Арбитр Сергей Лисенчук, который работает на матчах украинской Премьер-лиги с 2009 года, рассказал Gazeta.ua, что изменилось с приходом Коллины, как найти контакт с лидерами команд и какая польза от исчезающего спрея.
Сергей ЛисенчукЧеловеку свойственно ошибаться, поэтому ошибки в матчах все равно будут
Пьерлуиджи Коллина (куратор украинского судейства) изменил наше сознание в плане подготовки к матчам. Скажу за себя. Раньше я немного побегал, поплавал и поехал судить игру. Теперь я делаю анализ матчей, изучаю каждого игрока, советуюсь с коллегами, которые судили эти команды до меня. Раньше я мог даже не знать футболистов в лицо или по фамилии. Сейчас они мне, как братья. Я их знаю даже лучше, чем они сами себя.
Украинские арбитры — профессионалы. Раньше я был доцентом кафедры футбола, работал в УЕФА, писал докторскую диссертацию. Все забросил. Занимаюсь только арбитражем. С приходом Пьерлуиджди у нас стал такой профессиональный подход к судейству, что ничего другого не успеваешь.
Человеку свойственно ошибаться, поэтому ошибки в матчах все равно будут. Сейчас на стадионах работают 15-20 камер, есть видеоповторы. Один из российских арбитров правильно сказал: «Дайте мне каску и прикрепите к ней камеру. Вы с ума сойдете, когда увидите то, что видит арбитр на поле». Все смеялись, но так оно и есть.
Я живой человек и я не хочу ошибиться. Но я могу ошибиться. Динамика просто бешеная и я могу что-то не увидеть.
Могу сказать за весь Комитет арбитров Украины. Наши ошибки совершенно не непредвзятые. Я понимаю, что некоторым хочется говорить об обратном. Мы можем ошибиться чисто по-человечески — перекрыт, моргнул, не увидел, не добежал, неудачно выбрал позицию.
После матча «Шахтера» с «Таврией» говорили, что я предвзят, потому что я компенсировал до времени второго тайма шесть минут и «горняки» забили мяч. В прошлом году я судил игру «Шахтера» против запорожского «Металлурга». Затем эксперты разобрали моменты и сказали, что я не дал три пенальти в ворота запорожцев. То есть получается, что я не последовательный. Если бы я хотел помочь «горнякам», то назначил бы 11-метровые. Это обычные ошибки и от них никто не застрахован.
Шесть замен — это три минуты. Один выход врачей на поле — это одна минута
Пять или шесть лет назад ФИФА ввела компенсированное время. Это сделали из-за частых остановок в игре. Зимой на сборах нам рассказали об этом нововведении, а командам никто не сообщил. Футболисты привыкли, что игра длится 90 минут и все.
Из Турции я сразу полетел в Симферополь на матч «Таврия» — «Шахтер». На 90-й минуте счет 0:0. В первом тайме так получилось, что я ничего не добавлял. А во втором уже компенсировал шесть минут — были замены, на поле выходили врачи. Даньковський тогда был четвертым арбитром и поднял табличку со временем. Представители «Таврии» сразу начали возмущаться: «Что это такое? Вы нас убиваете». И надо было такому случиться, что на 90+6 минуте «Шахтер» забил гол.
Судейским наблюдателем был Виктор Дердо, который тогда возглавлял комитет арбитров ФФУ. После матча он поговорил с представителями команд и объяснил в чем дело. А могла бы возникнуть неприятная ситуация. Все равно после матча были разговоры: «Все для «Шахтера», «Пока „горняки“ не забьют, будем играть 120 минут».
Шесть замен — это три минуты. Один выход врачей на поле — это одна минута. В итоге получается, что мы должны компенсировать четыре минуты. Простая и удобная арифметика.
Конкуренция между арбитрами есть, но нет зависти или злости
Два года назад мне прооперировали ногу. Врачи давали полтора года на реабилитацию. Коллина все время меня поддерживал, писал электронные письма. Как и его помощник Лучиано Лучи. Он почти каждый день интересовался, как я себя чувствую. Встал на ноги за семь месяцев — вдвое быстрее.
Когда получил травму, сказал Пьерлуиджи, что я уже возрастной арбитр и пусть на мое место приходит молодой. Он ответил, что верит в меня.
Конкуренция между арбитрами есть, но нет зависти или злости. Коллина говорит: «Кто лучше выполняет свою работу, тот и будет работать на матчах».
Команды из нижней части турнирной таблицы судить труднее. Но цена ошибки выше в матчах грандов
В каждой команде есть два-четыре авторитетных игрока. Если с ними не найти точек соприкосновения, то могут возникнуть проблемы. Контакт можно искать до и во время матча. Кому улыбнулся, на кого нажал. Это приходит с опытом.
Остальные игроки — работяги, которые выполняют свою работу. Они никогда с судьями не разговаривают.
Есть ситуации, когда игроки управляемые, но есть еще тренеры. Их завели и они весь матч кричат на своих игроков и на судью. Футболисты это видят и тоже начинают так себя вести. Здесь все зависит от работы резервного арбитра. Если он не успокоил человека, то эмоции переходят на футбольное поле.
Если нейтрализовать «проблемных» игроков и держать порядок на скамейках запасных, то игра пройдет успешно. Главное самому не наделать ошибок.
Команды из нижней части турнирной таблицы судить труднее. Но цена ошибки выше в матчах грандов. Когда футболисты пять минут держат мяч, то арбитру даже не надо вмешиваться в игру. А когда команда борется с мячом и футбольным полем, то и мы мучаемся.
«Так нельзя, иначе сейчас пойдешь на трибуну»
Если футболист кричит матом и это все слышат, то нужно такое сразу пресекать. Если я этого не буду делать, то свисток можно вешать на гвоздь и заканчивать с судейством.
Где-то по духу игры мы можем сделать для всех вид, что не услышали, но мы не должны это прощать. Затем можно поймать этого игрока в процессе игры и предупредить: «Так нельзя, иначе сейчас пойдешь на трибуну».
В одном матче Премьер-лиги удалил с поля защитника. Футболист автоматически пропускал следующую игру, но мог играть за дублирующий состав. Меня назначили судить поединок дубля этой команды. Я снова удалил этого же игрока. Он мне сказал: «Вы за мной будете каждый тур ездить и выгонять? Мне уже негде играть». Было его жаль, но я не мог поступить по-другому. Там был фол последней надежды.
Решение нужно принимать за доли секунды
Технология фиксации голов, которую использовали на Кубке мира в Бразилии, дорого стоит. В ближайшее время ее у нас не будет. Может один или два стадиона смогут оборудовать такой системой. Но тогда команды не будут в равных условиях. Арбитры за воротами обходятся гораздо дешевле.
Из-за экономической ситуации в Украине клубы отказались от дополнительных ассистентов арбитра. Это очень сильный проект. Даже два-три момента, которые они увидят и подскажут — это уже большая польза. Особенно в матчах, в которых разыгрываются места в еврокубках.
При их отсутствии основной груз ложится на главного арбитра. Судьи за воротами частично брали на себя наши обязанности в штрафной. Теперь эту зону должны контролировать мы.
Если игрок переходит за линию, нарисованную исчезающим спреем или передвигает мяч, то рискует нарваться на желтую карточку. Футболисты очень хитрые. Пока выстраиваешь «стенку», они передвигают мяч. При отсутствии спрея мы спиной отсчитываем метры. Не успеешь оглянуться, а они уже на метр его подвинули. Так же со «стенкой». Только перевел взгляд на мяч, а игроки подошли на шаг.
Четвертый арбитр проводит замены, считает компенсированные минуты, контролирует ситуацию и следит за порядком возле скамеек запасных и в зоне разминки запасных игроков. Он может помочь в пределах своей видимости — 10-15 метров. Но в поле резервный судья практически не лезет. Мы должны сами все видеть.
Перед игрой прошу ассистентов, чтобы они высказывали свое мнение, когда случается какой-то спорный момент. Причем делали это быстро и оперативно. Решение нужно принимать за доли секунды. Если пауза затягивается, то людям кажется, что мы сомневаемся.
Судил матч молодежек Словакии и Шотландии в отборе на Евро-2015. Ассистент арбитра четыре раза подряд подсказывал мне, что был фол. Я выбрал определенную линию и давал командам играть. После четвертого раза он мне выдал все, что у него накипело, но продолжил подсказывать. Мы профессионалы — вышли на поле и делаем свое дело.
Бывают моменты 50 на 50, или даже 60 на 40. Первое решение, как правило, верно. Случаются ситуации, когда выезжаешь на интуиции.
«Никого не надо жалеть. Потом вас никто не пожалеет»
В свое время я немного играл в футбол, поэтому понимаю игроков. Коллина требует, чтобы мы были более жесткими. Говорит: «Никого не надо жалеть. Потом вас никто не пожалеет». Мне трудно себя перестроить. Я хочу найти контакт с футболистами. Там где нужно показать желтую карточку, я могу предупредить голосом или взглядом. Стараюсь визуально сгладить определенные ситуации и действовать по духу игры. Если разбрасываться карточками, то матч можно и не доиграть.
Когда игра управляема, а футболисты играют в футбол и не смотрят на арбитра, то матч проходит очень быстро. Когда команды мучаются на поле, игроки ссорятся друг с другом, тогда время идет очень долго и ждешь, когда этот бардак уже закончится.
В матчах команд низшего уровня больше борьбы. Там наши ошибки не так заметны. Команды сами больше ошибаются, чем мы.
В физическом плане легче работать на матчах команд высшего уровня. Но сложнее психологически. Любая твоя ошибка у всех на виду.
Язык мимики и жестов необходим даже больше, чем вербальный. Бывает глянешь на футболиста и он уже понимает, что так нельзя. Строгость на поле должна быть. Хотя есть моменты, когда конфликт можно уладить улыбкой или шуткой. Но это не должно быть видно зрителям с трибун. Надо делать это скрыто и аккуратно.
Коллина показал, что наши арбитры способны работать на матчах высокого уровня. Поэтому никого из иностранцев больше не приглашают судить игры чемпионата Украины.
Забота о безопасности игроков — это первичное
Забота о безопасности игроков — это первичное. Когда мы видим удар в голову, что связано с серьезными травмами, то должны сразу остановить игру.
Если у игрока выступает кровь, мы обязаны отправить его за пределы поля в рамках профилактики борьбы со СПИДом. Врачи сразу же останавливают кровотечение и обрабатывают рану. Если футболка в крови, то ее надо поменять на новую или хотя бы замыть водой. Это уже зависит от уровня и возможностей команды. Крови вообще не должно быть на поле.
Когда я начал судить на уровне Премьер-лиги, меня никто не знал. Я, в свою очередь, не знал игроков. Трудно первые два-три года. Нужно заработать авторитет на поле.
Труднее всего, когда матч выходит из-под контроля.
Мы записываем игроков, которым показываем предупреждения. Это нужно для того, чтобы в пылу борьбы не забыть, кто «висит» на карточке. Я прошу ассистентов и резервного арбитра также это записывать для подстраховки. Если я потеряю контроль над карточками, которые раздавал, то помощники дадут мне подсказку. Для этого мы и работаем одной бригадой.
Инспекторы полностью смотрят весь наш матч. Потом могут просмотреть видеозапись игры. У них есть определенная шкала по которой выставляют баллы. Их суммируют и выводят общую оценку. Мы ее не знаем. Это внутренняя информация комитета арбитров. Должны сами чувствовать, как отработали.
Не имеем права носить различные украшения во время матчей — цепочки, кольца, какие-то шнурочки, серьги. Этого требуем и от игроков.
Коллина защищает арбитров в тех моментах, где они действительно правы
Коллина — строгий, но справедливый. Он говорит, что мы можем ошибиться или получить травму. Если это не из-за нашего разгильдяйства, то он это может понять. Дай Бог, чтобы мы и дальше продолжали с ним работать.
Коллина всегда говорит: «Не нужно думать, кто сидит на матче — я или президент страны. Если вы на этом зациклитесь, то толку не будет. Думайте только о футболе». Он умеет успокоить и настроить.
Коллина защищает арбитров в тех моментах, где они действительно правы. Сколько раз было, когда он говорил, что судья ошибся. Даже на последнем пресс-клубе он сказал, что я не прав, когда надо было давать пенальти. Он меня не защищал, а признал мою ошибку. Другое дело, что Коллина может не соглашаться с экспертами и критиками. У него свое видение.
Арбитр может отказаться от назначения
Судейские бригады у нас все время разные. Но мы все друг друга уже давно знаем. Я могу спокойно работать со всеми ассистентами.
В день матча арбитры проводят установку. Мы обсуждаем все моменты, на макете поля рисуем, кто как играет. У меня такое совещание длится 50-60 минут.
Арбитр может отказаться от назначения. Вдруг человек заболел. Надо сразу позвонить в комитет арбитров ФФУ и сообщить об этом. Лучше так, чем скрыть свою болезнь и выйти на игру. Когда человек болен, то не может на 100% отдаваться футболу. Профессионал сразу это заметит.
Во вторник вечером мы получаем назначения. После того сразу начинаешь созваниваться со своей бригадой. Если моя игра будет в пятницу, то в среду уже нужно ехать.
Обуваюсь с левой ноги. Обязательно надо присесть перед игрой, сосчитать до десяти и что-то проговорить. С какой ноги выходить на поле мне без разницы. И обязательно всем своим помощникам говорю «Ни пуха, ни пера». Ругаю их, когда они не отвечают «К черту». Это все мелкие нюансы, которые должны подбодрить.
«При тебе мы вечно проигрываем. Не думай ошибаться»
Для тренеров есть нефартовые судьи, при которых их команда не может выиграть. Тогда они еще до матча говорят: «При тебе мы вечно проигрываем. Не думай ошибаться». Так они психологически давят. Главное, не поддаваться на эти уловки. Тренеры — тонкие психологи. Они знают, где нажать и что сказать.
В судейскую комнату могут заходить арбитры, делегат, инспектор и представители клубов, которые за полтора часа перед игрой заносят нам рапорта. Больше никто. Для этого есть охрана. Но бывает, что кто-то хочет пошуметь и пытается устроить нам Майдан.
Без разницы, на каком стадионе судить. На аренах с беговыми дорожками поле кажется больше. Думаешь, как же отсюда добежать в другой конец. На чисто футбольных стадионах создается впечатление, что поле маленькое и ты везде можешь успеть.
Не думаю, что дочь станет арбитром. Она уже сказала, что не хочет такой жизни, как у меня. Мечтает стать юристом. Когда судил матч «Динамо» — «Оболонь» нарисовала, как я даю карточку Андрею Шевченко. Тогда я ему не показывал предупреждение. Сказала: «Дашь в следующий раз».
Ирина КОЗЮПА
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 29
Загрузка комментариев
