Владимир МУНТЯН: «Никогда не считал себя лучше других»

Бывший тренер «Динамо», легендарный украинский футболист Владимир Мунтян дал обширное интервью «Украинскому футболу».

«Начало матча в Белфасте перенесли из-за угрозы теракта»

— Существует легендарная история. Поехали, мол, лучшие из лучших киевских динамовцев на чемпионат мира по футболу 1966-го года в Англии, а вернувшись, не нашли себе места в основном составе команды — их заменили молодые талантливые дублеры Мунтян, Бышовец, Хмельницкий и другие. Преувеличивают?

— Преувеличивают. Сборники поехали, а чемпионат продолжался. Маслов доверил нам место в основе, мы же в первом круге сыграли достаточно уверенно. Но когда участники мундиаля вернулись, они вернулись и на свои позиции. Ну как можно представить, чтобы тот же Серебряников — участник чемпионата мира — сидел на скамейке запасных, а Мунтян играл? Такого быть не могло! По определению!

— Но именно ваше поколение стало той «золотой» киевской командой, которая на протяжении нескольких лет не знала поражений в союзном чемпионате. Вы громили всех — в 1966-м, 1967-м, 1968-м…

— И в 1969-м! Убежден до сих пор, что в том году мы случайно уступили «Спартаку».

— Это был какой-то особый динамовский набор игроков, так звезды сложились?

— Это тренер такой был — Виктор Александрович Маслов. Под его руководством мы достигали всего. Конечно, игроки — не последний фактор. Если под рукой есть достойный материал, то и лепить из него можно соответственно. Но слепить может только мастер. У Маслова было четкое понимание того, какую команду, какую модель командной игры он хочет создать. Под нее, под свое видение он и подбирал игроков. Маслов был прекрасным психологом и умелым организатором. У него эти умения органично сочетались. И даже то, что из команды уходили большие на то время футболисты, происходило довольно незаметно, безболезненно, не сказывалось на командной игре и результатах.

— В 1966-м вы были среди кандидатов в сборную. Имели шанс поехать в Лондон?

— Нет. Был счастливым уже от того, что попал в список сорока кандидатов на поездку в Англию. Но чтобы поехать на чемпионат? Мне кажется, это было бы не совсем справедливым. В то время были сильные футболисты, которые имели полное право выступать за сборную.

— Вашим мундиалем стал чемпионат мира 1970-го года в Мексике. Отбор на него начался в 1969-м, сборную СССР вновь возглавил Гавриил Качалин, который имел опыт выступлений на Американском континенте. Он сразу же повез команду на сборы по известному себе маршруту, за океан. В составе из динамовцев были вы, Бышовец и Хмельницкий. Там на уровне сборных сыграли с колумбийцами, которых победили — 3:1, а два мяча забил Хмельницкий. Помните ту поездку?

— Качалин определялся с составом, поэтому и подготовка к сезону была направлена ​​на это. Собрали нас в феврале в Сухуми, где мы провели две недели. А потом отправились в Южную Америку, где провели больше месяца. Были в Бразилии, Колумбии, Перу. Встречались, в основном, с местными клубными командами. С колумбийской сборной играли в Боготе. Стадион — переполнен. Как писали впоследствии газеты, на трибунах было более 60 тысяч болельщиков. Мы тогда первыми открыли счет — забил Гершкович, но колумбийцы под конец первого тайма сравняли. Во втором мы их дожали. Виталий оба мяча забил где-то под занавес матча. Его колумбийцы вообще не могли удержать — делал, что хотел. После Америки готовились уже в Европе. В июне провели «союзный» турнир с участием четырех сборных СССР — первой, олимпийской, молодежной и юношеской. Играли и товарищеские матчи с немцами, поляками…

— Результаты подготовки к отборочным матчам были не очень удачными. С командой ГДР сборная СССР сыграла 2:2 (мячи, к слову, забивали киевляне Пузач и Хмельницкий), с Польшей тоже разошлась мирно — 0:0. 10-го сентября не смогла победить уже в официальном матче отбора с североирландцами в Белфасте — 0:0. Как проходила та игра?

— Играли днем. Местные власти попросили перенести время поединка с вечернего на дневное из-за сложной политической ситуации в стране и угрозы терактов. Наше руководство согласилось. Позже президент североирландской федерации футбола Кеван даже заявил, что этим советские футболисты спасли матч, за что он нам благодарен. Наши тренеры особое внимание уделили опасным форвардам хозяев — Дугану и Бесту, к которым приставили соответственно Капличного и Дзодзуашвили. Ребята в целом справились с задачей, хотя несколько моментов тот же Бест все же имел. Но удачно действовал и наш Женя Рудаков, который умело руководил защитой и «подчищал» все огрехи защитников. Хозяева не забили, но не забили и мы. Впрочем, итогом были довольны — ничья на выезде в официальном турнире — вполне приличный результат.

— В следующем товарищеском матче с югославами ваша команда наконец победила и сделала это довольно уверенно — 3:1. А югославский журналист Любиш Вукадинович отдельно отметил и Мунтяна, который, процитирую, «хоть и носил на спине 7-й номер, появлялся везде, где только можно».

— Матч проходил в Белграде. Хозяева забили первыми. Один раз за всю игру ошибся наш капитан Шестернев, и этим воспользовался Джаич. Переиграли югославов за счет комбинационных действий. В центре придерживали мяч, а форварды, активно перемещаясь впереди, выискивали свободные для атаки зоны. Задача полузащитников было вовремя ассистировать им, а по возможности и самим подключаться к нападению. Благодаря таким действиям мы забивали. Сначала Асатиани с Нодия, а затем и Бышовец. Правда, Толя послал мяч в сетку на добивании. Серебряников исполнял штрафной (а делать это он умел, как никто!), круглый снаряд от рук вратаря попал в штангу и отскочил, Бышовец был тут как тут. Тот гол фактически решил судьбу матча.

— Второй отборочный матч сборная СССР провела в Киеве с турецкими футболистами. На поле Республиканского стадиона вышли киевляне Рудаков, Серебряников, Бышовец, вы. Говорят, планировался еще выход Хмельницкого с Пузачем. Это было тактическим приемом Качалина? Мол, перед земляками играть с двойным упорством?

— Наверное. Хотя все, кого вы назвали, были достойны уровня сборной СССР.

— В том матче вы забили два мяча: первый на 43-й минуте с игры, второй (он же третий в матче) за минут 20 до окончания встречи со штрафного. Помните?

— В таких подробностях — до минут, нет. Однако хорошо помню атмосферу поединка. Мы действительно при поддержке переполненных трибун играли неплохо. Не особо рассчитывая на успех, турки отошли назад, как говорится, закрылись. Обороняясь, затягивали время, сбивали темп, сознательно фолили, на что очень часто арбитр (швед Бертиль Льойов. — авт.) не обращал внимания. Тогда мы начали больше атаковать издалека. Именно из середины поля мы «привезли» в ворота гостей три гола.

В первом случае мне ассистировал Асатиани. Он сделал передачу на свободное место, а я метров с 25-ти пробил — вратарь только руками развел. Второй гол — заслуга в значительной мере Серебряникова. Виктор попал в перекладину, а на добивание подоспел Нодия. Ну и третий гол. В штрафной скопилось много — и их, и наших футболистов. В таких случаях трудно забить прямо. Зато высокая вероятность рикошета. Надеясь на это, я послал мяч низом. А он, не задев никого, взял и влетел в дальний угол.

— В следующем поединке — повторном с североирландцами в Москве, который многие называли решающим, — сборная СССР одолела соперников…

— Мы полностью переиграли ирландцев — они имели лишь одну или две возможности для взятия ворот в конце первого тайма, когда мы выигрывали 1:0. В тех моментах удачно сыграл Женя Рудаков, который парировал все удары. Во время перерыва Качалин напомнил, что расслабляться рано, до победы далеко, и чтобы ее достичь, нужно действовать собраннее. Во втором тайме мы и не расслаблялись. А соперники несколько устали. Второй гол мы провели минут за десять до окончания игры. Разыграли быструю комбинацию и Бышовец с нескольких метров послал мяч под перекладину.

— Но оставался еще поединок в Стамбуле против турок. Если бы сборная СССР проиграла, то с путевкой на мундиаль можно было бы распрощаться. Но создается впечатление, что выиграли довольно легко — 3:1. Что, действительно было легко?

— Турки потеряли шансы на путевку в Мексику, поэтому для них исход матча будто и не имел особого значения. Но это — на первый взгляд. Команда, над которой не висит груз турнирной ответственности, которой терять нечего, всегда действует раскованнее, свободнее, если хотите, изобретательнее. И о престиже не забывайте — соперники, конечно же, хотели реабилитироваться в глазах своих болельщиков. Нам удалось провести «быстрый» гол. Забил Асатиани, пробивший метров с 20-ти. Но потом хозяева сравняли счет, и все могло измениться. Но мы все же были сильнее. Великолепный мяч еще до перерыва забил Хмельницкий — сходу, без шансов для вратаря. А во втором тайме мы довершили дело.

— В заключительном матче с турками в Стамбуле, как и в предыдущем с североирландцами, выступало пятеро динамовцев Киева: Серебряников, Бышовец, Пузач, Хмельницкий и вы. Да и в других матчах отбора первые скрипки играли именно украинские футболисты. А вот игроков прошлогоднего чемпиона страны — московского «Спартака» — почти не было. За сборную образца 1969-го выступал лишь Ловчев. Чем вы это объясните?

— Мы были сильнее. И чемпионами того года должны были стать мы! За два тура до окончания чемпионата «Динамо» шло на первом месте и опережало москвичей на очко. Победив «Спартак» в Киеве, мы бы увеличивали преимущество до трех очков, а это практически чемпионство. Но дома мы проиграли — 0:1. Дождь тогда был, холодно. Гол нам забил Осянин издалека, на Бессарабской ворота... В том матче мы не были похожи на себя, команду вроде, как говорят, сглазили.

Интересную деталь вам расскажу. Накануне матча со спартаковцами, в Конча-Заспе появился странный человек. Стоит сказать, что Маслов (как потом и Лобановский) на динамовскую базу вообще никого из посторонних не допускал, а тут какой-то то колдун, или, как сейчас говорят, экстрасенс. Мы так и не поняли, что он делал на нашей базе. Ходил, рассказывал, расспрашивал... После матча никто из нас этого человечка уже не видел — исчез шаман. А потом выяснилось, что это засланный спартаковский казачок был. Не знаю, как Дед с его опытом мог допустить такое. Но в целом играли мы в том сезоне здорово. Видимо, и на тренеров сборной наша игра произвела впечатление. По крайней мере больше, чем игра спартачей.

— В 1969-м года вас заслуженно признали лучшим футболистом СССР. Как чествовали?

— Ну, насчет «заслуженно», не знаю... Мне тогда казалось, что на звание лучшего есть и не менее достойные. Тот же Серебряников, который прекрасно отыграл сезон — и в «Динамо», и в сборной. Вполне заслуживал этот титул и Алик Шестернев... Конечно, был благодарен за признание. Но в том году в августе на 57-м году жизни умер мой отец, и мне, как понимаете, было не до празднований.

«Вместо того, чтобы бежать к воротам, побежал от них...»

— Следующий год для вас также памятный — выступали на чемпионате мира. В официальную заявку сборной СССР попало немало украинских футболистов. Из претендентов на поездку в Мексике не было только Рудакова...

— Женя блестяще сыграл все матчи за сборную. И отборочные, и товарищеские. Но во время турне по Латинской Америке в одном из матчей сломал ключицу. Самое обидное, что произошло это во время столкновения со своим защитником — Шестерневым. Рудакова отправили домой, а взамен вызвали Льва Яшина, который был запасным голкипером.

— Говорят, то турне вообще могло завершиться для сборной трагически. Будто пути из Эквадора в Мексику самолет, в котором летела сборная СССР, был поврежден и вынуждено совершил аварийную посадку.

— Нам об этом ничего не говорили. Нас действительно посадили в Панаме, где мы и заночевали. Объяснили, что из-за непогоды. Не знаю, возможно, чтобы не волновать.

— Первый матч сборной СССР на чемпионате — с хозяевами соревнований — был и матчем-открытием. Вы провели на поле все 90 минут. Какие были ощущения?

— Внимание к матчу, как и напряжение вокруг него — колоссальные. Мексиканцы настраивались на победу. Соответствующим было настроение и в нашей команде. Играли в не совсем удобное время, в 12-й. Солнце — в зените, жара, неистовство трибун. Многие мексиканцы оделись в цвета своего национального флага — желтый, зеленый, белый. Аж в глазах рябило. Ответственность за результат, безусловно, давила на команду. Мы старались действовать максимально надежно. В первом тайме где-то немного преимуществом владели мексиканцы, во втором — мы. События в основном проходили в середине поля, на подступах к штрафным. Возможно, особенность поединка сказалась и на действиях судьи, который, как представляется, откровенно «сушил» матч. Так и разошлись без попаданий.

— Перед чемпионатом много писали, что европейцам будет трудно играть в средне- и высокогорье. Мол, не для них такие условия. А вот после вашего матча с мексиканцами газеты уже написали, что советские футболисты акклиматизировались даже лучше, чем хозяева...

— Мы на Американском континенте к тому времени находились практически месяц, поэтому успели приспособиться к местным условиям. Хотя сложности, безусловно, были. Знаю это по собственным ощущениям. Во время одного из матчей я потерял пространственную ориентацию. Мне почему-то казалось, что поле, скажем так, не вдоль, а поперек. И вместо того, чтобы бежать к чужим воротам, я побежал в сторону от них. Правда, быстро оправился. Слово, проблемы были. Мы даже кусочки лимона прибинтовывали на запястья. Чтобы можно было прижаться и опомниться. Как нашатырь.

— Не допинг?

— Нет, что вы! (Смеется.)

— Далее сборная СССР играла с бельгийцами. И, говорят, что соперники лучше начали игру. В одном из случаев ворота Кавазашвили спасла лишь перекладина...

— Лучше начали мы — Бышовец забил уже в начале матча. Однако затем, действительно, бельгийцы насели, много атаковали. В первом тайме. А во втором игра была нашей.

— Сборная СССР победила довольно уверенно — 4:1. Три из четырех мячей советской команды забили ваши одноклубники Анатолий Бышовец (два) и Виталий Хмельницкий. Газеты писали, что могли издалека забить и вы. Вас даже включили в символическую сборную второго тура чемпионата...

— Мне рассказывали, что я куда-то там попал... Но во время турнира на такое не обращаешь внимания. Главное — сосредоточиться на следующих матчах.

— В третьем поединке, который для советской команды был решающим, против сальвадорцев, состав сборной СССР был наполовину «украинский» — на поле вышла вся «пятерка» киевских динамовцев. Оба победных мяча сборной СССР забил Бышовец, ассистировали ему вы...

— Мы с Толей понимали друг друга на поле очень хорошо. Ведь вместе — с детства, с юношей. Правда, сначала играли друг против друга. Он — за «юде» — «Юный динамовец», а я — за «гороно», команду городского отдела народного образования. Однако в юношеской, молодежной сборной города, Украины были уже вместе, на сборах жили в одной комнате. А потом лучшие годы провели в «Динамо». А в том матче с сальвадорцами наша команда полностью контролировала игру, она, как говорится, шла в одни ворота. Своего добились во втором тайме, но могли забить и больше.

— Благодаря жребию сборная СССР обошла хозяев, с которыми показала одинаковые турнирные результаты, и заняла первое место в группе. Обрадовались, что остаетесь в Мехико?

— Еще бы! Во-первых, ехать никуда не требовалось, играть должны были «дома». Во-вторых, соперник. В четвертьфинале нам могли попасть бразильцы или итальянцы. А получили уругвайцев. Они на фоне других команд выглядели гораздо удобнее. По крайней мере, так мы тогда считали. А на самом деле вышло все по-другому...

— Говорят, что накануне поединка в команде возник конфликт...

— Психологическая ситуация действительно была не из простых, я бы даже сказал — напряженная. Обострились отношения из-за несоблюдения руководством своих обещаний. Согласно им, после каждой игры нам должны были выплачивать премиальные. Вполне официально. Но играем с Мексикой — не платят, выигрываем у Бельгии и Сальвадора — то же самое. Заняли первое место в группе — то же. Ребята начали волноваться.

А перед четвертьфиналом нас собрали и говорят: вот выиграете у уругвайцев — сочтемся сполна. А там уже сумма солидная насобиралась — почти три тысячи долларов на каждого. Невероятные по тем временам деньги! Скажу о себе: перед матчем почти не спал. Все думал, что делать с теми долларами, куда их потрачу, какие подарки привезу домой родным? Думаю, такое было у каждого из ребят. Наивные были. Возможно, это также отразилось на нашей игре. Возник конфликт и между игроками. Согласно спонсорским контрактом, играли в бутсах фирмы «Пума». А тут некоторые обувают на матч «Адидас». Понятно, что не «за так» — решили, видимо, и на конкурентах сотню заработать. Так сказать, в индивидуальном порядке. А это нарушение, которое могло привести к штрафным санкциям для всей команды. Словом, и на этой почве были «разборки».

— Как проходил поединок? Говорят, что в начале реальную возможность забить упустил Хмельницкий, не попал по мячу после передачи Евружихина буквально с нескольких метров. Забей, все могло бы сложиться по-другому.

— Матч только начался, поэтому, думаю, именно стартовое волнение и не дало Виталию реализовать момент. Убежден, что в другой ситуации он не потерял бы своего шанса. Но имели мы и другие возможности для взятия ворот соперников. Инициатива была за нами. Но постепенно начали ее терять. Соперники оказались совсем не «мальчиками для битья». Уругвайцы действовали жестко и часто опережали нас. Возможно, привычными для них были и условия игры — матч снова проходил в жару, в 12 дня. А в действиях нашей команды не хватало слаженности, исчезла какая-то искра. Так и провозились с уругвайцами весь матч.

— А потом пропустили в «овертайме»... Вокруг того гола Есперраго пор кипят страсти.

— Мяч уругвайцев в наши ворота вовсе не был обязательным. Матч имел свою логику, и все шло к тому, что поединок должен завершиться вничью. А там — снова жребий, и кто знает кому бы повезло далее. А насчет того — был или не был гол, а точнее — вышел или не вышел перед этим мяч за линию ворот... Знаете, мы потом много раз пересматривали тот эпизод в записи, и скорее всего, по-моему, мяч все-таки оставался в поле. Главное — в другом: не должен был, не имел права опытный Афонин останавливаться и апеллировать к судье вместо того, чтобы доигрывать эпизод до конца. И другие — Шестернев, Хурцилава, Кавазашвили остановились. Обидно, что такое произошло именно в решающем матче на чемпионате мира.

— Много говорили и о возможной заангажированность судей, которая могла сказаться на результате матча.

— Такие вещи, к сожалению, случаются даже на самых престижных турнирах. Очевидно, что какие-то не чисто футбольные воздействия могли быть и в нашем случае.

— Как расценило поражение футбольное руководство?

— Обещанных раньше денег нам так и не выплатили. Выдали только суточные — где-то по 120 долларов, и все. Н аследующий же после матча с уругвайцами день по указанию из Москвы нас отправили с чемпионата. На перекладных оказались в Нью-Йорке, где и просидели, ожидая рейса, с неделю. А могли быть и в Мексике, наблюдать за выступлениями лучших команд. Несправедливым было то, что с чемпионата отправили также и всех специалистов футбола из советской делегации, в том числе, и нашего Виктора Маслова. С нами поступили по-барски пренебрежительно, как с отработанным материалом.

— Как-то в одном из интервью вы сказали, что сборная СССР образца 1970-го года была одной из сильнейших. Это действительно так?

— Уточню — сильнейшей на то время. В команде действительно были лучшие тогдашние игроки, а так не всегда бывает, когда речь идет о сборных.

— Одним из лидеров тогдашней сборной был ваш одноклубник Анатолий Бышовец.

— Толик выделялся индивидуальностью. Много забивал, что является главным для нападающего. В 1966-м мог стать лучшим бомбардиром союзного чемпионата. Тогда его Датунашвили из тбилисского «Динамо» обошел. Не совсем, скажем так, по-футбольному. Для Ильи сделали все, чтобы он смог назабивать. Когда решалось, кто же победит, Датунашвили в матче с дружественным для тбилисцев «Араратом» провел сразу пять мячей. За полчаса! Потом даже анекдот ходил о том, как грузины считали мячи: один, два, три, четыре, Датунашвили, шесть, семь... Бышовец был, бесспорно, футболистом от Бога. Блестящая техника, блестящее понимание игры. Если бы не травмы, он мог сказать еще не одно яркое слово как игрок.

— Говорили, что Анатолий Федорович был большим индивидуалистом на поле. Часто действовал в ущерб командной игре.

— Нападающий должен быть в определенном смысле индивидуалистом. Возможно, Бышовец и перебарщивал где-то в этом немного, но был весьма полезным для команды.

— Это правда, что Бышовцу должны были установить на стадионе «Ацтека» бюст как лучшему в составе советской команды. И даже, вроде, установили...

— Насколько знаю, бюста нет. Но есть, говорят, табличка с именем Бышовца, как лучшего бомбардира советской команды на чемпионате.

— Еще об одном вашем партнере: каким был виталий Хмельницкий?

— Он обладал прекрасным дриблингом, был чрезвычайно маневренным, находился постоянно в движении, на острие атак. Против него, как и против Бышовца, играли очень грубо. Разница заключалась в том, что Виталик поднимался, как будто ничего и не было, а Толик относился к травмам и повреждениям, скажем так, внимательнее, эмоциональнее. Конечно, все познается в сравнении. Виталик не был быстрым, как, например, Блохин (Олегу вообще здесь не было равных), у него не было такой «взрывной силы», как у Толи Пузача или Володи Онищенко, которые на короткой дистанции могли обыграть любого, сыграть на опережение. Но он был непревзойденным в настроенности на борьбу, в чувстве гола.

«О том — ехать сборной в Чили или нет? — нас не спрашивали. Это была политика»

— Вторым вашим мундиалем мог стать чемпионат мира 1974-го в ФРГ. Отборочные соревнования к нему начались двумя годами раньше, в 1972-м. Сборная стала вице-чемпионом Европы, получила «бронзу» на Олимпиаде в Мюнхене. В первом же матче отбора на мировое первенство сборная СССР проиграла на выезде французам 0:1. Вы в том матче не участвовали, а появились на поле во втором отборочном поединке 18-го октября против ирландцев в Дублине. На этот раз сборная СССР сыграла удачно, выиграв 2:1. С подачи Пузача забил Федотов, а затем — с вашей — Колотов.

— После поражения от французов задача перед нашей командой стояла одна — выигрывать. Поэтому тренер сборной (а тогда ее возглавлял Пономарев) решил усилить атаку. Видимо, такое усиление он видел и во мне с Пузачем, который в Париже вышел на замену лишь в конце матча. Мы с Толиком, как, впрочем, и все футболисты нашей команды, конечно же, хорошо понимали вес матча. Думаю, у хозяев в тот день не было шансов. Мы имели преимущество, и конвертировали его в голы в начале второй половины игры. Их могло быть и больше. Однажды стопроцентно должен был забивать Пузач, но не попал в фактически пустые ворота. А Пильгую мяч забили после нашей ошибки. Прозевали Конроя, и он сходу пробил в дальний угол.

— Несмотря на в целом удачный сезон, руководство федерации отстранило от исполнения обязанностей Пономарева и назначило вместо него старшим тренером сборной футбольного функционера Евгения Горянского. Как такое восприняли футболисты?

— Откровенно говоря, без восторга. Человеком Горянский был может и неплохим, но как тренер особым авторитетом не пользовался, серьезных команд ранее не тренировал. А тут доверили сборную! Правда, он недолго побыл.

— Второй этап отбора команды группы, набрав по два очка, начинали фактически с начала. Первый свой матч в новом году сборная СССР проводила в Москве с ирландцами. Гостей могла устроить и ничья. Это сказалось на тактических схемах игры, команды сосредоточились в основном на безопасности своих ворот. Следовательно, многое решала полузащита. Одним из лучших в советской команде, по общему признанию, были вы. Не воздержусь от цитаты из «Футбол-хоккея»: «Начало второго тайма было богаче на голевые ситуации, чем начало первого. Сначала Онищенко пробил рядом со штангой, затем замешкался Андреасян, получив мяч от Мунтяна. И буквально тут же Колотов ударил мимо цели. Интересно, что большинство угроз создал своей активной игрой на правом фланге именно Владимир Мунтян. Он был первым пунктом и на том пути, который закончился, наконец, взятием ворот. Мунтян дал точный пас Блохину, тот, проскочив двух защитников ирландской сборной правым флангом, перевел мяч через ирландцев на левый фланг. Там Онищенко принял мяч на грудь, сбросил его себе на ход и завершил короткий рывок четким ударом в угол». Помните ли тот матч?

— Какие-то детали уже не помню. Но очевидцу верю, поэтому — опровергать не стану (улыбается). В целом игра выдалась тогда тяжелой. Гости заперлись, накрылись, как говорил их тренер Тухи, «защитным покрывалом». Добраться до ворот сквозь него было очень сложно. В защите ирландцев играли футболисты профессиональных английских клубов, которые к поединку в Москве уже хорошо «размялись» в национальном первенстве и были в высоком игровом тонусе. Нападавших они не жалели. Досталось от них Блохину, мне, другим. Колотову еще в первом тайме подбили глаз, которое заплыл так, что он практически не видел ничего. Однако победа с минимальным счетом — тоже победа.

— В последнем матче отборочного турнира сборная СССР обыграла французов. Расскажите как это было.

— Этот матч состоялся где-то через две недели после встречи с ирландцами. Снова играли в Москве. У нас из-за травмы не смог выйти на поле Колотов — его заменил ворошиловградец Васенин. В ворота вместо Пильгуя стал Рудаков. Мы имели преимущество на протяжении всего матча. Где-то в середине второго тайма мог забить и я. Андриасян в штрафной отпасовал направо. Я увидел, что голкипер не успевает вернуться во вратарскую, и попытался перебросить мяч через него в незащищенный угол. Но, видимо, поторопился — в ворота не попал. Однако повезло ребятам. Сначала отличился Блохин. Олег принял верховую передачу и пробил мимо голкипера, выскочившего на перехват. Затем мастерский пример игры на опережение продемонстрировал Володя Онищенко. Они сделали то, что и должны были сделать. Мы выиграли 2:0 и заняли первое место в группе.

— Согласно регламенту соревнований, победитель девятой европейской группы должен был дополнительно встретиться с лучшей команд третьего южноамериканской группы в так называемом «межконтинентальном квалификационном финале», который и должен был решить, кто поедет в ФРГ. Соперником советской сборной стала чилийская команда. Первый матч состоялся в Лужниках в конце сентября. В нем хозяева имели преимущество, но не забили. Могли сыграть лучше?

— Конечно. Мы имели множество моментов! Облапили, как говорится, все, что можно, — и стойки, и перекладину. Мяч не шел в ворота, как заколдованный. Нам просто тотально не везло. Горянский тогда выпустил аж четверых нападающих: Блохина, Онищенко, Гуцаева, и, уже ушедшего, к сожалению, Кожемякина. В какой-то степени это даже мешало, потому что форварды «закрыли» зоны, а в таких условиях защите легче противодействовать. Но все равно мы могли забить. Три, четыре, пять голов... Но не забили.

— Чилийцы вылетели в Москву еще до военного переворота на родине. Вряд ли сообщения о трагических событиях дома придавали им настроения. Это как-то сказывалось на игре?

— Нет. Они играли, как могли. Наше преимущество в классе было объективным.

— На ответный матч в Чили сборная СССР по политическим причинам не поехала и осталась за чертой участников мундиаля. Не обидно было уступить вот так, не на футбольном поле?

— Если бы мы знали, что не поедем в Чили, может быть, и действовали бы в первом матче по-другому, ответственнее что ли, не упускали бы моменты. Да и вообще, какой был смысл в том первом матче?

— Тогда писали, что против поездки в Чили выступили и игроки сборной СССР. С вами проводили какие-то разговоры, ваше мнение спрашивали?

— Нет. Это была политика. И нас ни о чем не спрашивали.

— Кое-кто предполагал, что руководители советского футбола опасались того, что вы проиграете в Сантьяго, и это будет иметь нежелательный политический контекст. Не гарантировал победного результата, говорят, и Горянский. Затем сработал инстинкт самосохранения, в первую очередь — чиновников за свои кресла. А между собой вы прогнозировали возможный исход поединка?

— Мне трудно комментировать мотивы, которыми руководствовались руководители. Предполагать можно разное, в том числе и то, о чем вы говорите. Но могли ли мы пройти чилийцев? Думали, что могли. Даже при результативной ничьей на выезде.

— В Бельгии, где сборная СССР стала вице-чемпионом Европы-72, вы уступили в финале немцам — будущим чемпионам мира. Это действительно была великая немецкая сборная?

— На чемпионате Европы я был в запасе, но возможность видеть немцев в игре была. Это действительно была мощная команда, настоящая машина. Они прошлись по нашей сборной, как каток.

— А в 1975-м киевское «Динамо» деклассировало мюнхенскую «Баварию» в суперкубка УЕФА. В ее составе выступали и герои мундиаля Беккенбауэр, Брайтнер, Шварценбек, Майер... Не думали тогда, что вот, выиграли бы у чилийцев, поехали бы на чемпионат мира, а там бы...

— В 1974-м мы еще и «Айнтрахт» обыграли, где были Гельценбайн, другие немецкие сборники. Но еврокубки и матчи сборных — это разные соревнования. Для нас поединки за Суперкубок были вершиной, чем-то чрезвычайным, футбольным концом света! Немцы же относились к его розыгрышу спокойнее, возможно, как к не совсем официальному соревнованию. Мы выходили на поле, как на последний бой, а они так, в футбол поиграть...

— Чемпионат 1974-го года стал одним из самых ярких в истории мировых первенств. именно на нем утвердилась преимущество так называемого универсального футбола, который обусловил развитие игры на последующие годы. Мне кажется, для вас, игроков киевского «Динамо», это не было откровением?

— С приходом в команду Валерия Васильевича Лобановского и Олега Петровича Базилевича мы уже играли именно в такой футбол. Тренеры «Динамо» исповедовали «тотальные» принципы и концепции игры еще до того, как они утвердились на мундиале. Прессинг, взаимозаменяемость игроков, высокая интенсивность коллективность действий в защите и нападении — все это мы уже испытали и применяли на поле.

— На протяжении восьми лет вы выступали за сборную СССР, в составе которой провели 49 матчей и забили 7 мячей. Хороший и долгий послужной список. Оглядываясь назад, что самое памятное, яркое из «сборных» времен?

— Одну игру статистики где-то потеряли. Впрочем, может, найдут. А запоминаются не победы, а поражения. Тот же матч с Уругваем в Мексике, когда могли пойти дальше, но оступились. Обидно, что так и не удалось выиграть олимпийскую медаль. Я отыграл все матчи отбора на Игры и в 1972-м, и в 1976-м, где сборная СССР завоевала затем награды, но ни на одну из Олимпиад меня не взяли. Обидно до сих пор.

— Рассказывают, что Москва по-разному относилась к футболистам — в зависимости от того, какие команды они представляли. В чем это проявлялось?

— Раньше попасть в сборную, если ты не из московской команды, было проблематичным. Нужно было быть на две, а то и на три головы сильнее русских, чтобы претендовать на место в главной команде. Когда киевское «Динамо» вышло на первые роли в Союзе, такого «московского» перекоса в сборной уже не было, наоборот — в ней доминировали украинские футболисты. Но по праву. Специфическое отношение Москвы к «чужим» чувствовалось потом, когда заканчивали играть. Устроиться на нормальную работу, скажем, тренерскую за рубежом, можно было только с разрешения «белокаменной». А там приоритетом были прежде всего свои.

— Вас приглашали в московское «Динамо», когда собрались вешать бутсы на гвоздь, но вы отказались. Это правда, что на ваше решение повлияли, «настойчиво» попросив забыть о переходе?

— Это да, было. Но, честно говоря, я и сам не очень представлял себя в другой, не киевской, команде. Хотя и мог, наверное, поиграть где-нибудь еще несколько сезонов. Другое дело — на каком уровне играл бы? Мне же тогда уже за тридцать было.

— Вы работали в Киевском танковом училище, где готовили иностранных студентов, а затем и сами отправились в Африку работать на Мадагаскаре.

— На Африканский континент я попал довольно случайно. Видимо, так звезды сложились. На погонах (смеется). Как-то к нам в училище приехал генерал-майор, в прошлом известный футболист ЦСКА Юрий Александрович Нырков, который в генштабе работал в управлении, которое занималось подготовкой советских военных специалистов для работы за рубежом. Пошли мы с ним на футбол, разговорились. И тут Нырков вдруг спрашивает, а не хотел бы поработать за границей я? Для меня это тогда было чем-то невероятным! Конечно, я согласился. Так и стал «воином-интернационалистом».

На Мадагаскаре тренировал армейский клуб «Косфаба». По сравнению с другими командами, которые защищали цвета местных корпораций и банков, «Косфаба» фактически нищенствовала. Футболисты имели лишь один — игровой — комплект формы. На свои деньги купил им мячи, тренировочную форму. Мадагаскарский футбол, как, впрочем, и в целом африканский, отличается от европейского. Он раскованнее, более непосредственное, веселее. Там не слишком заботятся об игровой дисциплине на поле, играют, как на душу ляжет. Приходилось учить, приучать к порядку, организации, особенно — в защите. А вскоре мы стали и чемпионами страны. Мне потом даже мадагаскарский орден вручили — «За достижения».

— Вы были на Мадагаскаре, когда сборная СССР (почти сплошь из киевских динамовцев) блистала на чемпионате в Мексике-86. Немного бликов славы доставалось? Как реагировали на выступление СССР ваши подопечные?

— Они, конечно, знали о моем футбольное прошлом, о том, что я также динамовец. Поэтому выступления советской команды добавляли веса и мне. А игра нашей сборной производила сильное впечатление, она и ее игроки были тогда одними из самых популярных среди болельщиков. Мне, спасибо ребятам, было чем гордиться.

— Есть у вас опыт работы и в Гвинее.

— Туда меня пригласили в 1995-м. Думал, что побуду там сезон, а задержался на три года. Тренировал национальную сборную. Довольно удачно прошли отборочный турнир Кубка Африки. Была возможность поехать на финальную часть в ЮАР. Уже даже список футболистов на поездку составили. Но за неделю до того, как нужно было отправляться на чемпионат, нам сообщили, что Гвинея участвовать в первенстве не будет. Руководство страны приняло такое решение, думаю, по политическим мотивам, из-за разногласий с политикой ЮАР. А жаль! Соперники, по крайней мере на первом этапе соревнований, были по силе гвинейцам...

Юрий БОНДАР