Рустам ХУДЖАМОВ: «Если не выделываться, мне вполне хватит 10-15 тысяч гривен в месяц»

— Ты воспитанник «Динамо», поработал с Шовковским и Ревой, о которых принято считать, что они отличаются эрудицией и философским отношением к жизни. Это правда?

— Тогда еще и Кернозенко был, которого я очень уважаю. Прекрасный вратарь, а человек вообще золотой. Но это и Саши с Виталиком касается. А так я не думаю, что Шовковский, — философ. Он просто многое видит, знает, подмечает и об этом говорит. Поэтому все думают, что он философствует.

Сам я всегда очень старался не подтвердить этот стереотип: «Футболист — значит, глупый, не может двух слов связать». Мне было бы стыдно что-то такое про себя услышать, это заставляет развиваться. Кажется, сейчас все в порядке: если я оказываюсь в компании, где никто не знает, кто я такой, могу на равных говорить с людьми на любую тему. А то ведь многие думают, что футболист может говорить только о футболе.

— Зря?

— Такая репутация закрепилась из-за двух-трех публичных игроков. Я играл во многих командах, и совсем тупых встречал лишь пару раз.

— Почему вратари обычно умнее игроков других амплуа?

— Я как раз чаще сталкиваюсь со стереотипом, что все наоборот. Что вратари — глупые, часто бьются головой об штангу. На тренировках часто травят: «Ну это же вратарь, что ему скажешь?» Я к этому привык и уже не реагирую. Но напишите большими буквами — вратари не глупые, это точно. Мы более замкнутые, но не тупые.

— Ты заиграл в «Харькове» и «Ильичевце», но не смог стать основным в «Динамо», «Шахтере» и донецком «Металлурге». В середняке с меньшей конкуренцией и меньшими амбициями играть проще?

— По-моему, в командах ниже по рангу проще раскрыться. Работы во время игры у вратаря больше, больше возможностей проявить себя.

— Сложно было уходить из «Шахтера»?

— Нет. Я-то хотел играть. Поставил себе четкую цель: если не выйду хотя бы в половине игр в основном составе, уйду через полтора года. Прошло полтора года, я себе место в основе не завоевал и решил уходить. Варианты были, но «Шахтер» не отпустил — им нужен был дублер для Пятова. Еще через полтора года они купили Сашу Рыбку, и я смог перейти в донецкий «Металлург». Правда, там не сыграл ни одной игры.

— Судя по твоему лицу, ты не очень рад говорить на эту тему.

— В любом случае, в этом виноват только я сам. Если бы пришел готовым для основы на сто процентов, проблем с практикой не было бы.

— Сейчас много разговоров об «одноклассниках» в украинском футболе. Каково это — играть в команде, где большинство футболистов основного состава арендованы или выкуплены у «Шахтера»?

— У тебя есть имя, которое ты зарабатываешь на протяжении всей карьеры. Ради него надо отдавать себя полностью вне зависимости от того, арендован ты или нет, и что за эмблема у тебя на груди. Нужно уважать людей, которые тебя позвали, и болельщиков.

— А амбиции? Всю жизнь воспитывать футболистов из академии «Шахтера»? И за кого тогда болеть фанам «Ильичевца», если в составе нет своей, мариупольской молодежи?

— Зато у нас самая молодая команда и всего три легионера — которые, кстати, говорят по-русски. А по поводу молодых воспитанников, вы покажите мне клуб, где они играют в основном составе. Есть несколько человек в первой четверке премье-лиги, а дальше? Не нужно плеваться по поводу того, что в «Ильичевце» играют арендованные футболисты. Такие реалии сейчас.

— Как тебя в твои тридцать называют в команде? Папа, Дед?

— Я как был Худж, так им для всех и остался. Быть капитаном всегда почетно, а в такой молодой команде приходится еще и молодеть самому. В общем, живу, как Бенджамин Батон, в обратную сторону.

— Почетный президент клуба Владимир Бойко часто общается с футболистами?

— Очень, особенно по глобальным вопросам существования команды. Насколько я его понял, он принципиальный, не меняет свою позицию, честный и всегда приветливый.

— Как тебе то, что он появляется на матчах своей команды в куртке «Шахтера»?

— Как я могу комментировать поступки человека, который в два раза старше меня? Это его решение. Тем более что они с Ринатом Леонидовичем давно дружат.

— Термин «одноклассники» тебя обижает?

— Нет. Меня обижает, когда говорят другие вещи об «Ильичевце». Многие болтают, что попало, некоторые — просто чтобы хоть что-нибудь сказать.

— Ты о Леоненко?

— Нет. Он-то как раз правдоруб, хоть его иногда заносит. Может быть, наше общество не готово к такому человеку.

— 0:7 против «Днепра» в прошлом сезоне — что это было?

— Отпускное настроение. Мы понимали, какой у нас соперник, но были не готовы, что они так понесутся. А у «Днепра» в тот раз впервые за сезон не было заезда на базу перед игрой, они приехали абсолютно раскованные. Настроение потом, конечно, было ужасное. Ехал в Донецк и не мог понять, что произошло. Это ведь самое крупное поражение в моей карьере. Как страшный сон. Что Николай Павлов сказал в раздевалке? Ничего хорошего. Но команду оштрафовали.

— Считается, что ты — мастер отбивать пенальти. В чем секрет?

— Да нет никакого секрета. У меня было два тренера, Костя Ярошенко и Сережа Шевчук — сейчас, правда, только один остался. После каждой тренировки мы с ними играли в игру. На спор: 5-6 серий пенальти, бьющий должен забить пять из шести ударов. Если отбиваю два из шести — я выиграл. Играем на бутылку кока-колы. Вот начиная с весны я выиграл примерно в два раза больше серий, чем проиграл. Тем более что проигрывать очень не хочется — иначе тебя потом целый день будут травить. Так что рецепт простой: поставьте любого человека на ворота, пробейте сто раз, и он начнет думать и понимать, что происходит.

— То есть пенальти это все-таки не лотерея?

— Скорее всего, лотерея. Нужно угадывать, потому что если прыгать по удару, просто не хватит времени долететь в угол. Но можно еще и учиться на всем, что летит по неожиданной траектории. Например, купить легкий детский мячик или мяч с силиконовыми «ушами». Можно регбийным мячом бить по воротам.

— Ты смотришь на ногу, мяч или на бьющего?

— На бьющего, на его поведение.

— И записки, как Леману в 2006-м, тебе не нужны?

— Нет. Но перед каждой игрой мы обсуждаем все это с Иваном Баланом, анализируем игроков соперника и возможные ситуации.

— Сейчас «Динамо» приобрело Бельханда, который любит пробивать пенальти «паненкой». Тебе так забивали?

— Да, в харьковском дерби, Марко Девич забил. После свистка стоял секунд двадцать, я его качал-качал, а он ударил подсечкой и забил. Было очень неприятно.

— А ты часто наказывал пижонов во время пенальти?

— Нет. Чаще встречались пижоны по жизни, но их и без меня футбол наказывал.

— Когда по твоим воротам бьет Полянский, страшновато?

— Не то чтобы страшно — просто непонятно, куда мяч полетит. Смотришь, он идет в одну сторону, потом меняет траекторию, а перед твоими руками ныряет в третью. Так что зря комментаторы винят вратарей, когда им забивают с дальней дистанции, — лучше еще раз посмотреть на траекторию. Сейчас такие мячи делают, особенно Adidas, что ужас.

— Николай Павлов никогда не приглашает в команду игроков, которые зарабатывают больше него. Разве это не ослабляет команду?

— У него такая философия, он знает, что делает. Наверное, это нормально. Мы не жалуемся на свои зарплаты, они высокие по украинским меркам.

— Вы тренера не просили поднять собственную зарплату в два раза, чтобы и ваши могли вырасти?

— Сейчас в стране кризис, так что это нам вряд ли позволят.

— Это правда, что до прихода Павлова большинство футболистов «Ильичевца» жили в Донецке и ездили на тренировки в Мариуполь за 120 километров?

— Не все, только те, у кого в Донецке квартира. Сейчас все молодые игроки живут в Мариуполе, но для ребят постарше есть исключения. Например, мой ребенок ходит в Донецке в три секции — каратэ, плавания и гимнастики. Чтобы переехать жить в Мариуполь, мне нужно заново искать эти секции, искать хороших тренеров. Ну и здесь плохо с экологией — а у моего сына были проблемы с бронхами. Так что семейные люди ездят, а холостяки живут в Мариуполе.

— На металлургическом комбинате имени Ильича ты бывал?

— Нет. К сожалению, нас туда не приглашали. Но мы были рядом, мне хватило. Это город в городе. Честно говоря, жаль людей, которые там работают. Все серое, сумасшедшие выбросы, атмосфера нерадостная.

— А свои первые заработанные деньги ты помнишь?

— Помню. Я же заядлый геймер. Сейчас в основном на iPad играю, но были периоды, когда я жил в компьютерных клубах. В 12 лет заработал на свою первую приставку. Собирал с папой смородину, петрушку, картошку, ехал на рынок и стоял в Киеве под мостом на Святошине и продавал все это. Так и заработал — то ли на Sega, то ли на Dendy, не помню уже. Правда, приставку все равно не купил — отдал деньги папе.

— Не самое радостное занятие.

— Главное в жизни — не унывать. Я вот, если честно, несколько раз хотел закончить карьеру футболиста. Первый раз еще в детской школе, когда был четвертым вратарем. Играл не очень хорошо, несколько раз даже родители приходили после турниров забирать меня из спортивной школы совсем. Я все каким-то чудом оставался. Потом было «Динамо-3», и тоже без перспектив. А третий раз был уже в зрелом возрасте, в 2005-м в «Закарпатье». Я порвал связку в колене, вернулся в Киев лечиться, и на меня нахлынули сомнения, стоит ли вообще продолжать. Было страшно, что уже никому не буду нужен. Но я не унывал и работал дальше — а там и предложение от ФК «Харьков» пришло.

— Сколько тебе нужно денег в месяц, чтобы комфортно себя чувствовать, не тратя на то, без чего можно обойтись?

— Когда играл в «Динамо», зарабатывал не много — 450 долларов. Потом было 925. Мне этого хватало, и я родителям еще помогал. Понятно, что вместе с заработками растут и потребности. Но сейчас, если не выделываться, мне вполне хватит 10-15 тысяч гривен в месяц. Хотя я понимаю, что в нашей стране это может прозвучать кощунственно — кто-то такие деньги за год зарабатывает.

— Много было суперталантов, которые во взрослом футболе потерялись?

— Очень много. Я их столько видел, что не пересчитать. Очень выделялся Андрей Герасименко, который на чемпионате мира забивал ударом через себя. Он был очень похож игрой на Ибрагимовича — высокий, техника необычная. Отличный был футболист — а потом раз-два, и нет такого футболиста.

— А такие, как Худжамов — которые ничем не выделялись в детском футболе, а потом попали во взрослую сборную Украины — были?

— Я не люблю себя хвалить. Даже в свои тридцать, если кто-то начинает хвалить меня после игры, теряюсь и краснею. У меня вот получилось именно так, могло сложиться совсем иначе.

Вообще футболист должен относиться к себе с долей иронии. То, что я бью по мячу или ловлю его, не значит, что я должен относиться к окружающим людям как к грязи. Футбол рано или поздно закончится, а за спиной у тебя останутся люди, которые будут называть тебя пижоном и дураком и никогда не помогут. Относись к людям так, как ты хочешь чтобы они относились к тебе.

— Но так ведь мало кто живет.

— У нас в стране жизнь тяжелая. Чему радоваться, если у большинства нет возможности купить своему ребенку нормальной еды и одежды? Когда ребенок в магазине просит купить игрушку, а у тебя нет денег, это, наверное, сильно бьет по психике.

— Футболисты же с этим не сталкиваются. Тебе-то не все равно, как живут незнакомые люди?

— Конечно, нет. Помните цитату из «Бумера»? «Не мы такие, жизнь такая». Я не думаю, что кто-нибудь другой, оказавшись на месте футболистов, отказался бы от наших денег. Другой вопрос, как ты ими распоряжаешься. По большому счету, мы меняем на деньги свое здоровье. На деньги, на которые должны жить и после окончания карьеры.

— Сталевары и шахтеры, которых много в Мариуполе, тоже меняют здоровье на деньги.

— Да, и мне очень жаль их — и страшно за всех нас. Но сам-то я ничего, к сожалению, изменить не могу.

— Почему наши молодые таланты деградируют после первого солидного контракта?

— Давай смотреть на это с другой стороны. Тренеров, которые умеют работать с молодыми футболистами, в Украине немного. В Европе футболисты по 17-18 лет выходят на поле, и чувствуют себя расковано. Они не переживают, что их сразу съедят, как только они ошибутся. А у нас — запросто могут. Я это по себе знаю. Мой первый тренер выражался так, что вы такое никогда их не напечатаете, а половину таких слов и не слышали, наверное. У меня уши в трубочку сворачивались. Выходишь на поле и думаешь: как бы не ошибиться, чтобы не услышать в три раза больше всего этого в свой адрес.

Но деньги иногда тоже портят. Появляются возможности, новые друзья, прихлебатели, девочки и все такое, футбол уходит на задний план.

— Почему тебя деньги не испортили?

— Я понимал, каким трудом их зарабатываю. Зачем раздаривать их посторонним людям? Уж лучше родителям отдать или перевести деньги на операцию ребенку. Только афишировать это не нужно. Иногда посмотришь на людей из шоу бизнеса, которые дают ребенку пятнадцать гривен, а их снимает полсотни камер, записывает с ними еще полсотни интервью. Вот это стыдно.

— А в футболе много фальши?

— Много. И зависти много. Футбол в целом такой же, как наша жизнь, он ее вполне отражает. Разве в жизни фальши меньше? Нет, просто с этим нужно как-то жить.

Дмитрий Поворознюк