Виктор КОНДРАТОВ: «Лобановский был на сто процентов человек того времени»

Историй у Виктора Ивановича накопилось множество. Некоторыми из них он поделился с HotSport.ua. Вот такое у нас в этот раз ретро-закулисье. Приятного прочтения!

ОХОТА НА ЛИС И ОБМЕН НА КОНЬКОВА

— Виктор Иванович, вы один из тех уникальных футболистов, которые поиграли и в «Шахтере», и в «Динамо», но сохранили теплые чувства к обеим командам. Расскажете, как вам жилось в каждой из них?

— Знаете, многие значительные моменты в моей жизни произошли благодаря Валерию Лобановскому. Своим переходом в «Шахтер» я обязан ему — на тот момент я был динамовским резервистом, очень хотел играть хоть где-то, и написал заявление в днепропетровский «Днепр». В «Днепре» тогда работал Каневский, друг Лобановского, и, конечно же, он ему сообщил о моем желании за них играть. Валерий Васильевич позвал меня и сказал, что отпустит меня только в «Шахтер». У него были очень хорошие отношения с руководством донецкого обкома, поэтому провести такой трансфер для него не составляло труда.

— Трансферы в то время выглядели не совсем так, как сейчас, правда?

— Да. Меня поменяли на Анатолия Конькова: его Лобановский хотел видеть в «Динамо», а меня отправили в Донецк как компенсацию. В «Шахтере» я играл с 1975 по 1981 год, стал самым титулованным левым защитником донецкого клуба. Мне посчастливилось играть с выдающимися футболистами, с легендами «Шахтера», под началом Владимира Салькова и Виктора Носова. А с Михаилом Соколовским мы даже кумовья.

— Вы много, наверное, могли бы рассказать об известных личностях «Шахтера» того периода? Старухин, Дегтярев... Фактически, это прекрасные времена в истории донецкого клуба.

— Да, истории разные есть. При тренере Салькове «Шахтер» был очень хорошей, крепкой командой — в 1975 выигрывали серебро СССР, в 1978 бронзу, стали финалистами Кубка СССР... И вот он ушел в московское «Торпедо» после того сезона. И нам стало известно, что на должность главного тренера прочат Виктора Васильевича Носова. Сам Носов еще раздумывал, колебался, и Виталий Старухин ему тогда сказал: «Не бойся, Василич, мы Салькова сделали заслуженным тренером, и тебя сделаем!»

Много историй связаны с нарушениями режима, конечно. Заезд на игру. Подъезжает автобус, чтобы везти нас на базу, а Старухина в него буквально загружают. Руководители обкома, курировавшие команду, оказались перед дилеммой: человек не готов к важной игре, отчислить его из команды за это или дать ему паузу? Но Старухин вышел на поле даже после такого, бегал не так много, но за счет феноменального чутья занял выгодную позицию на поле и забил. Поэтому ему прощали подобные вещи.

Еще вратарь Юрий Дегтярев был у нас заметной личностью. Как-то накануне матча с франкфуртским «Айнтрахтом» в сезоне 1980/81 приехали к нам на базу немецкие журналисты, чтобы поснимать, как мы тренируемся. Мы вышли, разминаемся, бегаем, и тут Юрию — а он был помимо того, что классный вратарь, так еще и охотник азартнейший — померещилось, что под деревянную баскетбольную площадку, которая была у нас на базе, прошмыгнула лиса. Он помчался в здание базы, схватил ружье и полез искать лису. Сказать, что немцы были в шоке — это ничего не сказать.

А еще было: день рождения у Дегтярева, все уже собрались, а именинника нет. Ждем его, и вот он является с какой-нибудь крупной добычей. Прямо к столу. Сейчас, говорят, в «Шахтере» некоторые ребята рыбачить любят, а охотников вроде бы нет больше.

ЛЮБОВЬ С «ШАХТЕРОМ» РАЗБИЛАСЬ О БЫТ

— Само собой, за столько лет не только хобби игроков меняется, а и мировосприятие в целом.

— Да, это хорошая команда, но уже не та. Я спрашивал, где живут футболисты «Шахтера» в Донецке — говорят, у бразильцев чуть ли не особняки... А тогда мы жили в обычных квартирах. Я вот, например, на проспекте Ильича. И контакт с людьми был постоянный, после неудачных игр мы могли встретить соседа и выслушать его мнение. Нам было не все равно, что о нас думают, не было этой изолированности.

— А почему ушли тогда из команды, если все было так хорошо?

— Ушел я из «Шахтера», когда не получилось решить несколько принципиальных вопросов. С Мишей Соколовским мы были членами тренерского совета, помогали решать остальным ребятам разные бытовые проблемы. И вот, после нескольких успешных сезонов в 1981 мы заняли 6 место. В конце сезона секретарь обкома провожает нас в отпуск, а ребята просят меня: «Спроси у него, на какой стадии решение наших вопросов». Я передавал список вопросов через Носова в начале сезона. И вот выясняется, что он даже не пустил эти вопросы «наверх». Не знаю, почему он так поступил, но после этого ситуация приняла неприятный характер, и я решил уйти, хотя хотелось, конечно, доиграть за «Шахтер» еще пару лет. Носов — надо отдать ему должное — старался поддерживать со мной добрые отношения, чувствуя себя виноватым за то, что моя судьба повернулась именно так.

В этом контексте нельзя не вспомнить Лобановского. Он зарабатывал свой тренерский авторитет не просто результатами: помимо этого, он умел организовать быт футболистов так, чтобы они ни на что, кроме футбола, не отвлекались. Все до мелочей. Например, если у жены кого-то из футболистов день рождения, а футболист на базе, Лобановский просил доставить жене букет цветов. Вообще подходил и записывал, какие вопросы у каждого есть. Этот решим точно, этот при условиях, что выиграем и так далее.

«БАВАРИЯ»? ДА ОНИ ДАЖЕ НЕ МАСТЕРА СПОРТА!

— Но за это и гонял ведь сильно?

— Да, при этом он требовал строжайшей дисциплины. Были у нас двое — играли долго под его началом, но вот надоело им, что ли — и они решили позлить Лобановского. «Динамо» прислали новую форму, и все вышли на тренировку в ней, а они в семейных трусах. Лобановский понял, что что-то с ними не так, вызвал, спросил, не надо ли что улучшить — может, квартиру выбить или еще что — записал эти вопросы, решил, а потом отчислил этих бунтарей из команды. Все по справедливости. Никто не мог выйти из зоны его влияния.

— Каким он был для вас?

— Знаете, это был на сто процентов человек того времени. У нас была страна двойных стандартов и тотального дефицита. Мы были официально любительской командой и, по идее, получали любительские деньги. Но Лобановский понимал, что при таких нагрузках, какие он дает, и при таком уровне ответственности на союзном и международном уровне у нас должно быть все самое лучшее. Никаких очередей, нормальные квартиры и так далее.

И какие же мы были любители, если из 365 дней 250 команда была на базе? Всю жизнь посвящали футболу. Было ведь почетно, правильно с идеологической точки зрения, когда на международной арене команда любителей обыгрывает профессионалов. В киевском «Динамо» был такой Виталий Хмельницкий — человек с прекраснейшим чувством юмора. Вот мы летели на игру с «Баварией», волновались, а он говорит: «Ребята, да чего их бояться? Они даже не мастера спорта, а мы все заслуженные!»

Лобановский это все понимал и делал все, чтобы эта схема успешно работала. И он был просто бальзамом на душу руководителей Союза. Они и помогали ему решать самые, казалось бы, сложные проблемы.

Сеньора Моуриньо