Йожеф САБО: «Чего я только не вытерпел во время матча с Венгрией!»

Восьмой номер на чемпионате мира 1966 года в Англии играл одну из ключевых ролей в составе советской сборной. Достаточно сказать, что первые четыре мяча нашей футбольной дружины были забиты непосредственно при его участии. О выступлении на полях туманного Альбиона Йожеф Йожефович поделился впечатлениями в беседе с корреспондентом «Спорт уик-энда».

Великие игроки управляли и Качалиным, и Морозовым

— Какое место в вашей биографии занимает участие на чемпионате мира 1966 года?

— Чемпионат мира для футболиста — это высшая точка в его спортивной карьере. А мне вдвойне повезло: наша сборная вошла в четверку сильнейших команд мира, а меня организаторы включили, кроме того, в число 22 лучших игроков чемпионата. Разве не приятно?! Вообще, тогда у нас была замечательная команда, и именно в советскую эпоху она добилась самого высшего достижения на чемпионатах мира!

— В 1961 году в составе киевского «Динамо» вы стали чемпионом СССР и вошли в список 33 лучших. На вас тогда уже обратили внимание тренеры сборной?

— Наверное. Год спустя мы до чемпионата мира поездили по Южной Америке: Перу, Колумбии, Коста-Рике, Чили и Аргентине. Состав был устоявшийся, но и молодежь немного подпускали. Я был в запасе на чемпионате мира в Чили. Андрей Петрович (Старостин. — В.  Ф.) подходил ко мне, отдельно отводил в сторонку, настраивая на игру. Я был весь в волнении, но звучит установка, а меня в составе нет! А замен тогда еще не было.

Многое вспоминается... Были тяжелые отборочные игры. В Греции тогда пришли к власти черные полковники, мы приехали, а нас после тренировки отвезли в полицейский участок. И в игре били беспощадно. У одного сорвали эмблему ФИФА с груди, но мы выиграли. Или вот в Чили. Да, Яшин был великий вратарь, но те два мяча, которые он пропустил во встрече с чилийцами, обязан был брать.

— Какие впечатления оставила работа с Гавриилом Качалиным?

— Он был добродушный человек. По тем временам был хорошим тренером, но по сравнению с такими специалистами, как Бесков и Лобановский, — слабее. Тренировались так, что если сейчас вспомнить те времена, то иногда смешно становится. Тогда были настоящие корифеи: Яшин, Нетто, Мамыкин — они, по сути, и решали, кто должен играть. Великие управляли тренером. А когда мы, молодые, заходили в клубный автобус, нам хотелось поскорее спрятаться. Но при этом молодежь искренне уважала старших.

— А что можете сказать про другого тренера, под руководством которого сборная СССР добилась наивысших успехов на чемпионатах мира, — Николая Морозова?

— Тот же вариант, что и Качалин — такие же тренировки. Якушину и Бескову, конечно, уступал — вот они как раз были специалистами высокого класса.

— Когда поверили окончательно, что поедете в Англию?

— Я уже был игроком основного состава. Так что здесь никаких сомнений не могло быть. Нас собрали раньше времени, второй состав — отдельно. Валерий Поркуян играл за вторую команду, но перед игрой с чилийцами в Англии мы уже досрочно заняли первое место, и тренер поставил Валеру на игру. И уже на следующий матч с венграми он его снова поставил, уже безоговорочно.

Выбраться удалось лишь на финал

— Какое впечатление оставила Англия?

— Нормальное. Жили в Сандерленде, в школьном общежитии. Никакого комфорта: небольшая комната, кровать, душ и всё. В школе нам готовили пищу, а на местном стадионе мы тренировались. Школа находилась вдалеке от центра города, но нам удавалось порой выбираться на прогулку.

— Зато современная сборная России живет в пятизвездочном отеле...

— Что тут можно сказать? Времена меняются. Нас тогда и школа устраивала. Не помню, чтобы среди нашего поколения были пижоны. На красивую жизнь не клевали.

Хотя за нами охотились, подходили иностранцы и предлагали остаться у них в стране. Но никто и мысли не допускал, чтобы бросить свой клуб и перейти в зарубежный. Это было равносильно предательству. Помню, когда играли в Шотландии с «Селтиком», ко мне подходили, обещали контракт и деньги. В Англии во время чемпионата мира на тренировках тоже обращались с различными предложениями...

— Известно, что с командой ездили наблюдатели. Они сопровождали вас во время прогулок по городу?

— Я не припомню, чтобы они были рядом, но всегда собирали нас на собрания, объясняли, что мы должны делать, а чего не должны. До поездки нам в споркомитете объясняли, куда мы едем, предупреждали, чтобы ни в коем случае одному никуда не ходить, лучше — втроем или вчетвером. Ну, мы и не ходили по одному. Да и собственно — кому мы нужны были (смеется)?

— На другие матчи чемпионата удавалось выбираться?

— Нет, всё наблюдали только по телевизору. Только финал на «Уэмбли» «вживую» смотрели. Помню, высоко сидели, под козырьком...

Мы были сильнее корейцев на две головы

— Состав нашей команды в 66-м был составлен из игроков многих клубов. Исключение составило киевское «Динамо», которое делегировало пять футболистов, один из которых — Виктор Банников так и не принял участия на чемпионате. То есть — не было так называемых костяков. Не было в связи с этим проблем с тем, чтобы сплотиться?

— У нас была классная и работящая команда. В обороне справа играл Пономарев, в середине Хурцилава и Шестернёв, слева — Данилов. В середине — Воронин и я. В нападении Численко справа тогда уже отходил назад защищаться и атаковал справа. Слева играл Хусаинов, но периодически его меняли, и появлялся Поркуян. В середине — Банишевский и Малофеев, который 90 минут носился, как лошадь.

— Первый матч предстоял с северными корейцами, которых-то и не знал толком никто...

— Они проводили игры с серьезными соперниками и выигрывали. И нас так накачали перед игрой — дескать, это какая-то суперкоманда, что мы вышли и буквально порвали корейцев, забив им три мяча. А могли еще — в несколько раз больше. В этом матче в полузащите играл Сичинава, который не был основным игроком.

— А еще тренер место в воротах в первом матче против КНДР доверил Анзору Кавазашвили. Это была ротация состава?

— Не знаю, почему не играл Яшин. Он выступал нормально. Единственный момент — пропущенный второй мяч от Беккенбауэра в игре с немцами. Как это произошло — не знаю.

— Согласны ли вы с тем, что первый гол сделал Численко, которому вы отдали пас?

— Вы знаете, это вообще был великолепный футболист. Однако заслуга была всей команды. Звездой, безусловно, можно назвать Яшина и Воронина — это был суперигрок.

— Второй гол был забит Банишевским после вашей подачи со штрафного. Вы его хорошо разглядели перед тем, как подать, или же навешивали в расчете на кого-то?

— Вы знаете, так получилось, что с моих передач много мячей было забито. Лишь бы на кого никогда не навешиваешь, потому что сперва поднимаешь голову и видишь, каким образом нужно ударить. Причем, чтобы до защитника нападающий пошел на опережение. И сегодня меня удивляет то, как часто после передачи нападающий не может добраться к этому мячу.

— Третий мяч был забит после того, как вы отдали голевой пас на Малофеева. Заметили, что он находился в выгодной позиции?

— Я считаю, что когда играешь, то видишь, кто находится в наилучшей ситуации.

Итальянцы плакали после поражения от нас

— Победитель матча с итальянцами сразу выходил в четвертьфинал. Сразу хотелось решить этот вопрос?

— Соперник был классный! Мы в хороший футбол играли, итальянцы — тоже. Атаковали обе команды. Численко забил просто сумасшедший гол. Справа сместился с мячом в середину и так запустил... Уходящий мяч, гибель для вратаря. Здорово ударил!

— Штрафной, который вызвался выполнять Воронин, был заработан на вас, и вы, помнится, долго прихрамывали после этого. Судя по всему — прилично досталось?

— Итальянцы очень жестко действовали. Тем более когда стали проигрывать по ходу матча. Ну и не забывайте: нас не любили! Была команда СССР, а это означало «железный занавес» и т.  д. Лишнее тому доказательство, как нас буквально уничтожили в игре с немцами.

— За счет чего наша сборная всё-таки склонила чашу весов в свою сторону?

— Мы играли в тот футбол, который не нравился итальянцам. Защищались чуть ли не всей командой — только Банишевский впереди был.

— В голевой атаке вы также приняли участие, когда отдали пас на Численко, который открыл счет.

— Я сместился в середину, увидел, что Игорь находится справа. Вот и отдал ему, а он потом с левой ноги как пробил и — гол! В итоге этот мяч оказался единственным в матче.

— Сборная СССР в основном успешно играла с итальянцами. Как считаете, почему?

— Итальянцы никогда не были плохой командой. Но мы всегда настраивались на них и обыгрывали. Помнится, в 1966 году они даже плакали после поражения от нас. Но таков футбол — ничего не поделать... Мы боролись на равных со всеми сильными командами.

— В итоге наша команда стала первой, вышедшей в четвертьфинал. Что для вас означал этот факт?

— Что мы идем дальше и будем играть с венграми, которые обыграли Бразилию. Ну и мне, как венгру, было интересно сыграть с ними.

Поркуян чувствовал голевую ситуацию

— Третья игра с Чили. С этой командой были свои счеты за предыдущий чемпионат мира. Вспоминали об этом перед игрой футболисты?

— Нет. Тренер даже выставил второй состав. Играли Кавазашвили, Серебряников, Поркуян и Сичинава. Ключевые игроки отдыхали, и я в том числе.

— Как смотрелась игра со стороны?

— Наши футболисты хорошо играли. Поркуян попал в основной состав и забил два гола. В итоге — 2:1.

— Чем можете объяснить такой успех вашего одноклубника на чемпионате мира?

— Он был хорошим, быстрым и юрким футболистом, чувствовал голевую ситуацию. Вспомните матч с немцами, когда он мог сравнять счет в конце матча. Скоростной был футболист!

Венгры уничтожали меня прямо на футбольном поле

— Как отнеслись к вам на поле земляки венгры?

— Чего я только не вытерпел во время матча! Меня уничтожали прямо на футбольном поле. Кем я только ни был для них! Ведь до этого ко мне было обращение от венгров, чтобы я приехал к ним жить, получить гражданство, играть за них. Помню, в Германии мы играли с «Мюнхеном-1860», и ко мне, совсем пацану, подходили венгры. А дело было как раз после известных событий 1956 года, когда многие остались за границей. Обещали хорошее будущее. Естественно, я отказался. У меня братья и сестры жили в Союзе. Как я мог уехать?

— А у вас желание было?

— Зачем? Ужгород — это УССР, а потом — Украина. Куда мне ехать? У меня сейчас дети в Америке живут, приглашают к себе, а мне не хочется. Я здесь живу, какая-то, но есть работа...

— Кстати, расскажите о своих венгерских корнях.

— Когда я родился, Ужгород еще до вхождения в состав УССР находился в Венгрии. Школу закончил венгерскую. Когда приехал в Киев, то плохо разговаривал по-русски. Позже у меня был преподаватель, который специально учил меня русскому языку. Ведь у нас жили сплошь венгры. Это со временем стал уже венгерский забывать (смеется). Когда еще в «Динамо» был Михаил Коман, мы с ним общались на родном языке. Когда братья и сестры были живы (а их у меня шесть), мы общались на венгерском, а теперь — не с кем...

— А родственники остались в Венгрии?

— Двоюродный брат жил в Будапеште. Он прилетал ко мне, я к нему. Теперь практически никого не осталось.

— Трудно было интегрироваться в советское общество?

— Неприятно было, когда на футбольном поле меня обзывали, но тут такое дело. А так — никаких проблем...

— Поговорим теперь о матче против сборной Венгрии. Первый гол забил Численко после ошибки вратаря. Умение оказаться в нужном месте — это особый дар?

— Конечно. Надо было просто видеть футболистов, с которыми я играл. Про гол Поркуяна можно сказать то же самое.

— Что скажете про ответный мяч Бене?

— Красивый гол. Отыграв один мяч, венгры придавили нас не на шутку. Тяжело было. Не знаю, что с нами случилось, но, видимо, мы хотели сохранить результат. А венгры едва не забили второй мяч. Но всё же мы выиграли — 2:1.

Беккенбауэр намеренно приземлился мне на голеностоп

— Как восприняли известие о том, что придется играть против немцев?

— Никак. Выходили и играли.

— Уже тогда можно было говорить о немецкой машине?

— Нет. Мы играли с немцами на равных. Причем второй тайм — вдевятером, Численко не было и меня, считайте, тоже. Ходил пешком, пытаясь сыграть головой, чтобы мяч не попал к защитнику соперника. В перерыве мне сделали укол, перебинтовали. Вот я и вышел.

— А как случилась ваша травма?

— В середине поля я сделал подкат, выбил мяч, и Беккенбауэр вместо того, чтобы перепрыгнуть, приземлился мне на голеностоп.

— Кстати, что собою представлял на чемпионате мира будущий Кайзер Франц?

— Он тогда молодой был, но уже подавал надежды. Играл в полузащите. Думаю, что Яшин его долго вспоминал при жизни после второго гола.

— А что скажете про первый гол?

— Там всё нормально было — рыжий Халлер попал точно в угол.

— Удаление Численко было справедливым?

— Даже близко не было. Надо было Шнеллингера удалять, а не Численко. Немец всё время провоцировал, а в том эпизоде просто ударил Игоря, а он возьми, да и отмахнись... Видимо, так было задумано.

Да и судейство было предвзятым. Дело в том, что в эти годы не очень, мягко выражаясь, любили Советский Союз. Но когда арбитр за снос Поркуяна не назначил в ворота немцев пенальти, английские зрители стали болеть за нас! В Англии! Никто из нас этого не ожидал. А до этого бывали моменты, когда мы выходили из автобуса, а нас встречали с лозунгами, что СССР — это тюрьма, Сибирь и т. д. Так что нас «очень любили» (смеется).

Воронин был игроком уровня нынешнего «Манчестера», «Реала» или «Барселоны»

— Тяжело ли было настроиться на матч за 3-е место?

— Из-за травмы за матчем с португальцами я вынужден был наблюдать с трибуны. Конечно, преимущество было у соперника. Тем не менее наша команда выглядела достойно (сборная СССР проиграла — 1:2, пропустив решающий гол за минуту до конца игры. — В. Ф.).

— Все опасные моменты исходили от Эйсебио...

— Безусловно, это был необыкновенный футболист. Когда его начинали сравнивать с Пеле, он отвечал: ни в коем случае — Пеле — это Пеле, а я — Эйсебио (улыбается).

— В вашей команде играл ленинградец Василий Данилов. Как он вписался в команду?

— Великолепный был футболист — левый защитник. Очень хорошо держал диагональ, подключался, делал передачи. Словом, прекрасный футболист: легкий, быстрый и — настоящий профессионал.

— Валерия Воронина многие называли футбольным профессором. В чем был его талант?

— Во всём. Он мог играть как центральным защитником, так и полузащитником. Это был величайший футболист. Играй он сейчас, то должен был выступать за «Манчестер Юнайтед», «Реал» или «Барселону». Легкий такой был, прыгучий. Всё умел делать!

— Льва Яшина советская общественность называла вратарем № 1 за всю историю нашего футбола. Как полагаете, это действительно не преувеличение?

— Да, Яшин был лучшим из лучших. Не только в воротах. Как он видел поле! Подсказывал игроку, что делать, как лучше сыграть, расставлял защитников. Великий вратарь был! На линии играл великолепно — ему просто равных не было. А еще это тот голкипер, который начал страховать защитников за пределами штрафной площадки. Но самое главное — его работоспособность. На тренировках он просто чудеса творил! Заставлял нападающих специально бить ему по воротам, сам отбивал удары и заводил всех! Чего тут говорить — это был лидер команды.

— А сейчас, спустя столько времени, можете кого-либо поставить с Яшиным в один ряд?

— Вы знаете — нет. Это был настоящий самородок. Только мяч поймает, тут же его выбьет, и последует такая атака на другие ворота... Никогда не задерживал развитие игры. Если надо было выйти за штрафную, то он чувствовал себя как защитник.

— Кого еще могли бы отметить в составе сборной СССР?

— Хорош был Альберт Шестернёв в роли центрального защитника, очень грамотно страховал крайних игроков обороны. От него никто не мог убежать — таким был быстрым и цепким. А главное — у нас была настоящая сплоченная команда.

Приятно, что меня до сих пор узнают люди

— Как руководители отблагодарили игроков за успех?

— Никак. Мы получили бронзовые медали, а когда прилетели в Москву, заметьте, нас никто не встретил. Москвичей забрал администратор спорткомитета, остальных посадили в автобус и отвезли из Домодедово, куда в то время прилетали все международные рейсы, по окружной во Внуково, откуда мы отправились по домам. В Киев мы прилетели поздно, и никто, кроме родных и близких, нас не встречал. Никому это не было нужно! Сегодня бы пришли встречать тысячи людей.

— Где храните медаль?

— Сдал её в музей спортивной славы в комитет. Причем это единственная медаль чемпионата мира-1966, которая осталась на Украине, и я горжусь этим.

— А что с премиальными?

— Первый секретарь компартии УССР Щербицкий, действительно, выделял спортсменам премиальные. Хотя Москва его и упрекала за такие действия. Но я не помню, чтобы нам вручили что-то за чемпионат мира. Видимо, посчитали бронзовые награды каким-то проигрышем...

— А звание присвоили?

— Сразу же стал «Заслуженным мастером спорта». Из киевлян мне дали одному, поскольку я был единственным, кто играл в основном составе.

— А вот скажите, с какими чувствами надевали майку сборной СССР?

— Конечно, с гордостью! Четыре буквы... У меня, кстати, сохранилась майка с восьмым номером. Меня уважали партнеры по сборной, и я могу с уверенностью сказать, что никого не предавал.

— Поддерживаете связь с товарищами по сборной?

— Хотелось бы поддерживать, так многих уж нет... Дружил с Михаилом Гершковичем, когда играл с ним в московском «Динамо». Но в последнее время практически не видимся.

— Не удивляет ли вас то, что с тех пор сборная СССР так и не добилась подобных успехов?

— Удивляет, потому что футболисты были, и неплохие. А вот почему не добились выдающихся результатов, непонятно. Много вопросов. Люди изменились, отношения. Многие современные футболисты считают себя профессионалами, а ведут себя, как любители. К футболу относиться нужно серьезно.

— Новое поколение болельщиков вас узнает?

— Вы знаете, я люблю часто ходить в магазин, и люди меня там узнают, подходят. Приятно, что молодежь хочет сфотографироваться. Я спрашиваю: вы же молодые люди, откуда вы меня знаете? А они: что вы, Йожеф Йожефович, мой папа мне рассказывал о вас. И перечисляет мои достижения. Вот это очень приятно.

Вадим ФЕДОТОВ