Олег Блохин: «Я сидел за столом с представителями «Реала» — за меня предлагали 4,5 миллиона долларов»

Свое первое обстоятельное интервью после полномасштабного вторжения дал легендарный форвард киевского «Динамо» Олег Блохин.

«Украинский футбол почти не смотрю, европейские чемпионаты — с удовольствием»

— Олег Владимирович, как ваши дела?

— Да ничего, в целом все вроде нормально, если бы не общая беда всех украинцев — война.

— Чем занимаетесь сейчас?

— Посвящаю время детям, здоровью и семье.

— Часто ли сейчас следите за футболом — украинским и европейским?

— За украинским футболом практически не слежу. Посмотрел последние игры между «Динамо» и «Шахтером». Извините, но, честно говоря, они мне не понравились. Сейчас уровень чемпионата, конечно, уже не тот, что был раньше, однако надо принимать во внимание, что идет война и в стране установлено военное положение. С такой игрой, которую демонстрируют некоторые команды, я вообще не понимаю, для чего они выходят в Премьер-лигу.

Что касается европейского футбола — я его смотрю с удовольствием.

— Чемпионат какой европейской страны вам импонирует больше всего?

— Я смотрю чемпионаты всех ведущих европейских стран — Италии, Германии, Англии... Ну, и конечно, матчи еврокубков.

— Какой клуб в Европе, по вашему мнению, сегодня демонстрирует самый интересный футбол?

— Мне очень нравится, как сейчас играет «Барселона». Люди действительно играют в футбол по принципу «мы забьем столько, сколько захотим, а вы — сколько сможете». Такой футбол очень интересно смотрится. Ливерпуль произвел впечатление, особенно в начале сезона. Учитывая их игру, они должны были быть, как минимум в полуфинале Лиги чемпионов.

— Ожидали ли вы, что до финала Лиги чемпионов дойдут «Интер» и ПСЖ, а такие клубы, как «Барселона», «Манчестер Сити» и «Реал», сойдут с дистанции?

— Я смотрел последний матч «Интер» — «Барселона». Считаю, третий мяч не следовало засчитывать, потому что там был фол. Если бы того гола не было, то в финале могла бы быть «Барселона».

— Кто из футбольных тренеров вам больше всего импонирует?

— Мне нравился стиль работы Юргена Клоппа. Так же, как и Пепа Гвардиолы. В последнее время на авансцену выходит новое поколение тренеров: в «Ливерпуле» — Арне Слот, в «Манчестер» Юнайтед — Рубен Аморим. С интересом слежу за всеми новинками футбола — это эволюция, которая происходит на наших глазах.

— Кто, по вашему мнению, является главным претендентом на «Золотой мяч», если бы его вручали летом?

— Могу назвать трех фаворитов. Все они — игроки «Барселоны»: Педри, Рафинья, Ямаль. Никому из других игроков я бы «Золотой мяч» не отдал.

— Вам больше нравилось, как присуждение «Золотого мяча» происходило путем голосования журналистов, или когда лучшего футболиста определяет ФИФА?

— По моему мнению, определение лучшего футболиста журналистами было более объективным.

«Пока не видно на горизонте украинца, способного выиграть «Золотой мяч»

— Вы следите за родным для вас «Динамо»?

— Ну, я смотрел, как команда играла в Лиге Европы... И, честно говоря, разочаровался.

— Нравится ли вам «Динамо» под руководством Шовковского?

— Думаю, все нормально. Команда достигла своей цели — выиграла чемпионат. Поздравляю Сашу и всю команду с этим юбилейным титулом.

— Кого вы считаете лучшим тренером Украины по результатам сезона-2024/25 годов?

— Руслана Ротаня. С ним во главе «Александрия» в этом сезоне достигла существенного прогресса. От «Динамо» они отстали всего на три очка, при том, что сравнивать их возможности с возможностями «Динамо» не стоит — это совершенно разные вещи.

— Закономерно ли, что «Шахтер» занял лишь третье место?

— «Шахтер» вообще провалил этот чемпионат. Я не понимаю, какая нынешняя политика в клубе и как так случилось, что они в итоге только третьи.

— Какое ваше впечатление от игры современных нападающих?

— Когда я вижу, что форвард просто стоит, как столб, то, честно говоря, я такого форварда не понимаю. Я воспринимаю игру нападающих совсем иначе. Когда я играл, то всегда работал на скорости, так же, как Беланов, а впоследствии и Шевченко. Мне говорят: «Вот такой-то забил в чемпионате Украины пятнадцать мячей». Думаю, если бы наше поколение играло в таком чемпионате, как сейчас, то мы бы забивали гораздо больше. Однако это лишь критика со стороны.

— Когда ждать украинцу на «Золотой мяч» и есть ли сегодня у нас футболист с такими задатками?

— О! Очень долго... Пока не видно такого на горизонте. Возможно, кто-то из молодежи, кто сейчас играет за рубежом, выстрелит. Знаете, если ты не играешь хорошо в клубе, как мы, в свое время, когда выиграли Кубок обладателей кубков, и в сборной, которая показывает результат, то очень трудно претендовать на «Золотой мяч». Поэтому, сейчас больше шансов у тех наших ребят, которые выступают за рубежом, а не в Украине.

— Каким вы видите футбол Украины после войны?

— Конечно, он должен стать лучше. Во-первых, не будет воздушных тревог, из-за которых игру останавливают, и матч растягивается на 4−5 часов, а то и на несколько дней. Я не понимаю, как футболистам играть, как тренировать команду, когда без конца эти воздушные тревоги? Я не знаю...

«За выход в четвертьфинал ЧМ-2006 на кону стояли большие деньги»

— Давайте к сложной теме, ведь наша национальная команда с того же 2006 года не может выйти на Мундиаль. Как вам игра сборной Украины? Могла ли она пройти Бельгию и при каких условиях?

— Конечно, могла.

— Есть ли здесь недоработки тренерского штаба и футболистов?

— Не знаю. Надо быть внутри команды, чтобы четко оценить, что там происходит. Видеть, как проходила подготовка к матчам, о чем думали тренеры после победы в первом матче 3:1, какие принимались решения — играть на удержание счета или нет. Ведь изменения в игре начались только после того, как мы пропустили второй мяч.

Что я могу сказать? Посмотрим, что будет дальше. Задача сборной Украины стояла — выход на ЧМ-2026. Как бы там ни было, сборную надо поддерживать. Знаете, критиковать всегда легче, чем хвалить.

Помню, когда я в 2003 году возглавил сборную и она начала проигрывать один товарищеский матч за другим, меня уже хотели выгнать(в течение десяти месяцев сборная провела шесть товарищеских матчей: три проиграла, а три свела вничью, — прим. ред.) Но потом эта команда взорвалась в 2006 году.

— Так что, серьезно перед отборочным турниром к ЧМ-2006 стоял вопрос о вашем увольнении?

— Да, об этом тогда шла речь. Григорий Михайлович приходил: волосы дыбом, галстук сбился на плечо. Говорит мне: «Что происходит?». А просто проходил обычный селекционный процесс. Через сборную у меня прошел 51 игрок. Я просеивал их один за другим. И вот через ту черновую, сложную работу последовательно вырисовалась команда, которая дошла до финала чемпионата мира.

— Почему именно Днепр тогда стал базовой командой сборной?

— Потому что, когда я оценил ситуацию, понял — ничего лучшего на тот момент просто не было. УПЛ была максимально легионеризированной. Стоял вопрос — что на некоторых позициях ни один кандидат в сборную не имел стабильной игровой практики в клубах. А вот Днепр, в отличие от других ведущих команд, базировался именно на украинских футболистах.

— Был ли состав, который вы повезли на чемпионат мира в Германию, оптимальным?

— На тот момент да. Единственный игрок, которого недосчитались — динамовец Сергей Федоров, который из-за травмы не смог сыграть на чемпионате мира. Это была потеря, ведь он был у нас одним из столпов обороны.

— Вы взяли на чемпионат мира Свидерского, который не имел стабильного места в своем клубе. У вас он вышел в основе на матч четвертьфинала с итальянцами

— А кого ставить? На матч с итальянцами в четвертьфинале у меня был ограниченный выбор игроков. Выпал один, выпал второй... Помню, спрошу Гусина: «Сыграешь центрального защитника?». Отвечает: «Владимирович, сыграю». У нас Милевский в игре со Швейцарией бил пенальти, хотя и был еще юношей.

— Однако, уверенно выполнил свой пенальти.

— Он пенальти пробил «паненкой». Я этого не видел, потому что пошел в раздевалку. Потом меня спрашивали: «Что было бы с ним, если бы не забил?». Говорю: «Наверное, ребята сами бы разобрались». Во-первых, речь шла о выходе в четвертьфинал Чемпионата мира. А во-вторых, на кону стояли — большие деньги.

— Что побудило вас пойти в раздевалку и не смотреть, как били пенальти?

— Стресс был настолько сильный, что у меня просто не выдержали нервы. Игра шла, как на качелях — туда-сюда. Потом — дополнительное время и серия пенальти. Подхожу к ребятам: «Дайте сигарету». А они: «Нет ни зажигалки, ни сигарет». Я лишь махнул рукой и пошел в раздевалку.

— Находясь в подтрибунном помещении, вы совсем не следили за серией пенальти?

— Не смотрел ни одного пенальти. Я пришел на пресс-конференцию и даже не знал, что Шевченко не реализовал пенальти. Все так на меня посмотрели...

— А кто вам первый сказал, что мы в четвертьфинале?

— Массажист Паша Швыдкий, царство ему небесное, зашел в раздевалку и сказал: «Владимирович, пошли, все хорошо».

— Правда ли, что накануне четвертьфинального матча с итальянцами вам вдруг приснился вещий сон?

— Было такое. Приснился дом, и родные звали домой. Так и случилось. Мы проиграли будущим чемпионам мира и уехали домой.

— Это уже историческое и не повторенное на сегодня выступление. Но был ли шанс достичь большего?

— При благоприятном раскладе все могло сложиться по-другому. Как по мне, по игре мы не должны были проигрывать 0:3 даже Италии.

Я осознавал, что Саша Шовковский играет на пределе своих сил. Та серия пенальти со швейцарцами забрала у него много нервов. Я чувствовал, что его надо заменить. Все же, первый мяч, забитый итальянцами, он, пожалуй, мог взять(Дзамброта пробил по воротам метров с тридцати, и Шовковский опоздал с прыжком, — прим. ред.)

Мы же свои моменты не использовали. Да и Буффон в воротах творил что-то невероятное. Говорю: «Да что же такое? Как только мы играем с итальянцами, Буффон — король!».

Но, отвечая на ваш вопрос, скажу — я почувствовал, что на ЧМ-2006 мы выжали из сборной Украины все, что могли.

— Вы сказали о больших деньгах, которые вам обещали за выход в четвертьфинал. Могли бы вы озвучить сумму?

— Я не хочу ее называть. После завершения Чемпионат мира, нам выделяли определенную сумму, которая распределялась между всей командой — в зависимости от индивидуального вклада каждого в общий результат.

Я составлял списки. Премиальные, кроме футболистов, получили все, кто был привлечен к работе с командой: массажисты, врачи и другой персонал. Я даже включил в этот список Сергея Федорова, который провел весь отборочный цикл, но из-за травмы не смог поехать на мировой чемпионат. Потом я передал этот список Суркису, и Григорий Михайлович его утверждал.

«На пресс-конференции я поссорился с журналистом, предложил ему выйти и поговорить наедине»

— Что стало причиной того, что вы однажды отчислили Чечера, Зотова и Закарлюку прямо со сбора команды?

— А как иначе надо было поступить, если люди пьяные появились в расположении команды только под утро? Если бы они пришли и извинились, я бы мог их оставить. Но они на это так и не удосужились.

— Употребление алкоголя футболистами — это было для вас самое серьезное дисциплинарное нарушение?

— Да. Мелкое нарушение, скажем, незначительное опоздание, еще можно было бы простить. На тренировочный сбор, в принципе, у нас не должно было быть никаких опозданий, ведь почти все игроки сборной играли здесь, в Украине. Самолеты тогда же летали. Игры чемпионата завершились. На следующий день они должны были быть в расположении сборной.

— Случались ли сложные ситуации во время перелетов сборной?

— Самая сложная ситуация была после первой игры, когда мы сыграли 1:1 в Дании. В Киев прилетели в четыре утра. А на следующий день мы уже должны были лететь в Казахстан. Помню, я тогда сказал, что журналисты, фотографы и видеооператоры больше не будут летать с командой, потому что пока они проходят таможню — проходит слишком много времени. С тех пор они начали летать отдельно.

— Вам с годами не кажется, что Украину на Евро-2012 намеренно «сплавляли»? И жребий самый тяжелый, и арбитр «проспал» гол с Англией...

— Не знаю, по этому поводу я не могу ничего сказать. Относительно гола, все говорили, еще до этого было положение вне игры. Ну хорошо, был офсайд, но если лайнсмен не зафиксировал его, то игра продолжилась. Гол был чистым, мяч полностью пересек линию ворот. Рядом был четвертый арбитр, который этого не заметил. Если бы судья засчитал этот гол, это могло кардинально повлиять на ход игры.

После матча я выбежал на поле, но какой в этом был смысл? Из группы тогда выходило по две команды. Давайте посмотрим: в нашей группе, кроме нас, Англия, Франция и Швеция. Извините, но это совсем не Кипр!

— Много критики звучало в адрес сборной?

— На пресс-конференции был какой-то журналист, и я с ним повздорил. Он набросился на команду с руганью. Я ему говорю: «Можете ругать меня, но зачем команду трогать?» Ребята играли, бились за результат.

— Чем все закончилось?

— Я предложил журналисту выйти поговорить наедине, но он не решился.

— Скажите, часто ли вы погружаетесь в воспоминания?

— Сейчас уже нет. Даже свои игры смотрю редко, только когда очень сильно хочется.

«В школе из портфелей сделали ворота и моей шапкой играли в футбол»

— Вы в детстве увлекались разными видами спорта?

— О, куда меня только не отдавали! Все перепробовал, кроме бокса и тяжелой атлетики. В школе я играл в баскетбол, волейбол, настольный теннис, а также бегал на лыжах.

Помню, отдали меня на плавание. На стадионе СКА был целый спортивный комплекс. Придешь туда зимой в бассейн, поплаваешь — а там собачий холод. Потом идешь от того бассейна пешком до троллейбусной остановки, а тебя просто пронизывает ветер. Закончилось тем, что я заболел.

Тренер прибежал к нам домой и говорит родителям: «Не стоит Олегу бросать плавание. Он будет чемпионом». Услышав это я говорю: «Мама, у меня все тело болит, глаза болят. Хоть стреляй — на плавание я больше не пойду».

— Родители хотели, чтобы вы играли на баяне — они вам его купили?

— Какой баян? Это был или 1956 год, или 1958-й — точно уже не вспомню. В те времена, после войны, было очень популярно играть на аккордеоне или баяне. Я не мечтал об этом, но родители хотели, чтобы я играл.

— Правда, что вы получили разряд в шахматах?

— Да, это правда. Рядом с нами был шахматный клуб, мы с друзьями пошли туда. Там мы изучали шахматные задачи и этюды, ну и, конечно, играли между собой.

— Говорят, что вы могли достичь серьезных успехов в легкой атлетике. Вы действительно пробегали стометровку за 11 секунд?

— Да. Было это на Центральном стадионе, причем, бежал я стометровку без подготовки в китайских полукедах.

— Почему ваш выбор пал именно на футбол?

— (Задумывается на мгновение). Я не знаю, у меня же есть фотография, где я еще шкет, но уже левую ногу поставил на большой мяч.

Помню, как-то в школе из портфелей сделали ворота, а моей шапкой играли в футбол. Пришел домой, а мама говорит: «Олег, ты что? Сколько тебе лет?»

— На каком поле вы играли в детстве?

— О-о-о-о-о-о!.. Асфальт был нашим полем. Машин тогда было немного. Ставили кирпичи — вот тебе и ворота. Потом, когда мы переехали на улицу Авиации, неподалеку размещался интернат, а рядом — футбольное поле, покрытое галькой. Попробуйте угадать — где я играл?

— Даже не представляю. А где именно?

— Стоял в воротах. Если ты самый маленький — об игре в поле даже не мечтай. Твоя позиция в воротах.

— Много голов пропускали?

— Главное, что ты играешь, все остальное — неважно.

— Во время игры в футбол бывало, что теряли ключи от квартиры?

— Ключ от квартиры я вешал на шнурок на шею, клал в карман на рубашке, даже прикалывал булавкой. Однако, несмотря на все эти меры, я все равно умудрялся его потерять.

— У вас был свой мяч?

— Да. Отец принес кожаный мяч со вставной камерой внутри. Его надо было шнуровать вручную. Для этого был такой металлический крючок, чтобы протянуть шнурок через отверстия. Накачивали этот мяч после шнуровки насосом с деревянной ручкой.

— После школы занимались уроками или сразу бежали играть в футбол?

— Приходил домой. Надо было пообедать. Мама оставляла мне гречневую кашу с молоком. Когда я ел, читал что-то из заданного в школе.

Машины у нас не было, поэтому бежал на троллейбус, доезжал до Крещатика. Далее пересаживался на трамвай и ехал на бульвар Леси Украинки — туда, где располагалось Суворовское военное училище. Домой возвращался тем же маршрутом — трамвай и троллейбус.

— Как вы учились? Какие предметы вам больше всего нравились?

— История и география. Первую свою пятерку в школе я получил именно по одному из этих предметов. Если взять мой дневник, то там в целом было больше троек, чем хороших оценок(в советской школе учились по пятибалльной системе, оценка «3» соответствовала уровню знаний «удовлетворительно», — прим. ред.) Но следует учитывать, что когда я учился в девятом классе, меня уже пригласили в дубль киевского «Динамо».

— Помните первые ваши награды? Это были грамоты или медали?

— Первую награду я получил в пионерском лагере. Это была шоколадка на ленте. Я выиграл индивидуальную дисциплину по метанию резинового мяча на дальность(это была массовая физкультурная дисциплина, которая входила в комплекс ГПО, мяч был специальный легкоатлетический весом 150−200 г, — прим. ред.) А еще наша футбольная команда заняла первое место в лагерных соревнованиях. Кстати, играли мы на баскетбольной площадке.

«Одиннадцатый номер взял себе в знак уважения к «Хмелю»

— В секцию футбола вас привел отец?

— Нет, мама. Сначала она отвела меня в КИСИ (Киевский инженерно-строительный институт, где много лет работала Екатерина Захаровна, — прим. ред.) Там было футбольное поле и тренер. А потом уже отец повел меня в футбольную школу «Динамо».

— Расскажите, пожалуйста, об Александре Леонидове. Каким он был тренером для вас?

— Леонидов сделал из меня футболиста. Он имел настоящий дар видеть в детях потенциал и помогать ему развиваться. В небольшом зале на «Динамо» мы переворачивали скамейки, используя их вместо препятствий, чтобы отрабатывать точность ударов, передач и остановок мяча — правой, левой, внутренней стороной стопы. Простой, но эффективный метод.

— Скажите, это Виктор Маслов, просматривая динамовские группы подготовки, обратил на вас внимание?

— Начинал я в юношеский команде. Когда наш 1952 г. р. выпускали, мы провели игру против дубля «Динамо». После той игры меня и еще трех ребят пригласили в резерв. Мы были на сборах с дублем «Динамо», который тренировал Михаил Коман. Вот такой был мужик! Он многому нас научил.

Как-то во время тренировки Маслов подошел, посмотрел и говорит Коману с присущим ему фирменным матом: «Миша, да йо... твою ма..., у тебя парень босой бегает!» А у меня бутсы были порваны с обеих сторон, не было денег, чтобы купить новые.

— А когда же вы себе купили новые бутсы?

— В 1970 году, когда сборная СССР вернулась с чемпионата мира в Мексике. Тогда я и купил у Анатолия Пузача бутсы Adidas «пеньярольки» за 100 рублей. На то время — бешеные деньги.

— Кто тогда был вашим кумиром?

— Мои кумиры со временем менялись. Сначала моим кумиром был №11 «Динамо» — Виталий Хмельницкий.

— Так вы взяли одиннадцатый номер в знак уважения к нему?

— Да, из-за «Хмеля»(Хмельницкого редко кто называл по фамилии — все говорили просто «Хмель», — прим. ред.) Потом моим кумиром стал Кройф. Я был в восторге от его скорости и дриблинга. Во время тренировки я пытался повторять его движения, но у меня не получалось так хорошо, как у него. Понял, что это мне не подходит.

— Вы всегда играли нападающим?

— Всегда. В 1988 году сборная СССР, имея статус вице-чемпиона Европы, проводила товарищеский матч в Дюссельдорфе со сборной Германии. Я не знаю, что тогда тренеры придумали, но поставили меня на позицию левого полузащитника(Блохин отыграл первый тайм, и в перерыве его заменили. Это была его последняя — 112-я — игра в составе национальной сборной СССР, — прим. ред.)

— Не было обиды, что вас не взяли на Евро-1988?

— Можно было обижаться, а можно — нет. В списке на поездку на Евро-1988 было всего 20 мест. На тот момент мне было уже 35 лет, и моя карьера близилась к завершению.

«Коман после матча на Кубок едва меня не убил»

— Ваш дебют за основу киевского «Динамо» состоялся, когда вам было всего 17 лет.

— Да в 1969 году. Это был выездной матч против тбилисского «Динамо». В турнирном плане матч уже не имел значения. Киевское «Динамо» уверенно занимало второе место — до первого места было не достать, а третье оставалось далеко позади. Наша юношеская команда именно в то время проводила сборы неподалеку Тбилиси. Именно этой командой, которую возглавлял Михаил Коман, мы вышли на матч(киевское «Динамо» проиграло его со счетом 0:2, — прим. ред.)

— А одну из первых ваших игр на Кубок СССР в Ростове помните?

— Конечно, я тогда не забил пенальти, и дальше прошел ростовский СКА.

— Вы промахнулись с пенальти после того, как даже вратарь Рудаков забил свой?

— Мяч попал в стойку ворот. Коман после матча едва меня не убил. Подошел и говорит: «Ты, пацан, негодяй, куда лезешь бить пенальти?». А я ему: «Да меня же сами ребята туда направили!» Представьте себе: мне 18 лет, а от моего удара зависит судьба кубкового матча!

— В 1973 году, когда вас впервые признали лучшим игроком в СССР, вы сказали, что игра с «Араратом» в финале Кубка была для вас худшей. Что тогда пошло не так?

— Там наш тренер Александр Севидов начудил. Мы вели в счете 1:0, и он сделал довольно странные замены. Вместо Буряка на поле вышел Зуев, а вместо меня — Кондратов. Хотел, чтобы ребята получили звания мастеров спорта. Но на 89-й минуте ереванцы забили ответный гол — счет стал ничейным. А уже в экстра-тайме они отличились во второй раз. В том году Арарат имел очень хорошую команду.

— Вы помните, какой команде вы забили больше мячей?

— (Качает головой). Не помню.

— Арарату в чемпионате вы забили 21 мяч.

— Правда?

— А кто из вратарей от вас пострадал больше всего?

— Кажется, Дасаев.

— Больше всего голов вы провели в ворота Александра Ткаченко — 14, тогда как Дасаеву лишь 5.

— Вот видите, вы лучше знаете, чем я. Я никогда этого не считал.

— Помните ли вы, что однажды забили гол Блохину?

-...? (удивленно качает головой).

— В 1976 году в Киеве на Республиканском стадионе вы забили гол команде Крылья Советов, вратарем которой был Анатолий Блохин.

— Я никогда не занимался статистикой — забил и забил. Больше знал тех футболистов, которые играли в сборной — из московского Спартака, тбилисского «Динамо», «Днепра», «Шахтера»... Когда против меня играли Фогтс, Шварценбек, Бекенбауэр, то, конечно, я их запомнил. Что касается «Крыльев Советов», то это команда, поднявшаяся из Первой лиги.

— Действительно ли вам когда-то удалось забить гол с углового?

— Нет, угловые я никогда не подавал. Назову другой памятный гол. Однажды в матче с московским «Динамо» в Москве я забил гол ударом через себя Владимиру Пильгую.

— Кто из защитников был самым жестким к вам?

— По ногам били меня все. Некоторые даже специально затачивали шипы, чтобы было больнее. По моим ощущениям, самым жестким защитником был Берти Фогтс (чемпион мира и Европы в составе сборной ФРГ, обладатель Кубка УЕФА и многократный чемпион Западной Германии с Боруссией Гладбах, — прим. ред.) Он так бил по ногам, что мамочка, не горюй! Ходил за мной по всему полю и просто лупил по ногам. Такая у него была манера.

— В советском футболе было двое защитников с прозвищами «Коса» и «Автоген» — Логофет и Новиков. От кого из них вам больше доставалось?

— От «Автогена»(Александра Новикова, защитника московского «Динамо», — прим. ред.).

— А кто из защитников был настоящим джентльменом на поле?

— Это тот, кто ни разу меня не ударил? Таких я не помню. Моя задача, как форварда, — забить, а у защитника — не дать мне этого сделать. Как именно он это будет делать — это уже его дело.

Назову Александра Чивадзе: он не был жестким, а достаточно толерантным, хотя при этом хорошо играл в защите, позиционно правильно. На международном уровне отмечу таким вот интеллигентного плана защитником Франца Бекенбауэра из Баварии и сборной ФРГ.

«За первый Кубок кубков мы получили 500−700 франков, за второй — 750»

— Недавно исполнилось 50 лет, как «Динамо» впервые завоевало европейский трофей — Кубок кубков УЕФА. Кто вас с этим юбилеем поздравил и как?

— Ничего не было, никак не отмечали. Несколько человек позвонили, поздравили — и все.

— Звонили ли из футбольного клуба «Динамо»?

— Нет.

— Вы общались с партнерами по тому «Динамо»?

— Да нас, игроков того легендарного состава «Динамо» 1975 года, уже осталось немного: Онищенко, Мунтян, Веремеев, Решко, Буряк... У всех сегодня проблемы со здоровьем — колени, спина, сердце. Это все последствия нагрузок, которые мы тогда получали. Современных методов восстановления в то время просто не существовало.

Нам предложили систему тренировок, частично построенную на принципах подготовки американских космонавтов. Это был настоящий эксперимент — раньше в футболе такого никто не практиковал. В частности, мы штангу весом 60 килограммов таскали на себе. Помню, как я Буряка по всему полю носил на плечах, а он меня — это так называемое забегание с мячом в тройках.

— Вы — единственный футболист «Динамо», который принял участие во всех матчах обоих победных европейских турниров. Какая из игр Кубка обладателей кубков 1975 года была для вас самой сложной?

— С голландским ПСВ. Этот клуб по рейтингу был тогда первым в Европе. Тяжелой была игра и с немецким «Айнтрахтом». Мало кто верил, что мы сможем победить на их поле.

— Мало кто знает, что перед обоими финалами вы не тренировались, и из-за травм вообще могли не выйти на поле. Что это были за травмы?

— Первую могу показать(Блохин закатывает штанину и показывает шрам на ноге, — прим. ред.) Это после матча чемпионата с Араратом мне наложили пять или семь швов. Неделю я вообще не тренировался, перед игрой с Ференцварошем вышел, немного поработал с мячом. Наложили на ногу лангетку, забинтовали — и я так играл. В первом тайме, конечно, было немного страшновато, ведь швы на ноге могли разойтись. В перерыве говорю нашему врачу Виктору Берковскому: «Снимай повязку».

А накануне второго финала с Атлетико у меня случился надрыв приводящей мышцы. Лобановский спросил меня: «Как ты?» Я ответил: «Не знаю, сейчас замотают, выйду, попробую». На предматчевую разминку нас вышло не одиннадцать, а двенадцать игроков. Вадим Евтушенко был готов в случае необходимости заменить меня и выйти на поле с первых минут. Слава Богу, матч я доиграл до конца, а когда приехал на чемпионат мира, то нога распухла — сплошная гематома. Это чисто психология.

Я очень доволен, что смог забить и в первом финале, и во втором. И наши победы были убедительными.

— Вы помните, сколько вам заплатили за первый и второй финал?

— Точно уже не вспомню, могу ошибиться. За первый Кубок, кажется, мы получили или 500, или 700 франков. А за второй — 750.

— Правда ли, что часть премиальных вам приходилось отдавать работникам Госкомспорта СССР и Федерации футбола?

— Из тех — нет. Могу рассказать одну историю. В 1986 году мы участвовали в двухдневном турнире на Кубок Сантьяго Бернабеу. Премиальные составляли 50 тысяч долларов. Мы выиграли тот турнир («Динамо» в финале победило мадридский «Реал» 3:2, — прим. ред.), но из тех пятидесяти нам, на 25 человек, выделили только пять. То есть, 45 тысяч долларов ушло «наверх».

«На ЧМ-1986 в Мексике каждый из нас получил по 2,5 тысячи долларов»

— Что вы везли в Союз из капиталистических стран?

— Помню, привозил ребятам японскую леску для рыбалки. Я же сам не рыбак. Как-то пригласили меня на рыбалку, дали спиннинг. А там, когда забрасываешь, надо придерживать шпулю, чтобы леска не сошла самовольно. Я немного не так придержал, и получилась «борода» — все запуталось. Они, бедные, вместо того, чтобы готовить шашлык, сидели и ту «бороду» распутывали. После того пришлось мне уже «леску» им из-за границы привозить (улыбается).

— Купили ли вы что-то себе на те премиальные?

— На первые премиальные мы с Лехой Буряком в Швейцарии купили себе пневматические пистолеты с пульками. Для чего они нам были нужны? Теми пульками можно было разве что в стену пострелять.

В 1972 году я дебютировал за сборную СССР в матчах против Финляндии и Швеции. Забил в каждом из них. Обе игры завершились вничью. Вместе с суточными мы получили чуть больше 100 долларов. Я за эти средства я себе купил маленький плеер и жевательные резинки.

— Это правда, что за победу в составе сборной вам платили по 100 долларов?

— Размер премиальных зависел от уровня турнира, в котором мы играли. На чемпионате мира 1986 года в Мексике каждый из нас получил по 2,5 тысячи долларов. Это все благодаря Лобановскому, который выбивал эти деньги для нас. Это были очень большие деньги.

— Расскажите, пожалуйста, о матчах на Суперкубок 1975 против Баварии.

— Когда играли первую игру в Мюнхене, я так переживал, что шнурки на бутсах не мог завязать. Представляете, против нас — «Бавария», в составе которой полкоманды — чемпионы мира! А я был еще совсем пацаном, мне всего 22 года.

— О знаменитом голе «из коридора». В Мюнхене перед вами была половина команды Баварии. Как приняли решение пойти на них?

— Посмотрел — партнеров поблизости нет. Все они еще были на нашей половине поля. Я так руки развел и подумал: ну что ж, если потеряю мяч — так потеряю. А немцы тоже растерялись. Рискнул и пошел на авантюру. И знаете, у меня очень хорошо получилось. Позже я пересмотрел, как это было выполнено, и остался в восторге. Делал все на одном дыхании. Решение принимал, ориентируясь на расположение игроков соперника.

— Удалось ли вам пообщаться с кем-то из футболистов «Баварии», скажем, с Мюллером или Бекенбауэром?

— Когда мы выиграли второй матч, я поехал к ним в отель Киев, где жили немцы, с ящиком шампанского и самоваром, который подарил Бекенбауэру.

— Вы не читали интервью Герда Мюллера, которое он дал, после того как Шевченко получил «Золотой мяч»? В нем он отвечает на вопрос, кто лучше — вы или Андрей

— Этого интервью я не читал. Как-то не попадалось мне на глаза.

— Мюллер сказал что лучший Блохин, потому что на скорости мяч был как будто привязан к нему. Кроме того, у вас был невероятный дриблинг, а у Шевченко таких качеств не было.

— Да, я действительно обладал теми качествами, о которых упомянул Мюллер. Частично я перенял их от Кройфа.

— Часто ли проводили сравнения между вами и Шевченко?

— А зачем нас сравнивать? Наш футбольный путь проходил в разные времена. Сейчас у Месси уже восемь «Золотых мячей». Как по мне — явный перебор.

В 2020 году Роберт Левандовский благодаря выдающемуся сезону с мюнхенской «Баварией» был действительно лучшим(забил 55 голов в 47 матчах, — прим. ред.), однако из-за пандемии решили отменить вручение «Золотого мяча».

Перед тем «Золотой мяч» вручили Модричу. Почему именно ему? Как по мне, были игроки и сильнее хорвата.

Иньесте, когда он был лучшим, тоже «Золотой мяч» не достался.

— Некоторые говорят, что в 1986 году «Золотой мяч» больше заслужил Александр Заваров, чем Игорь Беланов. Собственно, лучшим футболистом СССР того года Заварова и признали. Каково ваше мнение по этому поводу?

— Могу сказать, что в 1975 году трое игроков из «Динамо» могли получить «Золотой мяч». В 1986 году в «Динамо» также было много звезд. Относительно Беланова, он очень удачно сыграл на чемпионате мира. Во время моих выступлений в Австрии ко мне приезжали журналисты. Я поинтересовался, за кого они в 1986 году отдали свой голос. Сказали за Беланова, потому что он на чемпионате мира забил три мяча в ворота Бельгии. Его первый гол вообще был просто сумасшедшим!

«Один фотограф постоянно сопровождал меня, ждал мой 200-й гол, а у меня 197 и 197»

— Это правда, что когда вы получили первую машину, то не сдавали на права, а просто сели и поехали?

— Неправда. Я сдавал на водительские права — заезжал на эстакаду и проходил тестирование.

— Первая ваша машина — «Жигули»?

— Нет, «Волга» — номера 65−65 КИЧ.

— Шесть и пять в сумме 11 — ваш игровой номер?

— Да. Я пришел, а мне говорят: «Олег, 11 номера нет». Взял себе 65−65.

— Одиннадцатый номер был у вас уже на следующей «Волге»?

— Да. Нам выделяли «Волги», потому что не могли дать таких сумм деньгами. Тем самым нарушали законы.

— А потом вы продавали эти машины, потому что нельзя было иметь больше одной?

— У нас все было расписано: если ты получил машину, то на следующую мог претендовать только через определенное время. Ну, получил ты одну машину, потом еще одну, и еще. А где ты их будешь держать в Союзе? Приезжали грузины, армяне покупали их по рыночной цене.

— Решко говорил, что все продавали за 18 тысяч, а Блохин мог продать за 20, потому что это машина Блохина. Неужели так?

— Да нет. Степан это в шутку сказал (улыбается).

— Вы мечтали в Союзе об иномарке?

— В Советском Союзе можно было мечтать о чем угодно, например, полететь в космос. (Улыбается).

— Но ведь вы дружили с Владимиром Высоцким, а у него в СССР был собственный «Мерседес», на котором он ездил.

— Да это же Высоцкий!

— Как вас свела судьба — звезду спорта и звезду сцены?

— С Высоцким мы познакомились на Олимпиаде в 1976 году. Вместе были в магазине, он с Мариной Влади куртку себе выбирал. А потом мы сидели у них дома, он кассету записал, которую мне подарил. Еще подписал: «Вот они сидят и пьют, а я для них играю». Потом у меня ее украли.

— Всесильный руководитель УССР Владимир Щербицкий много значил для «Динамо»?

— Конечно, и не только для «Динамо». Он много сделал для развития украинского спорта. Гандбольный «Спартак», баскетбольный «Будивельник», волейбольный «Локомотив», был еще хоккей на траве.... То есть, спорту Владимир Васильевич много внимания уделял.

— Ходили слухи, в основном из Москвы, что Щербицкий помогает «Динамо», заставляя украинские клубы отдавать киевлянам очки. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Допустим, он мог помочь здесь, в Украине. Но ведь вся верхушка ЦК была в Москве и оттуда всем руководила. Вся пресса была оттуда. Если они хотели на кого-то давить — то давили. Не там же с меня дважды снимали звание «Заслуженный мастер спорта» за то, что я не забивал голов.

— Как вы относились к различным слухам, в частности к тому, что кто-то из представителей власти помог вам в Харькове забить двухсотый мяч?

— Это нелепость. Такого не было. Помню, тогда меня просто доставали корреспонденты-фотографы. Один постоянно сопровождал меня. Я ему говорю: «Ну ты уже не езди больше за мной, потому что я никак не могу забить». Он ждет 200-го гола — а у меня все 197 и 197. Двенадцать игр подряд я гол не мог забить. Не идет, хоть тресни, а все ждут.

Тогда я решил сменить бутсы, чтобы прервать эту неприятную серию. И действительно: в новых бутсах уже через пару матчей забил тот самый 200-й гол, которого от меня ждали болельщики, историки футбола и даже фотокорреспонденты.

«Мы сидели за одним столом с представителями «Реала», и они предлагали за меня 4,5 миллиона долларов»

— Обязательно ли украинцам играть за рубежом, чтобы их признали на международном уровне?

— Сейчас, выехав за границу, ты можешь развиваться. Там другой мир, другая система подготовки. Однако здесь, как говорится, важно попасть в свою команду. Многие сейчас стремятся попасть в Англию, но там очень сложно играть.

— Если бы у вас была возможность, будучи молодым игроком, поехать за границу, какую страну выбрали бы?

— Я бы поехал в Испанию.

— Считаете, что в Испании вы бы заиграли?

— Как по мне, испанский футбол мне больше подходил. Думаю, что и в Италии я бы смог бы заиграть, возможно, в Германии.

— Соответствует ли действительности, что мадридский Реал хотел вас купить?

— В 1982 году мы находились в горной местности под Барселоной. Именно туда приехали посланцы «Реала». Сидели за столом — я, человек из спорткомитета СССР, переводчик и представители «Реала». Вели разговор о возможном переходе в испанский клуб.

Мне уже было 30 лет, и они давали за меня четыре с половиной миллиона долларов (примерно сопоставимая сумма с мировым трансферным рекордом — «Барселона» за стоимость в диапазоне плюс-минус 1−1,5 млн. покупала и через два года продавала Марадону, — прим. ред.) Сколько лично мне [планировалось выделить] — не знаю, потому что дело до этого не дошло.

— Ходили слухи, что вами интересовался «Ливерпуль» и намеревался купить?

— Нет, это неправда. То, что я знаю — после игры с «Баварией» меня хотел купить этот клуб. А еще в 1973 году, когда мы играли в Одессе с «Реалом» в одной четвертой финала Кубка чемпионов, появилось желание мадридцев меня приобрести.

— А «Сент-Этьен»?

— О таком не слышал.

— Скажите, что вы чувствовали в момент, когда получили «Золотой мяч»?

— Я получил этот приз в Киеве перед матчем с Баварией, его вручил мне президент УЕФА Артемио Франки. Если бы награждение происходило при других обстоятельствах, то, бесспорно, была бы другая атмосфера и другие эмоции. Никаких празднований и пышных церемоний не было. Впереди нас ждал серьезный матч, и я был сосредоточен именно на нем. Но для меня это была большая радость.

— Как вы узнали, что вас признали лучшим игроком Европы?

— Эту новость мне сообщили журналисты, если не ошибаюсь 27 декабря 1975 года.

— Кстати, где сейчас хранятся ваш «Золотой мяч» и другие награды?

— Не скажу (улыбается).

— Когда в последний раз вы выставляли приз лучшему футболисту Европы на экспозицию?

— Еще до войны, в 2020 году, он был выставлен на турнире Блохина. Вот сейчас мы с Игорем Белановым и Андреем Шевченко приняли решение провезти по Украине наши «Золотые мячи».

«Почти все «Динамо» подняло руки за увольнение Лобановского»

— Вы были участником двух Олимпиад — 1972 и 1976 годов, на которых сборная СССР занимала третье место. Почему этот результат вызвал негативную реакцию?

— Потому что считали, что мы должны были выиграть те Олимпиады. Бронзовые медали воспринимали как неудачу. Почему не выиграли Олимпиаду в 1976 году? Считаю, причина в том, что не угадали с подготовкой. Полезли в высокогорье в Болгарии и работали на высоте около 2000 метров над уровнем моря. Потом спустились вниз в Югославию — носились там как сумасшедшие. А когда приехали в Канаду — уже были истощены. Матчи там давались нам очень тяжело. 1974 год был для нас тяжелым и напряженным, а 1975-й принес новые вызовы.

В 1976 году перед Олимпиадой мы уступили чехам в стадии плей-офф чемпионата Европы. Именно Чехословакия тогда и выиграла Евро '76.

— Почему после этого в «Динамо» возник конфликт с Лобановским, который едва не привел к его увольнению?

— Лобановский хотел отчислить из команды нескольких опытных игроков, но кого именно — уже не помню(Мунтяна, Трошкина, Матвиенко, — прим. ред.).

— Якобы десять футболистов написали заявления с требованием уволить Лобановского. Вы были среди них?

— Мы не писали никакой заявлений. Был поставлен вопрос за увольнение Лобановского, и мы проголосовали поднятием рук. Почти вся команда была «за» увольнение.

— Что стало главной причиной такого почти единогласного решения?

— Да мы уже были сыты по горло этим чрезмерно тяжелым тренировочным процессом. Мы уже не выдерживали всего этого — ни морально, ни физически.

— Какими были ваши отношения с Лобановским?

— Много говорят о конфликтах между мной и Лобановским. Да, они действительно имели место. Мы часто спорили, иногда эти споры были достаточно эмоциональными. Но они никогда не переходили черту. Конфликт конфликтом конфликтом, но я в дальнейшем продолжал выполнять свою работу.

Что бы там ни говорили о Лобановском, он — великий тренер, который выиграл с «Динамо», два Кубка обладателей кубков и Суперкубок. Он делал из нас команду, а мы делали из него тренера. Многие используют его имя в своих целях, но это уже совсем другое дело.

— Некоторые из тренеров говорил, что работал по конспектам Лобановского. Вы видели эти конспекты у Валерия Васильевича?

— Каких-то толстых тетрадей я у него не видел. Он выходил к нам с листом бумаги, на котором был расписан ход нашей тренировки.

— Кочубинский рассказывал мне, что перед Суперкубком у вас на тренировке произошел конфликт с Лобановским, и он даже выгнал вас. Действительно ли это было?

— Я читал это интервью. Такая история на самом деле имела место, но Кочубинский спутал. Это было не перед Суперкубком, а перед матчем финала Кубка СССР с «Шахтером», когда Лобановский выгнал меня с тренировки.

— Что не понравилось Лобановскому?

— На тренировке между сериями я что-то выполнял. Лобановский подошел и говорит: «Ты что-то слишком медленно делаешь». Я ему ответил: «Так у нас же сейчас пауза». А он: «Какая еще пауза? Ты же в общей группе?» Говорю ему: «Да отдохнуть же надо». А он мне: «Ну, тогда иди, отдыхай». На следующий день приехал человек из Центрального комитета партии, я с ним поговорил, полетел в Москву, меня назначили капитаном, и я еще в той игре еще два мяча забил(12 августа 1978 года «Динамо» в финале обыграло «Шахтер» со счетом 2:1, — прим. ред.)

— Каким было ваше первое впечатление, когда Лобановский в 1973 году пришел в «Динамо»?

— С первых дней он начал давать нам серьезные физические нагрузки. Мне было всего 22 года. В команду пришел тренер, к которому нельзя было подойти, что-то сказать. У нас тогда была такая система: если что-то не выполняешь — могли забрать в армию.

— На чемпионате мира 1982 года в Испании вы были в команде, которую одновременно возглавляли трое тренеров: Бесков, Лобановский и Ахалкаци. Какое у вас осталось впечатление от такого формата?

— Это была большая ошибка. Под руководством Бескова сборная СССР очень хорошо играла. В товарищеских матчах мы «рвали» всех соперников. Отбор к чемпионату мира прошли без единого поражения.

Я не знаю, как Бесков согласился на такое [триумвират с Лобановским и Ахалкаци]. Похоже, он не захотел брать на себя всю ответственность. Сборной должен руководить один главный тренер, а тут получилось, как в той басне — лебедь, щука и рак. Бесков был со спартаковцами, Лобановский — с нами, Ахалкаци — с грузинами. И каждый давал указания по-своему. Ахалкаци, правда, меньше вмешивался в этот процесс. У Бескова были одни тренировки, у Лобановского — совсем другие.

Представляете себе, если сейчас одной командой руководят одновременно Моуриньо, Гвардиола и Клопп? Как они совмещали бы тренировочный процесс?

— Вам нравился спартаковский стиль игры, который практиковал Бесков?

— Меня Лобановский отучал от этого: «Заканчивайте спартаковскую игру, эти „тиры-пиры“ и квадратики» (улыбается).

«В «Динамо» мне был нужен еще год. Получилось бы или нет — это уже другой вопрос»

— Вы дважды играли в полуфинале Кубка европейских чемпионов. В каком из них «Динамо» имело больше шансов выйти в финал?

— И с «Порту» были ближе, и с «Боруссией» тоже. Что ни говори — это же полуфинал.

— Многие из прессы критиковали, что вы, как главный тренер, оставили сборную ради «Динамо». Где правда в той ситуации?

— Я всегда мечтал тренировать «Динамо». Но команду невозможно создать за короткий промежуток времени. Первое, что нужно было сделать — это убрать из команды тех игроков, которые ей не подходят.

Мы взяли новых семь или восемь игроков, но в игре не было стабильности. Мы могли легко выиграть, например, у Металлиста и сыграть вничью с Ильичевцем или Волынью. В сезоне 2012/13 команда заняла третье место, а следующем финишировала четвертой. Ну, что поделаешь. Если ты не выиграл чемпионат, то задачу, которую перед тобой поставили, ты не выполнил. Если бы дали больше времени, результат мог бы быть другим.

— Сколько вам было нужно еще времени?

— Еще год. Я так считаю. Получилось бы или нет — это уже другой вопрос.

— У вас был тяжелый разговор с Суркисом?

— Никакого разговора не было. Меня уволили по телефону. Сказали, что я больше здесь не работаю. Это передали через Резо Чохонелидзе, сразу после игры. Я пришел на пресс-конференцию и сказал журналистам: «Комментариев не будет, я ухожу».

— Как вам работалось с легионерами, которых в «Динамо» было немало?

— Чрезвычайно сложно.

— Почему?

— Потому что с ними надо работать через переводчика — это первое. Второе — приходишь на стадион, там сидят менеджеры. И начинаются разговоры: «Почему он меня не ставит на игру?». И всякое другое. Когда мы играли в Швейцарии, французский судья за разговоры удалил с поля Мбокани. Говоришь, что его надо наказать, но этого не происходит. В команде с одной стороны украинцы, с другой — легионеры, и ты пытаешься удержать всю эту бригаду.

Как можно через переводчика объяснить футболисту все, что ты от него хочешь? Одному переводчику я дал «нагоняй» из-за того, что франкоязычные футболисты уехали домой, хотя должны были оставаться на базе. Я его вызываю и говорю: «Что это так? Дисциплина должна быть».

— Работая в сборной, вы поддерживали идею натурализации игроков?

— Нет. Перед чемпионатом мира мне предлагали какого-то футболиста из Канады, я сказал им: вы мне хотя бы паспорт покажите, что он украинец! А еще один хотел продвинуть своего сына в сборную. Не вспомню уже, как его фамилию.

«Хачериди получил штраф на сумму 12 тысяч долларов»

— Между работой клубного тренера и наставника сборной большая разница?

— Конечно. Когда работаешь со сборной, команда провела два спаренных поединка, и у тебя есть время — месяц или даже два, чтобы хорошо все проанализировать. У клубного тренера постоянная работа, особенно когда между играми всего два-три дня, у тебя голова идет кругом.

— За что вы накладывали штрафы на игроков команды?

— Помню, я ввел обязательное правило, чтобы футболисты выходили на поле в щитках. Хачериди щитки не надевал. Получил штраф, кажется, на сумму 12 тысяч долларов. Говорю ему: «Женя, неужели трудно просто надеть щитки?» Молчит. Я ему: «Ты своей жене скажи, что именно из-за этого ты потерял 12 тысяч долларов. Что она тебе на это скажет?».

— Когда вы говорили, что подстрижете Воронина, вы это так шутили?

— «Ворона» — одессит, с ним надо было обращаться как-то по-особенному. Он пытался что-то доказать, поэтому я его вызвал один на один и говорю: «Вот это прекращай, а вот это можешь делать».

— В Днепре, когда приходил вызов в сборную, ребята шутили, что Шелаеву место в команде Блохина гарантировано. Знаете, почему?

— Нет, не знаю. Почему?

— Потому что у вас день рождения в один день, и вы еще и тезки с Шелаевым.

—(Смеется). Я этого не знал, это какая-то шутка. Если бы так было, я бы собирал в сборную только Олегов.

— Какие ваши планы? О чем мечтает Олег Блохин?

— Чтобы в Украине наконец-то наступил мир. Чтобы дети и близкие были здоровы. Да и всем хочу пожелать крепкого здоровья. Это самое главное.

— Вы же начинали вести Инстаграм. Что стало причиной того, что прекратили вести его?

— Инстаграм — это все хорошо, но когда в стране война, нужно тщательно все фильтровать, чтобы не переступить ту тонкую грань, особенно когда ты известный человек. Чтобы избежать всех тех негативных реакций от разных людей, я временно решил поставить это на паузу.

— Выйдет ли в свет когда-то книга не «о Блохине», а от самого Блохина?

— Я думал об этом, и даже процесс начался, но все приостановила война. Пройдет какое-то время — и все это можно будет сделать.

Александр Петров