Если абстрагироваться от возрастных параметров, то Андрей Баль, наверное, самый титулованный украинский футболист.
Андрей БальОн — чемпион мира и Европы, обладатель еврокубка, многократный победитель и призер других международных и внутренних соревнований. А еще — участник, как игрок и тренер, трех чемпионатов мира. Такие достижения — бесспорные свидетельства звездной стабильности Андрея Баля. Стабильность и надежность выделяли Баля не только на футбольном поле. Он из тех, кого любят и уважают, кажется, все — болельщики, партнеры по команде, подопечные. Он любит, складывается впечатление, всех, всегда готов прийти на помощь, не афишируя этого и не надеясь на благодарность.
Помню давнее время, начало 1990-х. Тогда Богдан Билейчук, мой коллега и наш общий товарищ, принес в «Украинский футбол» интервью с Андреем, который как раз начал выступать за один из израильских клубов. Тогда любая весть о наших футбольных первопроходцах в мире, была, сказали бы сейчас, топовой, поэтому мы поставили интервью в очередной номер газеты. На следующий день было много звонков от читателей, которые благодарили за публикацию, просили и дальше рассказывать об украинских футболистах за рубежом. Интервью Андрея Баля было светлым и оптимистичным, искренним. А тогда ведь на Ближнем Востоке шла очередная война, горели дома и завывали сирены...
Андрей всегда старался и старается оберегать от невзгод и проблем других людей, близких и не совсем. В этом также он стабилен.
«Брал трубку и говорил наугад: „Доброе утро, Валерий Васильевич“ и преимущественно не ошибался»
— Андрей, с такой фамилией, видимо, трудно было не стать футболистом?
— Если вы о том, что «бал» на английском, французском и немецком означает «мяч», то правы (смеется).
— Футболом начали заниматься в ДЮСШ Нового Роздола, что в шести километрах от того места, где родились — в просто Роздоле, точнее — Старом Роздоле. Как преодолели это расстояние?
— Учился в средней школе и играл на первенство района. Там меня, пятиклассника, и заметили тренеры ДЮСШ. Я с радостью согласился на их приглашение. Мы же дома играли преимущественно между собой, улица на улицу, где придется и в чем придется. А тут — первенство области, настоящая спортивная форма, зимой — спортивный зал! Мне выдали проездной билет, я трижды в неделю ездил в Новый Роздол на тренировку. Относился к занятиям очень добросовестно, пропустить тренировку мог только из-за каких-то форс-мажоров (правда, тогда я и слов таких не знал) — из-за болезни или, скажем, экзаменов в музыкальной школе, где также учился.
— Играете?
— Аккордеон, ведь учился на аккордеониста, но давно не брал в руки. Но, думаю, что и сейчас вспомнил бы, видимо, кое-что.
— Какие предпочтения музыкальные были?
— Хоть мы и жили почти в центре Европы — недалеко от границ с Польшей, Венгрией и Словакией, оттуда мало что к нам доходило. Сами что-то искали, переписывали на магнитофонные бобины (были тогда такие носители) «Битлз», «Дип Перпл», «Юрай Хип»...
— Знаю, что вы были в хороших отношениях с Назарием Яремчуком...
— Да. И его песни — среди любимых. Мне вообще ближе музыка, идущая от души, от сердца.
— Вы поступали в киевский спортинтернат, далековато на то время от дома...
— А тогда других не было — он был один на всю республику. Все экзамены и тесты сдал на отлично, но меня все равно почему-то не взяли. К счастью, тогда спортинтернаты открыли еще в трех областных центрах — Луганске, Харькове и Львове. Вот в львовский меня (уже без экзаменов) и зачислили.
— Решение о вступлении приняли сами?
— Да. О наборе и условиях прочитал в газете. Для поступления нужно было кучу бумаг — различных документов, справок, характеристик. Но ничего, собрал. Когда поехал во Львов, со мной отправился и мой младший брат — посмотреть, как поступать. А там устроили двухсторонку. За одну из команд его и поставили. В результате брата тоже зачислили в спортинтернат, правда, в другой класс. Мама была рада за нас — вдвоем, братьям, легче учиться.
— Это правда, что вы за «Карпаты» начали выступать не под своим именем?
— Эрнест Юст — тренер «Карпат» — пригласил меня в команду, когда я еще учился в школе, в десятом классе. А тогда ученикам не разрешали выступать на первенство Союза среди взрослых. Вот и пришлось играть под чужим именем. Вышел на поле против московских динамовцев в последнем матче чемпионата СССР 1974-го года. Тогда у москвичей, помню, в нападении играл их вратарь Николай Гонтарь — видно, у них также не хватало игроков (смеется).
— Для Западной Украины псевдо — не редкость. А под каким именем выступали?
— Не помню. Сохраним тайну (смеется).
— Среди своего возраста во второй половине 1970-х вы выигрывали все — стали чемпионом Европы среди юниоров, потом — чемпионом мира. Мощное было поколение футболистов?
— Мы стали тогда первыми чемпионами мира! Поэтому я горжусь, что был капитаном той команды. А игроки действительно были замечательные — Виктор Каплун, Сергей Балтача, Владимир Бессонов, Валерий Петраков, Виталий Дараселия, Рамаз Шенгелия, Вагиз Хиддиятулин... Все позже заиграли в командах высшей лиги, сборной СССР. К сожалению, сейчас многие из молодых футболистов, достигнув какого-то успеха, останавливаются в развитии, не прогрессируют как футболисты.
— После успехов на международной арене вас не могли не заметить в Киеве. Однако, теперь уже вы проявили характер и не сразу согласились на переход из «Карпат» в «Динамо». Чего колебались? Балованный были? Или выбирали клуб?
— Не сочтите это за хвастовство, но был патриотом команды, которая дала мне путь в большой футбол. Тогда, в 1977-м, «Карпаты» как раз вылетели из высшей лиги. И мы, игроки, договорились между собой, что никуда не уйдем, пока снова не выведем «Карпаты» в элитный дивизион. И сделали это! Первая лига была замечательной школой! Объездили Союз, все его окрестности. Не везде поля были хорошими, разные и условия погодные. Но в лиге выступали игроки, которые многое умели, прошли настоящие футбольные испытания. У них было чему поучиться. Именно в первой лиге я стал настоящим футболистом, мужчиной в футболе, обтесался, как говорится. Когда вернулись, у меня было уже шесть приглашений команд высшей лиги, четырех — московских, киевского «Динамо» и одесского «Черноморца», который тогда тренировал Никита Павлович Симонян. Я выбрал «Динамо».
— Говорят, вы согласились на переход в команду только после того, как вам позвонил сам Лобановский. Как это было?
— Лобановский звонил мне так часто, что утром, когда звонил телефон, я просто брал трубку и говорил: «Доброе утро, Валерий Васильевич» И преимущественно не ошибался (смеется). А звонил Лобановский всегда по одному вопросу: «Андрей, ты нужен „Динамо“!».
— «Динамо» не всем было по зубам. Например, Степан Юрчишин, тоже львовянин, не подошел и вернулся во Львов. Что нужно было, чтобы выдержать нагрузки Лобановского, зацепиться в команде и более того — отстоять свое право на «основу»?
— Конкуренция в команде действительно была жесткой. Соответственно высокими были и требования к футболистам. Все, кого приглашали в «Динамо», были квалифицированными и мастеровитыми игроками. Все зависело, возможно, от характера и воли, осознания того, что тебе дали шанс, который, если не используешь, может и не быть больше.
— Киевское «Динамо» тогда, кроме всего, было еще и ступенькой к первой команде СССР?
— Сборную формировали из игроков ведущих клубов. А «Динамо» и было таким. Хотя в сборной выступали футболисты разных команд — «Спартака», тбилисского и минского «Динамо», «Днепра». Были сильные игроки в «Арарате», бакинском «Нефтчи», вильнюсском «Жальгирисе». Тогда тренерам сборной было из кого выбирать под свое видение игры.
«Своей победой в Мексике мы испортили карьера не одному венгру»
— В составе сборной СССР вы — участник двух чемпионатов мира по футболу, 1982-го и 1986-го. Начнем с первого. В отборе к Испании приняли участие только в одном, заключительном, матче, с командой Чехословакии. А вот на самом чемпионате — уже в четырех. Однако в вашей истории важнейший, предположу, поединок с бразильцами. Именно тогда вы забили Пересу гол, который, видимо, вам чаще всего вспоминают поклонники.
— Начну с предыстории и скажу то, о чем еще никому не рассказывал. Когда учился в Львовском спортинтернате, тренировались на стадионе «Динамо» (сейчас его уже нет), который был за десять минут от нашего общежития и школы. А по дороге росли три дуба. И вот под ними я побился об заклад со своим товарищем Владимиром Кордюмовым (он у нас был вратарем), что обязательно буду играть на чемпионате мира. До сих пор не знаю, почему тогда поспорил. Возможно, чувствовал, верил, что смогу достичь цели. Слово сдержал, но немного промахнулся. Ибо «планировал» выступить на ближайшем чемпионате — 1978-го года, а сыграл в 1982-м.
Матч с бразильцами проводили в Севилье 14-го июня. А утром была небольшая тренировка. Наматываем круги на стадионе, а рядом со мою бежит Валерий Балясников. Когда-то он выступал за московское «Динамо», был дублером самого Льва Яшина. А завершив спортивную карьеру, пошел работать в Комитет государственной безопасности, и с тех пор часто сопровождал советские спортивные команды в зарубежных поездках одним из руководителей делегации. Вот он меня и спрашивает: «Андрюша, забьешь сегодня?» А мы как раз пробегали мимо ворот. Я говорю: «Ну, если попаду вон в ту кочку перед воротами, то, может, и залетит. Но кто знает, буду ли играть». «Не переживай, — говорит Балясников. — Будешь играть». Я действительно вышел против Бразилии.
— Значит, вас на матч протежировал сам КГБ?
— Да нет (смеется). Скорее всего, Балясников присутствовал как куратор на предматчевой «тайной вечере», где обсуждали состав команды на игру с бразильцами, — оттуда и знал, что буду играть. Он выдал «тайну», но я его не сдал (смеется).
— Как-то вы сказали, что гол в ворота бразильцев был случайным. Это так, или переврали журналисты?
— Нет, все правильно. Ведь в каждом голе есть доля везения. Иногда с метра не попадают, а бывает, что и с 40-ка забивают. Так, как это сделал однажды Андрей Андреевич Биба в ворота Льва Яшина. Главное — попасть в ворота. Когда-то Юра Гаврилов золотые слова говорил, к ним следует прислушаться футболистам: «Моя задача — попасть в „рамку“. А там или вратарь поймает, или пропустит». Ведь если не в «рамку», то точно гола не будет (смеется) А если серьезно, то случайность была в другом. Я действовал на позиции опорного защитника. А это значит, что если возьмешь игру на себя, начнешь обыгрывать соперника, есть риск «обрезаться». А с бразильцами такое не проходит — не простят. Поэтому, чтобы не рисковать в той конкретной ситуации, я пробил в сторону ворот. А мяч ударился перед Пересом в какую-то грудку и влетел в сетку. Ну прямо так, как я и говорил Балясникову!
— Благодаря вашему голу советская сборная повела в счете, имела впоследствии преимущество, но не удержала победы.
— Пропустили мы, как говорится, исполнительские голы. Но могли и победить бразильцев. Испанец-судья не засчитал мяч, который мы забили, потом не назначил в ворота «желто-зеленых» «чистый» пенальти... На следующий день местная газета «Эль Пасо» на первой странице поместила фото Кастильо, который судил матч, с надписью «Позор для Испании!» Однако это оценки, а результат был в протоколе матча — 1:2.
— Следующие победа над Новой Зеландией и ничья с шотландцами, а еще — лучшая, чем у соперников, разница забитых и пропущенных мячей гарантировали советской команде участие в фактически еще одном групповом турнире — с командами Польши и Бельгии. И вот здесь вы оступились. Выиграли бы у поляков — прошли бы дальше. Все было в ваших руках. Что помешало победить сборную Польши, которая, как представляется, не была сильнее вашей?
— Помешала, прежде всего, игра поляков. Они очень удачно защищались и не дали нам шансов взять их ворота. Было момента три, но таких себе... Да и мы должны были думать о защите. У поляков тогда сильная атака была — Бонек, Смолярек, Лято, Шармах... Борьба шла до последней минуты.
— В Испании сборная СССР стала пятой, в так сказать неофициальном зачете. Однако дома была раскритикована до основания. Несправедливо?
— Знаете, нас дома никогда не хвалили. Скорее наоборот — всегда чехвостили. Возможно, поэтому и не зазнавались мы никогда. Здесь — другое. Спорт тогда был слишком идеологизированным. Любое выступление на международной арене без получения медалей — априори было провальным. Хотя выход в финальную часть чемпионата мира, куда попадают сильнейшие, а затем и выход из группы уже были успехом. Как по мне.
— Возможно, ожидания от той сборной были завышенными?
— Возможно. Но сборная действительно была неплохой.
— В команде было трое тренеров. А кто был все-таки первым номером? Я к тому — кому досталось на орехи больше всего?
— Первым был Бесков. Именно он отвечал за результат — ему и досталось больше всего. Константина Ивановича сместили, затем сборную возглавил Лобановский. Под его руководством сборная играла в отборочном турнире чемпионата Европы. Тогда, кстати, в последнем матче с португальцами в наши ворота также назначили несправедливый пенальти. В финал мы не попали, и теперь освободили уже и Лобановского. Такая тренерская судьба — не позавидуешь.
— Малофеев, который пришел к рулю сборной, вас в сборную не очень привлекал...
— Он поставил на своих. Меня среди них, видно, не видел.
— Коллеги что-то рассказывали о конфликтах в сборной между тренером и игроками?
— О каких-то стычках — нет. А о стиле работы... Иногда, говорили, на матчи вообще выходили без тренерских установок. Никто из футболистов не знал, что ему делать на футбольном поле, как действовать против соперников. Решали по ходу игры сами, без Малофеева.
— Перед чемпионатом мира сборную вновь возглавил Лобановский, и в Мексику команда отправилась фактически «динамовским» составом...
— Почему же? Были и другие. Те же минчане, тбилисцы... Лобановский дополнял команду теми, кто был ему нужен.
— Согласен — не все из киевлян попадали в «основу». Блохин позже рассказывал, что даже обижался, что выпустили его на поле только в третьем матче, с канадцами. Но и без него вы в первом матче разгромили венгров 6:0...
— В 2011-м году венгры пригласили нас к себе отметить 25-летие того поединка. Играли почти теми же составами, что и в Мексике, сыграли 6:6. Так вот, венгры рассказывали, что поражение в Ирапуато отразилась на судьбе и карьере многих из них. По возвращении домой футболистов и тренеров подвергли сокрушительной критике, из-за чего некоторые так и не смог реализовать свои планы после мундиаля. Наставник венгров, знаменитый Мезеи, говорил: «Мы думали, что знаем советскую команду очень хорошо, как свои пять пальцев. Знали тренера, каждого игрока, его сильные и слабые стороны. И надеялись, что это знание поможет нам выиграть, мы верили в успех. Но против нас вышли совсем другие футболисты, с другим наставником. Мы не были готовы к такому...»
— Вы приняли участие и в пресловутом матче советской команды с бельгийцами. Ваша оценка и ваша версия того, что тогда произошло в Леоне?
— Действительно, начали, как говорится, за здравие, а закончили за упокой, поражением. Соперники сумели переломить игру — мы, видно, не надеялись, что и они станут забивать нам (грустно улыбается). Но и судейские ошибки сыграли свою роль.
— Существуют разные мнения относительно природы судейских ошибок в матчах сборной СССР. В 1966-м — в матче с португальцами за третье место, в 1982-м — с бразильцами, в 1986-м — с бельгийцами, в 1990-м — с аргентинцами, когда судья «не заметил» откровенную игру Марадоны рукой в своей штрафной и с румынами. Упомяну судейскую ошибку уже в истории сборной Украины, когда арбитр не засчитал гол украинцев в ворота команды Англии на Евро-2012. Действительно ли есть основания для версии о глобальном «судейском заговоре», когда из турниров досрочно выбивают условно слабых или тех, кто, так сказать, не выгоден в смысле футбольного бизнеса?
— Не стал бы говорить о каком-то заговоре или возможном подкупе судей. Не думаю, что это имеет место. Но действительно, соглашусь, любой крупный футбольный турнир — это и коммерческий проект. И организаторы заинтересованы в том, чтобы на матчах, прежде всего — решающих этапов, трибуны были максимально заполнены. Когда выступала сборная СССР, другие команды социалистического лагеря, проблемы с заполненностью, пожалуй, возникали — болельщики просто не могли массово выезжать для поддержки своих сборных. Во время того же нашего матча с поляками в 1982-м знаменитый «Камп Ноу» был полупустым. А в нем же фактически решалась судьба медалей! Поэтому то, о чем вы спросили, возможно, и повлияло как-то на судейское подсознание.
— Как команда переживала, по мнению многих, несправедливое поражение от бельгийцев?
— Психологически было тяжело. Нам, конечно, сочувствовали. Даже помню, телеграмма поддержки от Михаила Горбачева пришла. Мол, выступили вы достойно, но жаль, что без наград. Скажу о другом. Из неудачи были сделаны надлежащие выводы. Учтя ошибки 1986-го, сборная СССР в 1988-м практически тем же составом дошла до финала Евро! И хотя не стала чемпионом, но те серебряные награды были высокого достоинства.
— Однако чемпионом Европы вы лично вскоре снова стали. Я — о первенстве среди молодежных команд 1990-го года. Как это вам удалось в 32 года?
— Согласно регламенту, в молодежной команде могли выступать два игрока старшего возраста. Вот Сергей Родионов, возглавлявший тогда «молодежку», и решил усилить защиту мной и еще одним киевским динамовцем Сергеем Шматоваленко. Мы тогда обыграли шведов с Бролином, югославов с Бобаном и Просинечки, немцев из Эффенбергом. Я капитаном был и даже гол забил. Правда, в... свои ворота. Мы тогда в Симферополе с немцами играли. При счете 1:0 в нашу пользу я отпасовал слегка Харину, а он взял и не в ту сторону побежал. Так и закончили 1:1. Зато на выезде соперников прибили — 3:1!
— Кто тогда, кроме вас со Шматоваленко, был в сборной?
— Колыванов, Кирьяков, Шалимов, Мостовой, Канчельскис, Сидельников, Юран... Потом все в Европе, за сборные играли.
«Советские ракеты советских не трогают»
— Вы были одним из первых украинцев, кто открывал футбольную Землю Обетованную.
— В Израиль попал еще во время молодежного чемпионата Европы — в финальном матче я не играл. Признаюсь, что мог оказаться и в Германии, где мной интересовались в «Мюнхене-1860». Но пока немцы что-то там выясняли, израильтяне оказались настойчивыми и ловкими. Я согласился на предложение тель-авивского «Маккаби». Когда же подписал контракт, проснулись и немцы, но было уже поздно. Первым впечатлением в Израиле была жара, хотя приехал туда в октябре. Пришлось привыкать. Были, конечно, и другие трудности. Сначала меня выручал английский, впоследствии пришлось осваивать и иврит. Сначала — футбольную терминологию, затем бытовую, разговорную лексику. Там, кстати, никто не смеялся над моими ошибками. Наоборот — все старались помочь, подсказывали, поправляли.
— Как, кстати, Баль по-ихнему? В смысле — мяч?
— Кадур. И мяч, и таблетка, и, между прочим, пуля.
— Вот-вот. Когда туда приехали, там же шла очередная война! Не боялись гонять кадур под кадурами?
— Действительно, именно тогда начались военные действия в Персидском заливе. В чемпионате был объявлен перерыв. Так играли между собой. Время от времени раздавались сирены о возможной воздушной атаке. Тогда приходилось натягивать противогаз. Сирена была сигналом и к тому, что противогазы можно снимать. Прятались и в бомбоубежищах.
— Это нужно было поехать в Израиль, чтобы попасть под залп советского «Скада»?
— А я успокаивал всех, что советские ракеты на советских не упадут. Кажется, верили (смеется).
— Там, в Израиле, вы и тренером стали?
— Сначала помощником главного тренера был, в хайфском «Маккаби», а потов уже сам возглавлял команды.
— Школа Лобановского помогала?
— Копировать Лобановского можно, повторить — нет. Валерий Васильевич был уникальным тренером, наследство которого еще осмысливать и осмысливать. Те, кому довелось работать с ним, став тренерами, исповедующих его принципы и подходы к игре. Но школа Лобановского еще и в том, чтобы искать свое, идти собственным путем. Как говорили древние, нельзя дважды войти в ту же реку.
— Футбол Земли Обетованной имеет свои особенности?
— Конечно. Скажем, климатические условия. Жара не позволяет выдерживать высокий темп игры на протяжении длительного времени. Следовательно, сказывается это и на методике тренировок, на тактике игры. Есть и особенности, так сказать, ментальные. Вот, например, еще игроком выхожу на ударную позицию (а в Израиле я стал забивать — несколько мячей положил!) и меня в штрафной откровенно сзади сбивают. «Пенальти!» — кричу судье. А трибуны: «Г-о-о-о-л!» Выясняется, мой партнер по защите Коэн догнал меня, оттолкнул от мяча и сам забил гол! Там каждый пытается выделиться индивидуально. Или другое. Вдалбливаю одному молодому игроку, который любил бегать в атаку: «Моше, если бы ты назад возвращался помогать защитникам, цены тебе не было». А он мне: «Тогда я не здесь, а в Европе, наверное, играл бы». Что на это сказать?
— В Израиле много футболистов — выходцев или потомков переселенцев из Украины и других республик бывшего СССР. Это как-то сказывается на спортивной жизни, ее характере?
— Один мой тамошний знакомый сказал как-то: «Надо же: всю жизнь в Союзе меня называли жидом, а приехал в Израиль, и я, оказывается, «русский»!» Там нет украинцев, молдаван, белорусов или еще кого-то, а есть «русские». Правда, грузины, например, поляки держатся все-таки особняком. Вместе переселенцы — алия. Местные израильтяне называют себя сабра — от названия растения, вроде кактуса, которое колючее сверху, но мягкое внутри. Репатрианты принесли с собой собственную культуру. В Израиле выходит много газет на русском, есть русскоязычное телевидение, театры. Переселенцы и мы, бывшие советские футболисты, которые в начале 1990-х и позже выступали в Израиле, дали значительный (израильтяне признают это) толчок и в развитии футбола в стране. Сейчас там много талантливой молодежи, которая, думаю, скажет свое слово на международной арене. Наружу они очень сплоченные, все — израильтяне.
— Чего вернулись?
— В Израиле проработал где-то до 2000-го года. Скажу откровенно, уже и сам хотел сменить место работы. А тут, как назло, известный не только в Израиле, ныне покойный, бизнесмен Калманович предложил возглавить литовский клуб «Каунас», которым он владел. Я согласился, перебрался в Литву, а через месяц Калманович продал свои клубные акции другом бизнесмену — Романовасу. С новым владельцем клуба мы разошлись по доброму. В Израиль решил не возвращаться — хотелось домой.
— После того бывали в Израиле?
— Много раз. У меня там осталось много друзей и знакомых. Они мне звонят, я — им. Часто приглашают на какие-то праздники, дни рождения или, скажем, свадьбы детей.
— В Израиле выступали с Виктором Чановым. Когда встречаетесь, вспоминаете тот период своего «заробитчанства»?
— Там мы играли за разные команды. Но, конечно, пересекались, общались. О тех днях вспоминаем очень часто.
«Выигрывает тот, кто больше стремится к победе»
— В Украине вы работали с разными командами. А потом Олег Блохин позвал вас в сборную, которая начинала подготовку к чемпионату мира 2006-го года. Почему его выбор пал именно на вас?
— Не знаю — об этом лучше спросить у самого Олега Владимировича. Наверное, искал помощников, которые бы понимали и разделяли его идеологию игры.
— С какими трудностями столкнулся тренерский штаб? За что прежде всего нужно было браться? Или особых проблем не возникало?
— Проблем хватало. Прежде всего нужно было просмотреть большое количество игроков, которые потенциально могли бы выступать в сборной. Те, кого привлекали, очень часто не имели должной игровой практики, поскольку из-за большого количества легионеров не попадали в «основы» своих клубов. Базовой командой сборной стал днепропетровский «Днепр» Евгения Кучеревского, где предпочтение отдавалось украинским футболистам. Были и проблемы с формированием обороны, подбором центральных защитников. Воробья, например, нам пришлось убеждать, что он может должным образом играть не только в центре нападения, но и в полузащите. Андрей, наступая, возможно, на горло своей песне, согласился и сыграл затем в матчах достойно. Уже во время отборочного турнира нас стали преследовать травмы основных игроков и каждый раз приходилось решать непростые задачи оптимизации состава. Однако, несмотря на трудности, удалось сформировать дееспособную сборную, которая, в конце концов, доказала свою силу.
— Впрочем, начала украинская команда не очень выразительно, с ничьей. Не внушали оптимизма и результаты товарищеских матчей. Поэтому заявление Блохина, что мы обязательно попадем на чемпионат, да еще и с первого места в отборочной группе, выглядело, мягко говоря, слишком оптимистичным, а то и вызывающим. Вам так не казалось?
— Когда тренерский штаб верит в победу, то это передается и футболистам с болельщиками. Если хотите, слова Блохина были установкой на успех. Конечно, были и скептики, которые говорили, что нам не удастся обойти соперников, бывших сильнее и опытнее. Но не всегда побеждает тот, кто сильнее. Выигрывает тот, кто больше стремится к победе! А мы ее хотели.
— В 2004-м году украинцы ушли на перерыв уже лидером группы. Но из всех успешных матчей выделю победу в гостях над турецкой сборной — бронзовым призером предыдущего мундиаля. И не потому, что победа была слишком убедительна — 3:0. Накануне из команды были отчислены трое не последних в сборной игроков — Закарлюка, Зотов и Чечер. Что там произошло?
— Скажу одно: ребята недоосознали, что приехали выступать за национальную сборную своей страны. Из-за того, что произошло, и из-за травм нескольких игроков сборная отправилась в Турцию фактически в меньшинстве. Но это не ослабило, а наоборот — сплотило, мобилизовало команду. Все футболисты отработали сполна, отдали борьбе все силы. В начале матча турки имели два 99-процентных момента забить нам. Почему 99-ти? Потому что 100 — это уж точно гол! (Смеется). Но мы выровняли игру, а потом забили три и, как пишут в книгах, ушли с поля с высоко поднятой головой.
— Блестяще в том матче сыграл Андрей Шевченко, который вышел на поле с незалеченной травмой. Вел за собой партнеров, забил два мяча. А по итогам года его признали лучшим футболистом Европы. Как оцениваете его вклад в успехи сборной того года?
— Матч в Турции имел для Андрея, думаю, краеугольный значение. Дело в том, что в поединке с македонцами ему разбили лицо, пришлось делать операцию. И, естественно, футболист подсознательно должен был опасаться столкновений, борьбы за мяч. Но Андрей сумел преодолеть страх, доказал, что он — настоящий спортсмен, лидер команды. Именно через преодоление сложностей мы становились коллективом, командой единомышленников.
— А в следующем году произошел политический скандал, который мог перечеркнуть достижения года предыдущего. Имею в виду требование, чтобы депутат Верховной Рады Олег Блохин покинул пост тренера национальной команды. Это дело рассматривалось даже в суде. Это серьезно сказывалось на подготовке, на состоянии команды?
— То, что раздули, не имело никакого отношения к спорту. Это были политические игры, а точнее — политиканство. Конечно, эта история отвлекала и, пожалуй, нервировала Блохина. Команда, футболисты, как могли, поддерживали его. Однажды я даже побывал в роли главного тренера — Блохин по судам тогда ходил. Однако, в конце концов, он доказал свою правоту и право возглавлять сборную.
— Тем более, что деньги за тренерскую работу не получал?
— Не получал. Тогда все проверили.
— Так сложилось, что вопрос путевки на мундиаль мог досрочно решиться в игре украинцев с грузинской командой. Нужно было просто выиграть в Тбилиси. Но хозяева уперлись — 1:1. Что, не могли, так сказать, по старой дружбе договориться, чтобы избавиться от лишних волнений?
— А какая старая дружба? Совершенно разные страны, другие игроки. Высшее руководство на трибунах сидит, болеет за своих. И в грузинской команде футболисты, которые знают себе цену, выступают в немецком, нидерландском, итальянском, российском чемпионатах — кому хочется подмочить репутацию? Конечно, мы хотели победить, но получилось, как получилось. Зато, сами понимаете, какой была радость, когда в аэропорту узнали, что и другие команды — наши соперники — сыграли вничью. Это означало, что мы выходим на чемпионат! Причем, как и обещали, с первого места в группе!
— Вы выполнили задание. Сборная Украины еще никогда не пробивалась в финальную часть чемпионатов мира. Но все равно ставили какие-то задачи?
— Сказав «А», нужно было говорить и «Б». Мы хотели выступить как можно лучше. И когда узнали, что нашими соперниками в группе будут сборные Испании, Саудовской Аравии и Туниса, поняли, что у нас есть шансы, что сможем побеждать соперников.
— В Германии сборная Украины стартовала матчем с испанцами, в котором оглушительно проиграла — 0:4. После такого у любого опустятся руки...
— Мы знали и понимали, что Испания очень сильная команда. Но проигрывать, да так, не собирались. Поражение, конечно, подавило футболистов. Пришлось приложить усилия, чтобы вывести их из такого психологического состояния.
— Что смогли сказать игрокам, чтобы вернуть веру в победы, ведь следующие два матча выиграли — и у Саудовской Аравии, и в Туниса?
— Что ничего не потеряно, что впереди — решающие матчи. Что нужно выходить и побеждать. Что все зависит только от них, футболистов.
— Матч 1/8 финала сборных Украины и Швейцарии превзошел по эмоциям, видимо, все предыдущие. Чтобы не видеть пробития пенальти, Олег Блохин даже оставил скамейку запасных и скрылся в раздевалке. А вы свои эмоции как сдерживали?
— За 11-метровыми наблюдали со скамейки запасных. Воронин (его заменили из-за повреждения) комментировал нам, как и кто из соперников будет бить. Многие из швейцарцев выступали за немецкие клубы, поэтому Андрей их хорошо знал. И скажу, что почти все прогнозы Воронина сбылись! Так что мы все знали заранее (смеется).
— Шовковскому подсказывали?
— Нет, ведь мы были за полем. Швейцарцев, думаю, психологически сломал гол Милевского. Помните — парашютом такой? Такой же Пирло на последнем Евро англичанам забил — тогда вратарь британцев Харт также сломался.
— Чисто футбольное хулиганство...
— А еще — хладнокровие и мастерство!
— Тогда ваши слова и о Шовковском — до него еще никто на чемпионатах мира не сохранил свои ворота сухими в серии 11-метровых! Если у вратарей также бывает вдохновение, то оно тогда сошло на Александра.
— Все наши ребята — молодцы. И победили справедливо. Могли и не доводить до пенальти, имели несколько моментов, но не реализовали их.
— Четвертьфинал был с будущими чемпионами мира — итальянцами. Они действительно демонстрировали выдающуюся игру?
— Против «скуадры адзурры» мы не смогли выставить оптимальный состав. Из-за повреждения не играл один из ключевых нападающих — Воронин. Затем возникли проблемы еще и в обороне. На первых минутах матча желтую карточку получил наш центральный защитник Слава Свидерский. После этого он, разумеется, действовал максимально осторожно. А соперники — опытные, они почувствовали, где тонко. Начали играть на Тони, чтобы Слава чаще вступал в борьбу и, возможно, где-то ошибся. А это — красная карточка. Нам пришлось заменить Свидерского. Через несколько минут тот же Тони делает накладку Андрею Русолу, поэтому его также меняем. Выпустили Влада Ващука, в оборону отошел Андрей Гусин... При счете 0:1 мы спуртовали, имели возможности сравнять счет. Итальянцы тогда всей командой защищались. А потом соперники забили второй (совсем не обязательный) мяч и на опыте, со свежими силами (мы уже не могли усилить свою атаку) довели матч до убедительной победы.
«Успешно противодействовал Марадоне, Зико, Платини...»
— Вы уже почти 10 лет работаете вместе с Олегом Блохиным в разных командах. Причем — в разных ипостасях. Как работается с Олегом Владимировичем, зная его взрывной, колючий характер?
— А я тоже не подарок. Мы довольно часто спорим. Иногда я сдерживаю Блохина, иногда — он меня. Главное, что между нами нет недомолвок, мы всегда говорим друг другу правду. Олег Владимирович очень справедливый человек. Он, конечно, может взорваться, но так же быстро может и успокоиться. То есть, у нас нормальные производственные отношения (улыбается).
— Как-то вы вместе работали немного в ФК «Москва». Это интересная история — украинцы во главе московского клуба. Как «остербайтерилось» вам в Первопрестольной?
— В Москву пришли со своей четкой программой. И отчасти ее удалось реализовать. Но было непросто. Уже в первой игре во Владивостоке, на тяжелом поле, фактически в болоте, из строя выбыли сразу шесть игроков основного состава! Потребовалось время, чтобы ребята восстановились, чтобы снова наладить игру. Потом начались и клубные пертурбации — бизнесмен Прохоров, который был фактическим владельцем команды, увлекся другими видами спорта, что отразилось и на финансовом состоянии «Москвы». Конечно, это также влияло на футболистов, на атмосферу в команде. Но к нам, в целом, относились очень корректно и доброжелательно. Я и сейчас поддерживаю связи с футболистами, радуюсь их успехам.
— Вы выступали на позициях, которые можно назвать «разрушительными», ведь главным вашим заданием на поле было воспрепятствование соперникам действовать в атаке. Против кого было играть тяжелее всего?
— У меня не было какого-то пиетета ни перед одним из соперников. В матчах за сборную, думаю, довольно успешно противодействовал Марадоне, Зико, Платини, другим футболистам первого ряда. Не любил играть против ереванца Хорена Оганесяна, с которым мы были друзьями. Он обладал своеобразной техникой, на поле был очень изобретательным и непредсказуемым. Трудно было играть и против спартаковца Юрия Гаврилова. Тот вообще старался не вступать в непосредственную борьбу за мяч — отпасовывал его при малейшей опасности столкновения. Но в конце концов, к каждому можно подобрать какой-то «ключик».
— Баль всегда был одним из самых дисциплинированных на поле игроком. Собственно это вообще было достоинством воспитанников Лобановского. Важно соблюдать тренерские задачи и установки? Должно ли все-таки быть место для подвига — импровизации?
— Импровизация, нестандартные действия нужны у чужих ворот. А на тех позициях, где я играл, вольности были неуместны — они могли дорого обойтись команде. Понимаю, что всем хочется забивать, быть в центре внимания, на острие, так сказать. Но кому-то нужно выполнять и черновую работу. В этом — также подвиг. Главное, быть полезным своей команде. Как-то играли на выезде с венской «Аустрией» за какой-то еврокубок. Вдохновение ли на меня нашло, не знаю. Бросил подопечного и побежал в нападение. Лобановский кричит из скамейки запасных: «Ты куда?» А я бегу и сам себе удивляюсь. Еще больше удивился, когда гол забил. Здесь уже удивился и Валерий Васильевич. «Ну ты, Андрей, даешь!» — говорит. Так что всякое бывает.
— Болельщики часто обсуждают, что Баль Гимн поет, Блохин — нет. Вы прекрасно знаете Олега Владимировича. Что бы вы на это ответили?
— Кого-кого, а Блохина не стоит упрекать в отсутствии чувства патриотизма. У него это, поверьте, не показное. Он — патриот Украины, как никто, возможно, другой. Здесь по-разному, знаете, можно смотреть. Мне мама, светлая ей память, еще в советское время говорила: «Не важно, как ты молишься Богу. Ты можешь делать это и про себя. Главное, чтобы от сердца было». Поверьте, у нас Гимн поют все!
Юрий БОНДАРЬ
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (26)