „Динамо“. Может, для „Металлиста“ они были бы и неплохие. Но не для нас. Буэно играл на позиции Цыганкова. Какой я должен был сделать выбор? Ответ, думаю, очевиден. А слева в обороне мы имели Иосифа Пиварича и Миколенко. Где здесь найти место Сидклею? Женя предлагает: „Подними его повыше“. А куда выше? Там Вербич.

А вот Чече, которого Красников привез — прекрасный футболист. Другое дело, что у нас он себя не проявил. Мы потом с Женей рассуждали, почему именно. Чече у нас появился 26-летним и решил, что будет незаменимым. А оказалось, что здесь ребята тоже умеют играть в футбол. На этой позиции мы тогда имели Сидорчука, Гармаша, Шепелева, Буяльского, Шапаренко. Они не хотели уступать место в составе.

Чече в таких обстоятельствах должен был немного проявить характер. Однако ему было трудно после нагрузок на сборах. Женя предлагал применить индивидуальный подход и уменьшить объем нагрузок. Однако это было бы нечестно по отношению, скажем, к Сидорчуку, Гармашу, Буяльскому, которые „рыгали“ наравне со всеми. Да, не буду скрывать, возможно, опыта работы с бразильскими футболистами мне не хватило.

— Был тогда в „Динамо“ еще датчанин Миккель Дуэлунн...

— Этого парня кто-то посоветовал Игорю Михайловичу, а селекционный отдел поддержал. „Пожалуйста, — говорю, — если есть лишних пять миллионов. Однако в этой позиции у нас есть Шапаренко, свой парень“. Кроме того, датчане в украинском футболе не выступали никогда. Никто не понимал, адаптируется ли он здесь. В итоге оказалось, что Миккель ничем не лучше наших ребят. Да, это квалифицированный и перспективный футболист, но практика показала, что нагрузок он не выдерживает, очень травматичен. Вопрос не в моих симпатиях или антипатиях. Просто Дуэлунн был слабее украинских футболистов.

— После того, как ушел Мбокани, „Динамо“ остро ощущался дефицит забивного центрфорварда. Казалось, проблему может устранить Фран Соль. Но он тоже в Киеве не заиграл.

— Франа взяли по моему предложению. Однако парню банально не повезло. Вспомните, как он дебютировал: гол в ворота „Олимпиакоса“ в Лиге Европы, гол „Зари“ в чемпионате, а затем третья игра в Чернигове и тяжелая травма ключицы. Это был тот нападающий, который нам нужен. Соль немного бегал, не прессинговал, как Беседин. Однако Артем в 25-ти матчах забивал пять-шесть мячей. Этого мало. И с Солем нам тоже не повезло: сначала ключица, потом на сборах дернул заднюю поверхность бедра. Однако это был тот футболист, который мог поставить концовку. У него были такие черты, которых после Мбокани не имел никто.

— В этом контексте не могу не затронуть болезненную тему Владислава Супряги.

— Влад — это сказка с печальным окончанием. В конце концов, для футболиста, пока он еще играет, не закончилось ничего. Но Хацкевич х***вый, Михайличенко и Луческу — такие же. Теперь х***вый Бартулович? И только Влад хороший. Давно говорю, что этому парню надо разобраться в себе. Или его так преподнесли, что он до сих пор не способен реально оценить свои возможности, или я не знаю. Не исключаю, что это такой уровень, такой интеллект игрока.

У Супряги есть сильные черты, как на свой возраст он рано повзрослел, выделялся физическими данными. Влад стал чемпионом мира-2019 среди юношей. На том же чемпионате выступал Эрлинг Холланд, забил в одном матче девять мячей, но даже не вышел из группы. Но чувствуете теперешнюю пропасть между Холландом и Супрягой?

— Александр Николаевич, полномасштабная война ввела в наш лексикон новое слово — ИПСО, сокращение от информационно-психологическая операция. Тогда мы, гражданские еще не знали, как это обозначить, но мне казалось, что ваш заключительный сезон в „Динамо“ именно направленным против вас и вашего тренерского штаба ИПСО и сопровождался...

— Я знаю тех неудачников, которые эту лодку раскачивали. Не буду переходить на личности, они сами себя узнают. Могу сказать, что эти люди тяжелее вилки ничего в своей жизни не держали, а давление у них поднимается только от того, что они не могут опорожниться. К стрессам отношусь спокойно, что-то могу перевести на юмор, что-то принять, а что-то нет. Однако мысли тех людей, которые тогда работали против меня, мне безразличны. Мы лично не знакомы, знаю только, как они выглядят.

— Это представители СМИ?

— Воздержусь от ответа. В Украине у меня был только один инцидент с журналистом. Я тогда еще был игроком. Человек на час опоздал на интервью. Это некрасиво, надо хотя бы извиниться. А не начинать с наездов, что я должен был его подождать. Дал ему в лоб в воспитательных целях.

— Когда-то писал, что вы не захотели ему давать интервью, ныне покойный Артем Франков.

— Не знаю, что Артем себе такое вспомнил. Могу сказать, что как журналиста и профессионала я его уважал. А чем не угодил? Может, когда-то по 100 граммов не выпили вместе? Может, это ему не понравилось.

— Александр Николаевич, в завершение темы о динамовской странице вашей деятельности скажите, по какому принципу подбирали тренерский штаб? Ведь что Лужный, что Шацких — представители той самой старой школы, с принципами, о которых нынче начали забывать.

— Олег и Макс — это олицетворение традиций киевского „Динамо“. Эти люди собственным примером показали, как надо выкладываться за команду, как ее нужно любить. Кроме того, я не мог пренебрегать опытом Олега Романовича — как игровым, так и жизненным и тренерским. У Макса опыта меньше, но он отвечал за контакт между первой и второй командами. Он там работал, знал футболистов.

Именно благодаря Максу Шацких, пропустив этап молодежного футбола, в первой команде оказался Миколенко. У меня на этом фоне еще был неприятный разговор с директором динамовской академии (Александром Ищенко — авт.). Он убеждал, что не надо форсировать, что Виталий — слишком молодой, мы его загоним. Но когда Миколенко пришел в команду, Лужный сразу сказал: „Это игрок основного состава. Зачем ему играть с детским садом?“

— Предыдущий вопрос на самом деле является подводкой к следующему. Действительно, вы и Шацких — олицетворение традиций „Динамо“, носители тех ценностей, которые уважают фанаты команды. И после того — переезд в Россию, в „Ротор“, шаг, который останется пятном на до сих пор безупречной репутации.

— Это моя страшная ошибка, которую буду признавать всю жизнь. Самое главное, что этот шаг не дал мне абсолютно ничего и профессиональном аспекте. „Ротор“ — команда на государственном содержании. Футбол там никому не нужен, клуб нужен исключительно для решения личных вопросов, прикрытие для освоения денег.

— После того судьба занесла вас сразу на Кипр. Где вы тоже задержались недолго, всего на полтора месяца.

— Людям, которые не прошли черес все это, трудно понять, что в наше время белорусу получить визу и возможность выезжать в Европу крайне сложно. Да, мне несколько раз предлагали получить украинское гражданство. Однако отказывался, потому что считаю себя белорусом. Так вот, выехать из Украины могу, а получить вид на жительство в Европе сложно.

В Польше после начала полномасштабной войны в Украине существует специальная программа для белорусов с четкой гражданской позицией, по которой такой вид получить можно. С тех пор, как мы с семьей после 24.02.2022 выехали, на получение документов для себя и семьи потратил два года. При этом не имел права выезжать за пределы шенгенской зоны. Поэтому в один момент пришлось покидать Кипр и переезжать в Польшу.

Из-за чего я ушел из „Кармиотиссы“ — другой вопрос. Могу сказать, что уровень футбола там сейчас очень неплохой и результаты встреч наших клубов с кипрскими в еврокубках тому свидетельство. „Кармиотисса“ — тоже команда хорошая. Однако беда кипрского футбола, что там есть клубы, которые не всегда играют по правилам. Не придерживаются принципов Fair play, скажем так. Я в такой футбол играть не хотел. Тот матч, который мы проиграли 0:4 и который для нас стал последним, был под красным флажком, то есть под подозрением букмекерских контор. Когда мне сказали, что надо играть fix-game, сказал: „Ребята, без меня“. После завершения сезона у „Кармиотиссы“ под подозрением было 11 матчей.

— Обреченной на провал авантюрой выглядело и ваше следующее место тренерской деятельности — польский „Заглембе“ из Сосновца. Как вы решились возглавить команду, которая находилась на последних местах в таблице второго дивизиона?

— Когда был в Польше, позвонил Мариуш Левандовски. „Ты без работы?“ — спрашивает. „Да, жду документы, получу через четыре месяца“. „Так что будешь сидеть? Бери команду. Есть такая вероятность, что я чуть позже зайду в "Заглембе“ в статусе спортивного директора. Будем делать частный клуб», — говорит Мариуш. Дело в том, что в Польше все команды тоже муниципальные. Я послушал, поехал, посмотрел. Звоню Левандовски: «Давай как-то все это закончим». «Да нет, подожди, вскоре должен зайти инвестор», — успокаивает Мариуш.

Инвестор действительно приехал, мы познакомились. Это — парень с амбициями, живет в Лондоне. Я отметил, что уровень футболистов в «Заглембе» ужасный. Только трое неплохие, других надо менять. Я с такого уровня игроками в карьере не сталкивался вообще. Левандовски посоветовал взять украинцев и со своей стороны обещал дать игроков из «Термалики» из Нечицы, которой тогда работал. На том и сошлись.

Когда во время сборов начал проводить дважды в день тренировки, мне сказали, что никогда в жизни на сборах двукратных тренировок в «Заглембе» не было. Потом пришел на обед и понял, что с такой едой о второй тренировке не может быть и речи. Там были блюда, вообще не совместимые с занятиями спортом. Все украинские ребята, которые приехали в Сосновец, были на голову сильнее местных игроков. Даже вратарь Алексей Шевченко, у которого долгое время не было игровой практики. Он нам очень помог. То же касается Леши Довгого, Артема Сухоцкого. Очень жаль, что из-за травмы выпал Леша Быков. Местные тренеры приходили и говорили, что такого уровня игроков у них не было никогда. Однако общий уровень оставался очень низким. Уровень всего в комплексе. Я это видел и хотел уйти. Уже на третий день.

— В итоге вы ушли после инцидента с фанатами.

— Тогда кибицы почему на базу пришли? В команде было два старших футболиста, у которых в контракте было прописано, что они должны сыграть определенный процент матчей для автоматического продолжения сотрудничества. Я об этом не знал. В моем понимании, этих ребят не должно было быть не просто в команде, а рядом с ней. Вот они и договорились с кибицами. И те пришли, покричали «черные get out», «белорусы get out», «украинцы get out». Пошумели немного, кого-то хотели ударить.

— Вроде же говорили, что ударили.

— Была попытка агрессии. Однако я разрядил ситуацию, когда сказал, что на том все и покинул тренировку. Набрал руководителей клуба, но никто из них не вышел, хотя офис находится рядом с тренировочным полем. Позвонил Левандовски: «Мариуш, спроси мэра города, почему никто из клуба не отреагировал на инцидент». Полиция прибыла, уже когда все разошлись. Начали «разбираться». «Кого-то били?» — спрашивают. «Вы что? Посмотрите на меня» — отвечаю. «Вы будете снимать телесные?» — «А что снимать?»

Что ж, негативный опыт — тоже опыт. Могу сказать, что по инфраструктуре «Заглембе» может позавидовать любой: три натуральных поля, два поля в манеже, тренажерный зал, современный стадион. А рядом — ледовый дворец и дворец для игровых видов спорта.

Вместе с тем, сам Сосновец — это Горловка 80-х. В Горловке играл против дубля «Шахтера» в 90-м. За донетчан тогда Серега Ребров выступал. Так вот, оказавшись в Сосновке, будто переместился во времени на 34 года назад. Все мрачное, люди не улыбаются. Это просто катастрофа! Когда год назад сборная Украины по хоккею впервые за 11 лет победила там поляков и выиграла олимпийскую квалификацию, мы начали шутить, что Сосновец — это черная метка. Юношеская сборная Польши по футболу там тоже проигрывала.

— В нашей хоккейной сборной наоборот говорили, что вы пришли на фарт. И потом весной смеялись, когда команда в литовском Каунасе готовилась к чемпионату мира и появилась информация, что вы приедете на переговоры о работе с местным «Жальгирисом».

— (Смеется). Я узнал, что хоккеисты уже выехали, поэтому и решил не ехать. А если серьезно, то разговоры были, но дальше них дело не пошло.

— В итоге получается, уже почти год вы без работы.

— Недавно встречались с президентом одного клуба, потинусли друг другу руки и разошлись. Есть варианты с трудоустройством в странах бывшего СССР. Однако я их рассматривать не хочу. Хотя речь шла о командах, которые будут выступать в еврокубках. Также есть экзотические предложения — из Таиланда, Индонезии. Однако у меня другие планы. В сентябре я вернулся в Украину и пока уезжать отсюда не собираюсь.

— Здесь война и, мягко говоря, опасно.

— Это так. Но я решил, что буду здесь. Я бы и три года назад не выезжал, но тогда решил решить вопрос с документами и должен был находиться в Польше. Сейчас, когда имею возможность ездить и работать по всей Европе, вернулся туда, где мне комфортно. Хотя, конечно, никому не пожелаешь того, что сейчас чувствуют украинцы. В Киеве еще не так страшно. У меня есть друзья в Харькове, Сумах, Чернигове, Запорожье. У них намного опаснее, но они не хотят выезжать из родного города. Все разъехаться тоже не могут. Я со своей стороны тоже чем могу помогаю. И самостоятельно, и участием в поединках в поддержку украинской армии.

Иван Вербицкий