Глава КДК Денис МАНИВ: «С доходами у меня все нормально, в Федерации работаю потому, что интересно»

Глава КДК ФФУ Денис Манив рассказал об обосновании отмены карточки Андрею Ярмоленко, трактовке фразы «явная ошибка», неожиданном назначении на пост главы Комитета, своей мотивации работы в ФФУ, любимой футбольной команде и многом другом.

— Денис Романович, первый и самый главный вопрос, который волнует футбольную общественность — по резонансному «делу Ярмоленко»: чем руководствовался КДК ФФУ при принятии решения об отмене карточки, какими нормами футбольного законодательства?

— Мы всегда руководствуемся Дисциплинарными правилами, которые утверждены Федерацией футбола Украины. И в этом случае тоже руководствовались. Я уже неоднократно комментарий по этому поводу давал и еще раз скажу, каковы мотивы принятия этого решения.

Во-первых, все видели, и видеозапись это подтверждает, что симуляции в том моменте не было. Во-вторых, признался в ошибке сам арбитр, который обслуживал этот матч, он дал письменный дополнительный рапорт, в котором указал, что он совершил ошибку — что не было симуляции, поэтому не было оснований давать предупреждение. В-третьих, было заключение Комитета арбитров, в котором также признали факт отсутствия симуляции со стороны Ярмоленко.

Но самое главное — был рапорт арбитра, поэтому мы не оценивали обстоятельства, которые, скажем, не подлежали доказыванию. То есть все профессиональные люди, которые были участниками этого процесса, признали факт того, что симуляции не было.

— Уточняющий вопрос: был ли рапорт, решение Комитета арбитров по этому делу?

— Решения не должно быть, нам достаточно информации Комитета арбитров.

— Насколько я понял, весь скандал, все крутится вокруг фразы «явная ошибка» в Дисциплинарных правилах ФФУ. Какое определение слову «явный» дает КДК?

— Смотрите, в любом споре, в футбольном в том числе, нет каких-то шаблонов. Их не может быть, потому что ситуации могут быть разные. Мы проделали достаточно большую работу, даже обратились в органы правосудия УЕФА за соответствующими разъяснениями и получили ответ от них на заданный вами вопрос. Самого толкования термина «явная ошибка» ни в наших правилах, ни в правилах УЕФА и ФИФА нет. Может быть, к сожалению, а может, в силу логики и объективных причин. Потому что это достаточно обширный такой термин, и дать ему толкование достаточно тяжело. Хотя нам бы было легче, если бы оно было.

Кстати говоря, мы, может быть, будем выступать с такой инициативой, для того, чтобы соответствующие правки были внесены в Дисциплинарные правила, и этому термину было дано толкование. Для этого мы обратимся в УЕФА, ФИФА, чтобы они нам разрешили или выразили свое мнение по поводу того, что мы можем сделать.

Есть общие нормы законодательства (я не говорю сейчас о футболе), есть так называемый правовой обычай, есть общепринятые понятия. Что такое «явная» или «очевидная ошибка», такое понятие и в юридической терминологии есть. Это ошибка, которая была совершена в силу объективных обстоятельств, когда судья (и вообще человек) не мог обоснованно и аргументировано оценить определенное, то или иное событие.

Так как был дополнительный рапорт арбитра, и он признал свою ошибку, так как было заключение компетентных лиц и органов по этому эпизоду, считать эту ошибку явной были все основания. Это первое. Второе — есть практика органов правосудия УЕФА и ФИФА, которую мы тоже изучали, рассматривая этот вопрос. Если вы просмотрите, начиная с 2008 года по сегодняшний день, вы увидите, что такие решения принимаются по подобным ситуациям. Когда мы принимали это решение, мы тоже исходили из существующей практики, которой мы тоже, согласно правилам, можем руководствоваться и принимать ее во внимание.

— Какие прецеденты вы нашли в Европе, в УЕФА? Взять хотя бы событие, случившееся через несколько дней, когда «Динамо» не захотело подавать апелляцию на карточку Ленса за симуляцию в матче с «Фиорентиной». Насколько мне известно, УЕФА не принимает подобных решений по отмене карточек.

— Есть прецеденты в чемпионатах Англии, Испании, Италии. Какие конкретно, сейчас не считаю нужным говорить. Надо будет — предоставлю вам информацию, вы посмотрите, что есть такие прецеденты.

— Небольшой уточняющий вопрос: является ли ошибка очевидной, если она была видна только после 10-го или 20-го просмотра повтора момента?

— Мы все сразу увидели, что там не было симуляции. Мы просматривали несколько раз, но с первого раза увидели, что не было симуляции. Вот вы говорите: с 10-го повтора... Кто-то изучает нормативный акт, ему нужно 30 или 50 раз прочесть. А мне, к примеру, одного или двух раз достаточно.

— Если не секрет, как распределились голоса при голосовании по «делу Ярмоленко»?

— Я не могу комментировать согласно ст. 56, 57 Дисциплинарных правил (статья 56 -«Независимость», статья 57 — «Конфиденциальность» — прим. ред.). Вот когда мы это изменим, может, тогда и смогу комментировать. Сейчас пока не имею права.

— Какие еще клубы подавали апелляции на пересмотр дисциплинарных решений арбитров?

— Согласно тем же правилам, я могу комментировать только тогда, когда мы принимаем решение и направляем заинтересованным сторонам. Пока это тоже не могу комментировать. Если клуб подал, а потом сообщил, вы об этом знаете. Я этого не могу сообщить, правила запрещают.

— Повестку дня заседания КДК, которое состоялось в четверг, вы, получается, тоже не имеете права огласить?

— Вопрос в чем: в правилах сказано, в ст. 57, что я не могу комментировать или давать какие-то пояснения, объяснения относительно хода рассмотрения дела, что является частью повестки дня. Поэтому пока не могу комментировать. Мы направим решения заинтересованным сторонам, у нас 10 дней для этого после каждого заседания, вы сможете через 10 дней прийти и интересующие моменты уточнить.

— Вопрос по матчу «Шахтер» — «Динамо». Будете ли вы брать на рассмотрение спорные моменты игры: удар Луиса Адриано по Ярмоленко, момент Беланда-Адриано, «палец» Хачериди и прочие?

— Согласно правилам, мы имеем право открывать производство и рассматривать футбольные споры только на основании заявления заинтересованного лица. Вот если такие заявления поступят, будем рассматривать. Не поступят — не имеем права рассматривать. Мы по своей инициативе не имеем права открывать производство, ну кроме случаев, когда мы осуществляем контроль за исполнением решений Палаты по разрешению споров или своих же решений. Тогда, да, мы можем это делать. Во всех остальных случаях — заявления есть, мы рассматриваем. Будет заявление — будем рассматривать. Не будет — не будем.

— Вы непрямо подтвердили, что подобных заявлений не было.

— Потерпите 10 дней, и вы все узнаете.

— Проясните ситуацию по поводу слухов о возможном возвращении 9-ти очков «Карпатам»? Есть ли такая вероятность или это уже окончательное решение?

— Честно говоря, не встречал этого в прессе. Есть процедура: есть решение нашего Комитета, для того, чтобы оно не вступило в силу или было принято другое решение, нужно подать апелляцию. Если Апелляционный комитет отменит решение, тогда будут все основания для того, чтобы вернуть эти очки. Или суд в Лозанне — если он отменит, тогда это тоже возможно. Другой процедуры нет.

— Можете сказать, на каком этапе это дело, и есть ли подобные апелляции от «Карпат»?

— Уже говорил, что не могу комментировать. Будет решение — смогу.

— Тяжело, конечно, вытянуть из вас информацию...

— Понимаю, вам интересно. Мне тоже, может, хотелось бы вам многое рассказать, но...

— На каком этапе находится дело «Волыни»? Насколько мне известно, есть решение КДК ФФУ о снятии шести очков... (Наказание за невыполнение решений по выплате задолженности бывшему игроку лучан Олегу Герасимюку — прим. ред.)

— Опять повторю тоже самое. (Смеется.) Будет решение — узнаете. Мы планируем многие наши решения обнародовать на сайте Федерации, в нашем разделе Комитета.

— Кстати, очень актуальный вопрос. Что сделает КДК, чтобы стать открытее для общественности и прессы? Раньше решения появлялись с большой временной задержкой, и тяжело было узнать о решениях Комитета.

— Во-первых, не совсем согласен, что тяжело узнать. В любом случае мы отправляем решения заявителям — клубам и заинтересованным лицам. Можно узнать о решениях от них, если они захотят эту информацию озвучить. Во-вторых, мы говорили о том, что можем внести некоторые изменения. Точнее, решение не мы принимаем — мы даем предложения, а Исполком, если их примет, мы внесем изменения, в том числе в части освещения нашей деятельности в средствах массовой информации.

Но с другой стороны, считаю не совсем правильно давать какие-то комментарии до рассмотрения дела. Поэтому считаю эту норму достаточно приемлемой. Есть решение, его направили заинтересованным сторонам — тогда можно его обсуждать, рассказать мотивы.

Мы говорили, что если нужно, мы будем более открытыми — мы готовы к общению с прессой, СМИ. Но я лично от себя скажу: я готов общаться с теми средствами массовой информации, которые не вырывают из контекста какие-то фразы, лепят из них непонятно что и необъективно потом преподносят эту информацию, что скажу СМИ я или другие члены Комитета.

На заседании Комитета мы приняли решение, что комментарии по поводу КДК буду давать я как председатель Комитета. Поэтому я готов. Но если я общаюсь с вами или другими журналистами, а потом увижу в прессе или интернете то, что я не говорил, слепленное из моих фраз непонятно что, я прекращу общение. Это мое право. И мое право (я это тоже практиковал) обратиться в суд за защитой чести, достоинства и деловой репутации. Или признать информацию недостоверной.

— За моральный ущерб деньги будете требовать?

— Не буду требовать. Я к этому спокойно отношусь, моральные страдания не испытываю.

— Какие вы хотите внедрить в работу КДК новшества, чтобы улучшить ее, совершенствовать?

— Мы хотим внести изменения в правила — относительно процедурных моментов, коллизии устранить. Но в любом случае наши правила должны корреспондироваться с нормами (какими бы они ни были плохими) УЕФА и ФИФА. Так говорит наш Устав, говорят регламентные документы ФФУ. А вообще считаю, что у нас прекрасная команда, прекрасные люди в ней работают, профессионалы. И поверьте, у нас конструктивные заседания, конструктивный разговор.

— Расскажете в двух словах о вашей команде, команде КДК? Это юристы?

— Это не моя команда, это наша команда! Все, в принципе, известны. Естественно, это юристы. Что касается меня, согласно правилам и Уставу, я как председатель Комитета должен иметь высшее юридическое образование. Я его имею, у меня успешная юридическая фирма, работает на рынке более 10 лет. Обслуживаем серьезные компании, организации, личный опыт в судах очень обширный. Кроме того, я сам продолжаю практиковать как адвокат, юрист. Занимаюсь своей профессиональной деятельностью.

— В чем ваша мотивация в работе в Федерации футбола?

— Мне это очень интересно.

— Просто интересно

— Да. У меня все нормально с доходами, с декларацией — поверьте, все хорошо в этом смысле. Надо будет — покажу. Все в жизни у меня прекрасно, хорошо. Просто я люблю заниматься интересными для меня вещами. Все 10 лет я занимался представительством интересов в суде — компаний, физических лиц. Был защитником, скажем так. А здесь я вошел в органы правосудия — немного с другой стороны.

— Вы футбольный человек, футбольный болельщик?

— Конечно, я люблю футбол. И играю в футбол.

— Признавайтесь: с детства, наверное, за «Черноморец» болеете?

— Нет, не могу так сказать. Я из Ильичевска вообще родом. Если говорить откровенно, я болел за «Портовик»! Была такая команда, к сожалению, в 2003 году прекратила свое существование. Вообще я гандболист в прошлом. Люблю футбол, играю, помогаю развитию футбола в городе Ильичевске.

— Вы абсолютно новый человек в Федерации, но сразу же стали главой КДК. До этого не были членом КДК, не работали в ФФУ. Признайтесь, знакомство с кем из футбольных или нефутбольных функционеров позволило вам занять эту позицию?

— При чем здесь знакомства? В органах правосудия должен быть профессиональный юрист, который имеет определенный опыт работы. Об этом говорят все регламентные документы. У меня такой опыт работы есть. У моей компании безупречная репутация — это я откровенно заявляю. Я являюсь вице-президентом Федерации Одесской области, вице-президент Федерации футбола в Ильичевске. Я имею отношение к футболу и стараюсь развивать его в регионе. За меня проголосовал Конгресс, посмотрев мое резюме, кандидатуру.

— Вы же не сами подавали свою кандидатуру? Логично, что ее кто-то предложил?

— Как говорит Регламент, предложил президент Федерации.

— То есть с Андреем Павелко вы лично знакомы?

— Уже да. (Смеется).

— То есть, все-таки не признаетесь?

— Не признаюсь! Как вы думаете, если мою кандидатуру подают, со мной должны были хотя бы побеседовать? Это нормально. Вас когда на работу принимали, собеседование проводили? Когда меня принимали на работу, всегда проводили собеседование. Я захотел поучаствовать, стать одним из претендентов.

— Финальный вопрос, возможно, даже философский. Как заставить украинские клубы платить долги по зарплате? У нас с команд в лучшем случае снимают очки, в Европе есть практика запрета трансферов.

— У нас правила его также предусматривают.

— Но у нас никто особо от запрета трансферов не пострадал, хотя должников масса...

— Пострадал — не пострадал, это уже другое. Но надо учитывать сегодня то положение, которое у нас есть в стране. В любом случае, решения должны быть законные, обоснованные. Я считаю, что мы влияем теми инструментами, которые у нас есть. Естественно, мы защищаем тоже права футболистов, агентов, которые не всегда получают вознаграждение, детско-юношеских спортивных школ.

В любом случае, если человек берет на себя какие-то обязательства, создает футбольную команду, он обязан ее содержать, обязан выполнять решение всех исполнительных органов — Федерации, органов правосудия. Соблюдать правила игры. Тогда он будет иметь право участвовать в футболе, его команда будет играть. Если он содержит команду и считает, что решения исполнительных органов и органов правосудия не указ, их можно игнорировать, это его право так считать. Тогда к нему, как и во всем мире (в УЕФА и ФИФА очень жестко реагируют на эти ситуации), принимают более жесткие санкции

Александр Гапоненко