Мирон МАРКЕВИЧ: «Нам три месяца не платят зарплату! Клуб может прекратить существование»

Позвонив Мирону Богдановичу, ожидал услышать подавленно-расстроеный голос человека, который, скажем так, стоит перед риском потерять работу в ближайшее время.

Но услышал весело-бодрый тон и... одышку: Маркевич придерживается привычек, не изменяет им даже в критические моменты, поэтому свое свободное время проводит активно, гоняя мяч с друзьями. Причем очень далеко от Слобожанщины...

— Я сейчас во Львове (интервью записано в воскресенье, примерно в 13.00. — авт.), поэтому почти ничего не знаю. Завтра буду в Харькове, тогда, возможно, буду владеть достоверными данными.

— Почему — «возможно»?

— А потому, что на завтра в клубе у меня назначены тренировки — только тренировки. А о встрече с руководством речь пока не идет.

— Еще один момент: правда ли то, что сейчас вас отправляют на новый, четвертый в этом году, тренировочный сбор — в Турцию?

— Да, есть какие-то разговоры. Впрочем, повторяю, обо всем подробнее узнаю завтра.

— И все же должны же быть у вас какие-то прогнозы, надежды... Допустим, вероятно ли, по вашему мнению, возвращение на должность клубного руководителя Александра Ярославского?

— Откуда мне знать? Я с ним давно не общался... Смотрите: сейчас в нашем клубе ситуация просто неконтролируемая, поверьте, я не преувеличиваю. Президента нет, его заместители растеряны. Более того: нам уже три месяца не платят зарплату, поэтому дальше, очевидно, будет еще хуже.

— Насколько? Реальный вариант, что игроки разбегутся? Может клуб прекратить существование?

— Может.

— ??

— Я не бросаюсь словами — так на самом деле.

— Простите, что лезу в душу, однако позвольте снова спросить вас о том, о чем уже как-то интересовался: почему вы так спокойно все воспринимаете? Здесь уже на носу — настоящий крах, прекращение существования дела, которым вы занимались всё последнее десятилетие...

— Все просто. Во-первых, я уже объяснял вам, что давно научил себя спокойно относиться ко всему, что происходит: как хорошему, так и плохому. Во-вторых, кое-что вам расскажу: мой папа в 16 лет попал в немецкий концлагерь — как остарбайтер, а когда вернулся в Украину, его отправили в Сибирь — как «предателя Родины»; родной брат отца вообще отсидел в тюрьме за то, что воевал в рядах УПА. К чему веду? Я счастлив тому, что произошло в минувшую субботу, — вот, что важно! А не всякие там футболы...

Владимир Баняс