Сергей Кандауров, фото: «Чемпионат.сом»ПРЫЖОК В ТЕЛЕВИЗОР
— Не устали еще раз в неделю мотаться на эфиры из Харькова в Киев с костюмом в руках?
— Ну, во-первых, в среднем все-таки раз в две недели. Во-вторых, костюм брал с собой только первое время, а сейчас его стали предоставлять на канале. Да и сама дорога на экспрессе не такая утомительная: всего четыре часа, и ты — в столице. Ночью после передачи сел в поезд, а утром уже провожу собрание в интернате. То есть, по сути, отрываю себя от семьи ровно на полдня. Ну и все происходящее на телевидении мне, в целом, очень нравится. Узнаю много нового, общаюсь с умными людьми. Тот же Игорь Цыганык — весьма эрудирован в области футбола.
— Олег Венглинский, иногда появляющийся в «Профутболе», готов с утра до вечера цитировать Ильфа и Петрова. А у вас такие настольные книги есть?
— Читать я очень люблю. Но сыпать цитатами не получается. Кстати, слышал, как комментирует Олег, и хочу сказать, что у него очень гладкая и бойкая речь. Я по сравнению с ним — просто молчун.
— Виктор Леоненко агрессивно режет правду-матку, Александр Ищенко тяготеет к тактическому анализу. В чем главное направление эксперта Сергея Кандаурова?
— Пока что какой-то стиль еще не выработался. Ведущий и редакция программы понимают, что я только набираюсь опыта и, выражаясь футбольным языком, потихоньку подпускают меня к основе. Пока что у меня было всего шесть эфиров, но с каждым разом я становлюсь чуточку смелее и чаще беру игру на себя. (Улыбается).
— При каких обстоятельствах вас пригласили на «2+2»?
— Был опыт кратковременной работы на другом канале. Там и приметили. Ну и, кроме того, своим появлением на телевидении я обязан успехам родного «Металлиста». Видимо, меня позвали как одного из тех его бывших игроков, кто может связать несколько слов. (Улыбается).
— А кого из экс-футболистов харьковского клуба порекомендовали бы в качестве эксперта вы сами?
— Сложно сказать. Красноречие в быту — это одно. А не тушеваться перед камерами — совсем другое. Хотя, например, Рома Пец вполне мог бы справиться. Очень эрудированный и толковый человек.
— Ваши подопечные по ХДВУФК обмениваются впечатлениями о ваших эфирах?
— Знаю, что смотрят, но мне ничего не говорят. А вот, кто похвалил, так это тренировавший меня когда-то, а сейчас являющийся одним из помощников Юрий Михайлович Несмеян. Ему ведь уже за 80, а пользы футболу приносит больше, чем некоторые молодые.
— Где, если не секрет, вы зарабатываете больше — на ТВ или в училище?
— В общем-то, и там, и там платят немного. Но на телевидении, наверное, чуть больше.
ДУЭЛИ НА ДЕРЕВЯННЫХ ШПАГАХ
— В родном Железногорске в последний раз бывали давно?
— За последние лет шесть — два раза. У меня там мама, но ей как-то приятнее навещать нас в Харьков. А вот насовсем переезжать не хочет: она у нас россиянка.
— В каждом городе есть свои достопримечательности. Ваши края — не исключение?
— Карьер у нас просто сумасшедший. Стоишь на краю, а внизу машины величиной со спичечные коробки. Зрелище завораживающее. А вообще, Железногорск — город небольшой, но довольно современный, застраивается с поразительной скоростью.
— Дворовая закалка у вас была крепкая?
— А то! В хоккей играл, дзюдо занимался. Причем, когда футбол стал перевешивать, тренеры по дзюдо просили оставить меня в покое: какой-то талант во мне видели. Ну и, конечно, уличная школа. Пока мама работала, я был предоставлен самому себе, весь день с пацанами во дворе тусовался. Драться приходилось частенько, в том числе и стенка на стенку. Помню, когда фильм о мушкетерах вышел, мы с соседним районом на каких-то палках махались. Шрамов у меня хватает.
— Тот, что на брови, — от самодельной шпаги?
— Нет, это от хоккейной шайбы.
— В харьковском интернате, куда вы приехали с тремя земляками, нравы царили брутальные?
— Мягко говоря. Набор ребят 1969-го года рождения, где выделялись Пец и Андрей Канчельскис, в этом плане был помягче, а вот 70-й относился к молодым очень жестоко. Гоняли так, что страшно вспомнить. Самое интересное, что ни одного известного футболиста из того набора не вышло. Такая вот высшая справедливость... Одно приятно: на нас дедовщина в училище, можно сказать, закончилась.
— Правда, что вас с группой других харьковчан сватали в «Милан»?
— Было дело. Году в 1988-м Леонид Ткаченко, переквалифицировавший меня в опорника, возил на просмотр в Италию вместе с Сашей Призетко и еще одним парнем. Потренировались, вроде бы даже понравились, но дальше этого дело не пошло.
— А кто был вашим любимым игроков в том «Металлисте»?
— Если честно, мне больше нравились игроки «Спартака» и киевского «Динамо». А у харьковского клуба, не считая памятной победы в Кубке СССР, успехи были поскромнее. Хотя вот Леонида Буряка помню очень хорошо. Ему тогда уже 35 было, но выделялся и на поле, и за его пределами: в целом, оставил о себе в городе очень хорошие воспоминания. Но я как-то на Запад посматривал, где играл мой кумир Марадона. А еще болел за московский ЦСКА. Эта страсть мне от покойного отца передалась.
ГОЛ С ЦЕНТРА ПОЛЯ
— В 1990-м в составе молодежной сборной СССР вы выиграли юниорский чемпионат Европы...
— В финале по пенальти обыграли золотое поколение португальцев с Луишем Фигу, Руй Коштой, Витором Байя, Жоау Пинту... У нас тоже ничего командочка подобралась — Помазун, Бушманов, Мамчур, Минько, Мандреко, Щербаков, Похлебаев... Я там одним из самых молодых был и в решающем матче вышел на замену.
— Так если посмотреть, поколение с довольно трагической судьбой. Мамчур умер молодым, карьеры Щербакова и Похлебаева оборвали автокатастрофа и тяжелая болезнь, Минько всю жизнь играл с одной почкой. А кто из этих ребят мог прыгнуть выше всех?
— Щербаков, конечно. Серега был суперталантом! В некоторых матчах тащил команду просто в одиночку. Проигрывали мы 0:2, он брал мяч, как Марадона, обводил по полкоманды и забивал, забивал, забивал... Должен был стать звездой мирового уровня.
— Но поспорил сам с собой на то, что проедет пять подряд светофоров на красный. А проехал только четыре... Характер у парня, говорят, был очень сложный.
— А у кого из талантливых людей он простой? Я таких не встречал.
— Свой первый гол в основе «Металлиста» вратарю «Черноморца» Виктору Гришко помните?
— Вообще, нет. Зато помню, как мы проиграли одесситам в финале первого Кубка Украины. По именам команда у них все же была покрепче нашей — Цымбаларь, Никифоров, Гецко... Мы брали свое самоотдачей. Потому и дотянули до дополнительного времени.
— Что вынудило вас покинуть Украину в двадцать лет?
— Бедность. И самой страны, и клуба, за который играл. Вообще-то, должна была сбыться мечта детства: Геннадий Костылев звал в ЦСКА — то самое, обновленное, которое выбило из Лиги чемпионов «Барселону», обыграв ее 3:2 на чужом поле. Но тут оказалось, что на финал Кубка приезжали люди из Хайфы, и что смотрели на других, а понравился я. В Израиль ехать не хотелось просто до чертиков, но руководство «Металлиста» мне сказало четко: «Или ты переходишь в „Маккаби“, или остаешься в Харькове». Выбор был небогат. Хорошо еще, что Рома Пец со мной поехал. Вдвоем было не так страшно. Даже интересно.
— На прощание вы еще и забили в кубковом матче «Динамо» почти с центра поля...
— Освещение у нас на стадионе было очень неудачное. Играли при прожекторах, некоторые зоны на поле вообще не просматривались. Я вдруг решил бахнуть метров с сорока, а Игорь Кутепов мяч увидел слишком поздно. Но в ответном матче мы проиграли 0:3, так что тот гол был, что называется, для галочки.
ОЧЕРЕДЬ К 11-МЕТРОВОЙ ОТМЕТКЕ
— Что больше всего поразило вас на Земле Обетованной?
— Обилие знаменитых соотечественников в футбольных клубах — Уваров, Баль, Кудрицкий... Хотя нам сразу сказали, что местные звезды могут позволить себе ходить по полю пешком, а вы, русские, обязаны пахать, как проклятые. Ну и мы пахали. А после туров, бывало, собирались все одной дружной компанией: страна-то небольшая, как со своими не пообщаться? Помню, как в марте 1994-го все ребята приехали в Хайфу на товарищеский матч сборной Украины. Засиделись допоздна. А на следующее утро узнали о том, что Коли Кудрицкого больше нет: до Тель-Авива той ночью он, увы, не доехал...
— Назовите игроков из бывшего СНГ, приобретших в Израиле культовый статус?
— Прежде всего, Александр Уваров, который признавался лучшим игроком чемпионата, лучшим легионером в истории местного футбола и получил израильское гражданство. А еще отметил бы Сергея Третьяка, который приехал в Иерусалим из «Черноморца», служил «Бейтару» верой и правдой в течение десяти лет, а после окончания карьеры игрока остался работать в структуре этого клуба. Поначалу здорово начинал в Хайфе и Гецко, но затем повздорил с руководством клуба и расставался с «Маккаби» очень долго и болезненно. О чем говорить, если за три года Ваня так и не выучил языка?
— А вы?
— Ивритом владею в совершенстве, хотя Израиль покинул больше пятнадцати лет назад. Учить-то его начал в двадцать лет, а в таком возрасте языки даются намного легче. Мне довольно быстро сказали, что иврит я освоил как «ватик». Так здесь называют эмигрантов, живущих в стране по десять-двадцать лет.
— По израильской кухне не скучаете? Вкус того же хумуса забыть довольно сложно...
— Вот здесь вы попали просто в точку! Если вижу хумус (закуска из нутового пюре с кунжутной пастой. — прим.) в наших магазинах, то мимо обычно не прохожу. Ну и, конечно, заказываю его друзьям, которые едут в Израиль.
— Вам, как и Гецко, дали квартиру в престижном районе Хайфы — на вершине горы Кармель?
— Именно — на 15-м этаже 17-этажного дома. Вид оттуда, конечно, открывался отменный. Единственный недостаток состоял в том, что в сезон ветров стекла на окнах вдувало вовнутрь просто на глазах. Зрелище, скажу я вам, малоприятное. Но в целом, с бытовыми условиями у нас проблем не было: президент «Маккаби» Яков Шахар был хозяином местных филиалов концернов Honda и Volvo, так что футболисты ездили на служебных «японцах». У меня была Honda Civic, но когда я стал одним из лидеров клуба и переподписал контракт, то пересел на более шикарную модель — Accord.
— Вы застали молодого Бенаюна?
— Конечно. Он тогда еще был совсем мальчик, но надежды подавал большие.
— Правда ли, что Мизрахи в Израиле — фамилия весьма распространенная?
— Ага, что-то вроде нашего Иванова. Но нашему «Маккаби» повезло: у нас играл Алон Мизрахи — один из лучших бомбардиров в истории израильского футбола.
— Иван Гецко вспоминал, что действующего обладателя Кубка кубков «Парму» в сезоне-1993/94 клуб из Хайфы не одолел только из-за упрямства местных игроков...
— Знаете, как все было на самом деле? Дома мы проиграли 0:1, и тренер Гиора Шпигель сказал: «Проход нам не светит, так что в Италию разрешаю взять с собой жен». В общем, ребята отправились в увеселительную поездку. Перед игрой, правда, Шпигель обмолвился: «А вдруг пенальти будут? Давайте составим список бьющих». Составили — со мной, Пецем и Гецко в первой пятерке. Но когда мы действительно победили в гостях 1:0, и закончилось дополнительное время, в списке нас не оказалось. В очередь к «точке» встали израильские футболисты, почувствовавшие себя героями нации. И кончилось это печально.
НОЧЬ В ЛИССАБОНЕ
— Правда ли, что вместо «Бенфики» вы могли оказаться в «Торино»?
— Да. Потому что из Израиля в Европу всех серьезных футболистов возил приближенный к руководству «Маккаби» агент Пини Захави...
— Суперагент, как его называют мои коллеги в электронных СМИ.
— Да, связи у него колоссальные. Так вот Захави дружил с Грэмом Сунессом, а тот в течение короткого времени возглавлял выступавший в Серии В «Торино», после чего получил приглашение от «Бенфики». И вот декабрь 1997-го. Мы с Романом Пилипчуком отдыхаем в Мюнхене, а к Рождеству я возвращаюсь в Хайфу. Тут же в аэропорту получаю звонок из клуба: «Лети в Лиссабон. Ничего с собой не бери. Поговори с людьми. А потом возвращайся». Так в ночь с 25-го на 26 декабря я подписал в столице Португалии контракт с «Бенфикой». Через день-другой уже тренировался, а 2 января вышел на поле в матче против «Порту». И даже забил там гол, который не засчитали, якобы из-за того, что я подыграл себе рукой. А потом выяснилось, что даже выиграй «Бенфика» ту встречу, нам бы все равно засчитали поражение, потому что и я, и еще один новичок Карел Поборски могли появиться на поле только через две недели после подписания контрактов.
— И в «Бенфике» об этом не знали?
— А зачем? (Улыбается). Народ там веселый. Вот все собираюсь купить книгу Сергея Овчинникова «Искусственный офсайд». Надеюсь, что он там свой португальский период описал живо.
— Ну да. Если учесть, что на обложке этого издания красуется лозунг: «Босс всегда прав!»
— Овчинников был едва ли не первым, кого я увидел в раздевалке «Бенфики». И с порога сказал мне: «Ну, слава Богу! Будет теперь с кем на родном языке поговорить». В тот же день сходили пообедали. И тот раз оказался последним.
— Как это?!
— Вот так. В отелях, в дороге всегда рядом, но куда-то вместе ходить — ни-ни. Я Сереге один раз предложил, второй, а потом перестал. Впоследствии оказалось, что общаться со мной на людях ему запрещал агент. В Португалии все схвачено, там без последствий даже в магазин не выйдешь. А после пребывания в стране Юрана, Кулькова и Мостового, за игроками из бывшего СССР почему-то закрепилась репутация товарищей, не ладящих с режимом. Вот Овчинников и не хотел давать прессе поводов. Кроме того, он жил неподалеку от стадиона «Бенфики», а я в богатом районе в Эшториле. Зато появилась возможность побольше общаться с иностранцами: тем же Карелом Поборски и местными игроками. Таким образом, и португальский выучил довольно быстро.
— В одном из интервью вы сказали о том, что болельщики в Португалии очень спокойные, а в другом — что после поражений фанаты и с игроками дрались, и машины их били...
— Моя осталась целой, все же в Греции или в Турции страстей вокруг футбола побольше. Но, вообще, южная кровь играет. На фоне Израиля контраст чувствовался. Там любовь народа нужно было завоевывать в прямом смысле потом и кровью, а здесь готовы были носить на руках уже за то, что ты к ним приехал. Конечно, не так, как Милевского в «Газиантепспоре», но все же не без восторженности. А еще меня всегда поражало, что в семьях фанатов клубные абонементы оформляли даже младенцам. Ребенок только появился на свет, еще головку не держит и глазки не открывает, а его уже фотографируют, ламинируют на пропуск и надевают футболочку «Бенфики».
— Чем вам запомнились дерби против «Порту»?
— Тем, что на предматчевой разминке футболисты обеих команд — между прочим, партнеры по национальной сборной, успевали переругиваться последними словами. У соперников был лысый защитник Кошта, так вот он, вообще, ругался как сапожник.
САМАЯ ТОНКАЯ КОЖА
— Из-за чего вы подрались на тренировке с Майклом Томасом?
— Мы были конкурентами за одно место. Чтобы я не делал, но в состав Грэм Сунесс ставил приглашенного им англичанина. Помнится, я забил мяч и отдал две голевые передачи во встрече с «Боавиштой»: в раздевалке тренер чуть ли не обнимал меня: «Сергей, ты — красавец! Просто лучший!» Но на следующую игру снова вышел Томас. В какой-то момент я начал забивать почти после каждого выхода на замену — ничего не помогало. Овчинников даже шутил: «Может, тебе лучше без голов с поля уходить? Так и в стартовый состав попадешь...» А на тренировки наши приходила уйма народа — человек сто журналистов и тысячи две-три болельщиков. Ногу в такой обстановке убирать не будешь: тем более, в стыке с конкурентом. В общем, мы с Томасом и завелись: потолкались, пока не разняли. Уже в душе Майкл подошел, извинился. Его век в Лиссабоне закончился очень скоро — с уходом из команды Сунесса. Кстати, лишнего веса у англичанина было — ну, чтобы не соврать — килограмм десять.
— А у вас таких проблем не было?
— Никогда. Рабочий вес железно держался на уровне 72 кило. Помню, у нас в «Бенфике» даже жировые складки мерили, и оказалось, что у меня самая тонкая кожа.
— Ваши проблемы со здоровьем стартовали с вырезанного в Израиле мениска?
— Операция прошла нормально, но восстановиться мне не дали. Я к тому моменту уже был капитаном «Маккаби», нужно было помогать команде. В общем, через три недели вышел на поле, вот колено и не выдержало — заклинило. Уже в Португалии сделал повторную операцию, и на этот раз период восстановления никто не форсировал. Выздоровел и полтора года играл стабильно, пока клубный доктор не сделал мне этот злосчастный укол...
— А можно поподробнее?
— Мне вводили жидкость, чтобы избавить колено от сухости. И занесли инфекцию. Колено моментально опухло, доктор испугался и тут же откачал все обратно, но было поздно: три дня я лежал с температурой сорок. Доктора через полгодика уволили, но я после этого три месяца ходил на костылях. Было очень обидно, потому что Юпп Хайнкес, сменивший Сунесса, ставил меня в состав регулярно.
— А самого немца сменил молодой наставник Жозе Моуринью. И у вас состоялась личная беседа...
— Для меня она получилась довольно неприятной. Моуринью был корректен, выгонять не собирался, но честно сказал: мол, в составе тебя не вижу, но крест не ставлю: полечись, а там видно будет... Через месяц Жозе рассорился с президентом и ушел в «Лейрию», а я продолжал бегать по кругу.
ПАРАДОКСЫ ВАН ХОЙДОНКА
— В конце 1998 года контракт с «Бенфикой» подписал Олег Лужный, но ни одного матча в Лиссабоне так и не провел.
— Не очень красивая история получилась. Олег приехал в Лиссабон, я на правах соотечественника взял над ним шефство — возил его по городу, все объяснял, все показывал... Лужный ударил по рукам с руководством клуба, но между собой «Бенфика» и «Динамо» не договорились. Киевляне просили всю сумму сразу, а португальцы хотели перечислять ее частями — в виде равномерных траншей. Григория Суркиса такой вариант не устроил. Олег вернулся в Украину и дал интервью, в котором критиковал организацию дел в «Бенфике»: мол, поставлено все ужасно, полный дилетантизм... Вот этого я и не понял. Ну, не сложилось — ладно, но грязью-то зачем поливать?
— Самый веселый легионер «Бенфики» на вашей памяти?
— Конечно же, Пьер ван Хойдонк. Потрясающе улыбчивый и забавный парень, а к тому же еще и очень сильный нападающий, хотя как для голландца, скажем так, слегка дубоват.
— Но статистика поражает — 335 голов в 551 матче!
— А все, потому что головой играл, как британец, да еще и обладал сумасшедшим ударом. На тренировках, бывало, из десяти штрафных ударов девять раз заколачивал мяч, словно гвоздь, в одну и ту же точку.
— Вы в Португалии тоже забивали со «стандартов»...
— И даже пенальти бил, а это честь сопоставимая с капитанской повязкой. Раза три исполнил удачно, а на четвертый — промазал и больше к «точке» не подходил.
— У Овчинникова власти отобрали дом на берегу океана за налоги...
— Я свою недвижимость в Португалии успел реализовать. Вовремя узнал о налоговом обложении, заплатил штраф и продал. А вот 400 тысяч евро, прописанных в англоязычном экземпляре моего контракта с «Бенфикой», я так и не увидел. Даже несмотря на вмешательство адвокатов «Челси», приглашенных Пини Захави.
— Какой гол, забитый в Португалии, вы бы хотели найти в интернете?
— Тот, который забил «Спортингу». Его ведь признали лучшим в сезоне. Ударил с тридцати метров — почти как тогда, Кутепову, — и снова попал. Но во Всемирной сети вы его не найдете. А вот в моей домашней видеоколлекции эта запись имеется.
СПИСКИ САДЫРИНА
— В 1992-м вы провели два матча в составе только сформированной сборной Украины, а годом позже тренер российской молодежки Борис Игнатьев вызвал вас на четвертьфинальный поединок первенства континента против французов...
— Было дело. Проиграли мы тогда то ли 1:3, то ли 1:4. Тому самому поколению, что через несколько лет выиграло сначала домашний мундиаль, а потом и чемпионат Европы.
— А вы спустя год, будучи игроком «Маккаби» из Хайфы, получили неожиданный вызов в главную сборную России.
— Накануне ЧМ-1994 случилось знаменитое «письмо 14-ти», и Павел Садырин столкнулся с невозможностью привлечь в сборную России всех сильнейших. В мае, незадолго до вылета США, в Москве состоялась последняя прикидка — матч с командой Словакии. А накануне решили просмотреть в деле молодежь в лице вчерашних юниоров — меня, Игоря Симутенкова и Сергея Мандреко. Выпустили нас с другими сборниками-резервистами против словацких олимпийцев. Выиграли 2:0, а я даже заслужил похвалу от забившего первый мяч Бородюка: «Молодец, малый!»
— Но в итоговый список Садырина не попали. Сильно расстроились?
— Для нас, пацанов, тот вызов был за счастье! Распирало от одного факта, что у нас есть шанс попасть на чемпионат мира. Радости были полные штаны. Хотя уже потом стало ясно, что вероятность все же была призрачной. Помню, сидели за одним столом с Симутенковым и Мандреко и начали рассматривать наши паспорта. Так вот из нас троих американскую визу оформили только Сергею, хотя и он тоже в итоге никуда не полетел.
— Осознаете, что окажись вы в Америке, и все могло бы перевернуться?
— Да, но ни о чем не жалею. Более того, почти пять лет спустя благодаря Григорию Суркису я все-таки попал в сборную Украины. Насколько я знаю, ключевым оказался разговор президента ФФУ с его коллегой из Российского футбольного союза Вячеславом Колосковым.
ЗВОНОК В ЛАВРЕ
— В 1999-м в «Бенфике» вы фрагментами играли почти феерически. В какой момент поняли, что интерес со стороны Йожефа Сабо носит предметный характер?
— В августе в Италию приехал Владимир Веремеев, который просматривал меня на Кубке Берлускони. Помнится, мы тогда обыграли «Милан» — 2:1, а я забил один из первых мячей. Только купленный «россонери» Андрей Шевченко наблюдал за этой игрой с трибун, а уже после матча я выразил согласие семь лет спустя вернуться под знамена сборной Украины. К слову, до сих пор уверен, что это произошло по инициативе консультанта главной команды страны Валерия Лобановского. Мало кто знает, а, впрочем, я ведь и сам до этого никому не рассказывал, но Валерий Васильевич приглашал меня в «Динамо» еще в ту пору, когда я играл в Израиле. А в одном из интервью того времени даже сказал: мол, что за безобразие, Кандауров в «Маккаби» не выходит из центра поля...
— Что не помешало стоящему Кандаурову забить на Земле Обетованной около полусотни мячей.
— Не помешало, но Лобановский считал, что я должен играть иначе. И видимо, в другом клубе. И когда ко мне с прямым вопросом «Готов?» обратился Григорий Суркис, я ответил ему, что, разумеется, готов, но попросил все вопросы решать через руководство «Маккаби». В Хайфе ко мне относились очень хорошо, и я не хотел предпринимать никаких действий за спиной клуба. Что не получилось потом, уже вопрос не ко мне.
— В стыковом матче со Словенией вы вышли на поле со стартовых минут и сделали голевой пас Шевченко пяткой...
— Голевым его можно считать с большой долей условности: посмотрите запись, и вы увидите, что Андрей в том эпизоде все сделал сам. А мне та игра удалась не в полной мере. Помню, мы играли в центре поля «треугольником»: два полузащитника отвечали за оборону и страховали третьего, если тот шел вперед. Я в такой схеме чувствовал себя слегка непривычно. Но тогда, как мне кажется, все было против нас.
— Да уж. Вспомним хотя бы гол Ачимовича в Любляне...
— Ох, на этом все напасти только начались. Как будто кто-то сверху не хотел нашей победы. Вот вам пример: в Киеве перед игрой отправились в Киево-Печерскую лавру. Перед входом в церковь всех убедительно попросили перевести мобильники в виброрежим. Вдруг — звонок. Знаете, чей это был телефон? Йожефа Сабо! Ну а сама игра в Киеве... В первом тайме шел снег, скользили как коровы на льду. А в перерыве сотрудники стадиона начали искать оранжевый мяч. Нашли, мы заработали и реализовали пенальти, но затем случился этот ужасный рикошет после удара Павлина, и все закончилось, так, по сути, не начавшись.
— А вскоре закончилась и ваша португальская эпопея. Могли ведь уйти не куда-нибудь, а в «Астон Виллу». Почему не срослось?
— Я ведь уже контракт подписал — с годовой зарплатой в миллион долларов. Но, видимо, президента клуба смутили отзывы о моем больном колене. И он решил не рисковать.
МИФ О БРАЗИЛЬСКИХ ЗАЩИТНИКАХ
— Андрей Демченко как-то вспоминал, что, подписав свой первый контракт в «Аяксе», чуть не ошалел от счастья...
— Я тоже прилично выиграл в деньгах, оказавшись за рубежом. В «Бенфике» получал раз в десять больше, чем в «Маккаби», а в «Маккаби»... Хотя, какой смысл сравнивать мою зарплату в Хайфе с харьковской, если в Украине тогда люди рассчитывались купонами?
— Как эксперт популярной телепрограммы, можете назвать штампы нашей профессии, которые вызывают у вас улыбку?
— Так вот навскидку, ответить на этот вопрос мне непросто. Хотя немного смешит, когда кого-то из футболистов называют «двуногим». Поверьте мне, как человеку, знающему об этом не понаслышке: двуногих игроков не бывает. Одна нога всегда сильнее.
— Назовите самого сильного защитника, против которого вам доводилось играть лицом к лицу?
— Фернандо Коуту. Почти непроходим. Кстати! Вот у нас принято считать, что бразильские защитники якобы смешные. А я вам хочу сказать, что сильнее найти сложно. В Португалии их очень много и почти все очень высокого уровня. Как они играют, нужно видеть. Чисто, грамотно, по позиции. Но если нужно и ногу вставят — кость в кость, глазом не моргнув. Откройте состав любого суперклуба и посмотрите, сколько у них бразильских беков. В «Реале» — Марсело. В «Барселоне» — Дани Алвес и Адриану Корреа. В «Баварии» — Данте и Рафинья. В идущей без поражений «Роме» — Майкон и Леандру Кастан. В «Челси» — Давид Луис, в МЮ — Рафаэл. В «Монако» — Фабинью, а про ПСЖ я, вообще, молчу: там вся оборона бразильская... Так что на Западе работают такие дураки, что ставят в защиту клоунов?
— Вспомните самую глупую карточку в карьере?
— 1993 год. Ответный матч четвертьфинала Кубка Украины против «Динамо». В Харькове забил Игорю Кутепову с центра поля, а в Киеве подвел команду, схлопотав прямую красную на ровном месте. Но победить в той игре было невозможно.
— Самая памятная тренерская установка?
— Доигрывал в «Гелиосе» вместе с другими толковыми стариками — Женей Назаровым, Сережей Есиным... А тренировал нас тогда Игорь Надеин. Заходил в раздевалку перед матчем, смотрел на нас и говорил: «Ребята, вы все знаете и все умеете. Выходите и побеждайте». Ну, мы и выдали чудо-серию без единого поражения.
— Главной закрытой темой для вас остается «Гелиос» весны 2006 года в период работы там Ростислава Лысенко...
— Не о чем говорить. И не о ком. Человек работал в федерации, потом получил назначение в Харьков. Первую же тренировку начал такими словами: «Я когда сюда ехал, меня напугали: мол, Кандауров тебя здесь в момент сожрет... Отсюда — вопрос: ну что, Серега, будешь меня кушать или нет?» Что на это ответить? Стою, улыбаюсь... А потом Лысенко начал грамотно избавляться от ветеранов, да еще и лбами их сталкивать. Я когда уходил, прямо ему сказал: «Ты здесь больше месяца не протянешь». Так оно и вышло.
Михаил Спиваковский
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
Читать все комментарии (14)